Красный Дьявол и Каменная чаша

Герцог открыл глаза. Звезды пропали. Теперь над ним тускло мерцала лампа. Послышалась какая-то возня. Он повернул голову и заметил Натана, поспешно прячущего в складках одежды остатки лепешки.

— О чудо, милорд! — воскликнул Реджис, приблизившись к герцогу почти вплотную. — Милорд, вы проснулись, какое счастье! Как вы себя чувствуете, милорд?

Герцог молча сел. В голове все смешалось: обрывки воспоминаний, снов, каких-то разговоров. Промелькнуло несколько незнакомых образов, лиц. Он отчетливо увидел рыжеволосую девушку, но кто она, равно как и где он ее встречал, герцог вспомнить не мог.

— Милорд? — насторожено позвал канцлер.

— Натан, как долго я был... — герцог на мгновение задумался, подбирая слова. — Как долго я спал?

— Ох, милорд, — облегченно выдохнул Реджис, — вы отдыхали ровно четыре дня. Уже завтра состоится Большой совет. Все это время, милорд, я молился за вас и, похоже, милостивая Анкейн откликнулась на мои мольбы.

Герцог осмотрелся. Кроме огромного ложа и маленького стула, на котором до этого сидел Натан, в комнате ничего больше не было. Отсутствовали даже окна.

— Где мы? — спросил он, поднимаясь с кровати. За время сна руки и ноги успели немного затечь.

— Мы в резиденции ордена. Когда я не смог вас разбудить, то решил попросить помощи у магистра Гилкриста. Элиот обещал найти средство и, кажется, нашел его. Он заверил меня, что вы, милорд, проснетесь сегодня утром.

— Значит, сейчас утро, — задумчиво проговорил герцог. Упоминание имени Гилкриста почему-то заставило его нахмуриться.

— Нет, милорд. Уже почти полдень.

Отворилась массивная дверь и вошел Гилкрист. Старик был в торжественной темно-синей мантии, отороченной серебряным кантом.

— О, милорд, вы проснулись! — бодро проговорил он. — Заставили вы нас поволноваться. Согласитесь, сон бессмертного — большая редкость в наши дни.

— Всего лишь сон? Я видел какую-то другую, иную жизнь. Все мне казалось там реальным.

— Что вам снилось, милорд? — поспешил спросить Натан.

— Натан, я думаю, милорду еще нужен покой, — с добродушной улыбкой сказал Гилкрист.

— Да, конечно, — вздохнул канцлер. — Милорд, вы не голодны? Может быть, вы хотели бы какое-нибудь особое блюдо?

— Нет, Натан. Я сыт.

Когда за Реджисом закрылась дверь, магистр сел на маленький стул.

— Расскажите, милорд, что вам снилось, — то ли попросил, то ли потребовал он.

— Странно, — проговорил герцог, — образы ускользают от меня. Элиот, я вижу лишь тени.

— Вы забыли даже Ингрид, милорд?

— Ингрид?

— Да, ту юную особу.

— Ингрид, — вновь повторил герцог. — Как мне знакомо это имя. Но я не помню лица, только одни тени.

Герцог сел на кровать, подперев голову рукой. Что-то радостное и одновременно печальное было связано с тем именем. Вот образ стал яснее. Он увидел тонкий силуэт девушки. Ее прекрасные огненно-рыжие волосы, длиной доходившие ей до пояса, или они были короткими и иссиня-черными? Герцог нахмурился. Начавшаяся собираться мозаика рассыпалась, чтобы вновь восстать целым четким образом. Алан вспомнил, кто такая Ингрид. Взгляд его посветлел.

— Магистр, где она? Я хочу увидеть Ингрид! — скороговоркой выпалил он.

— Она ушла, мой мальчик, — с отеческим теплом в голосе проговорил Гилкрист.

— Но как? Она не могла уйти, ведь я...

Алан закрыл лицо руками.

— Но она ушла.

— Магистр, скажите, она ничего не просила мне передать?

— Ничего, мой мальчик, — пожал плечами Гилкрист. — Я дал ей кошелек, полный золота, и она ушла той же ночью, вместе со своим спутником.

