— Какие рабы, когда мы на южан не похожи? Или похожи...Повозки вчера не осматривали, а вот от дороги нас сразу отрезали, пока Джанир с командиром говорил. Ты же потом подошел, слышал, о чем разговор был?
— Джанир доказывал, что мы в Харлах на базар едем, да он не первый раз уже тут, стража его знает. О присоединившемся к нам обозе спрашивали, кто да откуда они.
— Что-то ты темнишь...Если Джанир тут не первый раз и его стража знает,то чего тут доказывать надо, не понимаю. А на прибившихся к нам и внимания не обращали...
— Рина, — досадливо поморщился мужчина, — у стражи свои указания, мы-то откуда их знаем, что они искали?
— А о чем говорили, знаешь?
— Ты боишься чего-то? — уже в упор спросил.
— Нет, просто интересно, это всегда так стража себя ведет, или только с нами? Или только вчера? Мне показалось, что они чем-то обеспокоены и сперва удостоверились, что мы действительно те, за кого себя выдаем, а потом предупредили Джанира...и тебя, Карса и Нерена. О какой-то опасности, да? Я же не из пустого любопытства спрашиваю, а чтоб знать, чего бояться-то. Вы все умные, уже много лет по дорогам ходите, а я так... вляпаюсь и не замечу, сожрут меня, несчастную...
На придуривание, как ни странно, Торкеш и купился. Я уже собралась подавить слезу и пошмыгать носом по предполагаемой печальной судьбе быть сожранной под кустиками неизвестным чудищем, но тайна была вытащена и выдана без всяких пыток.
— Что обеспокоены — это ты правильно уловила. Харлах же почти на границе Тигории стоит, дальше полуденный тракт идет в Бальсию, Скирию, Истан и другие полуденные страны. Тракт идет через Великие Степи, потом уже расходятся дороги. Вот где-то в этих степях были обнаружены темные маги. Магов уничтожили, но боятся, что мог кто-то сбежать, вот и проверяют всех...
— Темные маги жили в степях? Там же равнина, заросшая травой, где там жить можно? И что, кто-то сбежал из магов? А почему они темные? И ты сказал, что граница Тигории у Харлаха проходит, а эти маги, значит, за границей жили?
— Ну, затарахтела! — поднимая ладони в защитном жесте, покачал головой Торкеш. — Великая Степь — это не только равнина с травой, там есть и деревья, и реки, и даже горы небольшие. Укрыться в Степи можно так, что никто не найдет. Там одна опасность — арки, но они кочуют племенами, могут выследить и убить. Шаманы у них сильные, могут и с магами потягаться. Темных они не любят, кровь на жертвеннике могут пролить и сами, но не разумных рас, а темные именно этим грешат, за что их в Тигории и преследуют с королевского благословения. Скорее всего, туда пошел отряд из Тигории, чтобы выжечь темных вместе с помощниками и всякой сотворенной ими дрянью, а дрянь может быть ну очень неприятная...Столкнулся я как-то, дело было в горах на закатном направлении. Хорошо, что в отряде тогда маги боевые были, да не юнцы из Академии, а ветераны, которые уже темных уничтожали. Тогда на нас выпустили только двух...хм, тварей, так они пять человек за мгновение положили, пока наши маги им отпор дали. На вид были как люди, только вблизи оказались жутью сплошной — чешуя, когти что ножи острые, выше нас на две головы и сильные — деревья ломали руками. Лучники одному в глаза попали, а он все равно дрался, как будто глаза и не нужны ему. Мало этих, так еще под ногами мелкие твари шустрили, вроде ящериц больших, зубы у них были ядовитые и хвост что веревка, уцепит — не оторваться. Одно хорошо, что ящериц тех мы сразу увидели, наш командир и поделил всех, одни — ящериц рубят, другие тех тварей отвлекают, пока маги их заклинаниями били. Потом уж и темного достали...все слюной брызгал, да карами всякими грозился. В пещерах себе убежище сделал, там и жил с двумя учениками. Там они и тварей этих сделали...из людей...Когда мы те пещеры захватили, солдаты на такую жуть насмотрелись, до конца дней будут помнить...Маг нам все грозился, что если его убить, то за него отомстят его твари, мол, в пещере спрятаны яйца, откуда они и вылезут, хоть горы на них насыпь сверху — пророются наружу. Наши маги все осмотрели, а потом жечь эту погань стали, долго жгли, чтобы ничего не ускользнуло. А мага с помощниками... порубили, да и гномьим огнем спалили, который даже алмазы в пепел превращает. Я тогда чудом живой остался, ящерицу проглядел, а она меня и хватанула, да зубы в сапоге застряли. Так что темные маги — серьезное дело, раз есть опасения, что какие-то твари оттуда могли сбежать, стража зря пугать не будет. У них в десятках всегда один маг есть, чтобы людей зря не класть. Он и проверяет, нет ли чего подозрительного...
