О чем я? Последние десять лет мы только и делали с Тарисом, что цапались по тому или иному вопросу. Он, наверное, лучше меня знает с кем и сколько раз я спала! И он никогда и не пытался скрывать своего гнева по поводу моего поведения. Просто я была слишком глупа и неосторожна...
Хотя нет... неправда... я не скрывала своих измен именно потому, что и изменяла-то для того, что бы князь узнал... Цель... совершенно бредовая, если задуматься. Разве может взрослая женщина так себя вести? На ЭТО тратить жизнь? О чем я думала? Почему меня никто не остановил?
Стало совсем темно. Я стояла посреди поля, прислушиваясь к далекому вою волков. Все как всегда. Я вновь ищу виноватых в моих грехах. Да. Видимо ничто не способно меня изменить. Я знаю, что вы сейчас скажите. Меня пытались остановить. Образумить...
Стефан, отец, вы и даже... Тарис...
Все вы только и просили меня изменить поведение, прекратить разрушать собственную жизнь. Но я не слушала. Была слишком занята собой, своими переживаниями. Мне тогда казалось, что лишь я права, а вы все... Впрочем, теперь ведь это уже не важно?
Тоскливый волчий стон вновь пролетел над землей, расколол небо и рассыпался плачем в темноте. Внутри меня словно все оцепенело. Какое-то время я просто стояла и слушала эту горькую жалобу. Слушала, не думая ни о чем. В моей голове и душе было пусто. Почти...
Внутри меня рождалось...
Даже не знаю. Что-то... Что-то важное. Если бы у меня был второй шанс... я бы попробовала начать все сначала. И может быть даже что-то исправить...
Последний раз всхлипнули совсем рядом, и я резко обернулась....
Они стояли совсем близко, но в темноте я могла различить лишь силуэты. Я чувствовала едва ощутимо, дыхание стаи на своей коже... Их глаза не светились во тьме, как это любят описывать человеческие авторы и рассказывать сказочники. Вовсе нет. И я не боялась их.
Не эту стаю....
Говорят, что это не просто звери. Есть предание, что это — духи наших предков и те, кто ушел и не смог вернуться. Стая появляется лишь здесь, на землях подлунных лордов. Она небольшая, около трех десятков матерых зверей. В ней нет молодняка. Стая буквально дышит древностью... но горе тому, кто заблуждается в ее силе! Их давно не видели... последний раз о появлении стаи упоминается лет триста назад... И вот они пришли. Вышли из леса и встали рядом. Сейчас... сами...
По легенде, подлунный князь один раз в жизни может призвать их, если почувствует, что ему нужна поддержка предков. И говорят, что стая откликается на его зов. Подлунные волки... белые, почти седые, немного отливающие голубыми тенями, словно для того, чтобы лучше уходить, растворяться в тени... Я смотрела на них. И мне было больно. Потому что стая пришла на зов... И это был не мой зов.... Мой зов они бы не услышали...
Неужели, мой князь все же погиб?
Или он бился сейчас с кем-то в своей последней битве? Неужели, его зов пролетел сквозь расстояние и достиг ушей тех, кто призван защищать нас, когда наших сил уже не хватает? Без сил опустившись в траву, я закрыла лицо руками. Слез не было. Волки обступили меня. Мгновение... и вожак лег рядом со мной, прижавшись теплым боком. Словно по команде к нам придвинулись остальные. Я сидела, чувствуя их тепло. Медленно всходила луна...
Именно в этот момент я поняла, что хочу умереть....
Смерть показалась мне легкой... и... даже прекрасной. Я не просто захотела ее. Я взмолилась о ней... быстрой и милосердной. Сама мысль о гибели князя выела мои внутренности, оставив лишь темноту. Там, где столько лет жил его образ стало пусто, как в брошенном доме. Не знаю, сколько так прошло времени. Знаю только, что я была готова теперь к приходу Тариса...