Алан порывисто встал и замер, так и не ступив ни шага. Он посмотрел на свои могучие руки. Затем медленно ощупал лицо.

— Магистр, я?..

— Да, мой мальчик. Теперь ты великий герцог Эдмунд. Помни — тебе оказана большая честь самой богиней Анкейн.

— Магистр, а вы говорили Ингрид, кто я теперь? — с надеждой спросил Алан.

— Говорил, — немного помедлив, сказал Гилкрист. Рука магистра непроизвольно сжала медальон с темно-синим камнем. Камень практически был незаметен на фоне мантии, если бы не белое пятнышко в форме мерцающей звезды. — Я говорил ей, мой мальчик, но она все равно не пожелала остаться.

Алан, как завороженный, смотрел на камень наставника. Затем он вновь осмотрел комнату.

— Я уже был здесь раньше. На этой кровати лежал герцог, а я стоял вот тут, — Фостер сделал несколько решительных шагов. — Вы же, магистр, стояли напротив меня.

Гилкрист внимательно смотрел на Алана. Лицо магистра не выражало никаких эмоций.

— Потом вы достали кинжал, — продолжал вспоминать Алан.

Он впился глазами в морщинистое лицо своего наставника.

— Вы закололи ее? — спросил он одними губами.

— Сон бессмертного, — задумчиво проговорил Гилкрист, — оказывается, иногда им могут сниться и кошмары. Ты действительно был здесь, мой мальчик. Ты даже стоял именно на этом самом месте, но я никого не убивал. То, что ты сейчас вспомнил — это действительность, искаженная сном герцога.

Медальон на груди магистра блеснул.

— Но я отчетливо помню, что она стояла тут, — пробормотал Алан, — такая беззащитная...

— Сон, мой мальчик, то был ужасный кошмар. На самом деле, ты произнес заклинание Искры Жизни и стал герцогом, а леди Ингрид заявила, что ее здесь больше ничто не держит и ушла, — словно в подтверждение сказанного, медальон магистра вновь блеснул.

— Понимаю, — вяло ответил Алан. — Это очень на нее похоже, магистр.

— А сейчас тебе стоит немного отдохнуть.

— Я не хочу спасть, — прошептал Фостер, — я не могу спать.

— Просто ложись и слушай, мой мальчик, а я расскажу тебе о предстоящем совете.

Алан послушно лег. Магистр с отеческой улыбкой принялся рассказывать о деталях грядущего собрания. Он рассказал о прибытии посланника Готфрида и о позорном союзе, который тот хочет предложить. Гилкрист говорил много и красочно, но Алан и так все уже знал. Ведь он помнил все, что помнил Эдмунд. Мысли его были где-то далеко. Отголоски Эдмунда все еще грустили по Маргарет, унося Алана в далекое прошлое.

— Мы должны дать отпор этому выскочке, — заключил Гилкрист. — Пойми, мой мальчик, народ нуждается в тебе. Только ты можешь принести мир и покой, вновь объединив все земли!

Потом магистр говорил что-то еще. Алан так и не заметил, как тот ушел. Когда открылась дверь, он услышал осторожные шаги. Монахи, слуги, убийцы, — заключил Алан, — все едино.

— Надеюсь, нас не заметили, — пробормотал один.

— Надо подумать, будто это что-то меняет, — ответил второй, — темно-то здесь как. А!

— Ты чего орешь?

— Кто это? — вошедшие наконец-то разглядели фигуру герцога.

— Кто бы вы ни были, — устало проговорил Алан, — убирайтесь.

— Милостивая Анкейн, это же сам герцог!

Алан посмотрел на своих гостей. Возле двери стояло трое братьев.

— Мы сразу же уйдем, милорд, — заговорил один из них, по голосу старик, — но, прошу, ответьте всего на один вопрос.

С появлением троицы у Алана стало как-то легче на душе. Будто они, почти неразличимые в темноте монахи, его старые друзья. Хотя, у него и друзей-то никогда не было.

— Ты Алан? — прозвучавший вопрос настолько поразил герцога, что несколько мгновений он удивленно хлопал глазами.

