| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
* * *
* * *
* * *
**
Часть четвертая.
...Рыжая Рита заливалась слезами. Нет, это были даже не слезы, — это был целый водопад, горький как морская вода, и могучий, как Ниагара. Отщипнув кусочек от краешка салфетки, Рио протянула ей бумажный комочек, — Рита уткнулась в него, как в полотенце, и зарыдала еще горше. Девочка сочувственно помалкивала. Да и что сказать человеку, которого ты обнаружила на полу под своим письменным столом, и человек этот размером со спичечный коробок?..
— Я заглянула в холодильник... — в перерывах между рыданьями, всхлипывала Рита, — там было пусто-о-о ... Совсем пусто — ни стен, ни поло-о-ок...Только голубоватое мерцание.... И вдруг меня потянуло внутрь... Что-то щелкнуло — и во-о-от!... — она завыла в голос: — Какой ужас! Ы-ы-ы ... Неужели я такой и остану-усь?..
"Вполне возможно..." — подумала Мэрион, но вслух этого не сказала.
Рядом с рыжей лилипуткой сочувственно пыхтели Зелепусы. Сидя на книжной стопке, они грызли орехи и болтали ногами, сплевывая кожуру. Под ними образовалась уже приличная кучка мусора. Рита, изредка отнимая от зареванных глаз салфетку, упиралась в них диким взглядом и начинала реветь еще громче.
— Ну-ну... — попыталась утешить ее девочка.
— Пускай поревет! — сказали Зелепусы. — Бестолку ее сейчас успокаивать...
Мэрион вспомнила истерики, закатываемые тетей Эстер, когда ее бросал очередной возлюбленный, и решила, что Рите стоит принять ванну — тете Эстер это всегда хорошо помогало... Экспроприировав у своей единственной куклы ванночку — кукла эта до сих пор выжила лишь потому, что была подарком отца Себастьена, всем остальным приходилось туго: бритые, разрисованные и несчастные они кончали свои дни в кладовой, — Мэрион налила туда теплой водички, добавила пенку и предложила Рыжей Рите искупаться.
— Вдруг вам полегчает?..
Общими усилиями вокруг ванночки была сооружена ширма из книг — и Рита погрузилась в воду. Сидела она там долго, — Мэрион успела сбегать на Кухню и притащить из домашней аптечки валерьянку.
-Что за гадость? — сморщилась Рита, едва не задохнувшись от резкого запаха.
Тогда Мэрион стащила у дядюшки Винки початую бутылку коньяку. Это, как оказалось впоследствии, был очень дорогой коньяк и дядюшка долго распинался по поводу его исчезновения, но Мэрион в том не разбиралась — она просто хотела помочь Рыжей Рите. Коньяк она добавила прямо в ванну...
Дядюшкин "эликсир" помог, но ненадолго.
Вылезя из воды, Рита, завернувшись в салфетку, обнаружила, что ей нечего надеть. Девочке показалось даже, что это обстоятельство расстроило ее куда больше, нежели приключившееся с ней несчастье.
— Не переживайте, я вам что-нибудь сошью... — заверила ее Мэрион, которая отродясь иголки с ниткой в руках не держала.
— Представляю себе! — фыркнула Рита. — Хороша я буду в твоих нарядах!.. А моя косметика? Мои крема? Мои украшения?.. — запричитала она, спохватившись.
— Ваши безделушки никуда не денутся... — ответила девочка. — Остальное можно одолжить у мамы... А сейчас я принесу вам чего-нибудь поесть... И перестаньте же реветь в конце концов! Не то у вас появятся лишние морщины и мешки под глазами!
Упоминание о морщинах попало в самую точку — Рита умолкла тут же.
— Присмотрите-ка за ней... — велела Рио Зелепусам и ушла.
Вернувшись с подносом, она обнаружила приятелей танцующими под звуки магнитофона.
Зеленые превратились в маленьких денди, одетых по моде тридцатых годов двадцатого века, — по телевизору как раз показывали какую-то ленту про гангстеров того времени, — и раскрасневшаяся после ванны с коньяком Рита весело отплясывала вместе с ними канкан.
