Марьяне давно было уже за сорок, но выглядела она молодо — на вид больше двадцати пяти и не дашь. Очень высокая, статная женщина с толстой светло-русой косой и яркими зеленными глазами. Она руководила несколькими мужиками — один колол дрова, второй складывал их в поленницу. Было видно, что работяги побаивались грозно хмурившую брови женщину. Что и не удивительно, Марьяна считается здесь ведьмой — женщиной опасной, своенравной и мстительной. Я сразу стала рассматривать ее ауру — нормальная, как у Мари или мисс Альраи, но что-то такое мелькало мне непонятное. Тут на ум пришла одна мысль — хоть ты и не являешься ведьмой от рождения, но когда тебя каждый день кличут 'госпожа ведьма', то поневоле ей станешь.
Завидев нас, Марьяна удивленно округлила глаза и открыла рот, силясь что-то сказать. А потом всплеснула руками и раскрыла их для объятий.
— Эми! — Наконец-то сказала она, — неужто это ты?
— Я, Марьяна, я!
Эми бросилась в ее объятья и крепко друг друга обняли.
— И как же ты здесь оказалась?
— Все рассажу, но сначала хочу познакомить тебя с моей подругой, — Эми показала на меня.
Все посмотрели на меня: и Марьяна, с нескрываемым интересом, а прекратившие работать мужики, настороженно, как бы прикидывая каких неприятностей можно ждать от меня.
— Так это ж Эми, магичка чертова! — басовито крикнул один из мужиков, переведя взгляд на Эми. — А вымахало-то как! Марьяне под стать будет!
Эми ойкнула и спряталась за спину тетки, я же зажгла на ладони огонь.
— А ну, пошли вон! — шикнула Марьяна на попятившихся мужиков. — Завтра доделаете. А ты, — это уже мне, — не смей огонь разводить, не ровен час дом мне спалишь!
Мужики быстро миновали ограду и в спины им полетело предупреждающее:
— В деревне языком сильно не мелите, а то вдруг отвалится.
Несчастные нервно оглянулись и бегом припустили от дома ведьмы.
— Вот уж принесла нелегкая женихов! Все, как один, трусливее брехливой собаки! А все прут.
— А зачем прут? — спросила Эми.
— Староста приказал. Видишь ли, такой знатной девке, как я, мужик в доме надобен. Тоже мне, нашел девственницу, — усмехнулась ведьма, а затем приказала, — а ну, марш в дом! Голодные небось?
В доме Марьяны мы быстро ополоснули руки и лица в большой лохани и были усажены за стол. Ели молча. Эми хотела было начать рассказывать, но ведьма не позволила — сказала, что столь серьезный разговор за едой не ведут.
Серьезный разговор состоялся после бани. Мы втроем сидели в предбаннике, завернутые в большие махровые полотенца, и, щурясь от удовольствия, пили свежий квас. Марьяна расспрашивала Эми о четырех годах, проведенные в школе для девочек леди Ильды. Эми рассказывала, хоть и писала ей обо всех событиях. Для меня это стало новостью — я никогда не видела, чтобы подруга посылала кому-нибудь письма — домой опекунше она отправила последнее письмо незадолго до моего появления в школе.
— Ну вы и ведьмы проказливые! — прокомментировала она наше приключение с глистами. — Может тоже кого травануть? — Как-то мечтательно протянула она, прихлебывая из большой кружки.
Медленно мы подобрались к ночному нападению и путешествию по Долгому лесу. Не утаили, точнее не смогли скрыть, и о неудачной попытке изнасилования. Марьяна долго вглядывалась в то краснеющую, то бледнеющую Эми, а затем отвернулась, кивнув каким-то своим мыслям. Уже поздно вечером, когда мы легли спать, ведьма подняла Эми с кровати и повела на улицу. Они о чем-то долго беседовали — Эми вернулась грустной, но умиротворенной, быстро заснула. О чем они говорили так и не рассказала.
