Инструктор не стал вступать в спор с курсантом, ограничившись репликой, мол, есть уставы, инструкции и наставления, и их следует выполнять, а не заниматься самодеятельностью. Когда истребители с курсантами, занявшими свои места, замерли перед выходом из катапульт, инструктор попенял Зиберту, мол, некоторые курсанты, особенно этот рыжий недомерок, очень умные, на что майор, не отвечая, просто кивнул на обзорный экран, машина с номером двадцать два, которой управлял курсант Таволич вылетела из трубы катапульты, в этот раз кувыркаясь больше чем обычно, но не стала выполнять манёвры для стабилизации своего положения, а сразу, запустив маршевые двигатели, сделала "горку" (чисто условный манёвр, так как в космосе трудно определить где верх, а где низ) и стремительно ушла в сторону.
— Но это же!.. Нарушение! Куда смотрит пилот-инструктор! — возмутился старший инструктор, на что Зиберт невозмутимо ответил:
— Вероятно, ему самому стало интересно. А выполнение такого манёвра говорит о том, что некоторые инструкции стоит пересмотреть. Таволич в чём-то прав, до сих пор сброс палубного истребителя во время боя считался очень опасным манёвром, да что считался, так оно и было! А то, что сейчас продемонстрировал курсант Таволич, в корне меняет тактику боя! Смотрите! Не исключено, что они об этом договорились заранее. А сам манёвр отрепетировали на тренажёре!
Истребители, пилотируемые Панирсом, Саниным, а затем и Мюллером, повторив манёвр машины Алисы, быстро ушли на учебный маршрут.
Вечером, в офицерской кают-компании инструктор с возмущением рассказывал об этом случае, но поскольку руководители практики из академии никак не отреагировали на это вопиющие нарушение инструкций, в качестве арбитра и судьи, за которым будет последнее слово был приглашён командир станции. Тот посмотрел на полковника Зурана, с которым был давно и хорошо знаком, поинтересовался:
— Зак, что ты скажешь в своё оправдание? Твои курсанты нарушили инструкцию, но при этом манёвр был выполнен идеально. Вряд ли это импровизация, скорее, результат долгой тренировки.
— Подобный манёвр уже давно отрабатывается в академии, на тренажёрах. Ребята просто воплотили то, чему их научили. Ты же согласен с тем, что манёвр выполнен идеально, единственное, в чём их можно упрекнуть — они поспешили, сделали то, о чём надо было подать рапорт и ждать официального решения. Но пока бы это всё прошло по официальным инстанциям, так и практика бы закончилась.
— Зак, так был подан рапорт или нет? Зная тебя, могу с уверенностью сказать, что ты это уже сделал, — улыбнулся командир станции и став серьёзным, сказал: — Это надо было давно сделать, имею в виду не подачу рапорта, а начать делать этот манёвр! Причину наших потерь в битве в кольцах Сатурна надо было давно учесть! Тогда несколько фрегатов мерианцев, прорвавшиеся к нашим авианосцам, уничтожили почти все истребители! Эти фрегаты тоже были уничтожены, но наше наступление было сорвано! Командование не решилось двинуть вперёд тяжёлые корабли без прикрытия истребителей! Это не поражение, но...
— Все остались при своих, но мы при этом понесли большие потери, корабли-торпеды, управляемые смертниками, вывели из строя половину наших тяжёлых кораблей, оставшихся без прикрытия, а этого не произошло бы, будь они под охраной истребителей, — полковник Зуран согласно кивнул, подтверждая слова командира станции и вздохнув, добавил: — Мы с тобой тогда чудом уцелели. А ребят не надо ругать, они сделали то, чему их научили. Разве что сделали это вопреки инструкциям.
