— Астория! — взмолился я.
— Молчу-молчу! — заверила она меня и снова раскрыла рот. Подумала и закрыла. Однако.
Я осторожно приподнял голову, сразу почувствовав себя Страшилой с миллионом иголок в голове и тестом вместо мозгов, и огляделся по сторонам. Сук, в который я с размаха врубился головой, спружинил и отбросил меня на несколько метров назад. Я стал прикидывать импульс в момент удара и скорость, с которой моя голова должна была провалиться в трусы.
— Ну и котелок у тебя, — снова не выдержала Астория, заметив, как я пялюсь на сук. — Видать, кость очень толстая!
Я осторожно сел и замер, борясь с приступом тошноты. Потом с трудом поднялся, отвергнув помощь, несколько секунд раскачивался, словно осина, в стороны, пытаясь удержать равновесие, а потом землю словно вырвали из-под ног, и я с размаху хлопнулся навзничь. Надо мной появилось улыбающееся личико Астории, она мне что-то сказала, а затем их стало две, причём они скакали и сталкивались друг с дружкой. Наконец они снова слились, и она махнула на меня рукой, опять исчезнув из поля зрения. Я почувствовал, как мои ноги поднимаются в воздух, а потом заскользил по снегу. Приподняв голову, я увидел Асторию, которая пыхтя и пятясь, как рак, тащила меня за ноги ко входу в дом.
— Мисс, не легче ли было бы левитировать? — послышался голос домового.
— Конечно, легче, — ответила тому упрямая девчонка, — но так — веселее.
— Вы позволите помочь, мисс? — поинтересовался Студебейкер. — Если, конечно, я не испорчу вашу игру.
— О да, конечно, — с энтузиазмом согласилась Астория. — Тебе какую ногу — левую или правую?
— Левую, если можно, мисс, — попросил домовой.
— Ну, тогда мне правую, — ответила Астория. Я почувствовал, что начал двигаться быстрее. — Спасибо за помощь, Студебейкер. А то мне и вправду было тяжеловато. И когда он успел так отъесться? Такой кабан!
Через буквально минуту я остановился.
— Мисс, — с сомнением в голосе сказал домовой. — Если мы его потащим на крыльцо, он будет стукаться головой о ступеньки.
— А, ерунда, — отмахнулась Астория. — Ты же видел только что, он своей головой чуть ёлку не свалил!
— Но, мисс, — не сдавался эльф, — вверх будет тащить значительно тяжелее, и у нас просто не хватит сил. Всё-таки вы хрупкая девушка, а я… Позвольте мне его левитировать?
— Да, ты прав, — согласилась она, и я взмыл в воздух.
Еще через пару минут я был уложен на кушетку в гостиной, и надо мной нависли пять хорошеньких лиц — по-прежнему весёлая Астория, обеспокоенные Дафна и Панси и деловитые мама с Перасперой. Где-то за их спинами Дэниел с папой всерьёз обсуждали план того, как бы им тоже так удачно с метлы свалиться, чтобы в такой цветник попасть…
— А Ступефай не подойдёт? — обернулась к ним мама. — Легко могу угостить!
Мужчины засмеялись и поспешили удалиться, пока их и вправду чем-нибудь не “угостили”.
Праздновать начали в одиннадцать вечера. На расчищенной от снега площадке поставили стол и тёплые кресла. Жаркое подавали в особой зачарованной посуде, которая не давала горячему остывать на морозном воздухе. Мороженое подавали просто в вазочках — ему было комфортнее всего. Домовые — наши и Гринграссов — вырядились в карнавальные костюмы и водили вокруг елки хоровод под хрустальное пение медуз. Мы поели, выпили шампанского, а потом папа предложил всем прогуляться по праздничному городу. Я так понял, они каждый год это делали, но для меня подобное было внове. Лучшее, на что я мог рассчитывать — это зимние каникулы у Уизли, которые про Новый Год вообще слыхом не слыхивали.
Была в этом, кстати, своя ирония — волшебники в большинстве своём были архаичны, и Новый Год не праздновали, но зато исправно выполняли и почитали все христианские обряды, хотя для нормального христианина являлись живым воплощением ереси. До недавнего времени это мне казалось само собой разумеющимся, но я как-то раньше и не пытался задумываться о чём-то, помимо квиддича и Волдеморта. Прогуливаясь по ночному — но по-дневному бодрому — Лондону вместе с толпой таких же зевак, основной целью которых было просто встретить Новый Год, как настоящий праздник, я вдруг понял, что до Рождества, святого Николая, Валентина и прочих религиозных символов мне дела больше нет.
Меня цепко держали под оба локтя — похоже, репутация бабника постепенно становилась реальной даже для самой главной пиарщицы, и Дафна не собиралась оставлять меня без присмотра в центре города, полного красивых и весёлых девушек. На второй локоть нацелилась было Астория, но Панси с усмешкой оттерла её в сторону, и тогда Астория прицепилась к ней с другой стороны. Мы шли по Виктории в сторону Биг Бена, чтобы встретить праздник под бой его курантов. Народу всё прибывало, и скоро было бы уже не протолкнуться, если бы шедшие впереди родители не раздвигали толпу в сторону каким-то заклинанием. Мы вышли на Бридж-стрит и встали, задрав головы на часы, на которых до нового года оставалась ещё одна минута.
