— Господа солдаты...хи-хи-хи...а где вы ночуете? Как интересно, я бы посмотрела! А какие красивые у вас мечи! Когда вы ими машете, когда чужого увидите? А если зверь лесной выскочит, что тогда? Вот у нас намедни Фрол пошел до лесу, там у него ствол лежал ободранный, да и встретил соседа, а у того в кармане завсегда чекушка есть, уж очень он распить не дурак будет...Вот можете себе представить, как они сидят в кустах у камня, а там ка-ак кто-то начнет ломаться, да рычать страшным голосом....
Чушь я несла откровенную, главное было — под нескончаемую трескотню незаметно бросить на землю шнурок с привязанными лжеамулетами. Моя лабуда настолько разозлила мужчин, что старший уже пару раз гневно рявкал, приказывая заткнуться. Я покорно замолкала, ойкала, зажимала себе рот руками, потом набрасывалась на Селеша с ворчаньем и опять плавно перетекала в дурацкую болтовню. Пусть думают, что деревенская дура им попалась, подозрений меньше...
Телега потрепыхалась недолго, больше отвороток не было, но был крутой поворот и спуск вниз, к ручью, крутой подъем наверх и дорога плавно ушла в небольшие холмы. Хорошее место для разбойничьей стоянки — с холмов далеко видно, кто идет, через ручей не везде переберешься, вверх и вниз по течению он журчит в глубоком овраге с глинистыми берегами, только тут брод, через который мы и ехали.
— Ну, селяне, приехали. Чего уставился, болван? Слезай живо...Эй, вы, принимайте добычу! — старший, презрительно улыбаясь, пинком согнал Селеша с передка телеги. — И ты, дура, тоже слезай, пустомелка...достала болтовней...заткнись, иначе язык отрежу сам! — последнее он уже рявкнул, видя, что я опять открываю рот...
Со всех сторон нашу телегу окружили...ох, я тут зажала себе рот руками, чтобы не заорать от страха...люди-то они люди, но лица у них вызывали желание бежать отсюда без оглядки...При одном взгляде на них душа уходила в пятки и руки начинали трястись. Всего с нашими сопровождающими тут было человек пятнадцать, одно слово — бандиты с большой дороги, таким человека убить — что муху раздавить. Я прижалась к Селешу, делая дебильное и испуганное лицо, парень согнулся и заискивающе смотрел на копошащихся в телеге мужчин.
— Ну-ка, повернись...так...так...— полноватый покрутил Селеша за шиворот. — Неплохо, эй, отведите его пока к тем троим, всех сразу и продадим! Хоть и дурак, но молодой да здоровый, такие рабы по хорошей цене пойдут!
Подскочивший мужчина ухмыльнулся, дал парню пинка и погнал его за холм. Значит, там уже трое сидит...в рабы продают, гады! Их бы самих туда продать! Я пискнула, начала усиленно тереть кулаком глаза, размазывая пыль — авось, за красоту особую не примут...лишь бы не сразу все накинулись...
— А эту куда девать? — подошедший мужик ухватил меня за плечо и повернул перед собой. — Неужто помоложе не нашлось никого, чем эта...костлявая...посмотреть не на что...
— Для тебя в другой раз привезем помоложе да помягче! — зло рассмеялся кто-то за спиной. — А эту тоже найдется, куда пристроить...да хоть за вами убирать, да кашеварить, и то подмога!
— Чего-о? Такую дуру — и только кашеварить? — вцепившийся мне в плечо был несказанно удивлен предложением.
— Днем пусть готовит, это даже у дур деревенских лучше получается, чем у тебя, Хвал! А ночью никто не жрет, тогда и попользуетесь. Но чтоб без крови, понял? А то ее южане даже на каменоломни не возьмут после вас-то...Сейчас пусть на ужин что-нибудь сготовит, а потом посмотрим, куда ее ...
Старший зло зыркнул и пошел в сторону, а Хвал уже потащил меня, больно сжимая руку, туда, где трещало пламя костра и очередной головорез крутился около него, помешивая варево палкой.
— Это ты кого мне притащил? — страшно удивился местный повар. — Для ужина, что ли, покромсать в котел?
Оба мужика жизнерадостно заржали, я же тихонько заскулила, даже слезы всамделишные потекли. Страшно было взаправду, уж больно тихо было вокруг и никаких признаков наемников, ставших за последние несколько часов мне милее родной матери. Старший явно поддерживает дисциплину, но до какой степени — большой вопрос, тут берут то, что считают нужным, вряд ли кто будет докладывать, что прихватил себе бабу раньше приказанного...А потом начнет темнеть, как тогда ребята воевать тут будут? Самое лучшее время для нападения — предрассветные часы, об этом все пишут. Усталость берет свое, часовые расслабляются, от пьянки закрываются глаза и притупляется внимание. Нападающие уже готовы и только ждут, чтобы ушли остатки ночи. Только вот мне непонятно, как дотянуть до этого рассвета, если старший сказал, что они...ох, куда спрятаться-то в этом вертепе?
Мысли скакали в голове, как блохи, а я тем временем то подбрасывала хворост в огонь, то получала очередной щипок в зад и пыталась как-то уползти в сторону, лишь бы поменьше попадаться на глаза Хвалу и прочим. Прочие же, проходя мимо, так и норовили прихватить за что придется, заглянуть в лицо и задрать при случае юбку. Пришлось пристроиться около большого камня, скукожившись до состояния зародыша и заодно еще помазаться грязью. До воды далеко, авось, не погонят мыться...Что меня еще сильно беспокоило, так это легкая головная боль, накатывающая волнами, и тошнота. Зуб даю, что тут рядом творится магия — симптомы были такие же, как тогда на дороге. Вытрясать из меня нечего, а вот подобное ухудшение состояния может привести к неспособности сопротивляться и трезво мыслить. Плохо, ой, как плохо...Сумерки уже ложились на землю, длинные тени перерастали в серую мглу, особенно это было заметно в проходах между холмами, куда не доставали солнечные лучи. Протопали мимо еще два супостата, ведя за собой лошадей, даже издали чувствовалась вонь немытого тела. Этих, скорее всего, до патрулирования дороги в мундирах не допускают, туда ходит элита, которая хоть иногда моется, иначе никто не поверит, что от солдат может так вонять. А ведь еще где-то находится Селеш и трое людей, которых разбойники захватили раньше. Попробовать, что ли, туда прошмыгнуть?
