— Ну, телом-то ты ещё маловат будешь, — словно уговаривая себя бормотала девушка.
— Да нет, у меня все в порядке, — заверил я Лиззи, лукаво подмигнув. И тут же схлопотал полотенцем по наглой роже.
— А ну хватит меня в краску вгонять! Раз у нас тут все такие взрослые, пойду, соображу чего покрепче, — и направилась к выходу, попутно прокричав: — А тебе рано ещё! Не сформирован мозг!
— Тонко подмечено, — согласился я.
Той ночью мы не сомкнули глаз, рассказывая друг другу о своих жизнях, переживаниях и надеждах. Щемящая тоска снедала сердце, когда я слушал об очередной тяготе её нелегкой жизни. С самого детства одна, ранняя самостоятельность и многое, многое прочее. Затем я поведал о себе, вспомнил, как в далеком нереальном сне покинутую будущую супругу. Тогдашний я казался себе каким-то чужим, взрослым человеком с забитой тривиальными бедами головой. Нынешнее возвращение в детство, ворох опасностей и стрессов наверняка ударили по психике, а страх за свою жизнь, отсутствие привычного чувства уверенности и надежности из прошлой жизни вырывали из сна посреди ночи.
Лишь под утро, усталые, но умиротворенные взаимной исповедью мы разошлись по комнатам.
Морозным зимним утром я направлялся по указанному в загадочном послании адресу. Легкие снежинки пушистыми хлопьями падали на раскрасневшееся лицо, и впервые за множество лет я ощущал то самое 'детское' новогоднее настроение. От гоблинов сто лет ничего не слышно, лишь ехидная открытка 'с наступающим' свидетельствовала о существовании оных. Чтоб им пусто было. А вот завуалированная просьба о встрече может быть, чем угодно, начиная от западни и заканчивая предложением о помолвке. Гринграсс предупреждал, что обильный наплыв невест предстоит переждать с твердостью. 'И не вздумай обрюхатить аристократку — не отвертишься', — со всей строгостью предостерег Ричард, расписывая всевозможные женские уловки и ухищрения для облегчения 'залета'. Признаться, голова пошла кругом: на какие гадости иногда способны 'милые леди' для достижения собственных целей.
Услужливый привратник, вежливо поприветствовав, проводил прямиком к искомому номеру. Роскошный отель в центре магловского Лондона манил взгляд, и мне пришлось серьезно попотеть подбирая достойные шмотки.
— Магический этаж — двадцать восьмой, — шепнули в ухо, и я остолбенел. А консьерж, невозмутимо подмигнув, проследовал за стойку, где вновь уткнулся в глянцевый журнальчик, подслеповато щурясь. Лифт, доставив меня на этаж, не стал дожидаться и вышвырнул меня, как близнецов от Кубка огня. Какой занятный юмор у строивших сей чудный дом.
Сделав несколько шагов по покрытому дорогим ковром полу я уткнулся в единственную на всем этаже дверь. Единственную дверь. На целый этаж небоскреба.
Подергал за ручку. Ничего. Попинал ногой с тем же успехом. Вздохнув, снова-таки ухватил бумажку и уткнулся в странную надпись, шедшую постскриптумом. 'Ледяная...'? Хм. Что бы это могло значить? Ледяная? Ну если учитель, то только лишь заклинание ледяной сферы приходит на ум.
— Сфера, — вежливо обращаюсь к запертой двери.
И внезапно дверной проем потек, как оплывшая свечка, а на полированном древке проступило неказистое личико.
— Правильно, — заявила потекшая рожа, и дверь схлынула. Коридор слился, образовав единое целое с номером. А внутри, покачиваясь в кресле качалке сидел тот, на кого я втайне и в глубине души надеялся. Александр Гарфилд, наставник и учитель, как же я скучал!
— Проходи, чего стоишь в дверях, — спокойный сильный голос как всегда вырывал из оцепенения. Я прошел и встретился взглядом с мастером.
— Учитель, — приветственно склоняю голову. Каникулы начались.
Комментарий к Глава 24: Перемирие
Вырвался из крышесносного течения сессии. Не совсем бечено. Мне тут поступали предложения о бете, кто из знающих может посоветовать, как приобрести сие благо? Буду признателен за советы.
