На дворе было жарко, в тени виднелись чьи-то босые ноги, Лидда костерила в кухне своего собеседника, тот отнекивался и глухо бубнил в ответ.
— Где гуляли, рассказывайте! — из-за стола вылез охранник, спавший с Хролом в нашей телеге. — Торкеша тут ...принесли. — Бросил на меня быстрый взгляд, мол, все тут все уже знают. — Мертвецки пьяного...До завтра будет лежать, охламон такой. Только что дружки его уползли, один так все тут намеревался лечь, да вытолкали их взашей. Уж больно гонору много...
Как хорошо, что мы задержались, общаться с дружками Торкеша по пьянке мне не хотелось совершенно, а тот наглый блондин с мечом и тем более не понравился, уж очень он был на хлыща похож, когда говорил вчера со мной. Можно предположить, что если бы он узнал, что я не ...девка, то и разговор был бы другой, но проверять не хотелось, пусть лучше наши дорожки больше не встретятся.
— А ты его отпустила зря, с дружками-то, — опять завел свою песню мужик. — Теперь маяться будет долго...
— Я ему не жена и разрешения он моего не спрашивал, идти ему пить или не идти. Мне что, ему в штаны надо было вцепиться и с тремя бугаями спорить? Много вы своих баб слушаете, когда вас друзья с собой зовут, а? Да из вредности пойдете, потому что боитесь перед ними показать, что женщина для вас что-то значит, скорее собственную жену в грязь втопчете или кулаком отходите, чем друзьям откажете! Друзья — это святое, а бабу всегда надо на место ставить, да еще прилюдно! Только вот когда вам плохо, вы к бабам этим самым ползете да жалуетесь, чтобы вокруг вас бегали да охали, повязки меняли да с руки кормили! Зато потом можно и уйти, не прощаясь, подумаешь, что такое женщина, их же много вокруг, покувыркались и пошли себе восвояси, лишь бы вам было хорошо!
Разозлил меня этот идиот до невозможности, еще и обвиняет, что я виновата, в том, что этот охламон напился! А то, что он просто повернулся и ушел, это все в порядке вещей! Кретины эти мужики, просто кретины!
Мужик испуганно замолчал, таращась на меня, как на пресловутую говорящую лошадь, а сверху раздались хлопки в ладоши и незнакомый голос произнес:
— Ай, молодец, какие правильные слова я слышу! Мудрые слова, ай, женщина, как хорошо сказала! Дай мне поглядеть на тебя, пока я еше могу спустить вниз мои старые кости...
Дробный перестук каблуков по лестнице подтвердил, что старые кости еще могут много чего...Следом вальяжно спускался Файзат, в раздуваемой ветром тонкой рубахе нежно-голубого цвета. На секунду мне показалось, что я слышу голос Косты, те же интонации и слова, но мужчина передо мной был все-таки не он. Сухощавый, невысокий, всего на полголовы выше меня, лет шестидесяти на вид, наполовину лысый, он был одет даже не то, что богато, а скорее — изящно. Легкая светлая шелковая рубашка, темные шелковые штаны, заправленные в очень дорогие сапоги, кожаная жилетка с богатым поясом и длинный кривой меч — все ему настолько шло, что было просто не отвести глаз от аккуратной фигуры. Черные умные глаза, хоть и глубоко посаженные, смотрели весело и доброжелательно, нос с горбинкой и высокие скулы выдавали в нем явного южанина, узкие губы и шея без единой морщины — короче, мужчина был явно недюжинного ума, и наверняка немало женщин и в его молодости и сейчас млели по нему. Обаятельнейшая улыбка и хорошие слова — что еще нам надо, чтобы попасться на крючок? Явно доволен произведенным впечатлением, вот и рассматривает, склонив голову набок, как диковинную зверюшку...да нет, не зверюшку, а как женщину, оценивая увиденное, но не похабно, а с уважением. Редкость это здесь, как я успела заметить.
