— А сбежав из храма, ты теперь не просто самозванка, а ещё и беглая иеродула, и уклонившись от служения богине, ты совершила святотатство, — заметила блондинка.

— То есть, появляться в Коринфе ей теперь нельзя? — уточнил я.

— Если пройдёт слух, то ей и здесь не поздоровится, как и в любом эллинском городе, где чтут богов и к служению им относятся серьёзно.

— Ну, давай уж, несравненная, предоставим богине самой решать, карать её за это или миловать. И если я правильно понял всё, что услыал от тебя, сам факт её учёбы с вами и успешное усвоение всех нужных гетере знаний ты подтверждаешь?

— Я этого и не отрицала. Кое-что она усвоила даже СЛИШКОМ успешно...

— Сдачу экзамена тоже?

— Да, и если бы не этот инцидент в ночь после экзамена, то даже и провалив испытание, уж низший-то разряд она бы всяко получила. Я даже больше скажу — она и с испытанием справилась бы почти с любым. Ну, кроме соблазнения кинеда, конечно, что вообще невозможно.

— Что тебе тогда досталось, кстати? — спрашиваю кидонийку.

— Один хорошо известный любитель высоких белотелых блондинок. Но думаю, что справилась бы, хоть и не без труда. Были соображения и даже неплохой план...

— Ну да, при твоих-то способностях к магии, — проворчала фиванка.

— А не могла бы ты, несравненная, дать письменное свидетельство об её учёбе с вами и экзамене? Я заплачу за папирус...

— Не нужно — это пустяки для меня. Но я ведь напишу и о том, что гетерой она так и не стала, а была изгнана из Школы. Об отправке её в иеродулы и бегстве писать не буду — будем считать, что я забыла об этом, а ты — не спрашивал. Это устроит тебя?

— А нельзя ли как-нибудь добавить, что причина изгнания из Школы не была связана с неуспешной учёбой?

— Можно, но тогда придётся хотя бы упомянуть о том, что причиной изгнания было не подобающее аулетриде поведение.

— Думаю, это не страшно. А подробности она и сама расскажет тем, кто спросит её о них, когда спросят.

Поняв, о чём её просят, гетера позвенела колокольчиком и велела явившейся на звонок служанке подать ей письменные принадлежности. Начала писать, призадумалась, ещё что-то написала, снова призадумалась, даже пробормотала что-то неразборчивое себе под нос, но в конечном итоге осилила таки маляву. Помахала немножко листом в воздухе, дабы чернила просохли, протянула нам ознакомиться. Читаю — вроде бы, всё нормально. Протягиваю Мелее, та читает и тоже кивает. Возвращаю фиванке, та передаёт рабыне, она сворачивает в свиток, обвязывает и налепляет на завязки восковую печать, снова передаёт хозяйке, и та опечатывает оттиском с массивного перстня. Короче, ксиву или своего рода диплом мы кидонийке спроворили.

— Надеюсь, вы понимаете, что ни в одном из эллинских городов от моего письма особой пользы не будет? — предупредила Андромаха, — Даже в таких дырах, как Ольвия или Херсонес Таврический. Разве только где-нибудь у варваров, не понимающих разницы. Но с ними оно тогда тем более бесполезно.

— Ну, коринфская Школа существует давно, несравненная, и гетер она успела выпустить немало. Не на всех их хватило эллинских городов, и кое-кому приходится жить и в варварских. Некоторым это удаётся довольно неплохо, — намекнул я.

— Если так — удачи тебе, Мелея, — пожелала фиванка уже гораздо приветливее.

Связь с Циклопом, дабы не палить её без нужды, мы держали через его слуг. От критян сведенния должны прибыть только завтра, да и то, только если задержки никакой не выйдет, так что известий о благополучной передаче его домочадцев "в хорошие руки" ему придётся подождать. Что нам должны передать в качестве условного "вещдока", мы и сами были без понятия, потому как об этом Одноглазый инструктировал свою наложницу сам — ещё перед тем, как отослать её со шмакодявкой и частью слуг. Пока же он знает от нас только об их благополучном отплытии. Впрочем, сегодняшним утром он уже получил свёрток с условным "вещдоком" благополучной передачи жены и сына, чем по словам его управляющего был весьма доволен. А мы ж разве против того, чтобы порадовать старика? Как только — так сразу.

