— Обожаемые ромашки? — удивилась я.
— А что тут такого? Кто-то любит розы, кто-то ромашки...
— А мне нравятся одуванчики, — поделилась я с мэтром, — они желтые и веселые. Жаль растут недолго.
— В общем, — продолжил маг, широко улыбаясь, — Мара проклинала себя за то, что убила своего возлюбленного своими же руками. И уже приготовилась уйти в монастырь и дать обед безбрачия, как в город вернулся Син-Дзано и в руках он держал не одну ромашку, а огромнейший букет.
— О Син-Дзано, любовь моя, — бросилась к нему на грудь Мара, — как же я рада, что ты вернулся. Идем же скорее в храм — я стану твоей женой.
— О прекрасная Мара, любовь моя, — отвечал ей сумрачный Син-Дзано, — сердце мое чувствует, что дома, где я давно не был, случилась беда. Молю тебя отпустить меня. Я вернусь к тебе, как только увижу, что моим близким более не угрожает опасность.
— Маре ничего не оставалось как отпустить своего возлюбленного, — мэтр доел весь свой завтрак и нацелил свои палочки на мой салат. — Но на прощание Син-Дзано попросил подарить ему колечко с жемчугом, с которым волшебница никогда не расставалась, ибо существовала легенда, что в этом кольце скрыта небывалая мощь, позволяющая повелевать водной стихией. Потерявшая от любви голову, Мара отдала ему свою главную ценность. И принялась ждать его возвращения.
Год прождала Мара своего возлюбленного, но он не приезжал, и вестей от него никаких не было. И вот волшебница решила сама поехать к нему и помочь, чем сможет. Через месяц Мара прибыла в тот город, где по слухам проживал Син-Дзано и... Как ты думаешь, что же она там узнала?
— Син-Дзано умер? — предположила я сразу самое худшее.
— Нет.
— Стал калекой?
— Нет.
— Война или ужасная эпидемия не давала ему возможность вернуться к любимой?
— Да нет же! Еще идеи есть?
Я развела руками — идей не было.
— Син-Дзано женился на другой девушке и подарим ей то самое кольцо, которое выпросил у Мары.
— Не может быть! — поразилась я коварству юноши. — Получается, он специально добился любви Мары, чтобы заполучить волшебное кольцо? И подарить его своей настоящей возлюбленной?
— Совершенно верно. История в общем-то банальная. Эту Сайри он знал с детства — они вместе росли, и любил очень давно. Но девушка на предложение руки и сердца ответила отказом. Уж не ведаю, что такого могло случиться между ними, но Сайри пообещала, что если Син-Дзано выполнит три ее желания, то она выйдет за него замуж. По первому ее желанию, юноша должен был показать свою силу и храбрость — Син-Дзано сразился с Комо-До, огромным ядовитым ящером, отравляющим воду в реке и колодцах. Син-Дзано убил ящера и принес его голову Сайри. Вторым испытанием стало испытание ума и сообразительности. Юноша отправился в суд, где решались уголовные дела и распутал казалось бы очевидное дело. Одного бедняка обвиняли в убийстве благородного Син-Кори, но Син-Дзано, проявив недюжинную смекалку, смог доказать, что преступление совершил брат убитого, воткнувшего в спящего Син-Кори отравленный кинжал. По третьему желанию, как ты уже понимаешь, необходимо было совершить какое-нибудь безумство, а именно, добыть для нее, Сайри, могущественное кольцо волшебницы Мары. Как он это сделает, Сайри не волновало и Син-Дзано отправился в город, где жила Мара.
— А там его опять ждали испытания, — хихикнула я. — И что же было дальше?
