Он откинулся в кресле и прикрыл глаза — красные огоньки потухли. Я уселся на пол по-турецки.
— Люциус, подбери и разбери по порядку, — тихо сказал он минут через пять и раскрыл глаза. — Гарри, я предлагал тебе сесть?
— Ничего страшного, — отозвался я. — Я понимаю, что вам было не до этого…
Его руки с остервенением тискали палочку.
— Прошу прощения, — наклонил я голову. — Я позволил себе вольность, поскольку не был уверен, как долго вы будете думать.
— Надо же, какой обходительный молодой человек, — прошипел он. — Я сейчас разрыдаюсь.
Я плотно стиснул губы, чтобы не ляпнуть ещё что-нибудь. Столь великие волшебники, как Волдеморт, и Непреложный Обет могут при случает нагнуть. Лучше не высовываться и вести себя тихонько, как мышка.
— И ты думал, что я поверю в эту чушь? — спросил он.
— Я взял на себя смелость предложить мистеру Малфою предотвратить некоторые события, — ответил я.
— Люциус?
— Да, милорд, — поспешил ответить тот. — К сожалению, всё так и происходит, даже если пытаться вмешаться.
— Это ловушка, Гарри? — тихо спросил Волдеморт.
— Нет, — ответил я. — Это попытка спасти моих друзей.
— Хм, — прошелестел он. — Если верить этому предсказанию, то на второе мая девяносто восьмого года ты должен быть жив, не правда ли?
— Да, в общих чертах, — согласился я.
— Ни увечий, ни заболеваний, — продолжал он.
— Примерно так, — подтвердил я.
— Готов ли ты продемонстрировать, Гарри, — вкрадчиво прошелестел он. Мы рассчитывали, что он будет искать способ обойти Непреложный Обет, и учли эту линию тоже.
— Я готов, — сказал я.
— Так не пойдёт. Скажи, что разрешаешь мне в обход обета испытать твою судьбу.
— Я разрешаю вам, Лорд Волдеморт, один раз испытать мою судьбу, — произнёс я.
— Три, — мне было видно, как обнажились его острые зубы. — С одного раза я могу промахнуться.
— Ваше Лордство — и промахнуться? — в удивлении поднял я брови. — Будь по-вашему. Я разрешаю вам, Лорд Волдеморт, три раза испытать мою судьбу.
— Ага, — прошелестел он и направил на меня палочку.
— Погодите! — вскрикнул я и поднял руку, останавливая его.
— Ты мне разрешил, Гарри, — торжествующе сказал он. — Теперь уже поздно.
— Дайте мне попрощаться, — попросил я так же тихо, как разговаривал он. Волдеморт недовольно опустил палочку, а я прикрыл глаза, вызывая образ своих невест. Дафна и Панси. Простите меня, милые мои, если я сегодня не вернусь. Простите мне мою дурость и самонадеянность, простите, что не оправдал ваших ожиданий…
— Гарри, — поторопил он меня.
— Да, — открыл я глаза и взглянул в его красные угли. — Я готов.
— Авада Кедавра! — вскричал он, и в меня ударил сном зелёного пламени. Я даже не успел зажмуриться, как оно просто обтекло меня и растворилось в воздухе. — Что за… — прошипел Волдеморт и снова закричал: — Авада Кедавра! Авада Кедавра!
Я сидел перед ним целый и невредимый и делал вид, что поправляю воротник, трясущимися руками пытаясь совместить перстень с брошью на цепи. Кто его знает, что этому маньяку ещё в голову придёт? Наконец, мне удалось, и впитанное перстнем волшебство перетекло в цепь, оставляя место для Авад и давая мне дополнительную защиту “класса А”. Так и не сподобился, между прочим, спросить у демона, что это означает. Вот так, всё откладываешь, откладываешь, а вспоминаешь, только когда очередная Авада в лицо летит. Я стёр испарину со лба.
— Безобразие какое-то! — пробурчал Волдеморт, закрыв лицо ладонью.
— Сам в шоке! — отозвался я.
— Чего ты хочешь, Гарри? — спросил он меня.
— Программа минимум — мне нужна небольшая помощь, — сказал я.
— Мудрость так и не коснулась тебя, Гарри Поттер, — послушался тихий кудахчущий звук. — У кого ты просишь помощи?
— Действительно, глупо, — согласился я, — просить помощи у убийцы родителей, который чудом не убил меня.
— Твои родители… — покачал он головой. — Твоего отца я убил в поединке. Мы поклонились друг другу, как полагается… Он был храбр, но я был быстрее. И он не прятался за могильными камнями, — я снова услышал этот кудахчущий звук. — Я не убивал твою мать, Гарри.
Да-да, так я тебе и поверил, безносый ублюдок! Легче поверить, что и эту церковь тоже ты разрушил, чем в то, что мою мать… То есть, конечно, мать Поттера… В общем, что её ты не убивал.