А еще было две новости. Как водится хорошая и плохая. Хорошей новостью было то, что в ближайшем от сюда городе, Зеленграде, на почте есть почтовая шкатулка и мы сможем отправить сообщение Алеку. Плохой же было то, что отправиться в город мы сможем только через неделю — староста и еще несколько мужиков собирались поехать в город договариваться о хороших местах на ярмарке, а заодно наладить кое-какие деловые связи.
Получается, что домой, а точнее в МагАкадемию, если все очень быстро решиться, мы попадем не ранее десятого или одиннадцатого сентября. И поступать, конечно же, будем по блату, что плохо — однокурсникам, да и преподавателям тоже, это явно не понравится. А мне ведь еще предстоит разобраться с убийцами мамы и поступление в Академию может отсрочиться. Вполне возможно, что я и в этом году могу не попасть туда.
Неделю до поездки в город провели за разбором трав, которые собирала Марьяна. Точнее она и Эми разбирали, а я записывала и зарисовывала. Ведьме нравился мой учебный энтузиазм и она щедро делилась своими знаниями. Очень скоро в моей Книге появилась информация о нескольких десятках полезных трав и почти полсотни рецептов.
Все-таки какие-то ведьминские силы были у Марьяны — помимо рецептов, она продиктовала и несколько заговоров — простых четырехстишьев. Весьма действенных надо сказать. Но на мой вопрос ответила, что не обладает никакими волшебными силами, просто правильные слова произнесенные в правильное время сами по себе творят чудеса. Я кивнула, но мэтра Власа, решила все же поспрашивать на счет ведьм и их возможностях.
Эми, кстати, пристроила к делу своего скелетона. Кабанчик, из-за хрупкости и медлительности проведший все путешествие по лесу в моей сумке, измельчал копытцами в тазике сушеные травы. Марьяна сначала хмурилась и кривилась, а потом и вовсе изгнала умертвие из дома в огород. Пускай лучше ворон с грядок сгоняет. Порченные, по мнению ведьмы, травы были сложены в отдельный мешочек и спрятаны — мало ли какую отраву сварить понадобиться.
А еще я пыталась воскресить свою почти дохлую ромашку. За месяц, проведенный в сумке, цветок совсем завял — корешок был дряхлым, листья засохли и крошились, лепестков и вовсе осталось всего пять. Первым делом я посадила драконий подарок в просторный горшок с хорошо удобренной землей. Через пару дней стало понятно, что этого мало — и я начала его подпитывать магией. Цветок неохотно принимал чужеродную магию, отвечая искрами и маленькими молниями, но стал заметнее бодрее и даже появились зачатки новых листьев. Появилась надежда, что через пару месяцев он придет в себя окончательно.
В город ехали на двух телегах — одна была полностью загружена травами, которые насобирала Марьяна и ящиками со склянками отваров и мазей. Все это добро ведьма везла на продажу — в аптеки, целителям и врачам. На второй телеге ехали мы сами, староста Борислав — высокий, плечистый, русоволосы и русобородый крепкий мужик лет тридцати. Кстати, для старосты возраст весьма молодой, но в деревне его уважали и слушались. Еще были Микола и Томил — оба управляли телегами.
Всю дорогу Борислав уговаривал Марьяну выйти замуж на кого-нибудь, ибо негоже оставлять такое богатое хозяйство без мужика — захиреет ведь. На что ведьма отвечала, что уж двадцать лет живет и сама преотлично со всем управляется. А хозяйство у Марьяны действительно было большим. Чего стоит только сорок соток огорода — один из самых больших огородов в округе. А ведь еще у нее и птица есть, и две коровы, и козы, и овцы. И не понятно как она со всем этим справляется.
— Хватит, Борислав, — раздраженно оборвала Марьяна старосту и досадливо продолжила, — За кого попадя замуж не ходят. И нет тут такого мужика, который бы не трясся от страха, когда меня видит. А ведь причины нет меня бояться. Я зла никому не чинила. Вот коли найдешь кого бесстрашного, тогда и поглядим. А до тех пор, чтоб ни одного жениха, — это слово он выплюнула с явным отвращением, — я не видела. Прокляну.