Вот и стало понятно, почему меня озноб вчера такой колотил, аж зубы стучали. Маг, значит, проверял...А еще и эти шрамы на руках...Неужели во мне что-то заложила эта стерва, Мирандина, раз я так реагирую на проверку? А на что проверка-то была, и не спросишь у стражников, на это только маг ответить может!
— Ну и историю ты рассказал... Жуть какая! И часто ты сталкивался с таким... такими...?
— Не слишком, Судьба миловала. Это больше по части магов, я же солдат, мое дело мечом работать, да кулаками...
— Полностью одобряю политику вашего короля в отношении темных. И карательный отряд тут наивернейшее средство. А...часто у вас темные маги начинают пакостить?
— Не знаю, — пожал плечами Торкеш. — Слышал, что объявляются иногда их твари, но у нас в королевстве, как только заметят подобное, сразу солдат да магов высылают, пока до большой беды не дошло. Легче вот так пару темных с учениками выжечь, чем потом полстраны класть. Когда-то с подобного и началась Великая Война...
— Торкеш, а тогда, в горах, ты солдатом был в отряде? А потом ушел из армии? Почему?
— Был? — нервно дернулся он, — ну да, был. Не по мне это стало, потом с обозами стал ходить. Вот и до сих пор хожу, куда пошлют. Зато платят хорошо и без дела не сижу...
— Слушай, а почему у вас Тигора самого первого называют Великим? Что война была именно Великая, потому что все со всеми воевали, это я уяснила, а с королем-то что такое?
— А каким его еще называть? Чем тебе его имя не угодило? — посмотрел прямо как на умственно отсталую.
— Да просто интересно стало, везде все говорят "великий", а в чем его великость-то? Вот у нас были тоже короли, так ни одного великим не звали. Грозный был, Мудрый был, самый что ни на есть наш великий, так просто Первым звался, потому что от него новая королевская династия пошла...нет, не династия даже, а старая власть в стране поменялась, направление сменилось, ну как если бы вдруг ты жил в деревне за забором и никого чужих не пускали туда, а потом забор снесли и разрешили смотреть по сторонам и гостей из соседней деревни принимать. После этого мое королевство начало развиваться, люди учиться стали, в другие страны ездить и новое перенимать...это только потому, что тот король, Петр Первый, стал такую политику проводить.
— Рина, ты...такие вопросы задаешь...лучше их про себя держать. Когда у нас говорят о Великом Короле, то никто не задается тем, почему он стал именно Великим. Страну он собрал, его потомки до сих пор правят...мало ли что тебе в его имени не нравится, принято так его называть и все. Ты же не будешь возмущаться, если тот король, который сейчас у вас правит, например, Умным называется? Или будешь?
А и то правда, чего я удивляюсь? Мало ли там какие исторические перипетии возникали, были у нас и Железные и Умные и Красивые и даже один Солнце затесался. Навряд ли их подданные устраивали демонстрации с требованиями убрать сие определение и тут нечего лезть с вопросами, а то сочтут за оскорбление правящего режима. Помнится, был такой рассказик, где наборщик ошибся и вместо буквы "р" вставил "г" в слове "ровно". Все бы ничего, да после в контексте шло не больше не меньше, а "государь-император". Сгинул наборщик на каторге, между прочим, говоря, что умирает за букву "г". Слушать надо больше, а не языком болтать. Ладно Торкеш — наемник, у них чаще всего одни бабы да деньги на уме, время пройдет и забудет о моем вопросе...надеюсь, что забудет, а мне впредь наука. Как бы его от моих слов отвлечь, а то вон задумался так, что невооруженным взглядом видно! Погладить по голове, что ли, как сама себе массаж делала...между прочим, от этого даже в парикмахерских тащатся... глядишь, и потеряет мысль...ага, вот так...еще...ну и чего встрепенулся, опять вспомнил мои антимонархические настроения?