И готова к тому, что он принесет с собой...
Устроившись поудобнее, я обняла вожака за шею, слушая как медленно и ровно бьется его древнее сердце. Кто он? Может быть сам Стефаникаст? Такой древний и мудрый... Или его сын? Говорят, он был могучим воином и любил опасности и схватки... А может быть, первый Девларт? Тот, что не мог обернуться? Говорят ведь, что после смерти богиня сжалилась над ним и сама обратила его в волка, чтобы он мог вечно водить свою стаю по ночному лесу....
Кто знает...
Может быть, это просто стая. Дикие и совершенно обыкновенные хищники. И вся их древность — всего лишь результат метаний моего воспаленного мозга? Я не знаю. Знаю лишь, что мысль о смерти больше не пугает меня... Я готова к ней...
Я ее жду...
Из дневника Вэрда:
Вечер 6 дня плена
Я весь день не видел Мари. Собственно говоря, я не видел никого, кроме своей зверюшки. Закончив под утро, я ушел спать, но был почти сразу же разбужен. Даже если бы испуганный дворецкий не сообщил мне, что в лаборатории что-то не так, я бы и сам догадался — от громкого рева ощутимо содрогался пол в моей башне. Пришлось вылезать из теплой постели и тащиться в хмурое, еще холодное утро. Пока я спускался вниз, успел здорово разозлиться. В лабораторию я влетел ругаясь, как сапожник:
— И чего ты орешь, с утра пораньше?
Естественно, мне не ответили. Вернее, ответ был, но столь нечленораздельный, что я ощутил лишь его эмоции. Надо сказать, что мое заклинание чтения мыслей, которое я по дурости своей, применил сразу же, после окончания операции, сыграло со мной злую шутку. Во-первых, я умудрился так устать, что видимо что-то перепутал при накладывании его, и его так замкнуло, что как я ни старался, я не смог его снять или отключить. Мыслей у тварюшки не было, одни сплошные эмоции, которые я и получал. Не так сильно, как с Мари или другими людьми, но в данный момент и это было неприятно.
Да вдобавок еще и здорово отвлекало, мешая работать.
Диагностика, сколько я не старался, так ничего и не выявила. Пришлось вскрывать практически зажившую черепную коробку. Кразлик совершенно не был мне благодарен за повтор операции. И пару раз так искренне пожелал мне, видимо, сдохнуть, что я даже порезался, причем довольно глубоко.
Пришлось оставить все, как есть и бежать наверх, в комнату, чтобы при помощи зеркала убрать рану — мне нужны были дееспособные руки. Надо ли говорить, что даже не смотря на то, что во время моего путешествия сверху вниз, Клайтон успел впихнуть в меня несколько бутербродов и заставил уже у самых дверей лабораторной запить это все чашкой чая, внутрь я вошел, мягко говоря сильно разгневанный.
— Ты кем себя вообразил? — заорал я на кразли, нанося несильный удар по морде. Тварь моргнула и заткнулась. Я не остановился на достигнутом и закрепил эффект, правда в основном за счет слов, а не дел. Внутри черепа я не нашел причину проблем, пришлось вскрывать крылья. Не знаю уж по какой причине, но здесь источник бедствия был хорошо заметен. Как оказалось, у бедняги отторжение крови. Мы были из разных миров, и его тело не желало принимать мою кровь. Пришлось чистить сосуды, а потом придумывать заклятье, что было бы способно соединить его и мою кровь в нечто... среднее.
На это ушел остаток дня. Уже ближе к полуночи, я закончил, завершил операцию и пошел к себе. Замок спал. Казалось, если затаиться, можно будет услышать храп всех обитателей, которым в прошлую ночь мой милый малыш не дал сомкнуть глаз.
Я так устал, что с трудом передвигал ноги. Моего сознания, казалось, хватало лишь на то, чтобы следить куда иду... Но вот я поднял голову и понял что стою у комнаты Мари. Даже не знаю, зачем я сюда пришел? Я не видел ее целый день, слишком занятый даже для того, чтобы перекусить. Значит, она ела сегодня одна.