— О! Еда! Еда! — воскликнула она и забавная троица набросилась на принесенное угощенье.
— Надеюсь, ты никому не говорила обо мне? — с набитым ртом спросила Рита. — Не стоит рассказывать — вдруг я скоро превращусь обратно и тогда все будут хихикать за моей спиной...
— Как хотите... — вежливо отозвалась Рио. Она почему-то очень сомневалась, что обратное превращение состоится в ближайшем будущем.
После еды Зелепусы скопировали воробья, сидевшего на ветке за окном, и полезли с ним драться. Они не учли, что среди листвы бездельничала целая банда его не менее задиристых собратьев, и им пришлось туго. Свалившись с дерева, Зелепусы исчезли в траве, а возмущенные воробьи еще долго продолжала хвастаться своей победой, — да так громко, что Мэрион захлопнула окно.
-Чудные дела творятся в Датском Королевстве... — заметила Рита, лежа на диване, устроенном ей из спичечных коробок и носовых платков.
Коньяк и события нескольких последних часов развязали ей язык и она поведала девочке немало интересного.
— Мне теперь — все равно... вздыхала Рита, выкладывая одну служебную тайну за другой. — Вряд ли я вернусь на прежнюю работу, даже если вновь обрету нормальный вид, — хватит с меня приключений...
— А где Вы работаете?
— В отделе секретной информации Корпорации "Каролина"... Мы с твоим папенькой почти что сослуживцы. Только он занимается приличным делом, не то что я...
— И чем же вы там занимаетесь? — поинтересовалась заинтригованная девочка. — Шпионите?
— Дошпионилась уже... — махнула рукой Рита и потянулась в поисках соломинки, через которую цедила дядюшкин коньяк прямо из бутылки. — Попомни мое слово, детка: Корпорация еще устроит вам какую-нибудь гадость! Непременно устроит!
— Почему? — неприятно удивилась Мэрион.
— Очень уж они интересуются вашим Замком... — пояснила заплетающимся языком бывшая шпионка. — Они не раз подсылали к твоему отцу подставных людей, предлагая продать Замок, но твоя бабка уперлась — и ни в какую!
— Чем же им так нравится наш Замок? — прикинулась дурочкой Рио.
— Они считают, что отсюда напрямую можно попасть в другие миры! — понизив голос, многозначительно сказала Рита. — А это тебе не отель какой-нибудь или там казино!.. Тут такие деньжищи сделать можно!.. В местных лесах тоже порой возникают переходные порталы — их еще называют Провалами или Дырами, — но они очень неустойчивы во времени и пространстве...
— Есть ведь и другие аномальные зоны... — напомнила Рио. — В других местах...
— Они слишком аномальны, — перебила ее Рита. — Зачастую их посещение связано с риском для здоровья или рассудка человека, поскольку все они практически созданы отклонениями в геомагнитном поле Земли или вредными излучениями. А если такая зона является искривлением пространства или времени — дороги назад нет...Какие тогда путешествия?.. Долина — совсем другое дело. Она вся — целиком — привнесена извне, словно кто-то взял и перенес сюда кусочек чужого мира...
— Как? — ахнула Рио.
— А вот так! — с видом знатока заявила Рита. — Ты когда-нибудь задумывалась, в какой стране живешь? — девочка пожала плечами. — То-то и оно! — торжествующе воскликнула Рыжая. — Все твердят: " Зеленая Чаша, Зеленая Чаша...!" А где это на карте? ... Страна Нигде! Англичане считают, что — во Франции, американцы полагают, — что в Шотландии, австралийцы думают — в Новой Зеландии, французы кивают на Швейцарию, те, в свою очередь, — на немцев, немцы — на англичан... Замкнутый круг! А знаешь ли ты, — продолжала она, — что не всякий сюда может попасть? Да, в Зеленую Чашу приезжает масса народу! Но спроси их, как они попали сюда? Тебе, разумеется, начнут рассказывать, как добирались поездами и самолетами, — но как бы они удивились, узнав, что все это им приснилось!.. Те же, кто ехал сюда, да не попал, — попросту оказываются в каком-нибудь другом — нормальном! — месте и не помнят, что собирались побывать здесь... По той же причине и выбраться отсюда можно только через Главные Ворота — это единственный выход, за которым начинается Нормальный Мир... И Смотрители у Ворот — вовсе не таможенники! Это специальное подразделение, следящее, чтобы отсюда не проникло к нам ничего лишнего!..
