К костровищу я подошла, когда Галата уже раздавала ужин. Мужчины подходили со своими мисками и рассаживались в кружок у костра. Конечно, миску я с собой взять не догадалась, пришлось подождать, когда все уже расселись и тогда я тихонько подошла к поварихе.
— Ить ведь, и ты без посуды! Ну, ты много не съешь, больших у меня нету, а вот маленькая тебе в самый раз будет! — Галата сунула мне что-то вроде пиалы, плюхнув туда полчерпака своего варева. — Ложку возьми вот тут, в Харлахе отдашь. Да не забудь на базаре себе миску с ложкой купить, в путь собралась, а самое главное забыла! Даже на постоялые дворы ходят со своими ложками и ножами, а тут в караван — и ничего нету!
— Куплю, — громкий голос Галаты привлек внимание обозников, я уже краем глаза видела оценивающие взгляды и поспешила отойти за границу света. Лишнее внимание ни к чему, спотыкаясь в темноте я села спиной к ближайшей телеге. Ужин оказался довольно неплохим, или я так проголодалась за день, но съела все быстро и даже вылизала пиалку. На вкус похоже на кашу с овощами и кусочками вяленого мяса. Похожее варево мы варили в студотряде...Из второго котла черпали питье и рассаживались с ним в круге света. Пить хотелось ужасно, пришлось опять выползать из темноты к костру.
— Давай свою кружку, черпну тебе отвара, — жесткая ладонь справа перехватила мою пиалку вместе с рукой. — Руки обожжешь, вот, держи кружку. — Мужчина протянул мне глиняную посудину с толстой ручкой, которой он и черпал отвар. — Кружки у тебя тоже нет?
— Есть, но в темноте не найду.
— Тогда пей из этой, у меня еще есть с собой. — Он покопошился в своем мешке и достал еще одну пузатую кружку. Я завсегда две беру с собой, мало ли что...
— Спасибо. Сейчас допью и отдам.
Отвар подостыл, я перелила его в свою жестяную пиалу и ушла к телеге. Пока еще земля теплая, можно посидеть у колеса, глотая потихоньку теплое питье, посмотреть на звезды и помечтать...что когда-нибудь это бесконечное путешествие закончится, что я помогу Андрею и мы оба вернемся домой. Мужские голоса прерывали мысли то дружным хохотом, то снова слышался потешный тенорок кострового завсегдатая, травящего извечные мужские байки о них, самых умных и смелых, и о бабах. Разговоры были чисто мужские, лезть в них не хотелось, завязывать отношения тоже не было ни малейшего желания. И вообще, я устала за день, пора идти спать. Где там повозка Марта?
Стоило только костру скрыться за крайней телегой, сразу ожила ночь и глаз стал различать очертания реки, деревьев, повозок. Вроде бы эта была наша, тут еще тент с двумя окошками...
— Стой, куда полезла? — голос был молодой и задорный. Уж не Нерен ли пожаловал? — А как же насчет погулять под луной?
— Нерен, ты?
— А ты кого другого ждала? — парень вышел из-за угла повозки. — Я сегодняшнюю ночь дежурю до рассвета, скоротаешь мне время?
— Нет. Коротать не буду, устала за день. Да и не нужно тебе со мной время проводить, лишнее это.
— А днем ты другое говорила, не помнишь разве?
— Ничего я днем не говорила другого, просто словами перебросились.
— Так ты и не отказывалась от разговора, не так ли? — Нерен уже нависал надо мной, прижимая к борту повозки. — Или просто так болтала?
— Слушай, что-то я тебя не очень понимаю, если мы друг другу пару фраз сказали, это что, повод для женитьбы? — спать хотелось все сильней и разбираться в местных отношениях не было никакого желания, может, хоть шутка отпугнет?.
— Чего-о? — возмущенному голосу моего кавалера вторил нестройный храп из ближайшей телеги. — Ну так давай поговорим...ночь долгая, может, и договоримся до чего-нибудь...
— Да брось ты, о чем нам договариваться? Ты парень молодой, ищи себе по возрасту девок, у меня другой путь. Э, да ты руки-то убери, слышишь!
