Выверты неумолимого Сценария продолжали меня бесить. Очень, к примеру, было весело прийти вечером из Комнаты-по-желанию и терпеливо внимать Добби, который решил мне про неё поведать. Да что там поведать — он ещё и показывать меня потащил… Или, к примеру, атака Малфоя камикадзе-Невиллом. Мне в тот момент отчего-то стало до ужаса смешно, глядя на этих двух придурков, исправно отыгрывающих свою роль: один, мерзко хихикая и потирая руки, прячется за спины Гойла с Крабом, а другой с пеной у рта вырывается из наших с Роном рук и кричит:
— Моргала выколю! Пасть порву! Пойдут клочки по закоулочкам!
И когда появился скорбно-пафосный Снейп и снял с Гриффиндора баллы, тут уже и Рон не выдержал, покраснел и начал фыркать. Ну, Двое-из-ларца-одинаковы-с-лица всё с такими же каменными лицами стоят, будто их это всё вообще не касается. А в довершение я, завернув за угол, налетел на Лизу Турпин, сшиб её с ног и сам же на лету поймал. Уже в третий раз за неделю. Причём, сценарий каждый раз один и тот же — заворачиваю за угол, в меня с размаху впечатывается Лиза и тут же падает без сознания. А я её не рефлексах подхватываю. И, главное, рядом — никого, так что остаётся лишь беззвучно орать в потолок — “Не виноватый я! Она сама пришла!” Она, естественно, сразу изобразила глубокий обморок и полную потерю чувств. Подержав немного на весу, я поставил её на ноги и взвалил на плечо, придерживая за мягкое место.
— Гарри! — взвизгнула она, разгибаясь и соскальзывая на пол.
— Дела! — почесал я в затылке. — А я думал, что ты в отключке, вот и решил отнести тебя в больницу…
— А что твоя рука делала на моей попе? — спросила она.
— Допинг принимала, — не задумываясь, ответил я. — Тащить-то далеко!
— Хм, — сказала Лиза. — Ну, ладно, так и быть, я тебя прощаю.
— Хм! — возразил я. — А я прощения не просил. Более того, горжусь своим благородством и стремлением к самопожертвованию, — она улыбнулась. — Кстати, не скажете ли мне, сударыня, отчего это я обнаруживаю вас в своих объятьях уже в восьмой раз за последние две недели?
— Гарри! — она прикрыла рот, в ужасе распахнув глаза. — Ты что, меня преследуешь? Ты что, маньяк, что ли? Ах, Гарри, Гарри! — с осуждением покачала она головой, делая попытку ко мне прильнуть. — Я тебя так боюсь!
— Да, я страшный! — согласился я, выпячивая грудь. — Иногда утром во время умывания гляну неосторожно в зеркало — и в обморок падаю!
— Правда? — не поверила Лиза. — А я тоже, бывает, раза по три в обморок у зеркала падаю — от красоты необычайной! — она сомкнула руки на груди, подняв глаза к потолку.
— Верю, — одобрительно отозвался я. — От такой красоты и упасть не грех, — тут мне её всё-таки удалось заставить смущённо покраснеть. — Так скажи мне всё же, отчего я тебя так часто встречаю? Статистика дам, побывавших в моих маньяческих руках, уверенно выводит тебя на первое место!
— Гарри! — обиженно надула она губки. — Ты уже когда меня на свидание пригласишь?
— Когда? — удивился я, достал из сумки ежедневник и начала его листать. — Так, тут у меня занято, тут тоже, тут мы с мужиками в баню идём…
— Гарри, — зловещим голосом позвала она.
— Лиза, — прочистив горло, сказал я, убирая блокнот.
— Гарри? — отозвалась она.
— Не удостоишь ли ты меня своей чести составить мне компанию для совместного похода в Хогсмид в эту субботу?
— Это свидание, Гарри? — осторожно спросила Лиза.
— Да, сударыня, это — свидание, — шаркнул я ногой в поклоне. Она мне ответила церемонным книксеном.
— А возвращаться будем, когда уже стемнеет? — загорелись её глаза.
— Увы, — развёл я руками. — В пять у меня тренировка в команде по квиддичу. Анджелина съест меня с потрохами, если я пропущу.
— Жаль, — взгляд её потух. Я вдруг понял, что сам боюсь идти с нею в темноте.
— Я за тобой зайду в одиннадцать.
— Я буду ждать, — кивнула она и вприпрыжку поскакала по коридору. Поневоле радуясь её счастью, я улыбался, глядя ей вслед.
— Интересно, как ты от неё отбиваться будешь? — раздавшийся рядом девичий голосок настолько застал меня врасплох, что я чуть из штанов не выпрыгнул. Я обернулся. Почти незаметно, сливаясь с выступом стены, в трёх метрах от меня стояла Луна Лавгуд.
— Ты всё видела? — спросил я.
— Да, — кивнула она. — Класс! Она даже не заметила, как угодила в твою умело расставленную ловушку?