— Дальше был гнев Мары. Девушка, узнав всю правду, прокляла и Сайри, и Син-Дзано. И удалилась в небольшой монастырь, расположенный недалеко от города, где она жила. Очень часто она приходила к ручью, берущего свое начало из подземных источников, и оплакивала свою несчастную судьбу. В часы когда Мара плакала, всегда шел дождь, отчего многие поля затопило, а пастбища превратились в болота. Долгие месяцы Мара плакала и никто, и ничто не могло ее утешить. За это время, горе волшебницы трансформировалось в гнев, а гнев — в ненависть. А ненависть в свою очередь — в стремление отомстить. Смесь горя, гнева и ненависти затмила ясный разум девушки и она, использовав остатки своих магических сил, превратилась в огромную волну и понеслась в город, где жил Син-Дзано со своей женой, сметая все на своем пути. Так погибло три крупных города и множество деревень. Зато появилась новая река, названная Марой — с весны по осень весьма мирная и тихая, зато зимой разливается так сильно, что затапливает земли на сотни метров от истока до устья. Это-то явление и называют 'Гневом Мары'. Но когда вода сходит, остаются плодороднейшие земли, дающие не бывало богатый урожай.
— Это все из-за обманщика Син-Дзано, — пробурчала я, запихивая в рот последний кусочек сладких фруктов.
— Согласен с тобой — ему следовало выбрать иной способ заполучить кольцо. Раз мы поели, — мэтр оглядел пустые тарелки, — то давай пойдем — я покажу тебе коров на дереве.
Коровы на дереве — это нечто чудесное!
Несколько огромных подвесных полей, на которых паслись местные буренки, свинки и барашки. Отдельные поля с искусственными водоемами были отведены для домашней птицы. А вот козы скакали по деревьям, словно по горам, заходили без спроса в ограды в поисках вкусненького — хозяйки, готовившиеся ко сну, шикали на них, выгоняя из своих подворий.
— Вот же какие люди выдумщики бывают! — восхитился мэтр. — Эльфы бы ушли отсюда, а люди живут. Почему смотришь на меня с такой жалостью?
Мы с мэтром находились в просторном сарае на одном из коровьих полей. Здесь уже почти ночь, а у нас близится полдень — было странно и удивительно наблюдать такую перемену во времени дня.
— Вы выглядите больным — какой-то бледный и истощенный, — я отвела от мага глаза.
— Мне второй день как отлегло, Василика, — неохотно признался мэтр.
— Приворот?
— Ага, — печально подтвердил маг. — Ты не представляешь через что мне пришлось пройти. Я перепробовал буквально все — от банальных отворотов, до шаманских плясок с бубном. Ничего не помогало!
— А почему отлегло?
— Видать высшие силы поняли, что я не сдамся без боя, и сжалились надо мной.
— Высшие силы? — с сомнением протянула я.
— Зря ты с таким недоверием относишься к моим словам. Если мы не верим в богов и не поклоняемся им — это еще не означает, что они над нами не властны. Да и не богов я имел ввиду.
— А что?
— Магию в чистом виде, как она есть. По урокам философии магии ты уже должна знать, что эльфы чтут Эу — что-то вроде коллективной памяти, драконы — извечный и бесконечный Хаос. Его же они называют чистой магией или магической эволюцией. Наши маги тоже чтут Хаос, но для нас он прежде всего символизирует космос и все космические силы...
— Ой только не надо здесь эту словесную муть разводить, — взмолилась я.
— Зря ты так. Тебе как магу сильному, Повелительнице стихий, в первую очередь необходимо заняться философией. Это поможет развить магические силы по максимому. Но главное уяснить рамки дозволенного. Да, есть закон, но он не абсолютен и его легко нарушить, и наказание порой бывает жестоким — лишение магических сил. Но оно не несет ни моральной кары, ни понимания произошедшего — закон снова и снова будет нарушаться. В отличие от рамок, которые маг установил сам себе.
— Хм, — усомнилась я в словах мэтр, — если маг сам устанавливает для себя границы и действует в пределах их, не может ли случится так, что пределы эти будет установлены гораздо ниже, чем позволяет закон?
— Нет. Такого не может быть. Рамки наоборот более жесткие.
— Хм, — повторила я.
