— Идиоты, — патетично закатил глаза купец. — Они не понимают, что творят. Победа над датским королём застила им глаза.
— Ну не знаю, — вновь пожал плечами Вайц. — за последние полвека Ганза принудила к миру многих: короля Англии, короля Дании, короля Швеции. Теперь будет и русский царь.
— Дай бог, чтобы ваши слова сбылись, — покачал головой Мюлих.
Потом они ещё некоторое время поболтали о разных городских делах, после чего гость поспешил откланяться, и купец проводил его до самой двери. Но едва секретарь городского совета покинул его дом, Мюлих немедленно поднялся в свой кабинет, где занялся эпистолярным жанром.
А утром из Любека неспешно выехал о двуконь неприметный служка, но едва городские стены скрылись за лесом, пришпорил коня и опрометью помчался по дороге, ведущей на восток.
Человечек успел вовремя. Сильвестр уже собирался отправлять любекский караван, когда к нему подвели измождённого и всего в грязи гонца. Прочитав послание, приказчик велел накормить и пропарить гостя в бане, после чего развернул бурную деятельность по изменению состава конвоев. Раз любекцы решили поживиться за счёт русских, то стоит их в этом году подержать на голодном пайке, как любил выражаться князь. А вот Мюлиху все его товары будут доставлены. Правда, лишь до Свиномюнде, откуда их повезут уже "померанские" купцы. А вот остальные суда в таком случае пойдут с товарами в Антверпен и пусть ганзейцы сами себе кусают локти. Всё же прав князь: надо перехватывать морские перевозки по Варяжскому морю, чтобы стать в нём полновластным хозяином. И чтобы никакой Любек не смел покушаться на русскую торговлю. Но, боже, как же не вовремя Ганза решила показать свои зубки. У компаний (и Руссо-Балта и РАК) было просто громадьё разных планов, и морская война им была совсем не нужна. Хорошо хоть северный маршрут успели опробовать, так что в случае совсем уж тяжком, можно будет все товарные потоки направить в Холмогоры, а немецким купцам на Балтике устроить тотальный террор.
И всё равно, как же не вовремя Ганза засуетилась...
* * *
*
Корабли, подгоняемые ветром и тёплым течением, уверенно шли на юг, пока не столкнулись с широкой полосой встречного течения, хорошо видимого из-за яркого свечения. Молодёжь, впервые вышедшая в море, с удивлением рассматривали дивное явление, а вот офицерам прибавилось забот. Где-то тут находилось устье большой реки, которую открыли испанцы, а пополнить запасы воды было бы совсем неплохо. А то взятая в Натале уже заканчивалась, да и начинала тухнуть.
Стоянка на реке затянулась почти на неделю: люди вдоволь напились, намылись и выстирались. Бочки были хорошенько промыты и заполнены свежей водой. Провизия скрупулезно перетряхнута. А рыбалка позволила поесть свежей ушицы, да побаловать желудок жаренной рыбкой и черепашиной. А то солонина и пеммикан всем уже давно приелись.
Навигаторы же и гардемарины всё это время тоже не сидели без дела, а тренировались в съёмке координат, заодно делая кроки местности. А отряды морских стрельцов изучали берег.
Не обошлось и без стычек с местным населением. Чарруа, попробовавшие кровь европейцев ещё в 1516 году, вновь попытались объяснить бледнолицым пришельцам, кто в доме хозяин. Однако на этот раз именно они умылись кровью, а взятые в плен были использованы в качестве учебного пособия для лингвистов. Ведь они говорили всё на том же языке тупи, только слегка "испорченном" из-за дальности расстояний от того же Натала.
Закончив с отдыхом, корабли вновь взяли курс на юг.
И уже спустя несколько дней после выхода из залива ветер значительно посвежел, а температура за бортом упала на несколько градусов. Но корабли продолжили идти своим курсом, оставив землю где-то за горизонтом.
— Земля!