— Эти курсанты, мало того что нарушают инструкции, так ещё себя очень странно ведут. Я вчера хотел с ними поговорить. Заглянул к ним в каюту, не ворвался туда, а сначала постучал, но никто не ответил, хотя там у них играла громкая музыка, странная такая, похожая на какофонию, но с выраженным ритмом, — начал рассказывать старший инструктор. Увидев, что завладел всеобщим вниманием, он продолжил: — Музыка играет, но никто не отвечает, вот я и открыл дверь, вернее, чуть приоткрыл, она-то была не заперта. И что я увидел! Таволич в пушистом халате и мягких тапочках сидит на своей койке, на втором ярусе, и болтает ногами, а остальные сидят напротив на нижней койке. Тоже с закрытыми глазами сидят. Таволич тоже глаза зажмурил. Вот так сидят и время от времени руки подымают, то левую, то правую, а то и пальцем куда-то показывают. А потом Таволич снял тапочки и бросил их в своих товарищей внизу, метко бросил, но Панирс и Мюллер каким-то образом увернулись, а глаза-то у них закрыты были! Потом Таволич запустил подушкой в Санина!
— И тот тоже увернулся, да? — поинтересовался Потапов и вроде как пояснил: — Было бы странно, если бы Санин не увернулся с его-то подготовкой, а почему это получилось у тех двоих, надо у них спросить.
— А что за подготовка у Санина и почему вас не удивляет этот приступ коллективного помешательства? — поинтересовался у равалийского генерала старший инструктор. Покрутил головой, словно пытался что-то рассмотреть за спиной у Потапова, задал ещё один вопрос: — Почему Таволич так странно был одет, в махровом халате и мягких тапочках с помпонами!
— Открою вам небольшую тайну, Санин не простой курсант, он уже имеет звание старшего лейтенанта. Он служил в одном из элитных подразделений — "бойцовых котов".
— Равалийский суперспецназ, теперь понятно откуда у него эти умения: в рукопашной положил всех наших морских пехотинцев, а потом день без промаха стрелял, — кивнул полковник Зуран и спросил: — А вот почему это всё умеет делать наш курсант? Он же у вас не служил! Да и молод он очень, чтоб где-то пройти подобную подготовку.
— Родители... У него родители, вернее, родители родителей выходцы из Равалии, и один из них был "бойцовым котом" — одним из лучших! — ответил Потапов, не став уточнять, кто именно, посмотрев на удивленных анариканских офицеров, пояснил: — Свои умения в той семье передавали из поколения в поколение. Мало того, у Таволич такая же татуировка, как и у Санина, а такие только у "бойцовых котов".
— Но носить такой несмываемый знак на теле очень опасно! А если обладатель такой татуировки попадёт в плен, его же по ней опознают!
— За всю историю этого подразделения ни один "бойцовый кот" не попал в плен! — Потапов ответил Зурану. Посмотрев на старшего инструктора ответил и ему: — Не знаю, как насчёт массового помешательства, а мягкий халат и такие же тапочки — это выигрыш Таволич в том споре, когда они целый день стреляли.
— Так что, этот маленький курсант победил вашего гиганта и в этом споре? — заинтересовался командир станции, ему ответил майор Зиберт:
— Я присутствовал при окончании их состязания, надо же было напомнить этим спорщикам о недопустимости нарушения распорядка, я тогда в тир пошёл вместе с генералом Потаповым, боюсь, если бы не его авторитет, утихомирить эту парочку не удалось бы. Но у меня к вам вопрос, генерал, не обижайтесь, но у меня тогда сложилось мнение, что ваш Санин из этих, которых меньшинство, признавая своё поражение, хотя он и не промахнулся, чуть ли руку курсанту Таволич не поцеловал! Да и сейчас... Он опекает этого курсанта не как старший товарищ младшего, а как... Да и этот подарок — мягкий халат и тапочки! Какой-то непонятный намёк!
— Не подарок, а выигрыш в споре, если помните, Таволич сам сказал, что такое хочет. Да и опекать этого рыжего малыша... Он сам кого хочешь, так "опечёт", что мало не покажется! — ответил Потапов.
