— Нет, не страшные. И бегать я не собираюсь, но место для ужина я все-таки привыкла выбирать сама, — потянувшись за миской, отодвинулась от Торкеша на поллоктя — если бы пересела, обиделся и зло затаил, а так и приличия соблюла и прижиматься не дала. — А вчера был первый день перехода, устала, вот и не до посиделок мне было. Как, кстати, и на пустой живот не сидится...
Ну вот, ситуация разрядилась, мужчины застучали ложками, я тоже принялась за еду.
— Тебя ведь Риной зовут?
Ну вот и расспросы начались, кто бы знал, как не хочется рассказывать ничего, но молчать нельзя — обидятся, а мне с этими людьми еще неделю идти, надо налаживать отношения, я сейчас он них всех завишу во всем, от еды до безопасности... Кто спросил — в сумерках не видно, да и ближе вряд ли придется дело иметь. Может, удовлетворят свое любопытство, да отстанут, это ж не бабье, чтобы косточки перемывать бесконечно.
— Да, меня Риной зовут.
— А с чего ты одна в Харлах собралась? С тобой некому пойти было?
— Одна...— лучше уж сразу все самой рассказать, при всех, чтобы больше вопросов не задавали, а то весь вечер буду как на допросе сидеть. — Да, мне пришлось идти одной. Получилось так, что мой муж попал в беду, скорее всего, на него было наложено заклинание и он потерял память обо всем, что было. Корнелиус, городской маг, посоветовал мне идти в столицу Тигории и искать магов в Академии, просить у них помощи. Он же и поговорил с Джаниром, чтобы меня взяли в караван до Харлаха, а там я буду искать караваны, чтобы добраться до Аргора или хотя бы в ту сторону.
— А чего же ты одна идешь, муж твой где остался?
— Там и остался, у мага этого.
— И ты его там оставила, а сама ушла?
Ох, и ехидный же голос у спросившего, можно подумать, меня спрашивали о чем-то у той дряни, Мирандины! Тебя бы вот так припечатали, как меня, посмотрела бы я на твое ехидство тогда! Хотя обладатель голоса наверняка из той породы, у которой женщины всегда дуры и во всем виноваты.
— Нет, сама я не уходила, но я не маг и против заклятий бороться не умею. Как я очутилась в лесу у Фрайма, не помню, зато я очень хорошо помню, как меня лечил Корнелиус и его друг Витус, как мне помогла избавиться от заклятья сестра Корнелиуса, Грата...
— Рина, так это тебя Аллен с Тораном отвозили? — покрутив головой, я выцепила из сидящих мужичка средних лет. — А я-то как Аллена первый раз послушал, так и не поверил, решил, что парень привирает...все говорил, что рожа была, как у жабы страшная, когда к Грате ехали с тобой. А я смотрю, так ты и совсем нормальная стала, даже красивая! Ну, ты-то помнишь, — он толкнул в бок сидящего рядом здорового мужика, — ты тоже тогда Аллена слушал, да и потом твоя жена с моей тещей все трещали, пока ты их не погнал!
При последних словах мужик оживился и подтвердил, что жену свою он действительно погнал, а глупости ихние он слушать не горазд, потому как молчащая жена ему нравится гораздо больше. Первый же мужичок уже что-то рассказывал своим соседям, тыча в мою сторону пальцем и строя жуткие рожи. Вот так и рождаются нездоровые легенды...Центр внимания заслуженно переместился с меня на нового рассказчика, слушатели тоже перекочевали поближе к нему, а я пошла с кружкой за теплым отваром.
— И сколько же ты наврала в своей истории? — еще один ехидствующий элемент решил показать, что мужчины — это венец творения, а все остальные и ногтя не стоят.
— Торкеш, все, что я сказала — это чистая правда. Вранье и наговоры могут дорого обойтись.
— Может, твой муж просто у другой бабы решил остаться, а она его к себе заговором приворожила? Тогда и к магам ходить не надо, такие привороты рассеиваются через луну. А ты в отместку решила в Харлах сбежать, да нового мужика себе найти? Вот это больше на правду похоже..
