Так что после окончания Великой Войны времена были все равно тяжелые, да еще и усугублявшиеся тем, что большая часть магов просто погибла в бессмысленной бойне всех против всех, а оставшиеся в живых ученики и необученные одаренные, прятались по глухим углам. Тигор же объявил, что призывает оставшихся в живых почтить своим присутствием королевский двор, дабы оные маги могли обрести кров и защиту в обмен на свои знания. И не просто обмен, а королевским указом была основана Магическая Академия, где каждый, имеющий способности, мог изучать магию и трудиться на благо королевства и свое собственное. Оды в честь Короля пелись на главной площади теперь уже не замка Аргор, а города, ставшего столицей королевства. Одновременно с этим мудрый и просвещенный Тигор направил делегацию к аркам. Племен в Степи было много, но слух о том, что в новое королевство степняков приглашают на равных с людьми правах, всколыхнуло устои. Одно из племен (подозреваю, слабое звено) целиком пришло жить на территорию Тигории, основав поселение Аракан. Ну, чем не наши казаки? Стоит упомянуть о том, что стычки между племенами в Степи были делом житейским и Аракан не стал троянским конем в обороне королевства. Приглашение же арков в королевство возымело свое действие — из разных племен приходили и семьями и поодиночке попытать другой жизни. Арки были хорошими воинами, ценились за свою неприхотливость и выносливость и постепенно вливались в будущую армию королевства если не в столице, то уж на рубежах с тельви точно. Шло время, территория Тигории перестала расти, сдерживаемая землями тельви с одной стороны, степными арками с другой, окрепшими лердами с их желанием не подчиняться никому и еще кучей всяких мелочей, досадных при управлении даже небольшой страной. Судя по всему, тельви были как кость в горле — и воевать с ними тяжело, армия была и так невелика, и вечные конфликты имели место быть на рубежах — почти как у нас перед Великой Отечественной. И тут король Тигор удивил меня несказанно — в книжке сей факт был изложен весьма расплывчато, но на полке нашлось жизнеописание некоего Стримура, перед смертью занимавшего пост начальника личной охраны короля. Начинал же свою боевую жизнь Стримур наемником в одном отряде с Тигором. Скорее всего, он был старым боевым другом и доверенным лицом короля до самой своей смерти, небось и планы экспансий вместе разрабатывали. Так вот, штудируя обе книжонки, выловила я замечательный факт — при дворе был организован приют для сироток, отдельно мужеска, отдельно женску полу. В приют привозили детей почти со всей Тигории, воспитывались они, ессно, в духе почитания трона и власти. А вот потом на границу с тельви и был послан тот самый Стримур с взводом солдат и...взводом воспитанниц приюта. Где они, воспитанницы, стали нести рубежную службу. Девочкам было от шестнадцати до восемнадцати лет, они хорошо владели оружием, были неплохо образованы и хороши собой. Этот факт Стримур подчеркнул в своих воспоминаниях, между прочим. Историческая же книжка напыщенно проговорилась, что женский батальон оказал неоценимую услугу Тигории, вследствие чего тельви сперва стали лояльно относиться к королевской власти, а в дальнейшем данная область добровольно присоединилась к королевству. Вот это, я понимаю, был ход! Пятая колонна сработала чисто, не подкопаешься. Судьбы девушек никого не интересовали, в масштабах безопасности границ на такие вещи тут просто не обращали внимание. Не дай Бог попасть в такие жернова...Я зябко повела плечами. Внизу стукнула дверь и послышались голоса, пришлось сунуть книжку на полку и приняться за работу.
Как назло, всю неделю я никак не могла попасть в вожделенную комнату. Хозяйка была постоянно дома и шныряла по коридорам, Бирка бегала с вещами из сундуков, то что-то вытаскивая, то запихивая обратно, менялись занавеси и ковры — в общем, стояла совершенно бестолковая суета, от которой в доме не было ни малейшего толку.