— Данияр, это Рина, она с Джаниром приехала из Фрайма, — Файзат уже спустился вниз и прикидывал, чем ему лично может грозить знакомство этого Данияра с нами. Прикинув, что вроде бы и ничем, он расслабился и сел за стол, потребовав себе травяного чаю. Прибежавшая Килита и обожающе уставилась на Данияра, забыв поставить кувшин на стол. Файзат рявкнул, девушка быстро разлила отвар по кружкам и присела рядом, навалившись грудью на столешницу.
— Присаживайся, дорогой друг, — хозяин уже подтолкнул отвар к гостю, тот отпил и теперь крутил кружку в тонких изящных пальцах. — Если наши дела закончены, то можно и посидеть за столом.
— Да, дела закончены, — задумчиво ответил тот. — Скажи мне, если я заберу у тебя все одеяла, ты скинешь мне по полтора медяка с каждого за это? Сколько ты отдашь мне их, семьдесят шесть?
— Семьдесят восемь. Тогда твоя цена уменьшается на ...
— Сто семнадцать медяков, — автоматически ответила я.
— Ты так хорошо считаешь? — мужчины недоверчиво морщили лбы.
— Ну-ка, сколько надо будет заплатить за одиннадцать локтей полотна по цене два с половиной медяка...
— Двадцать два и пять с половиной...двадцать семь с половиной медяков.
— А за четырнадцать локтей по три с половиной медяка?
— Сорок два и семь...сорок девять медяков.
— Мои помощники работают у меня не первый год, но так быстро в голове они никогда не считали! — Данияр восхищенно поцокал языком. — Где ты так научилась считать?
— Дома. У нас всех обучают такому счету, я не самая лучшая в этом.
— Ай, не скромничай, женщины вообще плохо считают, они хорошо знают, сколько у мужа денег и сколько надо взять на украшения, но плохо считают, когда надо отдавать непотраченное назад!
— Это уже не счет, это хитрость. Не ограничивай женщину и она не будет тебя обманывать.
— Вай, ну что ты говоришь, если женщину не ограничивать в ее тратах, она оставит мужчину голым!
— Данияр, да не будет тебе в обиду сказано, но тогда ты ошибся в выборе женщины. Другого я не могу сказать.
— Тебе не понять выбора мужчины! — с вызовом подался вперед гость.
— Это точно, — вздохнула я, — мне его действительно никогда не понять.
— А писать и читать ты умеешь?
— Было бы странно уметь считать и в то же время не уметь писать и читать. Без одного второе и третье не имеет смысла.
Данияр опять поцокал языком, я же отошла со своей кружкой подальше от них. Отвар приятно холодил в животе, закрыв глаза я старалась не обращать внимание на разговоры — в комнату идти не хотелось, хоть тут посижу на ветерке. Из разговора долетали отдельные слова, сосредотачиваться на них было неинтересно. Данияр, судя по всему, тоже торговец, только побогаче будет, чем Файзат. Надо с хозяином, кстати, поговорить — уходят ли из Харлаха караваны в Аргор и как влезть в этот караван.
Смеркалось, Данияр ушел, а за столом завязался интересный разговор между Джаниром и Файзатом, еще раз напомнивший мне, что не все гладко в этом мире. Самое паршивое было то, что торговые караваны на предстоящую ярмарку в Харлах не придут. Об этом и говорил Данияр. Темные маги, про которых упоминали стражники, сделали и тут свое подлое дело — слухи быстро разнеслись по Степи и караваны пошли в этом году не в Харлах, а в Пейвес, небольшой город в неделе пути от Харлаха. Джанир очень сетовал, что ему обломилась ярмарка, на которой он намеревался закупиться и теперь вся торговля на целую седьмицу перенесена отсюда. Караваны из Харлаха уже скоро выходят в Пейвес, потому как прибыль превыше всего. Теперь у Джанира стояла дилемма — затовариваться в Харлахе, но немного, или идти караваном в этот самый Пейвес и закупаться там. Данияр предполагал, что раз для южных караванов путь удлинился, то цены будут пониже, чтобы быстрее распродаться и уйти назад. Жить в Пейвесе хуже, чем в Харлахе, так что задерживаться там особо нечего и если бы не соображения безопасности, то ярмарку бы там никогда не устроили. Еще жители Харлаха были опечалены тем, что ярмарка несла большую прибыль городу, а тут эта возможность уплывала из рук...до следующего торжища. Стоит ли говорить, что одно воспоминание о темных магах приводило в ярость всех и не дай бог чтоб кто-то заподозрил в сношении с темными...порвут на части, без суда и следствия. По спине пробежал холодок и я повернула руки запястьями вниз. Только еще этого не хватало в довершении ко всем моим неприятностям! Картина была достаточно удручающей, если еще можно было надеяться, что с обозом я дойду до Пейвеса, то там мне искать караван в столицу вряд ли светит, да и денег нет. А из Харлаха в Аргор сейчас никто не шел, вот не надо было и все тут. Хотелось завыть на луну от бессилия...