— Не веришь? — в ответ на вопрос я покачала головой. — Я, как главный судья герцогства, каждый день разбирающий уголовные дела магов, уверяю тебя, что закон нарушают слабые маги, маги средней силы — реже, сильные — крайне редко. Маги, равные мне по силе, — никогда. Ибо абсолютно четко понимают, что Сила — величайший дар, который ой как сложно получить, и невероятно просто потерять. Чем больше Силы — тем рамки жестче. Это непреложный закон.
— А как же Вэйд Черный? — спросила я о самом страшном преступнике всех времен и народов.
— А Вэйд и не был сильным магом. Точнее его могущество имело искусственное происхождение. Он практиковал запрещенные ритуалы отъема Силы и накачался так, что с ним едва могли справиться десять сильнейших магов, трое из которых были Повелителями четырех стихий. Тебе я советую все же поднажать на философию магии. Тем более, что это первая ступень к Посвящению.
— К Посвящению? — взвизгнула и попятилась от мага.
Он схватил мою руку, дернул на себя и сжал меня в крепких объятьях.
— Не бойся, академическое Посвящение ты не будешь проходить. Но пойми, все эти славословия помогут лучше контролировать Силу, что тебе крайне необходимо. Ты же хочешь снять браслеты контроля.
— Хочу, — я выбралась из объятий, а затем честно призналась, — я бы прошла и третье Посвящение.
— Это невозможно, Василика — тебя разорвет на части и ошметки твоего тела разнесет по просторам Хаоса. За всю историю новой эры еще ни один маг не смог пройти более двух Посвящений. А вот жители первой цивилизации проходили и пять, и десять. И имели такие силы, что могли создавать новые миры.
— Правда ведь здорово! — Восхитилась я.
— Ничего здорового здесь нет — в распрях, спорах и войнах они едва не погубили наш мир. Хорошо, что появилась Праматерь и своей кровью и огненным дыханием последнего дракона смогла вдохнуть новую жизнь в практически мертвый мир.
Дальше разговор перешел на учебный процесс — я пожаловалась на сильную нагрузку. Мэтр ответил, что учителя нас берегут — в Академии нагрузка будет еще больше. А еще я пожаловалась на отсутствие полевых занятий. Эми раз в неделю куда-то улетала с наставником, я же оставалась в школе и отрабатывала упражнения на контроль Силы.
— Эми всегда возвращается расстроенной и потом плачет полночи. Кажется, она уже не так сильно хочет стать некромантом, как раньше.
— Эми сильная, она обязательно справится. По мне так некромантом проще быть, чем целителем.
— Почему?
— Больные — живые люди и их жалко. Особенно детей. А мертвые — это просто неживое тело. Им уже ничем нельзя помочь. Можно сделать только зомби.
— Или иную нежить, — улыбнулась я. — Эми зачитывала классификацию — жуть полная. И все же, — умоляюще посмотрела на мага, — можно мне тоже ходить на практики?
— С тобой дело обстоит сложнее, Василика, — вздохнул мэтр. — Некромантия у нас слабо востребована — наши традиции велят нам сжигать тела умерших, — самого завалящего зомби днем с огнем не сыщешь. Зато в соседних государствах, особенно в Инаре, где разгул различных религий, восставшие — просто беда какая-то. Похоронил не по обряду — и на тебе зомби или упыря какого-нибудь. То есть практику для Эми найти довольно просто. Хотя я сомневаюсь, что Алан поведет Эми в бой с мертвецами — все-таки она еще ребенок и знаний не достаточно. Скорее всего тренируется мертвых животных поднимать. Ну и людей может быть. А стихийники же в основном боевые маги — военные, полицейские. Тебя на боевые действия никто не возьмет. Хотя маги земли и воды могут инспектировать сельскохозяйственные поля. Хочешь совершать ратные подвиги в борьбе с саранчой и извечными грызунами?
— Нет. Скукотища какая!
— Полностью с тобой согласен, — кивнул маг. — Потерпи пару лет, а там может грянет что-нибудь.
— Что вы имеете в виду? Готовится война? С кем?