Я устало выбила очередной ковер и умылась. Наверное, этой пылью я уже просто наелась, а запах ее стоит в носу! Мыться приходилось через день, а юбку и кофту я постоянно выбивала вечером во дворе, прежде чем лечь спать. Было очень обидно, что никак не дочитать "Правдивейшую историю...", тем более, что уже довольно бегло разбирала написанное и мне бы хватило совсем немного времени. Приходилось радоваться хотя бы тому, что часть истории страны мне уже знакома и я не буду задавать глупейших вопросов. Свои выводы я, пожалуй, оставлю при себе — неизвестно, как могут отреагировать на них аборигены. Судя по всему, Великого Короля Тигора тут любили и уважали, ляпну не подумавши что-нибудь, запросто голову снесут. Кстати, по аналогии с родной историей великими у нас кого только не звали — князья, герцоги, курфюрсты и даже инквизиторы были с этой многозначительной поправкой, а вот королей великих да в таком названии, как Тигор — не припомню. Вроде был Карл Великий...чем велик — помню только из школьного курса, что завоевывал все, что плохо лежало, а потом его за это окрестили императором. Вполне возможно, что тут до подобного титула мозги не дошли, остановились на "Великом". А, еще он сам по себе здоровым мужком был, что наверняка способствовало прозвищу, аж 192 см, по тому времени это было ого-го! Может, местный Тигор тоже был этаким Шварцем? Сам мечом махал впереди всех — подобная тактика у нас в Древнем мире была повсеместно, чтобы предводитель был зело силен и вел за собой народ в бой. Это потом пришли к выводу, что полководцу надо еще и умным быть, а впереди бежать не обязательно. Граф Суворов-Рымникский это хорошо продемонстрировал... И ведь ни одного портрета этого Великого нигде нет, так бы и вопрос отпал сам собой! Хоть бы аллегорично рисовали, как египтяне — фараон ближе всех к богу, значит, самый большой, дети — помельче, враги вообще как муравьи в ногах. Фараоны, кстати, великими не были, несмотря на все свое божественное происхождение, а воевали постоянно и страну объединили, даже корону двуцветную носили. Но это, опять же, у нас, а здесь все может быть по-другому, хотя логику человеческую никто не отменял. Скребло только вот странное выражение про объединение разумных, так и вижу перед собой передовицу "Правды" с орденами Ленина и лозунгом над ними...
В последний день работы у Вайниры я еще раз попыталась дернуть дверь гостиной. Увы, закрыта. Очень жаль...
При расчете я получила небольшой мешочек с серебром, всего тридцать монеток.
— Две монетки в день и еще две лично от меня, — Вайнира пристально смотрела, как я пересчитала свою первую в этом мире зарплату и сунула ее за пазуху. — Это за то, что работала, когда никто не подгонял. Не хочешь остаться у меня работать?
— Нет. Мне надо идти в Аргор. Я должна помочь одному человеку.
— Жалко. Если вернешься, обращайся. Ты мне понравилась.
Вайнира отвернулась и занялась своими записями в толстой книге, потеряв ко мне всякий интерес.
За поздним ужином я сообщила Корнелиусу о своих деньгах и предложила ему пять монеток. По-моему, вполне разумная плата за мое проживание у него! Маг замахал руками, но я напомнила, что меня к Грате не просто так сопровождали Торан и Аллен, наверняка им надо было платить. Маг поупирался еще немного и сдался, а мне наконец стало легко — не люблю ходить в должниках. Заодно выяснилось, что обоз Джанира выходит из города через два дня. Собирать мне было особо нечего, но порвались штаны, значит, нужны еще одни с собой. И рубашку хорошо бы лишнюю. И одеяло. И мешок, в который класть свои немудреные пожитки — оставшуюся траву, которую мне еще Грата дала, портянки нужны запасные, нитки-иголки, вроде бы еду надо какую-никакую взять, воду...опять целый мешок наберется. И денег поубавится изрядно.
— Корнелиус, я бы хотела сходить к Джаниру, спросить — что надо с собой брать, как там в дороге с едой?
— Что возьмешь, то и съешь сама. Много не бери, по жаре испортится. Одеяло лучше бы свое брать, но за серебрушку он может тебе и даст попользоваться своим. — Магу было явно неинтересно обсуждать со мной эти проблемы. — В утро отправления за тобой зайдет парень, по дороге все узнаешь. Времени много будет на болтовню.
На следующий день я пошла на базар с Кристой. Кухарка наставляла меня всю дорогу как выбирать одеяла, как торговаться и как смотреть то, что купила. Целая наука, которая была мне всегда непонятна — торговаться я не любила, из-за чего иногда попадала впросак. Криста с ходу отвергла возможность за серебрушку пользоваться чьим-то одеялом.