Уперев котел горячей воды я помылась и даже постиралась. За ужином шло бурное обсуждение возможных вариантов, трое охранников не хотели идти в Пейвес, мол, там дорога идет по границе, лучше тут остаться — спокойней будет, закупиться чем есть на местном базаре и вернуться. Джанир колебался, так как не знал пути, Файзат вообще не собирался никуда двигаться. Мне же было тоскливо и непонятно, куда идти дальше и что делать. К концу ужина, шатаясь, приплелся проспавшийся после пьянки Торкеш и я быстренько смылась, не желая с ним общаться.
Утро началось с истошного визга из комнаты, где спала Галата с Марешем. Визг оборвался и стал слышен рев, а уж потом пошли заковыристые матюки в Галатином исполнении. Благоразумно решив, что подробности мне расскажут словоохотливые попутчики, я вылезла позже всех, зато наслушалась — от души. Сайнир еще раз решил напомнить о себе, потому что кроме него на такое дело никто бы не сподобился. Этот шкодник нарисовал на блестящей лысине Мареша лицо, причем очень достоверно — глазки, нос, рот, носогубные складки. Бедная Галата, проснувшись, сперва не обратила на это внимания, а уж когда подошла к мужу...Лежит, понимаешь, человек на спине, а смотрит на тебя, да еще лицо незнакомое. А вечером Мареш еще и выпил...В общем, сперва она визжала от страха, а потом — от злости, обещая поймать мальчишку и собственноручно оторвать ему руки и еще кое-что. Громогласный рев нашей поварихи перебудил весь дом, мужики хихикали, наблюдая, как Галата оттирает Марешу лысину, Килита крутилась вокруг стола и пыталась пристроиться на лавку рядом с обозниками, Джанир тихо прыскал в кулак, а Файзат закатил глаза к небу и старался держать скорбное лицо. Сайнир же явно был страшно доволен — пару раз я замечала его силуэт то в кухне, то у конюшни, но на глаза отцу и Галате он предусмотрительно не попадался. Торкеш сидел за столом хмурый, пил отвар и на подначки обозников не поддавался.
— Рина, иди-ка сюда, поговорим, — позвал Файзат. — Ты Данияра видела вчера, мужчина он крепкий, умный, дело у него идет хорошо...
Ну и предисловие! Да еще рядом незнакомый парень сидит, смуглый и здоровый, в кожаных штанах и жилетке на голое тело. Что день грядущий мне готовит?
Но все оказалось не так плохо. Парень этот был посланником от Данияра, а тот, собственно, приглашает меня к нему. И не просто так, чаю попить, а помочь, то есть поработать на подсчете чего-то там на его складе. И, поскольку деньги мне нужны, а Файзат уже в курсе моих дел, то он советует мне не отказываться, а согласиться. Мол, Данияр хоть и из южан, но живет тут уже давно и в нечестном отношении замечен не был.
Дом Данияра был побогаче, чем у Файзата, ковры, накидки и низкие мягкие диваны создавали ощущение роскоши, хотя дальше двух комнат я не ходила. Хитрый торговец начал с витиеватых дифирамбов, приглашая посетить его скромный стол, заодно и поговорить. Это тут ритуал такой, пока все не выспросят друг у друга, с живого не слезут. Привычная история была рассказана уже в десятый раз, не меньше, хозяин слушал, изредка удивляясь непонятным для него вещам. Например, как мы с мужем могли заблудиться в лесу, когда по солнцу всегда можно определить направление, или зачем стоило бежать из лесной деревни, когда настоящий мужчина должен встречать опасность лицом к лицу с оружием в руках...Лучше всего было прикинуться дурочкой, так спросу меньше. За столом я напилась от души необыкновенным чаем — вкус, во всяком случае, был очень похож на хороший зеленый чай, он освежал рот и голова была какая-то светлая и ясная, как будто промытая чистой свежей водой.