Открыв дверь я вошел и остановился возле кровати. Она спала, свернувшись в клубочек, разметав волосы по подушке и совсем не выглядело соблазнительно... и в то же время, ее милая, какая-то мягкая женственность и беззащитность, показались мне невероятно привлекательными...
Я с трудом заставил себя уйти. Всю оставшуюся дорогу до своей спальни, я уговаривал себя не дурить, не портить себе жизнь и нервы и пойти спать.
Хотя...
Хотелось совершенно иного....
Мари
Ночь 6 дня плена
Даже не знаю, какая именно по счету это была ночь....
Просто однажды, среди томительных и волнующих снов, я вдруг увидела его... Я шла по тропинке. И вокруг было пусто. Лишь ветер высоко в горах пел свою песню. Я шла медленно, никуда не торопясь и ни о чем не думая...
И вышла к обрыву. Передо мной во всем своем великолепии раскинулись местные горы и открывался великолепный вид на замок Вэрда... Я стояла и смотрела на замечательный пейзаж, когда почувствовала чье-то присутствие... Обернулась неохотно, словно подозревая, что ничего хорошего эта встреча мне не принесет...
Он стоял и смотрел на меня... И ветер трепал его черные густые волосы, ласково шевеля чуть отросшие кудри... так, как мне бы хотелось гладить их. Глаза смотрели грустно и в то же время как-то... не знаю... жадно, что ли... И руки он сжимал в кулаки, словно боялся меня коснуться ненароком...
Я с усилием отвернулась, хотя сердце умоляло не отводить взгляд, дать насмотреться на него... налюбоваться, запомнить, сохранить в памяти его образ... Такого большого, сильного, мужественного и красивого... Вот такого, одинокого... когда еще можно сделать вид, что он все еще мой...
Он звучно выдохнул и я не выдержала. Я слишком сильно хотела видеть его... смотреть на него... даже если это причинит мне боль. В конце концов, что такое боль? Я почти привыкла к ней в этом мире... С тех пор, как я впервые попала сюда, я познала практически все оттенки боли... А эта... всего лишь немного другое ощущение... Ради него...можно и потерпеть...
Боль....
Она пульсировала во всем теле, тянула опуститься в бессилии на землю. Он шагнул ко мне, выходя из тени на свет и я поразилась как сильно он устал, заметила что в волосах появились нити седины, придающие ей благородный оттенок... И горькие складки у рта... раньше их не было...
Я стояла в молчании, не зная, что сказать. Это всего лишь сон... Сколько мне их уже снилось. Сколько еще приснится? Зачем слова? О чем мне теперь с ним говорить?
— Мари... — прошептал он. И я в который раз задохнулась от нежности, что рождал его голос в моей груди. В опять поразилась как по особенному он говорит мое имя... Словно молитву...
Мне не хватило сил ответить. Боль опять начала меня терзать, наполняя глаза слезами. Слезы мешали мне видеть его, но я не вытирала их, позволяя течь по щекам беззвучно. Несколько секунд Стефан пристально смотрел на меня, словно пораженный в самое сердце, лишь скулы закаменели, а потом, решившись, шагнул и обнял...
Я не сопротивлялась. Зачем? Мне не так уж часто снится, что он рядом. Что он обнимает меня вот так... как будто все еще любит. Как будто я все еще являюсь центром его Вселенной. Его руки сжали меня сильнее, легонько потянув за волосы, он заставил меня поднять склоненную голову и посмотреть ему прямо в глаза. Я боялась даже вздохнуть, не то, что всхлипнуть, чтобы не спугнуть этот миг, этот сладкий сон...