— Чего, например? — переспросила Рио, слушавшая ее монолог с горящими глазами.
— Ой, девочка моя! — взвизгнула, польщенная таким вниманьем, рассказчица, — ей никогда еще не доводилось так откровенничать. — Да что ты! Все эти сказочки про гномов, фей, вампиров и прочих гоблинов — еще цветочки! Людям пришлось изрядно потрудиться, чтобы оставить этот мир за собой! Вспомни только Олимпийцев — думаешь, они просто сидели себе на высокой горе и дули вино?.. Дудки! — то была самая настоящая интервенция Извне...А легенды Междуречья? А индийская "Махабхарата"?... и сколько мы еще всего забыли или не знаем!!
— Макс Линд — тоже из вашего отдела? — словно бы невзначай поинтересовалась Мэрион.
— Макс Линд... Макс Линд... — пробормотала, припоминая, Рита. — Нет, — решительно отказалась она, — я такого не знаю... Если только это не псевдоним... Хотя, имя кажется мне знакомым...
— Это — известный журналист и путешественник... Помните, он был у нас в гостях? — подсказала Рио.
— Помню... — сощурилась Рита. — Как же ... Оч-чень интересный мужчина!.. — добавила она игриво. — Но к Корпорации он не имеет никакого отношения — это уж точно.
— И все-таки, — вздохнула Мэрион, — чего им так дался наш Замок? Может, в нем и нет никаких порталов?
— Он — кнопка, пригвоздившая Долину к нашему миру... На нем все и держится... — зевая, пояснила Рита. — Не будет Замка — исчезнет и Долина...
— Куда? — поразилась Мэрион, и так достаточно ошарашенная тем, что узнала за последние полчаса.
Но ответом ей был тоненький храп — дядюшкин коньяк сделал свое дело...
* * *
* * *
* * *
* * *
... В пути Коротышку поджидало немало всякого разного. Так, один раз набрел он на тихое лесное озерцо — темно-зеленую поверхность стоячего зеркала, заросшую ряской, украшали красивые розовые цветы, схожие с лилиями. Утомленный дальней дорогой, путник решил устроить привал. Но то ли вода в том озерке была зачарованной, то ли слишком сладко пахли те цветы, а может, серебристый мох по его берегам был столь мягок? — но уснул наш скиталец сном долгим, непробудным...
Спустя дней пять к дурному озеру вышли двое лесных жителей. Какой уж они были породы, какого роду-племени — сам черт не разберет, ибо множество самых разных существ населяли эти Леса, а только были они — невелики росточком, мохнаты, толстопузы, толстопяты и шепелявы.
— Глянь, Септя! — сказал один, едва не споткнувшись о лежащего Коротышку, волосы которого переплелись с молодою травой. — Селовек!..
— Поди, дохлый уже... — ворчливо отозвался его приятель.
— Не-е! — пошевелив носом-картофелиной, обрадовался первый. — Живой!..
Соорудив из ветвей подобие носилок, сердобольные лесовики уложили на них спящего, и потащили его в лесные дебри — прочь от гнилого места.
— А жаль, Больса, что он живой ишшо... Так бы — съели и все дела... — ворчал тот, которого звали Септей.
— Тебе позрать лись бы! — скривился Больса. — Мы — селовека спасли! Се-ло-ве-ка! Ясно?!
-Чего уж тут не ясно...
-Вот и радуйся! Я — узе радуюсь! — и заорал хриплым голосом дикую песню собственного сочинения.
Приятель подумал — и стал подпевать. Выводя на два голоса немыслимые для человеческого уха рулады, они бойко топали в глубь леса. Дорогу эти ребята не выбирали, — перли напролом, а потому голова лежащего нещадно подпрыгивала на буграх и камнях. К счастью для него, носилки оказались коротковаты, — и в очередной раз зацепившись руками за кусты, Коротышка съехал с них и остался лежать на земле. Спасители не сразу заметили пропажу.