Астория на что-то отвлеклась, а Панси отошла к маме. Воспользовавшись моментом, я притянул Дафну к себе и спиной вперёд начал ввинчиваться в толпу, чтобы остаться с ней наедине, подальше от взглядов родных. Как мне показалось, мы достаточно удалились, а найти кого-либо в этой многотысячной массе людей было просто невозможно. Дафна намертво ко мне прилипла, с горящими глазами глядя на меня. Когда раздался первый удар, она встала на цыпочки и потянулась ко мне губами.
— С Новым Годом, — прошептала она, оторвавшись.
Меня кто-то дёрнул за локоть, от неожиданности я развернулся и оказался лицом к лицу с Панси, которая немедля впилась мне в губы поцелуем, как раз успев ко второму удару. Я машинально высвободил руку, чтобы обнять её и подтянуть поближе.
— С Новым Годом, — сказала она, пока я делал глубокий вдох.
И не напрасно — рот мне почти сразу залепила Дафна. Так они и чередовались на каждом ударе курантов, и как-то так получилось, что на последнем ударе я целовался именно с Панси. Толпа начала радостно вопить и свистеть, в ход пошли ручные фейерверки, и я даже заметил пару салютов, запущенных Дэниелом — их можно было различить по тому, что разорвавшись в вышине, они рассыпались диковинными фигурами, а не примитивным шаром или дождём. Ликующему народу было всё равно, чему радоваться, и на такое небольшое нарушение секретности явно никто не обратил внимания.
Змейки повисли на мне, согревая дыханием шею, и я практически держал их на весу, обнимая за талию. Сквозь толпу пробралась Астория и повисла сбоку, тесня Дафну и сдвигая их с Панси. Стоящий передо мной парень в смешном тюрбане с интересом глядел на меня, обнимая свою спутницу — тоже в тюрбане. Я его узнал — это был тот самый парень из камина! Я слегка качнул головой, приветствуя его, а он широко улыбнулся и показал мне большой палец. Девушки отпустили меня, поворачиваясь к моему новому знакомому, и тогда он церемонно поклонился. Я сделал то же самое, а девушки присели в книксене. Подруга парня рассмеялась, глядя на это всё.
— Макс, — протянул он мне руку, умудрившись даже в своём имени продемонстрировать свой тяжёлый акцент… Немецкий, наверное — я не знаток.
— Алекс, — ответил я на его приветствие. — А это Панси, Дафна и Астория.
— Очень приятно, Алекс, — склонил он голову, а девушки снова присели. — Позвольте представить Мела… — его спутница быстро поднесла к губам палец и прикрыла верхнюю часть лица карнавальной маской на палочке. — Мела, — кивнул он, угадав её желание остаться инкогнито.
— Очень приятно, — обворожительно улыбнулась Мела, заставив меня преданно завилять хвостиком, а Дафна ущипнула меня за бок, совершенно точно догадавшись, о чём я сейчас думаю. А вот у неё акцент, скорее, восточный, но не гортанно-индийский, а помягче — скорее, из Персии, хотя на персиянку она ни разу не похожа… Нормальная такая симпатичная деваха. Не Богиня, конечно…
— С Новым Годом, — поздравил их я.
— С Новым Годом, с Новым Годом, — смеясь, ответили они.
Макс что-то произнёс, и в небе почти сразу словно взорвалась небольшая звезда, распадаясь на фрагменты, почти сразу составившие изящную шхуну с небольшим кусочком моря, и даже были видны живые буруны, бьющие в форштевень…
— До свидания, Алекс, — донеслось до меня, пока я вместе с остальными зеваками таращился на эту картину в небе.
— Ещё увидимся, — предположил я и опустил глаза, но Макса с его Мелой уже и след простыл… Конечно, увидимся — камины ещё никто не отменял!
На пути обратно родители завернули в приют неподалёку — мама наготовила для детей подарков и угощения, а папа ещё вчера собрал у них ломаные игрушки и все перечинил простым Репаро. Мы с Дэниелом и Перасперой отправились по домам каких-то совершенно незнакомых людей, точнее — магглов. Если просто идти по улице, можно было видеть, что двери большинства домов открыты нараспашку, зазывая гостей. Если, конечно, дальше шла ещё одна дверь. Я в гостях в основном выполнял роль мебели, а вот девушки пели какие-то песенки, взрослые поздравляли хозяев и добавляли к этому какую-нибудь безделицу в качестве подарка, нам тоже выдавали что-нибудь — обычно угощение — и мы шли дальше.
К трём часам ночи я уже почувствовал, что ноги меня совершенно не держат, особенно в свете того, что мне приходилось тащить повисших на мне змеек. Рук на всех не хватило, и Астория висела на своём отце. Лишь Богиня оставалась жизнерадостной и полной сил. Мы добрались до дома и рухнули, не раздеваясь. На мою постель, что характерно. Дэниел открыл было рот, чтобы хотя бы показательно возмутиться этой наглой непристойности, но потом лишь махнул рукой, пожелав нам спокойной ночи, и они с Богиней отправились к себе домой.