Мужские руки уже сильно притиснули меня к повозке, деваться было совершенно некуда, разве что просочиться в щелястый борт. Бить ниже пояса — последнее дело, но если сильно припрет, придется отбиваться, несмотря на интеллигентное воспитание жительницы 21 века. Чем бы еще отпугнуть, пока голова у Нерена совсем с катушек не слетела?
Приятно, конечно, когда тебя целует молодой парень, да еще обнимает так сильно, что хочется поверить...но поддаваться минутным влечениям нельзя, ясен пень, что гормоны взыграли и больше ничего тут нет.
— Да очнись же, слышишь меня или нет? — с силой оттолкнув голову Нерена от себя, едва отдышалась от поцелуя. — Послушай меня внимательно.
Говорить в таких случаях надо медленно и убедительно, авось переключится с фривольных мыслей. Тем более, что я с ним не кокетничала, глазки не строила и вообще поводов не давала никаких, можно и в оскорбленную поиграть.
— Нерен, сколько тебе лет? — спросила я по возможности наиболее сурово и холодно.
— Да какая разница, сколько? — раздраженно ответил парень. — Что с девками делать, я знаю, недовольных не было!
— Даже не сомневаюсь, только то девки были. Так вот, еще раз спрашиваю, тебе хоть двадцать лет есть?
Раз молчит и начал сопеть, то и двадцати, похоже, не набежало...А по виду — мужчина, не сопляк. Но тискать перестал, это уже прогресс, хоть и держит еще за плечи, но уже к себе не прижимает.
— Ты говорить не хочешь, а мне своих лет бояться нечего. Мне скоро будет двадцать восемь, я тебя старше лет так на...девять, думаю. И еще — у меня есть муж. Сейчас он попал в беду, кроме меня помочь ему некому. Я пошла с вашим обозом не из-за жажды приключений, а потому что мне надо дойти до столицы и попасть к магам, только они могут мне помочь. Так вот, я буду туда добираться хоть с вами, хоть одна, хоть ползком, но я дойду, понял? И мужчины меня не интересуют. Мы с тобой поговорили днем, просто поговорили. Я тебе не делала никаких намеков, так? Ну-ка, честно ответь!
Парень уже перестал держать меня и просто стоял, слушая холодную отповедь. Точно, молодой совсем, будь он постарше лет на пять, скрутил бы прямо тут и не отбилась бы...
— Ну...это...
— Не делала. Тогда зачем ты меня тут караулил? Разговоры разговаривать?
Пока не обозлился, можно и тон сменить, мол, ты такой хороший, только вот не про меня.
— Нерен, ты парень молодой, красивый, — запела я мягче и ласковее, — девки и так за тобой, небось, табунами бегают, глазами стреляют. Или я не права? А силой брать женщину, да еще старше себя...да зачем тебе это надо? Неужели по согласию не приятней, чем руки выворачивать? Не сомневаюсь, что и взрослые женщины у тебя были, но они же сами улыбались тебе и были не против, так? А у меня уж, прости, тяжелый путь впереди и конца я пока не вижу. Так что давай разойдемся, не держа зла друг на друга.
Я отступила в сторону, нащупывая борт повозки — вроде мой кавалер агрессивности не проявляет больше, теперь бы только вовнутрь забраться, да спать, утро вечера мудренее, глядишь, и забудется неудачная попытка...Нерен дернулся сперва ко мне, потом плюнул, повернулся и ушел в темноту. Облегченно вздохнув, я нырнула в темное нутро под тент и повалилась спать как убитая.
Весь следующий день был таким же однообразным, как и первый. Март клевал носом на своей скамеечке, изредка дергая вожжи, я то шла рядом с повозкой, то садилась рядом с возницей. Нерен намеренно проезжал несколько раз мимо, чуть замедляя ход, когда равнялся со мной. Кивал, ехал рядом несколько минут молча, потом скакал дальше. Я также молча кивала ему. Симпатичный мальчик, ничего не скажешь, но связываться с ним — верх непозволительной глупости, которую я себе позволить не могла.
