Пыль осела, охранники, постанывая, валялись вокруг, Норкхар крутил над головой свою дубину, Схаркр обтирал лицо от пыли и отряхивал штаны.
— Потешили, вот уж потешили — а уж как охрану разделали! — Джанир все не мог прийти в себя после увиденного. — Не поубивали вы моих-то?
— Джанир, мы хоть и боевым оружием дрались, но меру знаем! — Норкхар уже закинул дубинку подальше и теперь любовно гладил свой меч.
— Мы показали, что не надо расслабляться никогда, даже если ты просто зритель. — Схаркр засунул в сапог длинный нож. — В любой момент на тебя могут напасть, надо быть все время начеку. И доверять только тем, кого знаешь. Норкхар, пошли мыться!
Арки отошли в сторону, прихватив мех с водой, а ругающиеся и кряхтящие охранники стали вытряхивать одежду и собирать выбитое из рук оружие. Хрола тоже поколотили, но он, не обращая внимание на остальных, все крутил свой меч в руке, тренируясь в выполнении показанного приема. Молодец мужик, нравится он мне! Карс, чертыхаясь, тер плечо — на рубашке был виден длинный разрез. Неужели его ранили?
— Карс! — мужчина оглянулся недоуменно. — Карс, тебя ранили?
— Дык нет же...вот и удивляюсь — разрезали рукав только, а крови — две капли! Мечи-то у арков острые, да рука точная. Вон, посмотри — диву даюсь, что не задели почти!
Действительно, под разрезанной рубашкой кожа чуть-чуть кровила. По здешним понятиям это даже не царапина...лишь бы грязи не попало.
— Карс, рубаху сыми, да промой отваром — утром и не вспомнишь, что и было! — Галата протянула охраннику отжатые листья. — Рубаху вот жалко, порез большой...
— Да-а...почти новая...знал бы — старую одел...
— Карс, давай мне свою рубаху, я зашью. — А чего не помочь мужику? Ни к чему это не обязывает, а новую рубаху действительно жалко. Да и шить мужчины аккуратно не умеют, а я постараюсь... — У меня и иголки есть тонкие и нитки. Давай, снимай. Только стирать сам будешь!
Мужик резво сбросил одежку мне на колени...а смотри-ка, в одежде он казался толстым, а на самом деле ни грамма жира на животе, это мышцы у него такие и плечи — в дверь только боком проходить...
— Эк, Рина, ты меня рассматриваешь! — проскользнула озабоченность в голосе. — Не так там что?
— Все так, Карс! Все так...
Повел плечами, расправил их и пошел вперевалочку к повозкам, а я со стороны поймала злой прищуренный взгляд Торкеша. Поваляли, значит, и его арки...Ну уж тебе я точно не стану предлагать рубаху зашить, и не надейся. По тебе там девки сохнут, вот пусть и зашивают тебе все...или расшивают.
— Рина, может, ты и мне зашьешь...порвалась рубаха немного, глянь...— Нерен тоже участвовал в схватке и теперь демонстрировал мне полуоторванный рукав. Скоро очередь образуется при таком раскладе! Но парнишку было жалко, вон, какой расстроенный! Это у нас пошел и купил, что надо, а тут каждую тряпку берегут и чинят по многу раз. Ему ж еще по девкам бегать...хм..
— Давай, зашью. Стирать не буду, учти!
— Прямо тут снимать, как Карсу? — парень лукаво посмотрел на меня. Ах ты, паршивец такой, решил подколоть меня?
— Можешь и тут, вот я тебя рубахой и протяну вдоль спины! Это ты перед девками своими будешь без одежды красоваться, а не передо мной!
— А на Карса ты не ругалась, когда он разделся, вон как смотрела...
— А на тебя не будет. — Схаркр, блестевший от воды, уже сидел рядом. — На тебя другие будут смотреть, если ты им покажешься. И меч свой не уронишь. Но руку держать можешь, молодец. Потом покажу тебе кой-чего, чтоб за пазухой держал на крайний случай...
Нерен, сперва нахохлившийся от обиды, под конец встрепенулся и заулыбался уже довольный, что его не только похвалили, но и поучить обещали. Мальчишка...купился, зуб даю...а Схаркр ловко его развел. Уважаю!
— Ты тут всем подрядилась рубахи зашивать, или только двоим? — шепнул заговорщицки арк. — Так я тоже могу подкинуть...в счет охраны...