Крик рано поутру поднял на ноги всех, кто не спал внутри корпуса. Последнее время погода сделалась мокрой и промозглой, так что люди предпочитали прятаться в кубриках, где с величайшей осторожностью были выставлены угольные жаровни, которые немедленно тушились при первых же признаках шторма.
Ну а в это хмурое утро русские мореходы таким вот образом впервые познакомились с Фолклендами, островами полными птиц и морских слонов, а также обладавшими крутым нравом. Шквалы тут были достаточно нередки и налетали внезапно, и крушения на местных скалах удалось избежать буквально чудом, встав на все якоря, что были на шхунах.
Первоначальное изучение архипелага проводили с помощью корабельных шлюпок. И, естественно, большая бухта и покатый прибрежный холм на втором (западном) большом острове быстро привлекли к себе внимание мореходов. Замеры показали, что бухта вполне удобна для стоянки и корабли со всеми предосторожностями быстро перегнали в неё, разбив на берегу основную базу. Всё же перед походом в неизвестное Гриня хотел дать своим людям как можно больше отдохнуть и отъестся на свежих продуктах. Ведь окрестные воды буквально кишели китами и добродушными тюленями, которые совсем не боялись человека. Что же, это позволило неплохо запастись свежим мясом. А также пополнить запасы пеммикана. Не подвели и пингвины, давшие экипажам не только жир и мясо, но и сотни свежих яиц.
Так что на этих холодных и хмурых островах русские мореходы неплохо отдохнули и хорошо отъелись, смогли починить небольшие повреждения, что понесли корабли и только потом вновь вышли в море. Теперь их ждал неведомый проход между двумя океанами.
Пролив между ещё не открытой Антарктидой и Огненной землёй эскадра Грини прошла не сразу. Волна заставляла корабли то взлетать, то падать на воду да с таким стуком, что все время хотелось нырнуть, чтобы увидеть, что же там так долбит-то! Небо всё в низких тучах, температура на шхунах опустилась до рекордно-низкого значения, так что все давно уже оделись во всё тёплое, вот только сырость доставляла проблем не меньше, чем холод. Ведь все жаровни были давно потушены и сушить одежду приходилось прямо на себе.
Семь долгих дней эскадра боролась с изменениями погоды, преодолевая всевозможные трудности. Сильные порывы ветра нередко сопровождались снегом и градом. Но, наконец, шторм окончился и вид солнца, проглядывающего сквозь темные облака, стали самым радостным зрелищем для уставших людей. Едва качка более-менее улеглась, как последовали свистки боцманов, требовавших чтобы паруса, одежду и постели выносили наверх для сушки. Коки же принялись разводить огонь в печах, дабы приготовить горячее для основательно продрогших мореходов и морских стрельцов. Ну а Гриня и Тимка, пользуясь услугами вестовых, позволили себе лишнюю кружку горячего свежесваренного кофе, которое им принесли прямо на ют.
Увы, но выпавшая передышка оказалась недолгой и вскоре посвежевший противный ветер буквально вынес их из пролива назад.
Зато вторая попытка оказалась куда более успешной. Дул западный ветер, иногда заходя в северо-западный. И хоть дул он не слишком сильно, однако держался таким несколько дней, что было просто великой удачей. Идя с хорошим креном, корабли преодолевали милю за милей, с каждым часом всё приближаясь и приближаясь к заветной цели. Увы, но погода при этом чаще всего стояла пасмурно-туманной, так что корабли много раз и по несколько часов теряли друг друга из виду. И только удары в колокол и пушечные залпы показывали, что все живы и идут в нужном направлении.
И всё же пролив они одолели. И одолели без потерь, хотя шторма изрядно потрепали рангоут. Так что теперь нужно было просто подняться на север и, достигнув более благоприятных берегов, в спокойных условиях организовать ремонт кораблей. Тем более, что, если верить князю, скоро их должно было подхватить своими водами холодное течение, которое поможет уйти из этих весьма негостеприимных широт.