— Ты, похоже, сильный окклюмент, — произнёс он. — Мне так и не удалось уловить даже оттенка твоих мыслей. Но твоё лицо говорит мне достаточно. Я не убивал твою мать, Гарри. По крайней мере, я не помню, чтобы я её убивал. Я хотел… Но не убивал…
Его слова меня расстроили ещё сильнее. Я знал только одного человека, который выигрывал от смерти Волдеморта и родителей Поттера одновременно. Если быть совсем уж точным, то двоих…
— Я снова вижу твои мысли у тебя на лице, — прошипел Волдеморт. — Ты же не думаешь всерьёз, что Дамблдор может выпустить Аваду Кедавра?
— У него есть слуга, — ответил я. — Но убить вы его не сможете…
— Я тебе помогу, Гарри, — вдруг сказал он. — Если то, что ты сказал про слугу Дамблдора — правда.
— Вы его сами можете спросить, — пожал я плечами. — Тем более, что помощь связана с ним же. Но вы мне должны пообещать…
— Должен? — вскричал он громовым голосом, воспаряя вверх. Вокруг меня него начался настоящий ураган, который грозил сбить с ног. — Должен? Червь, ты считаешь, что я кому-то что-то должен? Круцио!
От Круциатуса у меня щита не было. Невыносимая боль бросила меня на землю, корёжа и скручивая. Когда меня отпустило, ко мне подползла змея, которая накинулась на меня и начала душить своими кольцами. Я изо всех сил напрягся, не давая ей себя раздавить, но чувствовал, что эта борьба в итоге бесполезна — Нагайна была крупнее и сильнее. Краем глаза я заметил Малфоя, который стоял всё там же, но сейчас он опустил голову, боясь на меня поглядеть. Кости мои начали трещать, но внезапно змея меня отпустила, и я обессиленно упал на пол, пытаясь восстановить дыхание.
— Чёртов Обет, — поморщился Волди. — Даже кусочек от тебя не отрежешь. Люциус, как это получилось, что ты настоял именно на такой формулировке? Может, стоит тебе устроить свидание с Нагайной?
Малфой побледнел, но по-прежнему держал рот закрытым. Я его понимаю. Тут — какой-то жалкий Волдеморт со своей малюсенькой змеёй, а дома — жена, да ещё и с огромной скалкой. Или со сковородкой. Э-эх, а у меня-то — целый гарем. Со скалками. И сковородками. А кто-то наверняка ещё и серп в заначке держит…
— Рассказывай, Гарри, что я тебе должен, — прошелестел Волдеморт.
— Ни вы, ни ваши слуги не тронут моих близких, — натужно прохрипел я. — Они не участвуют в войне, и с вами им не по пути, но они точно против Дамблдора.
— Ты что, думаешь, что я поручу своим слугам убивать невинных людей только для того, чтобы сделать тебе больно? — он опять закудахтал.
— Не думаю… — я зашёлся в кашле. — Не думаю, что вы позволите своим слугам выполнить то, что с таким удовольствием сделали бы сами.
— М-да, — согласился он. — Хорошо. Я приношу Непреложный Обет в том, что ни я, ни мои слуги ни действием, ни бездействием не послужат смерти, пыткам или увечьям тем, кого ты назовёшь своими близкими и кто не будет участвовать в действиях против меня и моих Пожирателей смерти, и в том, что я заставлю своих слуг повторить эту клятву, — он окутался золотистым облачком Обета и спросил: — Доволен?
— Вне себя от счастья, — кивнул я.
— Теперь рассказывай про Снейпа, — скомандовал он. Я покосился на Малфоя. — Муффлиато!
— И про Дамблдора, — добавил я. — Когда вы убили… Когда вы убили Джеймса Поттера, кто-то убил Лили Поттер, а я — Гарри Поттер убил вас…
— Мы что, в индейцев играем? — прошипел он. — Что за манера — рассказывать о себе в третьем лице.
— Вам станет понятно буквально через минуту, — отвлёкся я. — Так вот, Дамблдор отдал Поттера его маггловским родственникам — сестре матери и её мужу…
— Так у нас не принято! — проскрипел Волди. — Ребёнка магов можно отдать только в семью магов!
— Теперь я тоже знаю, — согласился я. — Дамблдор наплёл что-то про защиту крови…
— Что за чушь, — выругался Волдеморт. — И что, поверили?
— Дамблдор — великий волшебник, — пожал я плечами. — Кто ж ему не поверит?
— Единственная защита, которая у тебя была — была в твоей крови, — прошипел он. — Но теперь и она не работает.
Я не думаю, что мне стоит ему рассказывать про Перстень Поттеров.
— Ребёнка боялись, держали в чуланчике под дверью, морили голодом и били…
— Превосходный материал! — прошелестел Волди. — Жаль, что они магглы. Из них бы вышли превосходные Пожиратели!
— Пока в один несчастный день его дядя, избивая десятилетнего ребёнка, не нанёс ему повреждения, несовместимые с жизнью…
— А мне с такими чистоплюями приходится работать! — посетовал Волдеморт. — Не то что ребёнка — даже женщину иногда стесняются убить, представляешь? Как, говоришь, зовут этого прекрасного человека?