На постоялом дворе только и разговоров, что об недавно "утопших" Имильке с ганнибалёнышем. То ли о событиях посвежее слух ещё не разнёсся, то ли значения такого не придают, а для меня ведь после операции "Хулиган" давешний уже "Головастик" — уже в прошлом. Скоро, наверное, и "Хулиган" будет так же восприниматься — выбрасываешь из башки завершённое дело, когда концентрируешься на текущем или предстоящем. Это сколько меня не было? Вчера, значится, вернулся, в ночь с позавчера на вчера "Хулиган" проходил, позавчера я последние штрихи на подготовку к нему наносил, на том берегу с вечера за день до того, а отбыл — с учётом "Головастика" — с обеда того дня. Двое суток, получается, отсутствовал. Тогда, если склероз не изменяет, судачили об оргии, которую устроил на симпосионе уже известной нам Андромахи Фиванской Прусий-младший, да о выходке с публичным купанием а-ля Афродита его предыдущей любовницы Дионисии Херсонесской — ага, по примеру полуторавековой давности знаменитой Фрины Афинской.

Теперь вот сплетничают о ганнибаловом семействе, да о том, как управляющий заболевшего хозяина едва успевает отбрыкиваться от множества утопленников, включая и спасённых, которых всех волокут к нему на опознание. Награда-то ведь за тела объявлена для здешней голытьбы немалая, вот и волокут в надежде на неё, да только всё не тех, кого надо. Обсуждают всё это постояльцы с шалавами, даже версии строят — кто о пергамском теракте в отместку за не столь давний морской конфуз Эвмена со змеями, кто и о римском — за ту давнюю войну. Рассматривают и версии похищения того же авторства, а некоторые даже и на здешнюю "кровавую гэбню" Прусия грешат, и эта версия тоже куда популярнее банальной уголовщины, не говоря уже о несчастном случае — и античный мир изобилует своими доморощенными конспирологами.

— Официозную версию следствия ещё не озвучили? — спрашиваю Васькина.

— Пока отмалчиваются, но пергамскую, судя по опросам всех знакомых Архелая и его людей, негласно тоже прорабатывают.

— Нами не интересуются?

— Заинтересовались Маурой, и я решил подстраховаться — дал ей денег и велел затаиться на ближайшую неделю. Связь через слуг Одноглазого — всякий раз разных — её помощи не требует, так что незачем ей мозолить глаза моим здешним коллегам.

— Это правильно, — одобрил я, — Пущай прикинется ветошью и не отсвечивает. О последних событиях ничего ещё не вякают?

— Слух о пиратском нападении прошёл, но без подробностей, так что смаковать любителям сенсаций пока нечего. Но во дворце уже знают, и Одноглазому сообщили...

— Ага, с глубоким прискорбием, — прокомментировал Володя, — Пока-что ждём-с первой звезды-с. У тебя-то с этой прояснилось чего-то?

— Да собственно, примерно как я и подозревал. Отучилась, шла уже к выпуску, имела хорошие шансы на высший разряд — это подтвердилось, но тут она сама себе лихо подосрала. Ну, обезьяны крепко напросились, так что тут винить её не могу, но была бы чуток посдержаннее и поаккуратнее — выпустилась бы без проблем.

— Подставили её, что ли?

— Да там даже и не подстава была, а попытка очень круто напакостить, так что — вот хоть и не люблю психующих баб, но в данном конкретном случае причина психануть у ней наклюнулась уважительная. Просто психанула резче, чем следовало, ну и слегонца "превысила пределы необходимой обороны".

— Слегонца — это как?

— Да перестаралась немножко — впечатала обидчицу в стену не той стороной торца. Впечатала бы лобешней — думаю, что её поняли бы правильно, а она впечатала её греблом, и в результате означенное гребло утратило товарный вид, скажем так. Это у них, сам понимаешь, не приветствуется.

— Довели?

— Ну да, напрашивались настойчиво, как я понял из их разборки, так что в целом по заслугам схлопотали, просто она чуток перестаралась.

— Так погоди, может просто на автопилоте? — предположил спецназер, — Если она через быка, говоришь, сиганула как те акробаты, так наверняка ж занималась этим серьёзно, а это крутые рефлексы нарабатываются... Помнишь же анекдот про боксёра?