— А о чем ты с Джаниром утром говорила?
— Об оплате за мой проезд и охрану, — обрадовалась я перемене темы. — Сказал подойти сегодня в дороге. Когда Харлах будет, вечером?
— Под стены подойдем вечером, а в город завтра с утра войдем. Сегодня стража не пустит. Зато завтра посмотришь на него изнутри, это тебе не Фрайм! Одна крепость чего стоит! И базар там знатный, южане люди ушлые, но везут такие интересные вещи, что смотреть целый день можно! Хрол сказал, что ты с ним пойдешь..
— Пойду, надо для его жены подарок выбрать. Любит ее мужик, а вот что подарить — не знает. Вот и помогу, пусть порадует по приезду.
— А со мной сходишь? — вроде и равнодушно спросил, а сам глазом косит, как отреагирую.
— Схожу, какие проблемы. И твоей жене что-нибудь подберем...— съехидничала маленько.
— Какой жене? Что подберем? — чуть не подпрыгнул на месте Торкеш, аж зашипев в ответ. — Я про тебя говорю, а ты...
— Да чего ты вскинулся? Уж и посмеяться нельзя...
— Нашла, над чем смеяться!
— Ну не плакать же, верно?
Мужчина отвернулся, глядя на уходящую за борт дорогу в клубах пыли.
— Пойду гляну, что там сзади делается.
— Давай, потом расскажешь!
Теперь можно и к Джаниру сбегать, за будущую жизнь поговорить, заодно выяснить, сколько ему заплатить надо.
Разговор с хозяином обоза получился хороший, можно сказать — душевный, или человек такой оказался или Корнелиусу должен по жизни — не разобрала, но пока перспектива была неплохая. В Харлахе он оставливается всегда недалеко он городской стены у своего родственника, раз у стены — то это значит, что двор большой, наши телеги туда поместятся. У этого же родственника в доме можно и пожить, только дать ему пару серебрушек за еду. Комнаты отдельной мне там не дадут, но со служанкой вполне могут поселить, главное — что не с мужиками вместе, они все будут в одной или двух комнатах спать. Сам Джанир будет закупать товары на обратную дорогу, скорее всего седьмицу или две, за это время поговорит с родственником, Файзатом, может, что и найдут из караванов, идущих в столицу. Предупредил еще раз, чтобы с незнакомыми людьми никуда не ходила, после сумерек по улицам не шастала, а то южане могут и польститься... Правда, при этих словах он осмотрел меня и решил, что хватит пугать, авось и обойдется, те больше за девушками охотятся, а я в их разряд уже не попадаю, но по ночам со двора все равно — ни-ни, если жизнь дорога. А за дорогу ему, Джаниру, я должна всего четыре серебрушки, потому как ем я на удивление мало. Пообещав расплатиться в Харлахе, я вернулась к повозке и пошла рядом.
Тут уже было видно, что приближаемся к большому городу. Навстречу нам попадались многочисленные телеги, вдоль дороги виднелись засаженные поля, пасся скот, а вдали были видны крыши домов, скрытые высокими заборами. Попадались и верховые, но клубы пыли не давали рассмотреть проезжих во всех подробностях. Да и вообще, пыль на здешних дорогах — стихийное бедствие, она лезет во все щели, забивает глаза, нос, складки одежды, сыплется в трусы и от нее все начинает неимоверно чесаться, особенно по такой жаре.
— Март! — Торкеша не было, я полезла с вопросами к вознице. — А мы встанем вечером у городских стен?
— Угм...
— А там вода есть какая-нибудь?
— Угм...
— А много народу будет еще стоять?
— Угм...
— А когда...
— Слушай, дай подремать, вот твой охламон прискачет, у него и спрашивай! Нет, что за народ эти девки, нет, чтоб отдохнуть дать, так она всю душу вынет со своими вопросами! Тьфу!
И что я у него такое спросила, что взвился так? Можно подумать, что он работал в поте лица весь день, а я его лишаю заслуженного отдыха! Пожалуй, его жена не так уж неправа, когда грызет своего благоверного — коли он на нее так огрызается ни за что, я ее вполне понимаю.