Борислав после этих слов пристыжено опустил глаза. Он и сам побаивался ведьму, хоть виду и не показывал, и сам не понимал причины. Просто чуял, как чуют звери, что женщина эта опасная и угрозами зря не сыплет. Но остепениться ей надо — хоть хозяйство у нее здесь хорошее, но ведьмы народ вольный — им сорваться с насиженного места проще, чем выпить кружку парного молока. Что они будут без ведьмы делать? В городе есть целители, но путь не близкий, каждый день не наездишься, да и деньги они берут немалые, а от Марьяны продуктами или услугой какой откупиться можно. Хоть бы ученицу завела, что ли.
В голове у старосты щелкнуло. Он хитро посмотрел на хмурившуюся ведьму и стал прикидывать, кого из детей можно ей подсунуть. Свои-то уж точно никуда не уйдут.
В город въехали уже вечером. Остановились в харчевне, которой владел дальний родственник старосты. Нам выделили небольшую комнату с одной кроватью, столом и стулом. Еще имелся сундук для вещей и цветастые занавески на единственном окне. Марьяна потребовала, чтобы ящики с зельями и особо ценные травы перенесли в комнату. Когда все сгрузили, оказалось, что места в комнате и вовсе нет — передвигаться можно было по узенькому коридорчику от кровати до двери.
Пока переносили ящики, стало совсем поздно — на почту идти уже не было смысла, она закрылась. Решили, что завтра, в девять утра — именно в это время открывалась почта, Марьяна отведет нас туда, а сама отправиться по делам. Если сладим все свои дела раньше, чем она сможет нас забрать, мы должны вернуться в харчевню и ждать ее там. Нам было велено не шалить, не хулиганить, ничего не взрывать и не поджигать!
Поужинали вместе с мужиками в общем зале, быстро ополоснулись в большой бадье в комнате Борислава и отправились спать.
Помещение, где располагалась почта, было занятным. По правую сторону находились огромные, практически от пола до потолка, окна с низкими цветочными кадками. Слева и прямо проходила стойка со стеклянной перегородкой и овальными оконцами. В одном окне получали и отправляли письма те, кто не мог воспользоваться шкатулкой, во втором — крупные посылки, а вот третье окно...
Я на ватных ногах подошла к третьему окну и заикаясь сказала улыбчивой молодой женщине, что хочу отправить письмо через почтовую шкатулку. Она сказала, что нужно заплатить одну серебряную монету. Я протянула ей деньги. Работница почты выдала мне квитанцию об оплате, гербовую бумагу и карандаш. Мы с Эми присели за небольшой столик и стали думать, что написать. Мучились почти час — очень многое хотелось рассказать, но мы понимали, что сейчас не до того. Впервые в жизни я испытывала трудности в написании письма. В конце концов, обошлись простыми словами: 'Мы у Марьяны Волк в Еловых Шишках, что в Союзных Княжествах. Спасай'.
Положили письмо в шкатулку — раздался щелчок, письмо отправилось.
Интересно как долго нужно будет ждать ответа? Алек редко появляется у себя дома, именно туда мы отправили письмо, — там сейчас живет Мари, его невеста. В принципе сейчас все зависит от нее: как часто она проверяет почту? Как быстро сможет связаться с Алеком? Когда ждать ответа от мага?
Все эти вопросы оказались пустыми — ответ пришел меньше, чем через минуту. И был тоже краток.
'Оставайтесь на месте. Скоро буду'.
Марьяна пришла за нами ближе к четырем дня. Мы с Эми сидели на стульчиках и ждали. Выяснив в чем дело, ведьма, смеясь, погнала нас в харчевню, объясняя упрямым девицам, что маг велел ждать его у нее, Марьяны, дома, а никак не в здании почты. Упрямились мы не долго, осознав всю глупость ситуации, отправились в харчевню, да и кушать очень хотелось.