— Ну и раскрылась?

— Ага, он самый! — мы с ним рассмеялись.

— Расскажите и мне, — попросил Хренио.

— Ну, участковый мент боксёра спрашивает: "Как же это вы так, тёщу ударили? Вы же всегда с ней прекрасно ладили, я вас с ней всем прочим всегда в пример ставил, и тут вдруг такое!" Боксёр ему разжёвывает: "Ну ты прикинь, я только с тренировки, весь на рефлексах. Сидим, ужинаем, ну так и сидела бы себе спокойно, а она же прикалывается и мельтешит передо мной в стойке — туда-сюда, туда-сюда — ну и раскрылась!"

— Может быть, в этом и есть резон, — прикинул Васкес, когда отсмеялся.

— Так давайте у неё и спросим, — перевожу я кидонийке наши рассуждения на греческий, а она, въехав, отвечает:

— Ну да, я училась в детстве на "бычью плясунью". Только та "бычья пляска", которую наши акробаты показывают — это не всерьёз, а что-то вроде эдакого театрального представления. У них и бык свой, ещё с маленького телёнка выдрессированный, и они его хорошо знают, и он их тоже. И они с ним играют, и он с ними играет — риск есть, конечно, но небольшой. А я училась для настоящей "пляски" — храмового обряда в честь Великой Владычицы, в котором богиня сама выбирает себе жертву. Если люди одолеют быка — в жертву принесут его, а если бык убьёт человека — значит, ей была угодна человеческая жертва. Навыки те же, что и у акробатов-театралов, только это — уже не театр. В Кноссе, Гераклее, Итане, в Гортине — там уже эллинские порядки, и даже в древнем Фесте старые критские обычаи почти искоренены или превращены в фарс. Но в Кидонии, хоть и не в самом городе, а в его окрестностях, ещё сохранился и настоящий Крит. Жизнь там другая, и отношение к старине — тоже другое. Там всё всерьёз, и "бычья пляска" — тоже всерьёз. Ошибёшься в ней — погибнешь, растеряешься — погибнешь, задумаешься и промешкаешь с нужным приёмом — тоже погибнешь. Бык — не участник общей игры и не товарищ по команде, а враг, которого нужно победить, чтобы выжить самим. А кто же щадит врага?

Тут в моё отсутствие тоже зря времени не теряли. Раз уж принято решение, что Ганнибал Тот Самый должен "скоропостижно скончаться", то ведь надо же и подготовить его "кончину" в лучшем виде. Где, например, хоронить "покойника", когда и у греков, и у эллинизированных фракийцев трупосожжение практикуется, и нормальные кладбища с нормальными могилами под нормальные гробы отсутствуют как явление? На каменный саркофаг типа тех, в которых карфагенскую знать хоронят, времени не было, а терракоту ещё же и обжигать надо, но Циклоп и сам сообразил заказать алебастровый — и лепится как из глины, и видок не хуже, зато сохнет сам, без обжига. Но под саркофаг и могила не такая нужна, как под урну с прахом, и тут не только в размерах дело. Как "покойника" из неё извлекать потом прикажете, не ставя при этом на уши всех случайных зевак? У греков с фракийцами не в обычае и эксгумация усопших, и если делать её внаглую — не поймут-с. Стало быть, и место нужно поукромнее, чем городской некрополь, без этих посторонних праздношатающихся, которые не поймут-с и добрых полгорода на уши поставят, а ещё лучше — чтоб и не раскапывать захоронение, а сбоку в него втихаря подкопаться, никого понапрасну не тревожа. В общем, идея устроить липовые похороны Циклопа прямо в его же собственном дворе, да ещё и использовав в качестве могилы одну из его же потайных лазеек в катакомбы — напрашивалась сама собой. Тут и копать уже ни хрена не надо, всё и так уже выкопано, а точнее — выдолблено, а надо наоборот, заложить выход в катакомбы камнями — реально на соплях, но чтобы выглядело добротно замурованным. Типа, делали погреб под запасы, да вот незадача, катакомба эта грёбаная подвернулась, где не ожидали, ну и замуровали её на хрен от ворья. А запасы — они ведь живому нужны, а не покойнику, и погреб под те запасы тоже живому нужен, а покойнику нужен склеп, и вот он, готовый склеп, если те запасы оттуда повытаскивать. Логично? Вот этим тут как раз и занимались, пока я с морскими хулиганами их хулиганскую выходку втихаря организовывал и отпор героический означенной выходке показушно имитировал. Ганнибал изнутри всё готовил, наши — снаружи, то бишь из катакомбы. Типа, на экскурсию ознакомительную сходили.