Однако они шли и шли, а никакого течения не было и в помине. Берега нового континента оставались хмурыми и негостеприимными, но чем выше они поднимались, тем более приятный взору вид они приобретали. А спустя полторы недели после того, как они миновали пролив, мореходы наконец увидали земли, покрытые настоящими зарослями зеленых смешанных лесов. Лесов, в которых можно было найти столь нужное для ремонта дерево. Правда сами берега всё ещё выглядели малодоступными, так что в поисках хорошей стоянки эскадра продолжила свой путь на север. Ну а Гриню всё сильнее стал тревожить вопрос о местном населении. Ведь по словам князя люди жили даже на огненных островах, тех самых, мимо которых эскадра прошла пару недель назад. Однако им ни разу ещё не удалось углядеть никаких признаков жизни: ни лодок, ни строений, ни дыма, ни отблесков кострищ. И это начальнику экспедиции очень не нравилось.
Однако уже через несколько дней его тревогам пришёл конец: вперёдсмотрящие разглядели в море парус. Корабли, повинуясь командам, немедленно изменили курс и спустя несколько часов все, кто имел подзорные трубы с удивлением рассматривали странное сооружение в виде небольшого плота с мачтой и парусом, и каютой из тростника на палубе (рассмотрели которую, конечно, значительно позже). Наличие оптики привело к тому, что аборигены увидели русских значительно позже, чем те их, и, разумеется, тут же поспешили уйти в сторону ближайшей земли. Оно и понятно. Плавали они тут веками и никого, кроме себе подобных не встречали и вдруг на тебе, появилось из-за горизонта нечто на плот не похожее! Поневоле задумаешься чего от этого чуда-чудного ждать. И уж точно лучше на привычную землю выбраться и потом со всем уже разбираться. Вот только не плоту (хотя на удивление достаточно манёвренному) тягаться в скорости со шхуной. Выставив на нос самых зрячих, дабы они вовремя обнаружили поднятие дна, "Новик" и "Громобой", поставив все паруса, стали быстро сближаться с удирающим плавсредством, намереваясь познакомиться с местными жителями раньше, чем придётся приставать к берегу.
Плот нагнали практически уже у края мелководья, так что сильно церемониться с аборигенами не стали и саданули из пушки по полотняному парусу, мигом лишив его движителя и заставив обитателей попадать на брёвна. После чего с кораблей спустили шлюпки и на "борт" туземного плавсредства поднялась "встречающая делегация".
Что же, даже с первого взгляда было видно, что местные аборигены находились на более высоком уровне развития, чем те же индейцы атлантического побережья. Даже по одежде они разительно отличались от тех. Широкие штаны, подпоясанные кушаком и тяжелая накидка, расшитая орнаментом, а на голове широкая лента с нанесенными на ней узорами в виде ромбов. И всё это было сделано из довольно хорошо вытканной ткани. Да и плот на поверку оказался не так-то прост. Включая и полотняный парус. Так что начинать знакомство с местными с пустой ссоры ни Грине, ни кому-то ещё явно не хотелось. К тому же, судя по найденному на плоту улову, парни просто выходили в море на рыбалку, и где-то их явно ждали родные и близкие.
Вот только язык аборигенов оказался никому на кораблях не знаком и пришло время взятым в поход лингвистам показать всё своё умение. Ну а пока что, взяв плот на буксир, корабли двинулись к ближайшему более-менее приветливому с виду острову, покрытому густым лесом. Всё же ходить с треснувшим рангоутом дело опасное. Да и глупое, если есть возможность починиться.