Четыре "Громовые птицы", выстроившись парами, как и предписано инструкцией, летели вдоль шевелящегося каменного хаоса, уже скрывшего своим выступами станцию. Машина старшего инструктора двигались немного в стороне и с той же скоростью, в этот раз в кабинах истребителей были только курсанты, так уже было несколько недель — им уже доверяли самостоятельное пилотирование, но с обязательным сопровождением. Вот и сейчас, в полёте было пять машин, пятую вёл старший инструктор, хоть та четвёрка идеально выполняла все задания, но майор (таково было звание старшего инструктора) постоянно ждал от этих ребят какого-нибудь подвоха, поэтому сейчас он лично сопровождал их. Полёты курсантов уже длились почти год (понятно, что они летали не каждый день, но по сравнению с предыдущими практиками их количество возросло вдвое!) и каждый раз задание становилось сложнее. Сейчас же задача не только полет по сложному маршруту, но и стрельба по мишеням, установленных на камнях пояса астероидов, имевших постоянную орбиту в стороне от остального каменного крошева. Мишени были поставлены в самой дальней точке маршрута, там требовалось выйти на них, попасть, а потом разворот — и в обратный путь.
Станция давно скрылась с глаз, если можно так сказать, потому что её отметка не просто пропала с радара, но и связи с ней уже давно не было. Вот поэтому майор и волновался — если что случится, то и прийти на помощь некому будет. Конечно, если в назначенный срок группа курсантов не вернётся, то на её поиск сразу выйдут два корвета, но они ведь могут и не успеть! То, что-то должно случиться, шестое чувство старшего инструктора не просто говорило, оно об этом кричало! Вот потому-то он и смотрел на "Громовых птиц" этой четвёрки курсантов с таким подозрением. И та неприятность, которая должна была произойти, таки случилась, но беда пришла совсем не с той стороны, с которой майор её ожидал!
Метки на экранах радаров появились внезапно и сразу были идентифицированы как "чужой"! А через тридцать секунд стало видно, что это "Кобры", новейшие истребители Мерианского союза, двадцать четыре истребителя! Они вынырнули как чёртик из коробочки, отрезая "Громовые птиц" от станции, бортовой компьютер бесстрастно выдал сообщение, что до огневого контакта осталось меньше минуты. Курсанты, видно, тоже заметили врага и начали перестраиваться. Майор глубоко вздохнул — в жизни каждого человека наступает момент, когда он должен принять единственно правильное решение, не важно, что это решение будет определять — личное счастье, карьерный рост иди выбор между жизнью и смертью! Старший инструктор включил громкую связь и открытым текстом (чего уж скрываться, тем более что задача изначально была не боевая и шифрование сигналов не было предусмотрено):
— Ребята! Я попытаюсь задержать мерианцев. А вы постарайтесь уйти! Уходите в сторону пояса и там прижимайтесь к камням, да поможет вам Бог!
— Скорость "Кобр" в два раза выше, чем наших машин, они всё равно нас догонят. Поэтому принимаем бой. Атака! — в голосе говорившего не было и тени паники. Майор его узнал, это был курсант Таволич, остальные молчали, видно, признали этого рыжего своим командиром. Старший инструктор ничего не успел сказать или предпринять, мимо его машины, нарушая все инструкции, наставления и уставы, строем ромба пошли четыре "Громовые птицы". Истребители должны действовать парами: ведущий-ведомый! Первый атакует, второй прикрывает, а тут три машины выстроились почти в ряд, где средняя чуть выдвинулась вперёд, четвёртая, с номером двадцать два шла немного сзади и выше остальных. "Громовая птица" не соперник "Кобре", уступая ей не только в скорости, но и манёвренности, но в лобовой атаке этих преимуществ нет! Мерианцы были не то что напуганы таким манёвром, несколько удивлены, безумная атака анариканцев изначально была обречена на провал, более скоростные машины могут уклониться даже не от столкновения, а от выпущенных по ним ракет и, заняв более удобную позицию, расстрелять противника. Видно, мерианцы это и собирались сделать, но тут по ушам майора ударила громкая музыка, та самая, что он слышал в каюте этой страной четвёрки курсантов. Эта какофония гремела на всех диапазонах, глуша возможность переговоров, мало того, она ещё и искажала показания радаров! Не полностью нарушая работу этих приборов, а каким-то образом внося помехи и делая это так, что контуры отслеживаемых объектов размывались, делая невозможным прицеливание! Старший инструктор выругался, мало того, что эти безумцы решили умереть, так ещё и делают это очень глупо под дурацкую музыку! Глядя на экран радара, майор увидел, что размытые отметки "Кобр" стали ещё более размытыми и словно увеличились, но не всех, а только тех шести, что были прямо перед ромбом "Громовых птиц". В этот момент музыкальная какофония прекратилась и стало видно, что на месте шести машин мерианцев вспухают облака воздуха и пара, что образуются при взрыве истребителя! А машины курсантов оказались среди "Кобр" и, всё так же не нарушая строя ромба, пошли на разворот, при этом начали стрелять из бортовых бластеров. Вообще-то, бластер не оружие космического истребителя, даже для космоса слишком большое рассеивание импульса, поэтому для дальнего боя он не пригоден. На современных истребителях бластеры не устанавливают, ракеты — вот их основное оружие, а вот уже устаревшие "Громовые птицы" ещё были вооружены этим анахронизмом. Рельсовая пушка — грозное оружие, но слишком большое и энергоёмкое, это оружие больших кораблей. Но на "Громовых птицах" бластеры ещё стояли, и сейчас курсанты их пустили в ход. Конечно, ни одну "Кобру не подбили, но судя по тому, как стали рыскать ещё пять машин, скорее всего, вывели из строя антенны радаров, нарушив систему навигации. А слепой истребитель, как бы он не был быстр и хорошо вооружён — не боец!