— Кто здесь? Назовитесь! — резко спросил он, вставая с ложа.

— Алан! — прокричал второй, стремительно приближаясь. Он заключил герцога в крепкие объятья.

— Клод? — не веря, проговорил Алан, — Клод!

"Если это Клод, — думал он, — то кто те двое? Олаф, определенно Олаф, а кто второй?"

— Слишком темно, — проговорил Олаф, — где тут свечи?

Не дожидаясь ответа, он щелкнул пальцами и лампа над головой герцога засветила заметно ярче.

Алан устремил взгляд на третьего и разочаровался. Это был низенький плотный монах с круглым лицом. Фостеру стало даже немного стыдно за такую ошибку.

Клод, наконец, разжал свои объятья. Он сел рядом с Аланом, внимательно изучая его.

— Да ты больше меня, дружище! — радостно заявил он. Затем, обведя пустую комнату взглядом, он настороженно спросил: — я не вижу Ингрид, где она?

Алан удивленно посмотрел на приятеля.

— Она же должна быть с тобой, — прошептал он.

— Как со мной?! — воскликнул Клод. — Я не видел ее с прошлого вечера, когда мы пришли в замок.

— Нет, магистр сказал мне, будто вы ушли ночью вдвоем.

— Магистр, значит? — как-то зло проговорил Клод, — Олаф, ты был прав. Я сейчас проведаю этого дряхлого старца!

Он решительно пошел к двери, но был перехвачен Олафом.

— Не спеши с выводами, — тихо сказал рыцарь.

— Верно. Мне нет дела до ваших глупых интриг, я должен найти Ингрид!

— О каких интригах ты говоришь? — спросил ничего не понимающий Алан. Вся былая усталость прошла. Он был взволнован не меньше Клода.

— Ты же еще ничего не знаешь, — выдохнул Клод.

Он рассказал Алану, как проник в тайник, как случайно подслушал заговорщиков, как на него напал мрачный брат и как вместе с Олафом и братом Сильвестром, малознакомым Алану монахом, они пробирались к этим покоям. Оказывается, до последнего момента они не догадывались, кто здесь находится. Лишь предполагали, что это некто очень важный, возможно, даже сам магистр.

— Но чтобы герцог, — закончил свой рассказ Клод, — никогда бы не подумал. Кстати, ты здорово смахиваешь на Грогана, интересно, вы родственники?

— Не думаю. Так как же вы узнали, где меня искать? — спросил Алан.

— О, это все благодаря Сильвестру, — ответил Клод, хлопая по плечу притихшего монаха, — по нему и не скажешь, но храбрец он еще тот. Когда хмурый брат проник в комнату Олафа...

— Мрачный брат, — поправил круглолицый коротышка.

— А я как сказал? Впрочем, не важно. Значит, когда мы кое-как одолели убийцу, Сильвестр вызвался нам помочь. Он знает почти все входы и выходы в этой норе заговорщиков.

— Клод любит все немного искажать, — заметил Олаф, — но у меня есть некоторые догадки насчет подслушанного разговора. Сильвестр рассказал о странном брате, который шел к лабиринту теней. У него была одна интересная вещь — перстень, а ведь братья не носят украшений.

— Перстень? — насторожился Алан.

— Да, с необычным синим камнем, — закивал коротышка, — будто на нем солнечный блик, а ведь нигде не было солнца.

— В форме белой звезды?

— Мне это больше напомнило паука с длинными лапками, но, наверное, вы правы.

— Я хочу убить его, — неожиданно для себя, произнес Алан.

Олаф удивленно на него посмотрел.

— Боюсь, это невозможно, — сказал старый монах, — в прошлый раз он взорвался прямо у меня на глазах, прихватив добрую половину своих помощников, а сейчас на нем нет ни царапинки.

— Что он вообще забыл в лабиринте? Там же нет ничего, кроме запечатанной двери.

— Сильвестр последовал за ним, но никого не нашел. Стало быть, он открыл дверь, а открыть ее можно только прикосновением бессмертного.

— Я тоже бессмертен, — заявил Алан, — и могу открыть ту дверь.