— Какую ловушку? — поинтересовался я.
— В такую, — пояснила Луна. — Ты же ведь её первой отошьёшь?
Я оторопел.
— Что значит — отошьёшь? — спросил я.
— Предложишь ей обратить внимание на других мальчиков.
От её слов у меня словно мороз по коже прошёл. То есть, именно так мои слова прозвучали для Панси? Будто я её отшил? И поэтому она решила обратить своё внимание на других… Чёртов тупица! От вида моего перекошенного лица Луна сразу стала серьёзной. Она шагнула вперёд и осторожно сжала мою руку:
— Не переживай так, Северный Олень, — тихонько сказала она. — Поверь мне, она обязательно к тебе вернётся.
Её слова отчего-то вернули мне надежду на то, чему я не верил после обещаний Дафны, даже несмотря на то, что Луна не знала, кто ко мне должен вернуться. Или знала?
— Откуда?.. — спросил я её. — Откуда ты знаешь?
— Я не знаю. Я вижу, — пояснила она. — Как меняется твоё лицо, как меняется её лицо… Поверь мне, она — твоя, только отчего-то сама не хочет в этом признаваться…
— Видишь?
— Вижу, — твёрдо ответила она.
— Никому не рассказывай, — вымученно улыбнулся я.
— Ни за что, — помотала она головой. — Ведь на это и есть друзья! А взамен…
Я вздохнул. Так я и знал, что она теперь меня будет шантажировать.
— А взамен, — проказливо улыбнулась она, — ты придёшь ко мне на день рождения!
— А когда у нас день рождения? — удивился я.
— Не “у нас”, а у меня, — поправила она. — Или у тебя день рождения в тот же день?
— Сомневаюсь, — сказал я.
— Так вот, у меня — в следующий четверг.
— И незачем было говорить “а взамен”, — проворчал я. — Я бы и так пришёл. И даже огорчился бы, если бы ты меня не позвала.
— Вот, теперь позвала! — радостно сообщила она.
— Спасибо за приглашение, — ответил я. — А кроме меня ещё кто будет?
— А я? — обиделась она. — А как же я? Тебе что, меня мало? Будем праздновать вдвоём!
— Ну хорошо, — согласился я. — Вдвоём — так вдвоём. Значит, это будет свидание?
— Гарри! — упрекнула она меня. — Ты что, кроме свиданий в принципе ни о чём думать не можешь?
— Могу, — заверил я её. — Но думать о свиданиях так приятно.
— Думаю, — скептически заломила она бровь, — что даже приятнее, чем на них ходить.
— Опыт из первых рук? — оживился я. Она махнула рукой, явно не желая говорить на эту тему.
— Скажи мне, — осторожно начал я прощупывать почву, — а пригласить больше гостей ты не хотела бы? — она посмотрела на меня, как на дурака. — Почему? — спросил я.
— Я — странная, Гарри, — ответила она, поглаживая меня по воображаемым рогам. — Никто со мной не хочет общаться. Даже тебя иначе, как угощением, не заманишь.
— Ну почему, ты же вполне неплохо ладишь с нашими девчонками. Да и Винс с Грегом…
— И что, они бы пришли ко мне на праздник? — хмыкнула она. — Не рассказывай мне сказок, я сама сказочница.
— Хорошо, — согласился я. — Значит, мы с тобой в следующую субботу в “Кабаньей голове”.
— Фу, там же помойка! — поморщилась Луна.
— Это антураж для определённой категории посетителей. Уверяю тебя, по части угощения там всё значительно лучше, чем в тех же “Трёх мётлах”!
Она выкатила на меня свои глаза:
— Если ты меня обманешь…
Я шагнул к ней, крепко обнял и сразу отпустил.
— Кобель! — восхищенно помотала она головой. — И тут не упустил возможности поприжиматься к нежному девичьему телу.
Я почувствовал, что заливаюсь краской. Она на меня посмотрела и фыркнула. Мои уши загорелись огнём. Она не выдержала и прыснула в кулачок. Я тоже фыркнул. Она хихикнула, я тоже. Она залилась смехом, и я тоже расхохотался.
— Чёрт, подловила всё-таки! — пробормотал я, вытирая с щёк слёзы.
— Да видел бы ты свои выпученные глаза при упоминания “нежного девичьего тела”! — согнувшись, хрипела она.
— Ой, дурацкие у тебя шутки, — не соглашался я, держась за живот.
— На себя посмотри, — по-новой засмеялась она.
Вечером к нашему кружку рукоделия имени Великого Кормчего Поттера присоединилась Панси. Я, наверное, минут пять сидел с открытым ртом, глядя, как они с Герми о чём-то шепчутся, как две подружки как минимум с пелёнок, пока добрая девочка Ханна Аббот не подошла ко мне и аккуратно не водрузила отпавшую челюсть на место.
— Панси помогла нам в важном деле, — пояснила она. — Теперь она — одна из нас.