Лежа поперек повозки и задрав ноги на борт, я задумалась и задремала. Снился Андрей, он стоял на одной стороне небольшого моста через узкую реку и смотрел из-под ладони на мою сторону. Я замахала рукой, привлекая его внимание, даже запрыгала на месте от радости, что вижу его, но он повернулся и стал уходить, с каждым шагом превращаясь в странное существо, только издали напоминающее человека. Вот появилась чешуя на спине, острые шипы на плечах и ногах, утолщалась шея — хоть монстр и удалялся, но четкости восприятия это не мешало, я могла разглядеть каждую чешуйку на спине...прозрачная стена не давала возможности перейти через мост, я прижалась лицом к этой преграде, она вдруг лопнула, а монстр, не оборачиваясь, помахал мне рукой, подзывая к себе...
Помотав головой, еще раз подумала о том, как причудливо соединяется сон и явь. Недавно Торкеш рассказал мне о своем бое с тварями, созданными темными магами, и мне тут же приснился этот жуткий сон. Отображение реальности, мать ее...Пророческие и важные сны не желали наставлять на путь истинный, а вот соединить Андрея с реалиями этого мира — как делать нефиг, состряпали! Да еще в такой солянке...думай тут, что хочешь, почесываясь от везедесущей пыли и соломенной трухи.
— Лежишь? — Торкеш запрыгнул в фургон, неся с собой целый пылевой вихрь. — Ну я тогда тоже прилягу...если не прогонишь..
Он положил голову мне на живот и вытянулся вдоль борта, повернув ко мне смеющееся лицо.
— Пылищи в хвосте — задохнуться можно, у тебя и то чище. Пока доедем, скребком можно будет снимать.
— Скажи, а мы под стенами встанем на ночь?
— Нет, немного не доедем. Под стенами с повозками не встать, воды нет. Джанир обычно в сторону сворачивает, там небольшая речка есть, пыль смыть да лошадей напоить. Вода, конечно, не та, что в озере, но помыться можно. Жаль, прыгать неоткуда, — он подмигнул мне, — я бы на озере еще денек постоял с удовольствием!
— А базар в Харлахе внутри города или за стенами?
— Постоянный — в городе, на центральной площади у входа в крепость. Там почти все торговцы сидят, кто приезжает. Мастерские есть в городе, но и в них продают все. А когда большие торги начинаются, то в городе места не хватает, ряды организуют на поле рядом со стенами. Там циркачи приезжают, менестрели поют, кулачные бои устраивают или на мечах деревянных сражаются на потеху, интересно посмотреть, кто какими приемами владеет. Много не выиграешь, а удовольствия получишь — во, до крыши! Хорошо бы успеть на нее!
Ну да, основное развлечение в здешних городах — именно такие ярмарки. Народу стекается море, шум, гвалт, тут же пьют, дерутся, тискают баб, заключают сделки, катаются на каруселях и воруют, что плохо привязано. И мы едем на такое вот торжище?
К вечеру мы, как и было сказано, свернули в сторону, остановившись у небольшой речушки. Кони баламутили воду, я пошла выше по течению выполоскать вещи от пыли и пота. Порошочку бы стирального сюда или хоть мыльца...Сухой порошок, купленный на базаре во Фрайме как аналога шампуня, уже подходил к концу, также дышали на ладан штаны, прошедшие со мной путь от самого дома, с того злосчастного дня, когда я их одела, чтобы пойти в магазин. Вторые, сшитые из местной дерюги еще держались, но для смены надо было все же шить еще одну пару, а для этого — прикупить тряпку на них, а денег-то у меня кот наплакал...Придется крепко подумать, в чем мне двигаться дальше. Речушка извивалась между кустов и высокой травы, вода была мутновата да и дно мерзкое, все в траве и ветках, лишь желание смыть жуткую пыль заставляло полоскаться в этом ручье. Надеюсь, что тут нет пиявок или еще какой дряни...Торкеш благородно согласился потоптаться на берегу, пока я дрызгалась в быстрой воде — чистый пятачок был настолько мал, что двоим тут места попросту не было. За это он всучил мне постирать свою рубаху, всю жесткую от пота и пыли на спине. К слову сказать, парень был достаточно чистоплотный, в отличие от кое-кого из обозников с дырками в серых подштанниках. Мылся постоянно, хотя и обожал покрутиться потом передо мной, якобы обсыхая после купания.