— Да ты совсем с ума сошла, на базаре за две монетки можно новое сторговать, а ты собираешься целую седьмицу нюхать по ночам чужую вонь! Одеяло должно быть свое, ничего, не сама нести будешь, можно и потолще присмотреть! Зато ночью не замерзнешь и днем под себя подложишь и сидеть будешь мягко! — Криста уже тащила меня за руку в сторону лавок с одеялами. — Вот, смотри, только не говори, что нравится, слышишь? — шипела она в ухо, чтобы не слышал торговец. — Как скажешь, что нравится, все, придется брать! А у этого не бери, у него товар всегда лежит без накрытия, что при дожде, что на солнце! Лучше всего темное бери, не смотри, что белое красивее, оно запачкается быстро, а стирать тяжело будет!
— Криста, а сколько стоить еще оно будет, вдруг денег не хватит? Мне еще на штаны надо полотна купить, мои совсем истрепались, да на портянки...
— Сейчас, сейчас, — пыхтела кухарка, таща меня за собой. — Вот тут и посмотрим! — Она ткнула толстым пальцем в стопку темно-коричневых войлочных одеял. — Ну-ка, шельмец, показывай свой товар, да до конца разворачивай, до конца!
Молодой парнишка с такими хитрющими глазами, что и к гадалке не ходит — попытается обмануть, — обиженно надулся.
— Ох, уважаемая, ну что ж вы сразу оговаривать начинаете...— деланно заскулил он. — Рази ж я могу себе позволить обмануть такую достойную женщину!
— Не жалоби меня, а то я не знаю, как вы подсовываете порченое? — рявкнула кухарка, а руками уже ощупывала плотность края. — Вот за это одеяло сколько хочешь?
— Пять монеток, всего пять серебрушек, и то задаром почти, хозяин меня убьет за такую продажу! — парень состроил тоскливую мину, а сам пытался не разворачивать одеяло до конца. — Не старое, совсем недавно сваляли!
— Ай, паршивец! — не обращая внимания на нытье продавца, Криста упорно пыталась развернуть угол, за который продавец цеплялся тощими пальцами. Парень потянул угол к себе, но кухарка неожиданно выпустила его из рук и схватилась за другое одеяло, лежавшее ниже, и быстро развернула его. Во все стороны полетела пыль, от которой жутко зачесалось в носу. — И это ты называешь новым одеялом? Да из него вся шерсть уже пылью вылетела, там одни дыры остались! И остья твердые торчат, как спать на таком, а?
Она грозно затрясла несчастным одеялом с такой силой, что из него посыпались клочки шерсти.
— И такое одеяло ты предлагаешь взять вот этой леди с собой? — палец обличающе уткнулся мне почти в нос. — Да ты пробовал сам спать на таком? Ты бы штаны снял, да сел задом на него, вот бы все посмеялись, как ты прыгал да чесался!
Парень быстро сложил одеяла — по его виду было ясно, что подобные концерты ему выслушивать не впервой — и полез куда-то себе за спину, извернувшись под немыслимым углом. Кухарка же продолжала разоряться, размахивая руками:
— Твои одеяла только старой лошади на спину класть, и то скинет, потому что жесткое и в дырьях! И на жалость не дави, все знают, что хозяином у тебя твой дед, а он в тебе, шельмеце, души не чает! Покажи такое же одеяло, какое ты третьего дня продал, с толстым краем, за две серебрушки!
— Да побойтесь Богов, уважаемая, я то одеяло продал за шесть монет, а не за две....
— Ай, как нехорошо обманывать, то одеяло было не последней стрижки, потому ты и продал его...
— Зато оно было толще, хоть и из старой шерсти..
— Не старой, а лежало долго....
— Вот и покажи такое...
— Ай, почтенная женщина..
Голоса уже стали сливаться в сплошной гул, а в голове застучали молоточки. И они тут так все торгуются? Я ж с ума сойду, прежде чем что-то куплю! Вокруг воцарилась блаженная тишина, прерываемая то ржаньем лошадей, то визгливыми выкриками торговцев. Неужели закончили?
— Ну, Рина, — Криста пихнула меня в бок кулаком, — вот за три серебрушки отдает одеяло. Нравится или к другой лавке пойдем?