— Слусай, казись, мы ему баску разбили... — озадачился Септя, когда они по собственным следам вернулись обратно.
— Не-е! — отмахнулся беспечный Больса. — Оно так и было!..
-Не было! — заупрямился приятель и поскреб пухлым мохнатым пальцем кровоточащий затылок Коротышки.
— Было-было!.. — заверил Больса, но на всякий случай теперь они перевернули свою поклажу лицом вниз...
Надо ли говорить, во что превратилась физиономия несчастного Коротышки, когда они, наконец, добрались до своего жилища?..
-Еу-еу-еу!.. — испугались лесовики, стряхнув человека с носилок. — Это кто это?..
Но, принюхавшись, успокоились:
— Да это ж наш селовесек!.. И чего это с ним приклюсилось? Видать, колдовство — не иначе... — сказал Больса.
— Колдовство! — подтвердил Септя. — Чисто сглазил кто... — и рассердился: — Какая ж гадина такое устроила, а?..
"Селовесек" тем временем немного пришел в себя — то ли от боли, то ли от ихних воплей, — и приподнял голову, озираясь.
— Сяс мы тебя, родимый, в порядок приведем! Приведе-ом!.. — пообещал Больса.
— Поправим! — поддакнул Септя.
Эти два мохнатика выглядели презабавно, да и ростом были едва ли не вполовину меньше его, потому Коротышка решил не сопротивляться. Один из лесовиков скрылся в пещерке, устроенной меж корней огромного толстого дерева, и вскоре вернулся, неся деревянный ковшик и огромный нож. Не успел Коротышка опомниться, как один из спасителей захватил его голову короткими, но сильными лапами, а второй, разжав ножом зубы, опрокинул ему в рот содержимое ковша.
Невообразимая горечь обожгла его горло...
С выпученными глазами, задыхаясь, он вскочил и забегал по поляне как угорелый, налетая на пни и деревья: воздуха, воздуха!.. Ради всех святых — воздуха!..
— Эк его разобрало... — благодушно заулыбался Больса, наблюдая, как он носится.
— Я ж говорил, — поправим!.. — радовался Септя.
— Ну, .............. благодетели!.. — выдохнул, наконец, Коротышка, обретя возможность дышать и говорить. Из его покрасневших глаз градом катились слезы.
Но на толстых мордах "благодетелей" светилась такая искренняя уверенность в том, что они сделали все как надо, что он только махнул рукой. Не драться же с ними, в самом-то деле?..
А покормили его потом на славу...
Он прожил в их пещерке несколько дней. Лесовички лечили его синяки и ссадины, прикладывая к разбитому лицу и затылку что-то вроде свежей глины. Ему стало лучше.
По вечерам к пещерке собиралась всякая лесная мелочь — поболтать, посплетничать, попить пива... Кое-кто из соседей Коротышке не очень понравился, но он промолчал, решив, что это не его ума дело.
— Все равно ведь не останусь здесь долго... — сказал он сам себе.
И как в воду глядел!
Однажды вечером на свет костра из лесной чащи вылетело несколько всадников.
— Берегись! — пискнул кто-то и, побросав кружки, лесные жители мигом брызнули по кустам.
Коротышка замешкался и чужие сильные руки мгновенно подняли его за шиворот на седло, скрутили, заткнули кляпом рот, — и замелькали мимо темные силуэты деревьев, застучали по земле копыта, и растворилась в ночной мгле почти уж ставшая родной поляна...
Вольфорраны, похитившие его, были уверены, что в руки им попался тьетль. Обросший редкой и неряшливой бородкой, Коротышка, сам того не зная, и впрямь сильно смахивал на этих карликов. Он не знал толком, что это за существа, но на всякий случай, спорить не стал: мало ли как волчьеголовые относятся к людям?
Сначала с ним обращались неплохо, но потом ему пришлось несладко: накинув пленнику на голову кожаный мешок, они начинали его щекотать — смех тьетлей был дорогим товаром в мире Зеленого Солнца. Да только он ведь был самозванцем! — и вольфорраны вскоре заподозрили неладное.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