========== Глава 25: Нежданный союзник ==========
Гарфилд окинул меня нечитаемым взглядом, затем хмыкнул своим мыслям и улыбнулся.
— Да вот, сподобила нелегкая на ярмо тяжкое, — вздохнул, поднимаясь, Александр. Крепкое рукопожатие, и тот самый вопрос, которого я боялся больше всего.
— Ну, что там у тебя, рассказывай!
И я рассказал. Все. И про подставу, и о гоблинах, в подробностях описал глубину приютившей меня задницы. По мере повествования лицо учителя все больше вытягивалось и приобретало нечитаемое выражение.
— Дальше, — хмуро потребовал Гарфилд. Мужчина прошел к столику, и плеснул в бокал два пальца виски.
— Ну, в принципе все, — тяжко вздохнул я. — Теперь меня хотят сосватать за старшую Гринграсс, я на крепком поводке у гоблинов и обязан являться по первому зову.
Мастер не отрываясь смотрел на потрескивающее в камине пламя. Лицо мужчины напоминало неестественную маску и, казалось, я разглядываю застывшее изваяние, а не живого человека.
— Я слегка... разочарован.
— Простите, учитель, я подвел вас.
— Нет, Поттер. Ты подвел себя.
И вышел из комнаты. Я так и остался стоять, пристыженный и опустошенный, ожидая вердикта наставника. Гарфилд вернулся вскоре, и протянул странную серебряную цепочку с кулоном на конце.
— Одевай! — не терпящим возражения голосом приказал Александр. Я безропотно подчинился. Просунул голову в серебряную цепочку и кулон на шее замерцал кроваво-рубиновым цветом.
— И впрямь имеется ниточка, — пробормотал, хмурясь, наставник.
— Так можно ли что-то с этим сделать? — спросил я с робкой надеждой.
— Я понятия не имею, как тебя умудрились настолько прижать. Настолько багрово-красный цвет свидетельствует по полном подчинении, моментальной каре за оплошность и даже намерении неподчинения.
— Каким образом? — со страхом вопросил я.
— Они с тебя даже обет не брали, верно? Ведь существует сложный ритуал, позволяющий обет, принесенный не добровольно, свести на нет. Здесь же имеет место быть совсем другая, чудовищная и древняя магия. Возможно сугубо гоблинская, и только в их схронах можно найти ответы. Сходу и не скажешь. В любой момент при личном контакте они могут считать твои намерения, и, в случае необходимости, наказать.
— Так что, ничего нельзя поделать?! — мне не удалось сдержать отчаяния в голосе.
— С самим явлением нет. Но можно ослабить сам поводок, сведя расплату в случае неповиновения на ноль. В такой сложной ритуалистике управляющий контрольный ключ завязан на какой-либо могущественный артефакт, безусловно. Но пока он далеко его действие можно свести на нет. Завтра утром проведем соответствующий ритуал.
— То есть я смогу избежать немедленной кары в случае неповиновения?
— Только если будешь далеко от управляющего ключа. Не попадайся больше гоблинам.
— Но они сами меня найдут! Так или иначе, в замке или где-то в городе.
— Значит, придется подыграть им, — сложил руки на груди Гарфилд, — и использовать данный козырь в самом крайнем случае. У тебя будет лишь одна возможность.
— Хоть что-то... — прошептал я, чувствуя, как отпускает напряжение. Подтаскиваю невербально стул, и усаживаюсь рядом с учителем. Безмолвная тишина окутала номер, треск камина и разразившийся за окном снегопад убаюкивали не хуже материной колыбельной.
— Но позвал я тебя не за этим, — первым нарушил тишину мастер, — хоть твоя... проблема немного спутывает карты. Ты помнишь нашу летнюю беседу?
— Какую из них?
— О путях магии. О нынешнем состоянии магического мира, сравнении Волан-де-Морта и Дамблдора.
— Да, что-то припоминаю. И о необходимости ввода в игру некоей третьей силы...
— Именно так. Через несколько дней приедет некий человек, который долго держался в стороне от всей суеты, но, пожив среди маглов понял, что пробил час. И, как он прибудет, у нас состоится серьезный, откровенный разговор. Заранее предупреждаю, о необходимости Обета. Ты узнаешь много нового и, возможно, шокирующего. К слову, этот человек, возможно, поможет тебе с твоей проблемой, или подскажет способы её решения. У него больше опыта, чем у кого бы то ни было в этом вопросе. Ну, а до тех пор поживешь со мной.