— Если надо, то могу зашить, — завтра все равно еще ходить не смогу толком. Ноги еще гудят, так почему бы не помочь? — Толстую ткань не прошью, а тонкую запросто. Тоже рубашка порвалась?
— Порвалась...— задумчиво протянул арк.
— Сколько нам еще до Пейвеса идти, не знаешь? Мы ведь тут здорово путь сократили, еще и обозы успеем догнать, которые до нас ушли.
— Завтра к вечеру выйдем на большой тракт, по которому идут основные караваны. Оттуда до Пейвеса день пути, к вечеру будем в городе.
— Ты не знаешь, как там ярмарка проходит? Говорили, что Пейвес маленький городишко, все за его стенами останавливаются, там же и торжище организуется. Или все же кто-то в город приходит?
— Пейвес даже стен приличных не имеет, но гордо считает себя городом. Есть там и Совет Гильдий, и Правитель, и маг городской. Обычно торговцы собираются за стенами, большое поле рядом, ровное, вот там все и происходит. Караваны стоят, пока все не продадут, народу много съезжается. Живут все в своих обозах, можно и в трактирах — но там комнаты не всем нравятся, со своими привычней. Днем поесть можно, кто сам не готовит, посидеть с друзьями, дела решить, а потом предпочитают по обозам разойтись.
— По обозам, значит...А в Пейвес только от границы обозы идут, или из королевства тоже приходят? Ну, за товаром, какой с юга, скажем, привозят?
— Приходят и из королевства. Вопрос в том, из какой части эти торговцы...Ты в какой-то город хочешь пойти или просто побродить по королевству, присоединяясь к попутным обозам? Учти, за проезд с ними надо платить, за охрану и еду. Или только за охрану. Одинокая женщина, приставшая к каравану...хм, ты представляешь себе, с чем можешь столкнуться в своих странствиях? Ты не владеешь оружием и не сможешь себя защитить. Стоит ли твоя цель этого?
— Стоит, Схаркр. Мне надо попасть в Аргор. Очень надо...
— В столицу? Это любопытно. У тебя там родные, знакомые?
— Нет, у меня там никого нет.
— Тогда как ты собираешься там жить? Пойдешь работать служанкой? Подавальщицей в трактир? Прислугой в храме? Ты не похожа ни на одну из тех, о ком я тебе сказал.
— Я не собираюсь там жить...мне надо найти кое-кого...кто может...да ладно, это уже неинтересно и касается только меня ...и еще одного человека. Понимаю, что мне будет нелегко, но я должна туда попасть, чего бы это мне ни стоило. Долг у меня, понимаешь, а долги надо платить.
Все уже разошлись от кострища, часть охранников завалилась спать, часовые ходили по лагерю, только мы сидели на бревне, глядя на плящущий огонь. Я миновала очередной этап пути, послезавтра я буду в Пейвесе. Пока идет ярмарка, надо найти хоть какой-нибудь попутный обоз. Деньги у меня пока есть, повяжу еще кружева — возможно, я их смогу продать на ярмарке. Плохо, что Схаркр разбередил во мне те сомнения, которые так долго были заткнуты в самый дальний угол. Как идти одинокой женщине через всю страну? На кого я еще могу нарваться по дороге в Аргор? С обозом Джанира мне пока повезло, но какими окажутся мои будущие попутчики, оставалось только гадать. Возможно, это будут и хорошие люди, только вот настраивать себя надо на обратное, иначе вляпаюсь или в южан, таскающих рабов, или в обычных мужиков, потребующих определенных услуг. И не в деньгах тут дело — одинокая женщина везде представляет собой легкую добычу для всех, кому не лень ее заиметь. Ох, Андрей, дорого мне дается твое избавление, как дорого...Один дневной переход по Степи в жару чего стоит! Ноги болят с непривычки, а мне еще тут километры мерять...
— Чего хромаешь, ноги болят?
— Конечно, болят! — первая попытка встать позорно провалилась. — Лекарство тут одно — чем больше ходишь, тем быстрее ноги привыкнут. Другого еще никто не придумал. Возможно, к Аргору я подойду также бодро, как и ты!
— Ты сперва до своей телеги дойди самостоятельно, в Аргор она собралась идти... кто бы услышал — обхохотался!