В городе мы были еще три дня — ходили с Марьяной по аптекам, мистикам-целителям, и врачам — учились продавать и торговаться. Еще заходили в таверны, кабаки, харчевни — там мы тоже продавали некоторые травы, годные для самогоноварения. Были еще в местной школе и храме. В храме мне очень понравилось — невероятно красивые фрески на стенах и статуя Единого на постаменте. Солнечный свет играл на серебряных подсвечниках и драгоценных камнях. И дышалось как-то легко и свободно. Волшебное место. Это же я и сказала местному священнику. Он совсем не походил на отца Афинагена — в нем чувствовалась внутренняя сила, уверенность в своих силах и вера в Единого. Этого я ни разу не видела у нашего целителя.
Священник мягко улыбнулся, глаза его искрились любовью и добротой, и сказал, что двери храма всегда открыты не только верующих, но и потерявшихся адрастериоских магов. Хотела спросить, откуда он знает, что мы потерялись, как тут же сообразила, что он имел в виду не нас, точнее не только нас, а всех адрастерионцев — мы же не верим в Единого, и для служителей этого культа неверующие — потерявшиеся во тьме дети.
Поблагодарив священника вышла на улицу — ну его, еще мозги запудрит. Оно мне надо?
Мне не терпелось поскорее вернуться в деревню. Вдруг Алек уже там, а нас нету — решит, что мы опять где-то бродим.
В деревню вернулись вечером четвертого дня. Быстро пробежав по соседям, выяснила, что никакого молодого адрастерионского мага здесь не было. Зато были рысьи следы. Лесная кошка пробралась в один из сараев и перебила всю птицу. Мужики сейчас собирались в лес на облаву.
Мне показалось это странным — мы с Эми от леса до деревни шли почти четыре часа по холмам и полям. А тут кошка из лесу пришла, преодолела огромное расстояние, что бы нахулиганить и смыться. Зачем ей это?
Оказалось, что не все так просто. Долгий лес проходил по западной границе деревни и уходил дальше на юг до самых Драконьих гор, а затем шел далеко-далеко на восток. Деревня Еловые шишки была большой — аж в сто домов и делилась на четыре улицы, одна из которых непосредственно примыкала к Долгому лесу. Именно самый ближний дом к лесу и посетила дикая кошка. Нас же Рагнар вывел к южной опушке леса и, чтобы добраться до деревни, пришлось преодолеть сначала холмы, а затем неубранные еще деревенские поля.
Уже совсем поздно, когда мы легли спать, к Марьяне пожаловали пострадавшие от кошачьих лап односельчане во главе с местным служителем церкви. Они требовали, чтобы ведьма съехала с этого места и поселилась ближе к лесу. Дескать, по традиции все ведьмы живут за околицей деревни, а не в ее центре. На что Марьяна ответила, что ее как раз и поселили за околицей и не ее вина, что деревня так сильно разрослась, и никуда она, Марьяна, не съедет, ей и тут не пыльно. Гости стали сыпать угрозы — основной была жалоба в высокую церковь и как следствие сожжение на костре. Марьяна только хмыкну и напомнила о посмертном проклятии — одна из причин, по которой ведьм запрещено сжигать.
Страшная вещь — посмертное проклятие ведьмы — местным жителям, тем кто выживет, придется просто уйти, потому что земля перестанет приносить урожай, бабы рожать, а самих жителей и их скот может погубить невиданная доселе болезнь. И только через пару сотен лет, если повезет, на этом месте можно будет снова жить.
Однако одна из гостий, крикливая Айка, не испугалась угрозы и в свою очередь набросилась на Марьяну. Ведьма же стояла насмерть. Так слово за слово и посыпались перлы. Мы с Эми ухахатывались, жаль записать не додумались.
'Да чтоб у тебя мухоморы на всей интимности повырастали!'
'Чтоб твои противные гляделки ничего красивей отхожего ведра не видели!'
'Да чтоб твои руки-крюки по колено в навозе застряли!'
'Отольются тебе мои слезы, дурища свинорыльная, курица брехливая, жалкий огрызок горькой попки огурца!'