Вечерняя стоянка наметилась у склона невысокого холма, дорога тут делала большую петлю, огибая холм. Чуть поодаль журчал ручеек, запруда из бревен и камней заставила его разлиться и образовать маленькое озеро глубиной метра два. Вдали за холмом виднелись постройки, обнесенные стеной. Двое мужчин с гиканьем поскакали через луговину в сторону жилья, остальные распрягали коней, ставили повозки на ночь и разжигали костры. Пока Галата с мужем кухарничали, я прошла чуть выше по течению и присела на берег. Жаль, не искупаться — ручей мелковат, кустов нет никаких, придется ограничиться частичной помывкой. Застирала портянки и села на подходящее бревно, спустив ноги в воду. Таких пеших переходов я уже давно не делала, но в жизни привыкаешь ко всему, вот уже и ноги под конец дня так не болят и спина не ноет, пытаясь осыпаться в трусы...
Веселое гоготанье у костра возвестило о начале раздачи ужина. За день я пару раз попила воды, пожевала хлеба с сыром и вяленых фруктов. По жаре есть не хотелось, а в вечерней прохладе уже поплыл запах кашесупа. Подхватив мокрые портянки, я помчалась за миской к телеге. Надо поесть побыстрее, да ложиться спать, пока народ не собрался.
— Галата, давай я последним подойду, тама вся гуща мне достанется!
— Эй, не давай Карсу последним стоять, он весь котелок искусает, когда вылизывать будет!
— Карс, возьми вместо ложки черпак, им жрать сподручнее!
— А ты куда лезешь без очереди, Галата, ну-ка дай ему по лбу, чтобы больше не просил!
— Цыть, вы, оглоеды, днем только дрыхнете, а ночью я ни одного не видела!
— Дык мы в засаде сидели, нас видеть и не положено! А ты и видеть нас не могла, храпела с Марешем на пару так, что все разбойники разбежались от страха!
— От врешь, от врешь, окаянный!
— Я вру? — щупловатый мужчина с узким лицом и темными глазами явно разыгрывал уже не раз исполненную сцену. — Ох, Галата, если б ты не так божественно готовила, я бы уже давно ночью защекотал тебя!
Сидевшие вокруг костра зафыркали в свои миски, кто-то не скрываясь громко захохотал.
— Ох, Торкеш, ну ты и охальник! — Галата погрозила ему черпаком, впрочем грозности в ней не было ничуть, она явно веселилась вместе со всеми. — Мареш мой мужик справный, вот он у тебя ноги-то повыдергает за такие слова!
— А вот если повыдергает, тогда я на руках к тебе приду и за пятки кусать буду! — Торкеш подмигнул мужчинам и медленно облизал ложку, посматривая на Галату прищуренными глазами. — Потому как дальше пяток меня Мареш не пустит...
Отставив миску с недоеденным ужином в сторону, он поднялся на ноги и отошел за круг сидящих, там присел и ...действительно встал на руки! Потоптался на одном месте, затем очень шустро пошел к Галате, явно намереваясь подойти к ней сзади, пока она орудовала черпаком на раздаче. Мужики ржали до икоты, держась за животы и наблюдая, как Торкеш пытается ухватить зубами Галату за подол юбки, а она, отмахиваясь от него рукой, пытается не выпустить из рук черпак. Двое охранников демонстративно громко стучали ложками по мискам, отвлекая внимание поварихи на себя, Торкешу оставалось совсем немного — и подол юбки уже был зажат в его зубах. Он, как собака, стал дергать Галату за юбку в свою сторону, а охранники потянули к себе черпак — окружающие уже просто лежали на земле от хохота, но тут на помощь жене пришел Мареш. С воплем "Ах ты, супостат!" он подскочил к Торкешу и, подхватив его как есть, вверх ногами, понес в сторону, обещая охолонуть его горячую голову в ручье. В тот же момент Галата следом за черпаком повалилась на охранников, прижав обоих к земле. Черпак же по-прежнему был крепко зажат у нее в руке и угодил одному по лбу, оставив там плюху из разваренной крупы.