— Схаркр, ну что ты смеешься, это же пройдет через день-два! Я даже мозоли не набила, портянки спасли! Дома у нас так много пешком не ходят, но я-то дойду! Я вот тут помассировала палкой, — ткнула в икры пальцем, — и уже легче стало. Пройдет все...
— Завтра покажешь, что делала, сегодня уже темно. Что ноги не сбила, тоже видел, когда сапоги с тебя стаскивал. Портянки твои я рассмотрел, хорошая вещь. У вас все так сапоги носят?
— Так в нашей армии солдаты сапоги носят. Очень удобно — берешь любой кусок ткани, заворачиваешь ногу и пошел...стирать удобно, дырок не образуется, до крови ничего не сбивается. Женщины портянки не носят, разве что с такими сапогами, которые не промокают в воде. Но мне нравится, а в походах вещь просто уникальная! А...сапоги-то зачем стаскивал? Я бы и сама сняла...попозже...
— Потому и стащил, что думал — сбиты до крови, но обошлось. Не похоже было, чтобы ты переходы большие отмахивала, а про портянки не знал. Бери рубашки, да ложись...да не здесь ложись...вот так лучше будет...
Схаркр подхватил меня на руки, когда я в очередной раз запнулась за кочку и чуть не шлепнулась. Действительно, ноги болят, чего тут отказываться? Пока до телеги дойду эти тридцать метров, еще не раз запнусь за все. И не навязываюсь я ему вовсе, он сам... вроде... ну, пусть и пожалел, и то приятно, а то все сама да сама...
— Спи, я в обход пойду. Потом приду...— тихий шепот у самого уха казался громким в темноте. — Чтобы не боялась...
Ни у кого в караване не возникло ни единого вопроса или усмешки, когда обнаружили, что Схаркр перебрался в повозку Марта. Все, даже Хрол, восприняли это как само собой разумеющееся. Было это прямым следствием того, что арк вытаскивал меня от степняков или что-то другое повлияло на общественное мнение, не знаю. Общество решило, что все тут правильно и нечего о сем факте судачить. В моем присутствии, разумеется. Что говорили за спиной — про то неведомо.
Хрол и рассказал, что произошло, когда меня похитили. Первым поднял тревогу, как ни странно, Мареш. Подозреваю, что любвеобильный мужичок просто-напросто пристроился рядом с зарослями осоки, чтобы поглазеть на купающуюся нимфу, то бишь меня. Поглазеть — поглазел, да лениво ему было идти ко всем, вот он и сидел, ожидая, когда эта самая нимфа наконец выйдет. А когда времени прошло порядочно, забеспокоился и полез в траву. Вот тут-то его и прошиб холодный пот, потому как от бедной Катеньки остались лишь штаны с рубашкой, да портянки, скучающие на прибрежных камнях. Мареш орать не стал, справедливо рассудив, что раз меня нет, то кто-то приложил к этому руку...или лапу...а посему лучше бежать к тем, кто обстановку лучше знает и панике не поддается в принципе. На его взгляд, таким человеком был Торкеш, как-никак все были уверены, что он ко мне неравнодушен, а наша размолвка — ерунда. И не описать словами удивление Мареша, когда мой бывший ухажер послал его, меня и все вокруг так далеко, что уши в трубочку свернулись, да еще добавил, что не собирается ползать за мной по траве, если мне захотелось кого-то заманить подальше, да и Марешу не советует. Скорее всего, он такое сказал от злости, но слово не воробей, оно вылетело и клюнуло бедного Мареша так, что тот потерял дар речи. Схаркр, который тоже был неподалеку, обратил внимание на его странное поведение, да и на осоку поглядывал поначалу, пока его с Норкхаром не отвлек Джанир. Вот тут арк и тряханул Мареша, что, мол, случилось, и чего ты тут бегаешь? Мареш потащил арков в осоку, а дальше арки уже самостоятельно решали, кто из них пойдет за мной. Почему они вдруг решили так поступить, не понял никто в обозе, для всех более естественным было бы то, что все побегали бы вокруг, успокаивая совесть, и поехали бы дальше, сочувствуя глупой чужестранке. Арки же не рассматривались и вообще в качестве спасителей, ну, разумные, ну, наемники, но по человеческим женщинам, как считали мужики, они не ходоки, хоть и не отказывают себе в неких удовольствиях. Тут же все решилось молниеносно, Норкхар пошел с обозом, обещая дождаться до условленного утра, а Схаркр, вооружившись до зубов и прихватив известную мне веревку, необходимую для ночевки в Степи, пошел следом за моими похитителями. Дальнейшее мне было известно самой, только вот Хрол еще добавил, что Торкеш пребывал в ярости, когда узнал, что Схаркр ушел выручать меня, цеплялся ко всем, ругался, и даже попытался затеять драку с Нереном, но мужики его скрутили, мол, неча на зеркало плевать, коли сам виноват.