В день операции "Головастик" Мелеи в Никомедии уже не было — за несколько дней до неё в ту дыру уехала и застала только подготовительные мероприятия. Видела раз мельком занятия ганнибалова семейства плаванием под руководством Хитии, но понятия не имела, кто она такая и откуда взялась. А сплетни — что из них почерпнёшь, когда суть их сводится к завистливому ворчанию о бесящихся с жиру от безделья семьях богатеев? Теперь вот, вернувшись со мной в вифинскую столицу и узнав новость, которая для нас уже не новость, не знает, что и думать. Правильно, чтобы думать конструктивно — это надо подробности знать, в том числе не афишируемые, а откуда ей о них знать? В той глухой дыре Федре хватило ума не раскрывать случайной знакомой, чьи они, а я тем более на эту тему не распространялся — типа, кого надо, тех и "похитили", а слишком много знать — вредно, так что их липовое похищение кидонийка пока с Ганнибалом не связывает, а об "утоплении" его законных жены и сына — я и сам "узнал" одновременно с ней и тоже "да я и сам прихренел". Ну, с моим имиджем толстокожего циника-эгоцентриста тут особо-то прикидываться и не надо — воздел руки к небу покартиннее, прокомментировал, что всё в руках судьбы и богов — и достаточно. А с чего мне эмоциями-то при этом плескаться? Кто он МНЕ, этот Ганнибал, пускай даже и тысячу раз Тот Самый? Глубоко похрен мне все эти знаменитости, пока под ногами не путаются и МОИМ важным делам своей мышиной вознёй не мешают, потому как в этом случае они сами по себе, а я — сам по себе. Так что для складывания два плюс два Мелее пока-что тех слагаемых двоек не хватает. Вот когда распространятся из царского дворца преувеличенные в "стандартные" три раза слухи о том, что не кого-то там безвестного критские пираты умыкнули, а домочадцев Ганнибала Того Самого — ага, не без моего при этом, как ЕЙ известно, присутствия и даже какого-то непонятного в этих событиях участия — тогда, пожалуй, пораскинет мозгами, да что-то там сложит или даже перемножит. Ну, если новые события не наклюнутся и не отвлекут.

А шансы на то, что и наклюнутся, и отвлекут, вполне реальны. После обеда при "случайной" встрече на рынке с Онитом, управляющим Одноглазого, мы получили от него подтверждение, что всё идёт по плану в его последней редакции. Старик как раз для пирушки свежей провизией закупался, и намечена та пирушка не просто так, а по поводу. Это по городу слухи о циклоповых домочадцах ещё не ползут, но он-то ведь официально уже обо всём извещён и "убит горем" окончательно. А в античном мире, если уж человек сам решил, что незачем ему больше жить, то считается, что он имеет на это право, и не втихаря он с собой обычно кончает, а вполне открыто и при достойных свидетелях, дабы не было потом досужих кривотолков. И обычно для этой цели вот такого примерно типа пирушка устраивается. Ганнибалова прощальная пирушка как раз на ужин намечена, и в качестве свидетелей на неё несколько прусиевских придворных приглашены. У греков и вообще в эллинистическом мире считается хорошим тоном не горевать, а улыбаться перед смертью в кругу друзей. Тот же Сократ хоть и в кутузке свою чашу цикуты по приговору суда принимал, но и ему позволили соблюсти обычай и пригласить друзей с учениками, а если человек не под стражей и в средствах не стеснён, так и целый симпосион по случаю своего самоотравления устроить может — ага, с увеселениями и гетерами, всё как у людей. Попьют гости, поедят, погудят от души, тут виновник торжества встанет, да и объявит о своём решении самоубиться и его причинах, зачитает своё завещание, ну и примет затем сильный и быстродействующий яд. Некоторые даже сюрпризом это дело обставляют...