— С вами? — настороженно уточняю.
— Ну да! — недобро ухмыльнулся учитель, — А то ещё влезешь в какую-то новую чертовщину за это время. Ой, рано было тебя выпускать в свободное плавание. Ты же надеюсь не забрасывал тренировки? Вот мы и наверстаем упущенную форму!
Мне сразу же стало нехорошо.
И началось! Уютным зимним утром, когда пустынные улицы обволакивает морозная темнота и так хочется поваляться в теплой постельке, кутаясь под толстое одеяло меня вырвал из сонной дремы ушат ледяной воды.
— Подъем! — прогрохотал Гарфилд.
— Чтоб тебя...
— Не слышу энтузиазма!
Полузабытая утренняя трехкилометровка, как ностальгическая память о любимых летних деньках. Облачко пара вырывалось из легких с каждым выдохом. Бодрый наставник легкой трусцой подгонял следом, напевая под нос мелодию из древнего кассетника. Прислушавшись, я услышал известный мотивчик Iron Maiden.
— Хей! Так не честно! — выдохнул я возмущенно. Меня обуяла черная зависть. Ну это уже не в какие ворота!
— Мне можно. А ты вообще наказан, и должен сосредоточиться на беге, движениях, и всех органах чувств, — наставительно произнес Александр. — У тебя есть силы болтать? А ну-ка прибавь ещё!
А в какой восторг пришел учитель, услыхав о моих занятиях по фехтованию с Гринграссом.
— Это же просто чудесно! — предвкушающая улыбка не предвещала ничего доброго. — Сколько групп мышц работает, да и каждому уважающему себя аристократу стоит уметь держать клинок в руках.
Что тут началось! Ко всему прочему дополнительных полтора часа занятий мечом выпивали последние соки. Различные стойки, техники, защиты...
— Я что, на рыцарский турнир собираюсь?! — бросаю в сердцах, и внутренне сжимаюсь от странного и сложного взгляда Гарфилда.
— Э-э... только не говорите...
— Какой проницательный, — сощурился подозрительно мастер. — А ну выкладывай, что тебе известно!
— Да ничего я не знаю, клянусь! И знать не хочу! — возмущение так и хлынуло.
— А знать придется то, — вздохнул недовольно мастер. Устало потер переносицу и пригласил сесть рядом. Выражения явного неприятия предстоящего, навевало нешуточную опаску.
— Скоро в Баварии произойдет состязание претендентов. По древней традиции турнир фехтовальный, без использования магии. Приглашенные рыцари со всего света соберутся для участия в боях.
— А я то тут каким боком? — спрашиваю недоуменно.
— По традиции всегда приглашается последний новообретенный перед самым турниром Лорд. И, поскольку во всей магической Европе ты самый видный и самый молодой, приглашение на турнир неизбежно.
— Я не рыцарь...
— Пройдешь отбор — посвятят моментально.
— Но никаких предложений не поступало!
— Не удивлен. Гринграссу не выгодно твое участие. Он взялся обучать поверхностно, лишь бы ты не опозорился как полный неумеха. Все же необходимый минимум должен знать каждый. Перед самым турниром произойдет отбор претендентов, который ты не должен будешь пройти.
— Почему так? — и какого, спрашивается Гринграссу опасаться какого-то состязания.
— Участие в турнире подразумевает снятие прежних помолвок и магических договоренностей. Это цена за нешуточную опасность. Правда разрывающий таким образом брачные узы обязан идти до конца. Победа или смерть.
— А каким боком это касается помолвки? ..
— Ты разве не понял ещё? — ехидно ухмыльнулся мастер. — В чем смысл подобного турнира? Ради руки принцессы, конечно же!
Полнейший ступор. Последние слова окончательным катком проехались по взбудораженному рассудку. Я вскочил, и в бешенстве смахнул рукой со стола бутылку.
— Ну куда мне ещё принцессу?! — возопил я небесам.