— Этот напиток мы делаем из одной травы, которую привозят с полудня, издалека. Удивительные свойства у нее, помогает, когда в голове туман, когда на душе тяжело, когда устал и кажется, что вокруг все плохо. Много пить ее нельзя, а щепоть, брошенная в отвар с утра, заставляет держать голову высоко и ощущать себя, полным сил. Понравилось?
— Да, похоже на некоторые напитки, которые пьют у нас. Спасибо, уважаемый, за угощение, я давно не пила такого прекрасного чая. Может быть, мы все-таки пойдем из-за стола и я узнаю, что я должна делать?
Фишка была в том, что на складе лежали тюки тканей, которые надо было перемерять и записать все данные о наличии товара. Данияр сетовал, что большая часть его людей ушла с караваном, а в Харлахе сейчас остался только его помощник — Исем, тот самый парень, что пришел за мной, да пара слуг по дому. А тут у него сделка намечается, вот он бы и втюхал эти ткани, да не царское это дело — рулоны катать и мерять. Исем, конечно, сильный, но считает с большим трудом, а писать и читать вообще не обучен, да и неинтересно ему это, он по девкам более горазд бегать. Ругал его Данияр нещадно, даже поколачивал, а выгнать не мог — дальняя родня, вот и болтается этот Исем на подхвате днем, а как не уследил — его и след простыл, девки от него без ума просто. И утром не добудишься, дрыхнет, паршивец, после гулянок своих. У Файзата он и хотел парой человек разжиться на время, да я подвернулась, а женщинам он доверяет, его первая жена сама на базаре стояла и в тканях разбиралась неплохо, да и обмануть ее было трудно. И вообще, его так поразило, что я в уме могу считать, что он был сам не свой, всю ночь думал...Дальше опять посыпались цветистые дифирамбы, накручиваясь на уши густыми макаронами по ходу дела. Еще бы я в уме не умела считать, математическая школа и технический институт — это вам не фунт изюму! "Пролопиталим эту функцию" — бывало говорил наш препод по высшей математике...
Рулоны тканей вызывали желание пощупать их пальцами и даже потереться щекой, такими они были...необычными. Плотные дерюги, мягкие шелковистые волны, шуршащие аляповатые затканные золотом, тонкие полотняные — не толстенные рулоны, как у нас, по сорок-пятьдесят метров, и ширина была вряд ли больше метра...чего тут не мог сделать Исем, непонятно, разве что бездельник он был первостатейный. Покрутившись рядом, он начал зевать от тоски, пытаться прилечь в углу, а потом и вообще исчез. На красивом лице было написано презрение к любому труду, кроме любования собой, так что я крутилась одна, чему была очень рада — никто не стоял над душой, не лез с разговорами, а постоянный счет метража по мерке отвлекает от самокопания. Раз-два-три, откатила рулончик, развернула, пошла мерять деревяшкой, сложила, записала на плотном светло-бежевом листе непонятного происхождения палочкой, окунаемой в чернила, приклеила кусочек ткани липкой серой массой. Эту идею для наглядности я предложила Данияру, чтобы тот не тряс лишний раз рулоны. Оценил, а чего не оценить, когда у нас на фабрике так в отделе учета делали? Короче, когда мой работодатель появился в конце дня, глаза у него полезли на лоб — он никак не ожидал, что я уже проведу учет почти трети склада. Было одно неудобство — тут ткани катали на полу и меряли на весу, вот насчет стола я и завела разговор. Данияр удивился такому предложению, но смекнул, что катать и мерять на столе удобней и обещал к завтрашнему дню изобразить просимое. За столом мы обсудили, как можно сделать такой необходимый аксессуар, чем накрыть и прочие мелочи — знания и разработки двадцать первого века начинали успешно внедряться в Тигории. Даешь прогресс в отдельно взятом королевстве!