— В панике тот позвал Дамблдора, тот прибыл со Снейпом, и им удалось полностью сохранить память Гарри Поттера.
— Тю, — сказал Волди. — Это нечестно. Значит, ты не Поттер? Значит, у меня в крови нет защиты от защиты крови Поттера?
— А зачем она вам? — не понял я.
— Ах, ну да, — согласился он.
— Они выкрали мальчика того же возраста…
— Выживает один из трёх, — прошелестел он.
— И пересадили ему память Гарри Поттера, — закончил я.
— Интересно… — прошипел он. — И как мне тебя называть?
— При свидетелях — Гарри Поттер, естественно, — напомнил я.
— И всё же? — продолжал настаивать он.
— Меня зовут Алекс Паркинсон, — я встал и поклонился, а потом сел обратно.
— Сын Дэйва Паркинсона, — прошелестел он. — Он отказался от борьбы, а теперь я даже не могу его наказать…
— Мои близкие — Паркинсоны и Гринграссы, — поспешил сказать я. — И Блэки.
— Гринграссы? — спросил он, морща лоб. — Каким боком?
— Не уверен, что это важно, — попробовал отмахнуться я.
— Позволь мне самому решать, — прошипел он.
— Гринграссы — крёстные. Сириус Блэк — тоже. Я уверен, что мне удастся убедить Нимфадору тоже не действовать против вас…
— Хорошо, — прошелестел он. — И что же тебе нужно? Вернуть память? И всего-то?
Я помотал головой:
— Память, конечно, вернуть было бы неплохо, но мне важнее узнать, где Снейп закопал тех двоих несчастных, которые не выжили…
— Какое мне до них дело? — спросил он.
— Вустер и Шрюзбери, — пояснил я. — Не особо приближённые, конечно…
— Но, тем не менее, преданные… — мрачно согласился он.
— Мне не хотелось бы, чтобы Снейп знал, что вы его о чём-то расспрашивали, — напомнил я.
— Не учи меня конспирации, Га… Алекс, — прошипел он. — И вот что…
— Да, Ваше Лордство, — откликнулся я.
— Не паясничай, Алекс Паркинсон, — посоветовал он. — Для меня единственным препятствием делать по Круциатусу в минуту является лень. И ты же понимаешь, что сильный волшебник не может быть ленивым.
— То есть, препятствий нет, — решился уточнить я.
— То есть — нет, — кивнул он. — Ты ведь зайдёшь на огонёк, если я тебя приглашу?
— Сочту за честь, — я встал и поклонился. — Но, как и в этот раз, не раньше, чем уверюсь в своей безопасности.
— Только до двенадцати, юноша, — закудахтал он. — Только до двенадцати. Люциус! — позвал он. — Проводи мистера Поттера и убедись, что он добрался до дома целым и невредимым.
— Да, милорд!
— И ещё, Люциус… Позови-ка мне Северуса, но только после того, как отведёшь мистера Поттера, — он глянул на Малфоя и повторил: — Не перепутай, Люциус! Сначала отвести мистера Поттера, а потом — привести Северуса.
— Да, милорд, — поклонился Малфой.
18. Нервная работа
Надо сказать, “отвести” было очень правильное слово. Едва мы переместились обратно к нему в гостиную, как ноги мои подкосились, и я повис на руке Малфоя, который совершенно неожиданно поддержал меня, предвосхитив мой позор.
— Осторожнее, мистер Поттер, — надменно проговорил он, на весу волоча меня к стоящему рядом диванчику. — К сожалению, пол давно требует ремонта.
Точно, доски вспучило, вот я и споткнулся. И продолжает пучить… В гостиную ворвалась Нарцисса, увидела Малфоя, водружающего меня на диванчик, и сразу притормозила, приобретая рекомендованный наставлениями по манерам вид тихой и покорной домохозяйки.
— Дорогая, мистер Поттер споткнулся о ковёр, — пояснил ей Малфой. — Я, конечно, не доктор, но выглядит, как растяжение или даже перелом. Я только не уверен, какая именно нога повреждена.
— Я схожу за доктором, дорогой, — сказала Нарцисса и подошла к камину.
Она бросила щепотку порошка, сунула в него голову и кого-то позвала — мне не было слышно. Потом она отошла и села на кресло рядом, неведомо откуда достав своё вязание. Я пытался прийти в себя, но из меня словно выкачали всю жизненную энергию. Ещё через несколько минут из камина вывалился… Сириус. Он едва лишь глянул на меня, поднял с дивана и взял себе под мышку, как мешок с навозом. Мне было всё равно. Я не мог ни сопротивляться, ни возражать — даже сказать “привет” я был не способен. Сириус, словно и не было меня у него под мышкой, поклонился Малфою, поцеловал в щёку Нарциссу и полез в камин. Последнее, что я увидел — стремительно, словно вспоротая шина, отпускающий внутреннюю пружину Малфой, который за какое-то мгновение посерел и ссутулился, и бросающаяся к нему с раскрытыми объятьями Нарцисса.