А он прижался к моим губам... Молча, ничего не говоря. Целовал, целовал жадно, до одурения, до боли стискивая так, словно пытался впечатать в себя. Я не сопротивлялась, сама сходя с ума от его присутствия. Понимала, что все мне это лишь снится, все это не настоящее, но не могла отказаться от этого. Не могла заставить себя проснуться. Отказаться даже на мгновение от его близости, от его рук, его губ.... От его запаха, что одурял, наполняя ноздри, заставлял все мое существо трястись от желания. От его рук, что жадно мяли мое податливое тело, вызывая сладкое томление и жажду почувствовать их легкую шероховатость на обнаженной коже....
Мозг намекал, что, скорее всего это — очередные шуточки Вэрда. И что если я сейчас открою глаза, я, скорее всего обнаружу в своей постели совсем другого человека... Мне было все равно. Я не желала открывать глаза! Я не желала знать правду! Я хотела еще раз....
Один раз быть с ним....
Чувствовать его одуряющую жажду... его сводящую с ума жадность...
Он целовал мою шею, мои руки обвивали его плечи, не желая отпускать. Он было дернулся, пытаясь наверное, раздеться... Мне было все равно. Я не отпустила его, продолжая целовать, перехватывая инициативу. Мужчина на мгновение замер, позволяя мне показать что и как будет дальше, позволяя мне вести этот молчаливый танец, в котором музыкой служило наше яростное дыхание....
Я прижималась все сильнее. Поцелуи становились все глубже, все яростнее. На мгновение он все же смог отстраниться, пристально глядя мне в глаза. Я тяжело дышала, с ужасом следя за ним. Неужели это все? И больше ничего? Несколько поцелуев? Но мне нужно больше... Много больше!
— Прости меня... я не могу... — прошептал он горько.
— Я знаю... — прохрипела я, не в силах выдавить из себя сейчас нормальный голос. — и не надо... пусть будет так...пусть все будет так, как ты хочешь... я приму все... все, что ты дашь...
— Отпусти меня... — прошептал он.
— Нет.... — покачала я головой. — Только не сейчас... не сегодня... Ты сам пришел... Я не звала... не ждала... не просила... — я подняла руки и положила их ему на грудь, чувствуя, как бешено бьется его сердце. — но теперь, когда ты сам пришел ко мне... я не могу тебя отпустить...
— Я так часто ее предавал... — прошептал он, устало закрывая глаза. Боль в очередной раз обняла меня, заставляя задрожать. Даже сейчас, даже в моем сне, он думал о жене...
— Это не моя вина... — прошептала я. — но сейчас — мое время. Не думай о ней... не вспоминай... У тебя еще будет время раскаяться и заслужить прощение... Сейчас мое время!
— Хорошо... — согласился он. — только... я не могу ... так. Покажи мне, какая ты на самом деле... Отпусти ее... Обещаю... сегодня я буду с тобой... буду весь... твоим... только не трогай ее...
Я услышала лишь то, что хотела. Кивнув, я потянула его на себя. Он сопротивлялся с упрямым выражением лица. Внутри меня полыхнула горькая ярость. Она охватила меня, застя глаза...
Кажется, я ударила его...
Рука впечаталась в окаменевшие скулы.... Ладонь обожгло жаром и болью. Его глаза сверкнули гневом и яростью, ничуть не уступающей моей.
— Здесь есть только я! Бери, что дают! Мне больше нечего тебе предложить! — мой голос разнесло, растащило звонкое эхо. Ветер подхватил волосы и бросил их ему в лицо. Мы стояли друг против друга, яростно и тяжело дыша, с ненавистью глядя и были готовы, кажется, вцепиться друг другу в глотки...
Мозг наполнился ужасом от того что все это происходит с нами...
— Так вот каков наш конец... — прошептала я, сдаваясь, готовая уступить, признать свое поражение. Он больше не мой. Он больше не любит меня... Я сделала шаг назад. Он хрипло и шумно вздохнул, освобождаясь от ярости. Выдыхая ее.