Днем я зашила рубашки, как обещала, хоть телега и прыгала на дорожных камнях, но в целом путь был достаточно ровным. Потом пристроилась повязать...
Схаркр пришел ночью и лег рядом, согревая мне спину. Никаких поползновений, никакого лапанья в темноте, только приятное тепло прошлось по позвоночнику и дальше сон был крепким и восстанавливающим утраченные силы. Жаль, что ходить было еще очень больно, зато я навязала целый клубок кружев, зашила свои собственные штаны, заштопала рубашку Марта, порванную в незапамятные времена, и напрочь отказалась зашивать штаны, подсунутые мне Басаном. Ладно рубашки, но уж штаны будьте любезны сперва постирать, а потом подкидывать мне! Время от времени я массировала палкой ноги, сперва боль была сильной, аж зубами скрипела, потом становилось все легче. От похищения степняками остался только синяк на боку, да воспоминания.
На большой тракт мы вышли, как и было обещано, вечером. По пыльной дороге медленно катились телеги, сопровождаемые верховыми охранниками, наше появление не вызвало особого ажиотажа — мало ли откуда народ выползает для посещения торжища! Но одно то, что мы на дороге не одни, вселяло уверенность. Постепенно обозы останавливались на ночлег по обеим сторонам дороги, большой воды тут не было, но впереди должен был быть маленький ручеек с небольшой заводью, где мы и должны были встать. Справа тянулось редколесье, ручеек вытекал оттуда и дальше пропадал в разломе камней, превращаясь в подземную речку. Место уже было занято, но не полностью и к тому же нет такого закона, чтобы не пускать к воде тех, кто пришел позже. Лошади радостно ржали, радуясь прохладной воде после зноя Степи, а все занялись обычными заботами на остановке. Ползли длинные тени, сидеть в телеге уже не хотелось и я поплелась пройтись в лесок. Между деревьями лежали большие камни, как будто прошел дождь и рассеял их вместо воды, чаще всего с колотыми краями — такие бывают при камнепадах в горах, только вот горы отсюда далеко. Обходя здоровенные валуны — некоторые были в мой рост — под одним из них что-то блеснуло, скол края уходил под камень и там получалась маленькая нора. Блеск не повторялся, но не давал покоя, я задумчиво походила вокруг камня, потыкала редкую траву, мох, поскребла его сухой веткой — мох сдернулся и уже почти под основанием камня тускло блеснуло железо с пятнами ржавчины. Палочка? Лезвие? Я поковыряла дальше, но железяка уходила под камень прочно и не поддавалась расшифровке. Исключительно из упрямства потыкала веткой вокруг конца странной палочки, потом под ней, ветка провалилась и под палочкой образовалась дыра. Немного расширив ее, сунула туда руку — вдруг удастся вытащить странную палочку? Даже себе трудно было объяснить, чего я так упорно пытаюсь ее вытащить, скорее всего дело тут было в нежелании сидеть на поляне в ожидании ужина. Пальцы ощупали палочку, прошлись по ней и наткнулись на сухие веточки, потянули — и я с ужасом увидела у себя в руке маленькие белые косточки фаланг пальцев. Ну, орать я не стала, это глупо — косточки не кусались и вообще лежали вполне смирно и благопристойно, а вот по спине пробежал холодок, как будто там провели ледяным пальцем. Не вдаваясь в подробности — от страха это было или по другой причине, все же в этом мире магия существовала совершенно официально, я осторожно положила косточки на землю около камня, заметила место и быстрым шагом пошла к нашей стоянке. Теперь вопрос — кому об этом сказать? Магов у нас в караване нет, их самих и их порождения видел Торкеш и арки. К Торкешу я, пожалуй, не пойду, значит, остаются арки. Может то, что лежит под камнем, на самом деле примитивное бандитское захоронение, но пусть уж об этом другие судят, а я посмотрю со стороны.