Проснулся я ближе к полудню, с трудом вылез из постели, сначала долго расплетая клубок захвативших меня ручек, а потом стараясь не наступить ни на одну из распластанных по кровати ножек, и пошёл искать, чего бы перекусить. Еда, как ни странно, нашлась на всё том же столе снаружи у ёлки, и там же нашлись родители. Я обнял папу, потом — маму, ещё и поцеловав её в щёку, и уселся поближе к запечённому барашку, которого я вчера — в темноте, наверное, не иначе — просто не разглядел; собственно, поэтому он и остался цел. Взяв в руки вилку и нож, я было прицелился ко всей тушке, но папа меня опередил и для начала отрезал мне ногу, складывая на тарелку.
Было неожиданно тепло, и я просто наслаждался новым солнечным днём — и бараньей ногой, конечно, которая на удивление удалась. Я с трудом удерживался, чтобы не бросить столовые приборы и не начать есть, как завещали нам великие предки — по-мужски держа добычу в руках. Лишь вставшая перед глазами картина обедающего Рона заставила меня напрочь отвергнуть тысячелетние традиции. Минут через пятнадцать пришли девушки, снова меня удивив умением в любой ситуации выглядеть бодрыми и нарядными.
— А нас одних бросил, да? — сходу упрекнула меня Астория. — А что, если бы на нас кто-нибудь напал?
Рот у меня был занят, и мне оставалось только таращить глаза от возмущения, попутно осознавая, что это она надо мной так издевается.
— Кстати, — подал голос папа, — подарки мы сложили под ёлку.
Я заинтересованно на него поглядел, потом заметил под ёлкой какие-то нарядные коробки и начал жевать с удвоенной скоростью. Подарки? Какие подарки? Я люблю подарки! И только потом я сообразил, что сам никому ничего не приготовил. Видимо, что-то похожее на вину мелькнуло в моих глазах, и это не укрылось от внимательного взгляда мамы.
— Не волнуйся, малыш, — сказала она. — Девочки тоже ничего не приготовили — подарки будут только от взрослых.
Мне стало интересно, что же такое мне подарят. Или уже подарили — Новый Год-то прошёл! На лице Астории большими буквами было написано, что для неё подарка лучше меня не придумаешь. Дафна сосредоточенно ковыряла мороженое, а Панси удивлённо глядела под ёлку — судя по всему, выбор места для того, чтобы сложить подарки, оказался для неё сюрпризом. Я умоляюще поглядел на папу, а он с пониманием кивнул и принялся мне отрезать от барашка вторую ногу. Как раз, когда я вгрызся в неё ножом, на крыльце показались мистер Гринграсс с супругой.
Заглянув под ёлку, я нервно рассмеялся, одновременно аплодируя мастерски наложенной кем-то иллюзии, которая полностью скрывала это буйство фантазии, а заодно понял, что в доме Паркинсонов никто не разменивается на какие-то там ящички и коробочки. И ещё понял, что размеры небольшого контейнера с ёлочными игрушками на чердаке были ограничены не запросами владельца, а лишь необходимостью каждый раз, чтобы украсить ёлку, проталкивать его через узенькое окошко. Здесь же фантазию ничто не сдерживало — и вот, полюбуйтесь! Несколько очень красивых, но явно сиротливо выглядящих коробочек для девушек — от мамы, от папы и от каждого из крёстных. Ну, и рядом… Где они столько обёрточной бумаги взяли? Да что я спрашиваю, никаких проблем — надо просто притащить ещё один морской контейнер, но уже с упаковочной бумагой…
Девушки застыли, в оцепенении тараща глаза и совершенно не обращая внимания на предназначенные им подарки.
— Это… что? — наконец озвучила общее мнение Дафна, ослабевшей рукой тыкая в сторону моего подарка. — Это… кому?
Ну, “кому” могла бы и не спрашивать. И так же ясно. И не только из-за размеров — хотя и по этой причине тоже — но в основном потому, что сбоку во всю двенадцатиметровую длину контейнера был приделан транспарант — “Алексу от всех, всех, всех!” И ниже буквами чуть поменьше — “Мы все тебя любим. Как хорошо, что ты снова с нами!” И пышный бантик диаметром полтора метра. Аж в глазах защипало. И зачесались руки.
— Чур, я бумагу сдирать буду! — запрыгала на месте Астория.
— Тори, держи себя в руках, — строго покосилась на неё Панси. — Это подарок Лексику, — она сделала театральную паузу. — Значит, бумагу буду сдирать я!
— Погодите, девочки, — умиротворяющим голосом предложила Дафна и потянула из рукава палочку. — Один момент…
— Стоп! — очнулся я, поняв, что эти проныры сейчас начнут распаковывать мой подарок без меня. — Во-первых…
— Что — во первых? — хором спросили они, оборачиваясь ко мне и упирая руки в боки.