Айявила — один из захваченных на плоту рыбаков — оказался либо самым смелым, либо самым смышлёным среди аборигенов. И благодаря ему дело с изучением языка мапуче (так именовали себя местные индейцы) двигалось довольно быстро. Невольных гостей русские старались сильно не тиранить, хотя без знаний о чужой жизни трудно было сразу понять, что для них норма, а что — страшное оскорбление. Но то, что люди местные не робкого десятка и довольно свободолюбивы стало понятно сразу, как только первые стрельцы ступили на палубу плота. Похватав кто что, аборигены смело ринулись в бой и повязать их удалось лишь после того, как слегка намяли им бока. Вот и Айявила не остался без "украшения", и щеголял огромным, на пол лица бланшем. Искусен в драке оказался рыбачок!
Зато в разговорах сначала с ним, а потом и с остальными, у русских стала складываться мозаика местного устройства. Мапуче жили кланами, и каждый клан владел своим куском земли. Мапуче умели выращивать пищу и торговать с соседями. Умели они и строить лодки, но для более серьезной рыбалки предпочитали всё же использовать плот. Кстати, именно на подобных плотах изредка приплывали сюда и люди из большой страны на севере, с которыми у мапуче шла насыщенная торговля, но случались и вооружённые конфликты. Но в основном торговлю с ними вели более северные кланы. А делом клана Айявилы была рыбалка и охота на тюленей. Жили они у берега, так что море было их основной пашней. Но и свои поля они тоже имели. И клубень, который русские уже привычно называли "картофель", как выяснилось, тоже сажали. Более того, небольшой запас имелся и на борту, дабы не одной только рыбой питаться.
Разумеется, услыхав об этом, Гриня просто не смог удержаться от соблазна испробовать то, о чём князь ему уже давно все уши прожужжал. И поскольку клубни у мапуче были сырые, хранившись в корзине с песочком, то их немедленно очистили, порезали и затушили в котле с мясом и овощами. Так впервые весной 1527 года русские люди отведали картофельное блюдо. И после опостылевшей каши с пеммиканом или солониной, оно показалось им просто обалденно вкусным. Ну а рыбакам-мапуче за это знакомство подарили по широкому железному ножу, которым было куда удобнее пластать рыбу, чем имеющимися у них. И точильный камень, дабы даренный нож был всегда остёр. А на вопрос о возможности покупки сего плода услыхали приятное известие, что сбор урожая прошёл совсем недавно, так что запасы картофеля у клана имеются.
Чуть позже, когда словарный запас у русских переводчиков основательно пополнился, стала известна и причина, почему парни ушли так далеко от своего острова. Оказалось, что к их родным берегам пожаловала огромная стая морских чудовищ с метровыми щупальцами, клювоподобными мордами и глазами размером с тарелку, взирающих из морской пучины и наводящих ужас на рыбаков. Эти порождения пучины устроили массовую охоту на рыб, так что людям не получалось взять от моря своё. Вот наиболее смелые и решили уйти подальше в океан, в расчёте половить рыбу без конкуренции со стороны морских обитателей.
Русичи, услыхав про чудовищ, принялись было креститься, однако Гриня быстро организовал для них ликбез, объяснив, что местные гигантские чудища всего лишь кальмары-переростки и вполне себе вкусная еда, особенно под жаренную картошечку. Индейцы, которых немедленно спросили об этом, согласно покивали головой, подтвердив, что да, они этих чудищ едят, просто в этом году их набилось ну уж слишком много.
Так в работе и разговорах пролетело три недели. Рангоут и такелаж были приведены в порядок, рыбка для невольных пленников наловлена и экспедиция неспешно двинулась дальше, следуя за индейским плотом, на котором кроме самих индейцев плыли и русичи. Для охраны и изучения языка.
Остров, на котором жили аборигены, русичам понравился с первого взгляда. Достаточно холмистый, покрытый густым лесом с прохладным и влажным климатом, он чем-то неуловимо напоминал север, с его безбрежной тайгой. И даже местные женщины, словно истинные поморки, не отправляли своих мужчин в море одних. Причем сами они сидели в основном на руле больших и малых каноэ, которые в больших количествах пересекали огромный залив или выходили в океан на рыбалку.