Гарфилд бесстрастно приподняв бровь хладнокровно проговорил:
— Ну если тебя устраивает до конца дней бегать на побегушках у Гринграсса и гоблинов, не буду мешать. Постоянно ожидать удара в спину и трястись в ожидании, пока высшие силы не решат смахнуть тебя с доски? Уж лучше пусть пронзят мечом насквозь. Во все века это почетная смерть.
— Какая разница какая смерть! — горячо сплевываю, — смерть это один равнозначный итог! Который избегать нужно любой ценой! Потому уже как-то плевать будет на все и на всех!
— Вот оно что... — презрительно протянул мастер. — Умереть как пес смердящий вздумал, ученичек?! — повышенный тон наставника словно гром среди бела дня. — Я знаю одного колдуна, который хотел любой ценой избежать смерти! И он убил ТВОИХ родителей!
Ярость схлынула, как не бывало. Я опустошенный рухнул на стул.
— Простите мастер, накатило, — покачиваю головой, словно развеивая наваждение.
— Да нет, не накатило-то. В гневе настоящие взгляды свои показал мне. Можно бесконечно считать себя каким-угодно хорошим парнем, но в момент отчаяния покажешь истинное лицо. Что с тобой произошло?
Изначально не хотелось ни о чем говорить. Словно некий внутренний барьер препятствовал и нашептывал — не надо... не надо... Оставлял последний козырь и наивную надежду на благополучное разрешение. Чего я боялся? Несуществующей инквизиции, не иначе. Протрезвевшим взглядом смотрю Гарфилду в глаза.
— Несколько месяцев назад произошло нечто... в общем это тяжело объяснить.
— А ты попробуй, — мягко проговорил учитель.
И я поведал о событиях на Астрономической башне. Спокойно, подробно и обстоятельно, описывая мельчайшие детали и подробности, собственные ощущения и реакцию Гермионы.
Лицо Александра по мере рассказа ошеломленно вытягивалось. В один миг показалось, что вот прямо сейчас собеседник выхватит палочку и заавадит нахрен.
— Пойдем-ка со мной, — вытянул руку Гарфилд, и мне ничего не осталось, как аппарировать с ним. Знакомая хижина в которой на днях учитель ослабил контроль, водрузив мне на грудь громоздкий амулет на постоянной основе. Ношу постоянно. Теперь же он снова приказал стать в центр круга и ни с того ни с сего начал напевать чепуху дурным голосом. Возможно латынь, или что-то очень похожее... ой, что-то мне поплохело... Вспышка ярости, боль... ужасная боль. Краткий миг, и мир померк перед глазами.
— Гарри... Гарри Поттер, ты слышишь меня? — как сквозь вату донесся обеспокоенный голос.
— Д-да... — надрывно хриплю, поднимаясь. Учитель отошел на пару шагов, взирая на меня с настороженностью и... страхом? Только сейчас я понял, что стал примерно на голову выше немаленького наставника, и страшная догадка пронзила рассудок. Короткий взгляд вниз и малейшие сомнения развеялись: я — это 'оно'.
Исполинские, покрытые черными антрацитовыми пластинами конечности. Повсюду шипастые наросты, особенно выдающиеся на локтях, коленях и запястьях. Грудная клетка — сплошная костяная пластина. Кисти рук также черные, неестественно длинные пальцы с нехилыми когтями взрывали воображение.
— Давай уж лучше так, — буркнул Александр, и в метре предо мной возникло волшебное зеркало. Еп твою мать...
Глаза. Первое, что всецело завладело моим шокированным рассудком — глаза. Огромные пылающие провалы, будто врата в ад, источали ярко тлеющее пламенное свечение. Резко выпуклые скулы, обтянутые пергаментной кожей. Открываю рот, и тут все в порядке — полна пасть первоклассных клыков. Могучие плечи с костяными шипастыми наплечниками плавно переходили в костяной нагрудник. Подобные наросты от лопаток закрывали большую часть спины. Внезапно шевеление за спиной привлекло мое внимание. Крылья. Я расправил их, и тотчас в помещении стало тесно. Исполинские, похожие то ли на драконьи, то ли на ангельские крылья венчались знакомыми уже боевыми шипами. Вся поверхность испещрена тлеющей вязью непонятной письменности. Попытка осмыслить пару символов увенчалась чудовищной болью в основании черепа. Не стоит. Не нужно этому наречию звучать в нашем мире.