— Торкеш, мне все равно, что у тебя похоже на правду, а что не похоже. Ты можешь верить, можешь не верить, это твое дело, я никого не убеждаю и никого ни о чем не прошу. Меня попросили, я рассказала.
— Но рассказала-то далеко не все!
— А зачем все рассказывать? Лишние подробности для чего поминать? Для того, чтобы посмаковать у костра вечерком? Так это уже бабьи сплетни будут, а помощи от них никакой. Ты, что ли, помогать мне будешь?
— С какой стати это я буду помогать тебе? — мужчина возмущенно даже отшатнулся в сторону.
— Что и требовалось доказать. Чего тогда возмущаться, что я не все рассказала?
— А ты не о муже, которого у тебя увели, расскажи, а о себе...— голос Торкеша стал вкрадчивым и тягучим, как патока. — Я послушаю, может, и помогу чем...
— Нечего мне о себе говорить, — отрезала я холодно. Опять эти игры начинаются...— Неинтересно тебе это, да и не нужно. А помощь...знаешь, я дойду до этих магов, чего бы мне это ни стоило. Будь здоров.
Прислонившись спиной к тележному колесу, я смотрела на звездное небо. Темно-синее ночное небо, звезды яркие и как будто перемигиваются друг с другом. Наших созвездий я почти не знала, только Медведицу да Кассиопею, да еще Млечный Путь рассматривала. Тут совершенно другие россыпи звезд, глупо искать среди них знакомые, можно только помечтать, что будет, когда я вновь увижу мужа. Прикрыв глаза и попивая из кружки теплый отвар, я вспоминала его лицо, губы, глаза...Вот мы сидим у компа в нашей квартире, рядом тычется головка Валерки — он тоже с интересом уставился в монитор. Андрей берет его на руки и показывает, как надо нажимать клавиши и что высвечивается на экране, сын радостно бьет ладошками по клаве, а муж терпеливо учит его буквам...Воспоминание было таким ясным и четким, что я протянула руку и легко дотронулась до плеча Андрея. Он обернулся и я провела указательным пальцем по его щеке, а он прижал ладонью мою руку к губам. И это было так близко и осязаемо, что слезы потекли сами собой...Только я никак не могла понять, почему мы сидим за компом, когда Андрей остался там, у Мирандины, а я шла с караваном...Ох, черт, это же был сон, точно! Мне приснился такой страшный сон, а на самом деле мы сидим у компа с сыном! Я так обрадовалась, что все страхи позади, что потянулась к мужу..
— Андрей!
Лицо сидящего напротив мужчины было совершенно чужим. Увы, сном было именно то видение у компа, где были муж и сын. А явью — повозка, у колеса которой я заснула, иномирная ночь вокруг и мужчина, прижавший мою ладонь к своим губам. А как во сне все было замечательно!
— Андрей...— ускользающий образ стушевался и расплылся в потоке слез, я отдернула руку и нащупала кружку с отваром. Остыл уже, значит, давно уснула.
— Это твоего мужа так зовут? — мужская жесткая ладонь провела по щеке, стирая слезы.
— Да. Так его звали дома. Здесь его звали Рей. — Допив отвар, я поднялась и потерла шею. Действительно, заснула, даже шея затекла и едва шевелится, да и сама замерзла. Зябко передернув плечами, я пошла к повозке.
— Подожди, Рина. Ты сидела, я присел рядом, а ты протянула руку и погладила меня по плечу, а потом по щеке...
— Не ври. Я только дотронулась до плеча и провела по щеке пальцем. Но в этот момент мне снился муж, я была уверена, что это он.
— Но трогала-то ты меня, а не его!
— Торкеш, это ты? Прости, в темноте не вижу. Ты сны видишь?
— Бывает иногда.
— А у тебя никогда не бывает, что то, что видишь во сне, почти реально, как живое? Вот и я видела такую реальность, понимаешь, я видела Рея живым, а не куклой с пустыми глазами. И я хочу вернуть его в мир живых. А то, что тебя трогала — извини, если оскорбила. Искренне этого не хотела.