— Ну и баба, Мареш, как ты с ней справляешься! — стонал под поварихой охранник, получивший черпаком по голове. Подозреваю, что было побито еще одно место...уж больно громко он начал стонать, призывая всех в свидетели своего несчастья. Второй мужчина уже поднялся, отряхиваясь, как раздался пронзительный визг Галаты, рев побитого черпаком охранника и по окружающим вновь понеслась волна безумного смеха. Оказывается, Мареш оттащил Торкеша в сторону и попытался было скрутить его, но тот выскользнул и бегом кинулся к упавшей на охранников Галате...Из-под юбки поварихи виднелись те самые вожделенные пятки, которые Торкеш сейчас и щекотал, обхватив щиколотки женщины левой рукой. Галата пыталась дрыгать ногами и визжала так, что закладывало уши, а охранник под ней матерился, безуспешно пытаясь выбраться. Конец издевательству положил первый охранник — подскочив к Торкешу, он потянул его на себя и, оторвав от поварихи, кубарем покатился вместе с ним на землю. Тот не остался в долгу и еще пару минут двое мужчин боролись друг с другом, пока Торкеш хитрым приемом не прижал своего соперника.
— Все, все, победил, стервец! — лежавший на животе заколотил рукой по земле. — Пошли есть, а то помру от голода прямо тут! Галата, я спасал тебя, как мог, слышишь?
— Давай-давай, подходи, не обижу! А тебе, — черпак обличающе указал на отряхивающегося Торкеша, — отныне добавки не положено!
— Гала-а-ата, — отлученный от котла охальник протянул так, что стал похож на кота, подбирающегося к сметане, — солнце мое, куда ж я без тебя...и твоего волшебного черпака...— он попытался бочком подобраться к поварихе, но на его пути встал Мареш, грозно сдвинув брови и упершись руками в бока. — Не пускают меня к тебе, увы..— Торкеш деланно утер нос рукавом, всхлипнул и пошел доедать остывший ужин.
Ну вот, все угомонились, можно и за своей порцией подойти, пока народ едой занят. Весь спектакль я простояла у борта повозки, наблюдая за происходящим и веселясь от души. Большинство ходящих в обозе знают друг друга давно, такие розыгрыши и разрешены только старым знакомым, попробовал бы кто из чужих вот так поприставать к Галате, мигом схлопотал бы по морде от всех.
— А ты куда направилась, киса? — цепкая рука дернула меня за рубашку и я с размаху плюхнулась прямо в руки мужчины. — Чего это ты с нами посидеть не хочешь?
Встать не получалось — Торкеш уже крепко держал меня за талию, прижимая к себе. Пришлось поставить пиалку на землю и повернуться к нему лицом. Окружающие делали вид, что поглощены ужином, но явно ждали новой развлекухи, поглядывая на нас.
— Посидеть можно, но место меня не устраивает. И так на посиделки не приглашают.
— И чем же это место тебе не нравится? — рука двигаться никуда не собиралась, только прижала меня еще крепче. — А приглашаем, как умеем, лишь бы успеть зацепить, пока птичка не улетела, верно говорю, мужики?
— Верно, — прогудел кто-то из своей миски. — Вот вчера не зацепили, так и улетела сразу..
— Место, может, и хорошее, — пришлось демонстративно посмотреть на землю, — да вот способ удержания, — еще один демонстративный взгляд на мужскую руку у меня на талии, — не по нутру. Посиделки — дело добровольное, тогда и беседа будет в удовольствие. А вот когда силой держат, да беседа под принуждением, это уже допрос. Так что мы тут имеем, мужчины, беседу или допрос?
Господа мужчины подняли наконец глаза от мисок и начали переглядываться между собой. Повисло тяжелое молчание, я переводила взгляд с одного лица на другое, жаль, что в сумерках видно плохо, но щуриться нельзя, сразу просекут, что зрение фиговое. Торкеш медленно убрал руку, но отодвигаться не стал. Первым отмер обладатель баса — голос я узнала, а вот кто — днем рассмотрим, если повезет.
— А если цеплять не будем, убежишь? Или мы страшные такие?