Парень уже просто взвыл, а я потянулась искать свои сбережения, когда он простонал:
— Согласен, забирай за две с половиной серебрушки! Только не говори никому, за сколько ты его купила, ладно?
Я отсчитала три монетки, получила пять медных монеток сдачи и плотное темно-серое одеяло, скатанное в трубку. Остьев в нем, кстати, не было совсем.
Полотно мне на штаны мы прикупили уже быстрее, — надо полагать, торговец особо цену не завышал. У него же я нашла себе отрез и на портянки — тут экономить нельзя, иначе без ног останусь, идти придется в ботинках, носков тут нет, а как местные ходят — не понимаю. За медяк мне продали приличный мешок и моток веревки, а вот иголки и нитки стоили дорого, но без них в дороге делать нечего, да и покупать готовые штаны и юбки у меня нет лишних денег. Еще я нашла кусок тонкого полотна для рубашки и за медяк мне отдали неровный обрезок странной ткани серовато-коричневого цвета, похожей на толстый шелк. Это пойдет на бюстгальтер, мой уже весь истрепался, а без этого предмета женского туалета я ходить не могу. Трусы я себе все-таки пошила из чьей-то драной рубахи, получились вполне приличные, кроеные по косой — свобода движений есть и не давит нигде. Прикупив головку сыра и мешочек вяленых фруктов напоследок, я поплелась обратно. Хотелось сказать "домой", но пока тут у меня нет никакого дома...
Оставшееся до отхода обоза время, я занималась шитьем. Дома я шила постоянно, так что выкроить тут на себя штаны и рубашку не составило особого труда. Не выкройки Бурды, конечно, но по сравнению с местным индпошивом мои вещи сидели на мне даже очень прилично. Карманов тут на штанах не было, так что я гордо продемонстрировала Кристе свой вариант — плотные холщовые штаны полуприлегающего силуэта, большие накладные карманы спереди, джинсовые сзади, длинные узкие вдоль бедер — мало ли что сунуть туда и длиной до щиколоток. Рубашка получилась обыкновенной ковбойкой с отложным воротником, немного приталенной, с большими карманами спереди и без застежки. Потом придумаю, из чего пуговицы сделать для следующего варианта, раковины-кости-деревяшки подойдут. И верхом моего творения оказался новый бюстгальтер, выкройку которого я изучала дома на форуме по шитью достаточно подробно, да еще и спорили мы в инете по этому поводу. Пришлось сделать завязки спереди и попотеть с лямками, но результат мне понравился. Вроде бы экипировка закончена, теперь можно было смело отправляться в путь.
Идти с местным торговым обозом оказалось делом чрезвычайно утомительным и ничуть не интересным. Здешние повозки медленно тянулись по пыльной дороге, более менее нормально дышать можно было только на передних двух телегах, а в конце каравана это было уже практически невозможно. Спасал только ветер, сдувающий все это безобразие в сторону, но надо ловить момент, чтобы не получить заряд пыли в лицо. Повозки были с высокими бортами, в которые вставлялись толстые дуги и сверху закрывалось холстом или кожей и напоминало это все повозки первых переселенцев на Диком Западе, как показывали в фильмах. Сидеть в повозке можно либо вместе с возницей, либо внутри на соломе и одеялах, там же и спать ночью — пока нет товара. У местных мужиков, наверное, были деревянные зады — я же сидеть не могла никак, трясло наш транспорт неимоверно и уже через полчаса я не знала, куда себя пристроить. В обозе шло пять повозок, вокруг сновали четверо верховых охранников, в задней повозке вместе с возницей ехала и его жена, крупная рыжеватая женщина средних лет, вся усыпанная веснушками. Сам Джанир ехал в первой повозке с молодым парнем — то ли сыном, то ли племянником. Я сунулась к нему с утра с вопросом куда мне приткнуться, но он только махнул рукой на вторую телегу — с дорожными и хозяйственными проблемами ему явно было не до меня. Бросив свой вещмешок в повозку, где уже лежали на соломе небольшие тючки, я пристроилась рядом с возницей, темноволосым унылым мужчиной средних лет. Лошади шли не торопясь, я пристроила себе под зад одеяло и стала расспрашивать возницу о порядках в караване.