— Ты спишь в повозке? — Торкешу явно хотелось поговорить, но на мой взгляд это было уже лишнее.
— Да. Будь здоров.
Завернувшись в одеяло, я прислушалась. Все было тихо, в лесу раздавалось далекое уханье, что-то потрескивало в кустах, перекликались наши дозорные. Послышались тяжелые шаги, тихий разговор, шаги удалились...я провалилась в сон.
Проснулась я от воплей и визгов, несущихся буквально со всех сторон. Рычание, опять визг, ржание лошадей, ругань — да что там произошло? Судя по всему, рассвело недавно, я намотала портянки, зашнуровала ботинки и вылезла наружу из-под теплого одеяла. На полянке, где вчера был костер, лежали несколько трупов собак или похожих на них зверей, пушистеньких таких с длинными хвостами. Галата, вся красная, вовсю препиралась с одним из охранников, мужчины осматривали лошадей, еще двое оттаскивали убитых зверей в сторону и там снимали с них шкурки.
— Халки, — коротко пояснил мне один из охранников. — Обычно они трусливы, но когда их собирается небольшая стая, могут напасть. Решили, видно, что у нас легкая добыча, да Галата до кустов собралась как раз, перепугалась, когда на нее кинулись. Покусать не успели, она завизжала, они врассыпную, тут мы и подоспели.
Зверьки напоминали небольших лис острыми мордочками, только хвосты были тощие и длинные и имели вполне приличные шкурки, если тут их кто выделывает. Двое мужиков наскоро забрасывали ободранные трупики песком и землей, в ручье отмывали от крови оружие охранники, я пошла умываться выше по течению, там, где сидела вчера вечером. За спиной хрустнула ветка и послышались шаги.
— Ты ушла далеко от каравана, — так и есть, Торкеш решил проявить заботу.
— Разве? По-моему, тут всего двадцать шагов, разве это далеко? Халки же все перебиты, да и днем они не нападают...
— Глупости, за ногу тяпнет, горячка может пойти, — мужчина, похоже, говорил серьезно, легкий меч в его руке подтверждал это. — Мойся быстрее и пошли к обозу.
А на сапогах-то кровь...и на рукаве рубашки тоже...На поясе три метательных ножа, рубашка мокрая от росы и от пота, короткий темный ежик волос в иголках и паутине, худое загорелое лицо поцарапано. Он огляделся по сторонам и чуть улыбнулся одной стороной рта.
— Не веришь, что халки могут наброситься?
— У нас таких зверей не было, но искушать судьбу не буду. Раз говоришь, что они могут быть опасны, верю.
К обозу мы вышли, когда лошадей уже впрягли и все расползались по повозкам. В животе громко заурчало — так я и не поняла, кто и как тут завтракает, придется опять днем хлеб с сыром жевать, запивая водой. Поблагодарив Торкеша, я пошла к своей повозке. Кстати сказать, в ней, кроме меня и Марта ехали еще двое охранников, которые днем спали как убитые и даже не храпели. Когда я на них наткнулась, то решила, что это два трупа и поползла к Марту. Тот проснулся на своем облучке и долго не мог взять в толк, чего я так испугалась, лишь после того, как он сползал в повозку и посмотрел, то расхохотался от души. Тут же рядом нарисовался Нерен на коне верхом, с любопытством заглядывая в повозку. Март, выбравшись из сумрака фургона, начал пространно рассказывать парню о моей находке, выбирая из головы соломенную труху. Нерен долго слушал, попутно они с Мартом обсудили возможность провоза в повозке еще пары мужиков, мол, я все равно ничего не вижу, хоть и рядом сплю и, довольные болтовней, разошлись. Вот уж точно, от безделья мозги ссыхаются, кто бы обвинял женщин в сплетнях, но только не мужчины!
Живот урчал уже не переставая, пришлось лезть в повозку в поисках хоть каких-нибудь остатков моей еды. Вяленые фрукты я нашла, а от хлеба осталась небольшая горбушка.
— Март, а вода у нас осталась?