— Ханна, — тихонько сказал я ей, — запомни сама и передай, пожалуйста, другим. Я знаю, что раз пять это уже повторил, но всё же — ничего не было, что случилось — никто не знает.
— Я помню, Гарри. Но и ты, пожалуйста, помни, что мы Панси в обиду не дадим.
— Я знаю. Я буду с ней ласков и нежен, как со своей невестой. Обещаю.
Сидящая впритирку Дафна незаметно пощекотала мне рёбра.
Когда заседание кружка закончилось, мы как-то незаметно отделились от остальных. Только Гермиона проводила нас внимательным взглядом.
— Что-то подозревает? — подумал я вслух.
— Ага, — согласилась Дафна. — “Что-то”. После того, как Лиззи Турпин поделилась со всеми своей радостью, ты хватаешь двух слизеринок и волочёшь в сторону тёмного коридора. Даже Малфой бы что-нибудь заподозрил.
Она замолчала, выразительно на меня глядя. Здесь я своим сверхъестественным чутьем понял, что сейчас меня будут бить, может быть, даже ногами. Я начал было разворачиваться и понял, что с другой стороны проход мне перекрыла Панси. Я вздохнул:
— Дафна, душечка… — мне отчего-то вспомнилась похожая сценка с участием Краба и Гойла. Вот, сейчас Панси скажет: “Поттер, пойдём, смахнёмся!”, и я… её поцелую. Я хихикнул. Дафна недоумённо пожала плечами, и я радостно пояснил: — Вот она, первая семейная сцена!
Панси густо залилась краской, а Дафна улыбнулась мне в ответ:
— О нет, ты всё неправильно понял. Никаких сцен. Я знаю, что ты — мой…
— И Панси, — добавил я, глядя на Паркинсон. Та замотала головой, а Дафна кивнула:
— Правильно, и Панси. Но я… мы? — она вопросительно посмотрела на подругу, которая с независимым видом задрала нос, будто её это не касается. — Мы хотели убедиться, что ты не ударишь в грязь лицом, и дать тебе несколько советов по ухаживанию за девушками…
Правильно прочитав выражение на моём лице, Панси дёрнула её за рукав, и она замолкла. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Как учил Сириус — медленно выдыхаешь с усилием. Лучше, конечно, через одну ноздрю, прикрыв другую пальцем — так мозг быстрее насыщается кислородом — но можно и сквозь узкую щель между сомкнутыми губами, хоть это и не так действенно. Раскрыв глаза, я принялся за решение следующей задачи — развернуться и уйти молча или сначала нахамить? Хамить моим милым девушкам мне наотрез не хотелось, и я развернулся. Дафна сразу же поймала меня за руку:
— Погоди, Алекс. Ну, постой же!
— Ну ты даёшь! — упрекнул я её, возвращаясь на место.
— Она же к тебе целоваться полезет! — сказала Дафна.
— Как полезет, так и отлезет, — мрачно ответил я.
— Это ты зря, — не согласилась она. — Во-первых, репутацию нужно поддерживать…
— Какую репутацию? — удивился я.
— Такую, — пояснила она. — Кобелиную.
— И ты туда же! — простонал я. — Да что вы все, сговорились, что ли?
— Все — это кто? — поинтересовалась она.
— Все — это те, кто меня кобелём называет!
— А ты что, не кобель? — спросила она с издёвкой. Я захлопнул рот. Не врать же, в самом деле! Ну, люблю я девушек — красивых и разных, что поделать? Мир полон соблазнов, а неискушённый и любопытный разум ребёнка так слаб…
— А во-вторых? — спросил я.
— А во-вторых, мне бы хотелось, чтобы ты собрал статистику… — спокойно заявила она.
— Какую статистику? — вытаращил я глаза.
— По поцелуям. Чтобы, когда я за тебя выйду замуж, у тебя даже и мысли не было, что кто-то может целоваться лучше меня…
— И Панси, — добавил я.
— Нет, — она метнула на подругу полный превосходства взгляд. — В этом вопросе — каждый за себя. Ты, Панси, конечно, извини, но целуешься ты из рук вон…
— Что ты этим хочешь сказать? — спокойно спросила Паркинсон. — И когда это ты успела составить мнение?
— Ну, ты же целовалась с Алексом при мне… Даже издали было видно, как он мучается!
— Мучается? — зашипела Панси.
— Ага, — кивнула Дафна и погладила меня по голове: — Бе-едненький!
— Ах так! — Панси шагнула к Дафне, притянула её к себе и приникла к её губам. За секунду до этого я попытался ещё что-то сказать, но теперь замер столбом, открыв рот. Очки стремительно запотевали, а рука беспомощно скреблась о карман в поисках мешка с попкорном. Живительного лекарства под рукой не оказалось, и я засунул в рот отворот мантии и начал его жевать. Ноги начали слабеть, и я сделал шаг назад, усаживаясь на подоконник. Позже, анализируя по памяти и по записанному видео происшедшее, я понял, что совсем ничего в тот момент не соображал из-за передозировки милашечности, внезапно со мной случившейся.