— Возможно, — согласился Олаф, — но что ты будешь делать потом?

— Я же сказал — убью его.

— Здесь как-то прохладно, не мог бы ты вызвать талый огонь?

— Да, конечно, — кивнул Алан, вытягивая руку. Он прошептал заклинание, но ничего не произошло.

— Как я и думал, — заключил Олаф, — у герцога нет никаких магических сил, а Первому подвластны все стихии.

— Это ничего не значит! — Алан еще не привык к новому телу и могучий голос гулко пророкотал под сводами.

— Тише! — шикнул Клод, — значит это что-то или нет, но у меня сейчас другая задача. Я должен найти Ингрид, а уже после всякие первые и вторые.

— Ты не пойдешь со мной? — удивился Олаф.

— Прости, дружище, но Ингрид для меня важнее, — виновато ответил Клод, — я ненавижу того мерзавца не меньше тебя, ведь это он убил ребят и из-за него все началось, но как же Ингрид? Я не верю твоему магистру, также как и остальным в этом замке, кроме вас троих, разумеется. Я никогда не прощу себе, если не вытащу Ингрид отсюда.

— Клод, — только и смог выговорить Алан. Ведь повар был абсолютно прав. Целый месяц Алан, как никто другой, был близок к ней. И теперь, стоя перед выбором, он еще думает, найти ли ему Ингрид или пойти и покарать Первого, который к тому же бессмертен, а значит и возмездие может подождать.

— Младший магистр Алан Фостер мертв, — неожиданно рассек тишину голос Олафа, — сейчас передо мной Эдмунд Великий, герцог лаоронский, защитник слабых, хранитель порядка. Зло, милорд, всегда возле нас. Оно обитает рядом, отравляя нашу жизнь и ломая судьбы. Брат Сильвестр упомянул врата, ведущие в лабиринт теней, которые может открыть только рука бессмертного. Я не могу принуждать кого-то из вас идти со мной, но мне необходимо проникнуть внутрь, чтобы запечатать великого грешника на века.

— Тебе бы перед сражением воинов вдохновлять, — усмехнулся Клод, — можно подумать, что мы стоим на краю гибели и если сейчас не бросимся в битву, то все погибнут.

— Почти, — вздохнул Олаф, — чтобы он не замышлял, это не предвещает ничего хорошего. Все, довольно об этом. Прежде чем вы пойдете искать Ингрид, герцог, откройте мне дверь.

— Хорошо, — немного помедлив, ответил Алан.

Пока они шли до ворот, им на встречу не попалось ни одного брата. Шагая по коридорам, Клод высказал свое удивление, но брат Сильвестр тут же все ему объяснил:

— В девять вечера вся братия ужинает в большом обеденном зале, — сказал он, — сейчас полдесятого, а это значит, что скоро все начнут расходиться по своим кельям.

— Нам нужно спешить, — сказал Олаф, ускоряя шаг.

Предусмотрительный повар прихватил факел и теперь, спускаясь к вратам, шел впереди, освещая путь. Лабиринт пользовался недоброй славой, и только братья Покоя и Послушания изредка спускались вниз, чтобы смахнуть пыль. Лабиринт был немногим младше стен резиденции. Верховный магистр Трилл собирался проложить туннель, ведущий в замок герцога, но наткнулся на старинные катакомбы, из-за которых и наложил такое диковинное заклинание на врата. Что было в тех катакомбах, не знал даже брат Олаф, но память герцога показывала Алану бледные вспышки прошлого, когда Эдмунд, рядом с иссушенным стариком в темно-синей мантии Верховного магистра, проходил по туннелю и, кажется, выход вел как раз в склеп — древнее святилище Анкейн. Врата представляли собой гладкую каменную плиту, обрамленную двумя колоннами. Алан подошел к одной из них и провел рукой по холодному камню, ища скрытый замок. Ладонь сама остановилась и Фостер слегка надавил на камень. Раздался щелчок, четко слышимый в царившей кругом тишине, и плита отъехала в сторону, открывая им темные недра лабиринта.

— Да, — протянул Клод, — паршивое местечко, в самый раз для того придурка.