— Два кувшина стояли вот тут внизу, посмотри сама. А чего к ручью не сходила, коли воду пьешь?
— Пить просто воду из ручья?
— А откуда же еще?
— У нас воду для питья берут из источников, их специально чистят, чтобы не попадала всякая грязь.
— А из рек и воду не пьете совсем?
— Пьем, когда таких источников на пути нет, только кипятим на огне. Мало ли что в этой воде попадется.
— Ну и порядки у вас..странные..
— Нормальные порядки. Зато животами никто не мается по кустам.
— А, ну да, конечно, — покивал он, соглашаясь. — Намедни вот Калин поехал к тестю, да после гостевин, вот голова и болела. Хорошо они там посидели, почти до утра, он бы и не ехал, да жена погнала. Ехал через поле да пить захотел, страсть! И напился, дурак, из ручья, не мог подождать до тестева колодца, приперло ему, понимаешь! Так пока до тестя ехал, раз десять с телеги прыгал в кусты. И пить охота, и голова болит, и сидеть в телеге не может. Едва живой доехал, теща его три дня на ноги поднимала, аж похудел весь. Ну, домой вернулся, а там жена с дубиной поджидает, мол, кто-то ей сказал, что он от тестя уж три дня как уехал...
— И чего, отходила дубинкой-то? — я бы еще не так отходила, нечего пить до беспамятства, хорошо, что козленочком не стал!
— Отходила... а потом выспрашивать стала, что да как, ей, вишь, показалось, что он с полюбовницей три дня из постели не вылезал, потому и схуднул...И ведь не верила, пока в гости тесть с тещей не заявились да не рассказали, как дело было.
— И когда они приехали, через год?
— Не-е, через две луны только...
Рассказ был хорош, но и пить мне хотелось ужасно, как тому несчастному Калину. Вот уж действительно, не спросила про воду, а теперь до вечера терпеть — умру же от жажды! Два кувшина были пусты, как детская погремушка.
— Март, а больше по дороге нигде воды не набрать?
— Не-е, колодцы только в деревнях, а река будет к вечеру, там и остановимся на ночлег. Пройди по повозкам, наверняка у Галаты вода стоит, Мареш водохлеб известный.
Галата с Марешем едут в последней повозке, от них бежать потом к своей надо, но пить с каждой минутой хотелось все сильнее, я даже побоялась идти рядом по дороге — становилось все жарче, а во рту язык разве что только не царапался. Впредь, конечно, наука — первым делом надо воды с собой набирать, а не с миской бегать и на мужиков пялиться. Я еще раз залезла в повозку и порылась по углам — ничего. Все-таки придется идти и просить...кто бы знал, как я не люблю это делать! Схватив кувшин, я дождалась последнюю повозку и залезла внутрь.
Галата с Марешем ехали, как два короля — широкие одеяла с подушками, на которых они лежали, были явно подороже моего, в углу стоял ящик вместо стола, покрытый чистой тряпицей, вдоль одной стенки — мешки, у другой — спят два мужика, выставив босые пятки.
— Галата, у тебя водички не осталось? Забыла кувшины набрать, а пить ужасно хочется..
— Посмотри вон там, — палец ткнулся куда-то в угол, — я с утра остатки отвара слила для болезных, можешь взять, если никто не прибрал еще...— она повернулась на другой бок и накрылась с головой.
Как и водится, никаких кувшинов я не нашла. Кто-то постарался до меня, пока я мучилась выбором — попросить или нет, тут уже все забрали. Кстати, а почему "для болезных"? Животами маются или пили что-то ночью? Спрыгнув с повозки, я быстрым шагом пошла вперед, размышляя о том, сколько раз я еще буду набивать себе шишки в этом мире, пока не постигну азы, которые местный люд знает сызмальства. И ведь у меня еще трава лежит, которую мне Грата давала, вот бы и заварить ее, а я забыла...Вечером буду первая в очереди на котелок с кипятком!
— Ну наконец-то, нагулялась! Долго тебя ждать пришлось!
Вот это да, Торкеш пожаловал, да не один, а в компании котелка с кашей и кувшина!