— Война — не война, но Инара, да и Союзные Княжества терпеть не могут нашего короля. Дракон на Адрастерионском троне многим поперек горла встал. Наши-то аристократы уже смирились с Алиаром и его драконьей придурью, а вот Ротар Инарский готовит уже пятое покушение. Но ничего, все заговорщики и предатели будут схвачены в самое ближайшее время — и мало им не покажется. Ты же понимаешь, — спохватился маг, — что я только что разболтал государственную тайну?
— Я буду молчать, — заверила его, — как рыба об лед. Но за Алиара все равно боязно.
— Не бойся. Уж с ним-то все будет хорошо.
— Один из источников заработка для боевого мага — это сопровождение купца или лорда в его путешествиях, охрана груза или магическая защита и поддержка какого-нибудь идиота решившего ограбить драконью пещеру. — Мэтр Влас легко взбирался вверх по крутому склону и рассуждал о том, как я в будущем могу зарабатывать себе на хлеб.
Я же, запинаясь и бухча себе под нос, старалась от него не отставать. Все-таки платье и легкие домашние туфли — не та одежда, в которой можно гулять по горам. Тем более ночью.
Мы, кстати, шли грабить дракона. Нет, в пещеру мэтр меня не поведет, но тацу-матрикарна хамомилла, которые просила добыть Мара, не просто легенда — они существуют на самом деле. Вот их-то мы и будем воровать. По словам мага: 'Мы проберемся к краю поляны, стырим пару ромашек и быстренько убежим'. По расчетам мэтра, Ашинарри — хозяин ромашковой поляны и потомок того самого Утирро — сейчас должен отсутствовать, поэтому никакой опасности нет.
— Почему мы не можем телепортироваться сразу к краю поляны, — простонала я, потирая в очередной раз ушибленное колено. Так а дырка-то на платье откуда?
— Да ты что?! — Округлил глаза мэтр. — Там такая защита от прыгунов стоит! И если у меня есть шанс выжить после такой телепортации, то тебя разорвет на части и разбросает по разным концам мира. Нет, телепортироваться нельзя.
Я огорченно вздохнула. Уже час взбираемся в гору, а поляна так и не приближается.
Из коровника на дереве мы с мэтром Власом переместились в ущелье между двух гигантских гор, затем он поднял нас левитацией на добрые полкилометра и мы смогли оглядеться.
Невероятная красота окружала нас! Ночь уже давно вступила в свои права, но было светло. Я отчетливо увидела как зеленые горы справа и слева от нас уходили далеко-далеко в неведомые дали. Внизу, в ущелье, виднелась синяя ниточка реки, которая впадала в огромное прозрачное озеро, окруженное густым лесом. Дождя здесь не было и земля была сухой, только на листиках трав и цветов собрались капли ночной росы. Воздух был свеж и прозрачен. Я с наслаждение вдыхала его. Гигантский серп луны висел так низко, что казалось, что я могу дотронуться до него рукой. Настроение мое и без того было хорошим, а сейчас стало великолепным. Захотелось петь и танцевать. Я тихо рассмеялась и закружилась по поляне. У мэтра наверное тоже настроение поднялось и он присоединился ко мне. Затем подхватил меня и подкинул высоко вверх. Я раскинула руки словно крылья — чувство свободного полета было незабываемым. Но, увы, оно не длилось долго — мэтр поймал меня и опустил с небес на землю во всех смыслах.
— Нам нужно туда, Василика, — и показал в сторону вершины одной из гор.
Я просмотрела туда. Вершина показалась мне странной, потому что одна из ее сторон была голой и каменистой, а вторая была покрыта сияющим... Снегом?
— Нет, это не снег. Это волшебные ромашки. Нам туда и надо. Пойдем, Василика, времени в обрез.
— Волшебные?
— Конечно волшебные. Владения дракона защищают не только его охранные заклинания. Сама земля, на которой живет дракон, пропитывается его магией, аурой, сущностью, она становится как бы частью его тела. И все что произрастает или находится на такой земле рано или поздно приобретает магические свойства, становится волшебным.