Мерианцы стали перестраиваться, собираясь взять наглецов в "клещи", старший инструктор скрипнул зубами, похоже, геройскому порыву ребят пришёл вполне закономерный конец! Но снова эфир взорвался от резких звуков и в строю мерианцев появилось ещё четыре облака. Ракеты у "Громовых птиц" были учебные, с минимальными зарядами, только чтоб фиксировать попадание в мишень, но на встречном курсе и при стрельбе с близкого расстояния они оказались вполне действенными! Видно, во время разворота ребята выбрали ближайшие цели и аккуратно, почти как в неподвижную мишень, всадили в них свои маломощные ракеты. Как ни волновался и ни переживал майор за курсантов, он не мог не отметить удивительной слаженности их действий и это при отсутствии связи! А "Громовые птицы", сохраняя прежний строй, вырвались из кучи смешавшихся мерианских истребителей и, разгоняясь, устремились к хаосу скал и камней пояса астероидов. Машина майора находилась довольно далеко от схватки, и её ещё не заметили, а может, решили заняться потом, разобравшись с наглецами. А погоня настигала, "Громовые птицы" всё-таки были медленнее, чем "Кобры", к тому же звуковое сопровождение, мешающее как следует прицелиться, исчезло. Скорее всего, мерианцы не стреляли, потому что видели — беглецам деваться некуда, либо остановиться, либо нырнуть в мельничные жернова движущихся камней пояса астероидов, в любом случае отважную четвёрку ожидала смерть! Майор опять выругался — жалко ребят, сейчас их просто расстреляют или, войдя в пояс, они примут неизбежную смерть, о том, что он тоже погибнет, старший инструктор не думал, он решил хоть чем-то помочь курсантам и взял ближайшую "Кобру" на прицел, но не успел выстрелить, дикая музыка загремела снова. Но прежде чем силуэты "Громовых птиц" размылись, майор увидел, как не снижающие скорости истребители сделали кульбит и, тормозя полной мощностью дюз, вошли в каменное крошево, гнавшиеся за курсантами мерианцы вынуждены были, отключив маршевые двигатели, тормозить носовыми, менее мощными. Скорость "Кобр" была очень высока, они же стремились догнать беглецов, два истребителя не успели затормозить и врезались в камни, а может, это движущиеся камни их достали, а может, новый звуковой удар дикой музыки помешал пилотам сориентироваться. Две машины превратились в обломки, на месте ещё четырёх вспухли облака взрывов, оставшуюся "Кобру" расстрелял инструктор, благо музыкальное давление снова прекратилось. Теперь старший инструктор увидел, что курсанты не вошли в каменное крошево, хоть их машины и зависли от каменного хаоса в непосредственной близости. Получается, что ребята и не собирались нырять в пояс, а только это сымитировали и, прикрывшись своим музыкальным шумом (майор усмехнулся — этот шумовой бедлам он музыкой никогда не назвал бы!), расстреляли как в тире неподвижные машины противника, а то, что две из них сами разбились... Но как тут без удачи, а эта госпожа, как известно, благосклонна к храбрым!