Осторожно приподнявшись, я потихоньку стала перемещаться по направлению к тропинке, но оттуда уже валили три мужика и я опять спряталась за камень. Трое ожесточенно ругались, дескать, обещался им что-то кто-то принести, да обманул и пропал, небось, один уже все выпил...Повар, сидя у котла, поддакнул, что и Хвал тоже свалил, небось, вдвоем что-то тиснули с захваченной телеги и он показал на меня.
— У этой дуры спросите, что они там везли! Хвал рядом стоял, когда телегу разгружали, наверняка успел унести жбанчик с собой! Даже глотнуть не дал!
Пока повар сокрушался, один уже подскочил ко мне и, трясясь от злости и брызгая слюной, начал требовать, чтобы ему вот сейчас и сразу отдали законную добычу, благо настал вечер и давно пора промочить горло и пожрать, а потом можно и по бабам пройтись. От мужика мерзко несло потом, чесноком и еще какой-то дрянью, так что меня затрясло совершенно непритворно. Потекли слезы, я их старательно размазала грязными руками, подвывая и икая. Двое товарищей смотрели с брезгливостью на деревенскую идиотку, а один и вовсе сплюнул, обещая что от такой бабы ему и за деньги ничего не надо. Вот все бы так и сказали...Повар свистнул, что означало начало ужина, и со всех сторон стали стекаться разбойнички. Я отползла за камень, чтобы поменьше светиться и проходящий мимо мужик не преминул дать мне пинка. Ойкнув, я заныла, тихонько причитая, как это обычно делают в наших деревнях. Вообще-то было действительно больно...Очередной мужик появился с открытым жбаном в руках, прихлебывая на ходу. Это вызвало возмущенный гул общества, жбан отобрали и пустили по кругу. Ну да, у нас в телеге лежало таких штук шесть — в расчете на любителей халявной выпивки. Хоть бы побыстрее упились, гады...Ругань и матерщина вокруг костра все нарастала, кто-то обвинял сотоварищей, что половину жбанов уже выпили, кто-то орал, что ему ни глотка не досталось, возмущались, что Хвал опять упер выпивку и исчез, а они все терпят этого пройдоху...Из-за камня я пыталась посчитать, сколько людей сидит у костра, но они постоянно махали руками, пихались, переходили туда-сюда и сделать это в темноте было чрезвычайно сложно. Обладатель луженой глотки устал орать и сказал, что пойдет и сам возьмет пиво, пока там еще что-то есть. Соратники пнули его и он удалился в темноту, беспрестанно ругаясь, наткнулся на дерево и резко замолчал. Потом выругался нечленораздельно и потащился в поисках выпивки, бубня себе под нос. Темнота упала, хоть глаз коли, но разбойнички явно хорошо знали свое убежище, потому что ходили без всякого огня в темноту и обратно. Старший беспрестанно что-то обсуждал с полноватым мужиком, пили они мало, но за порядком следили — драки между подчиненными гасились короткой зуботычиной то одним, то другим.
— Хвал! — выкликнул в темноту старший. — Где его носит, мерзавца? Куда он запропастился?
— Да он с Виром уж давно пропал, как с телеги жбан пива упер, так и не видели его! — прогудел кто-то из обделенных. — Завсегда он, гад, норовит спереть из общей добычи!
— Завтра будет выпорот при всех! — полноватый тоже разозлился. — И все, кто с ним пили, тоже! А баба где?
— Да тут она сидела! — повар проворно вскочил на ноги. — У камня терлась, я видел!
— Нету ее! — заорал кто-то. — Сбежала! Дайте, я ее поймаю! Сам!
— Цыть, последок, после тебя только закапывать, а нам еще денег за нее получить надо! — рявкнул полноватый. — Куда она сбежала, когда сидела да тряслась, как трава! Да и Малкис ничего не учуял...Малкис, ты где?
— Тут ваша бабенка, за камнем прячется, — лениво протянул Малкис. — Трясется, да скулит. Можете забирать, нет на ней ничего, какой маг из деревенской дуры? Такая же, как и все...откуда тут магам взяться, это ты, Скайл, все боишься чего-то...
— Потому и боюсь, что знаю, на что боевые маги способны! — старший разозлился не на шутку. — Если бы я не осторожничал, нас бы давно повязали даже эти деревенские увальни! Малкис, ты думаешь, что мы тут в полной безопасности сидим? Да стоит хоть кому-то донести до вояк...
— Брось ты каждого куста бояться! Дорогу до нас не всякий маг найдет...не зря я ее закрывал. — Малкис протянул свою кружку и ему тут же налили туда выпивки из жбана. — Уж что-что, а это я хорошо умею делать, научили прятать следы!
Вот это был облом...стало не страшно, а жутко, потому что теперь вряд ли найдут это становище...а продержаться надо и бежать отсюда при первой возможности! Кстати, может, в темноте попробовать и Селеша поискать? Я на четвереньках поитихоньку поползла под прикрытием камня, но не все было так просто...
— Бабенка ваша удрать хочет, так что ловите...пока я ее вижу, — Малкис не преминул заложить меня. — За камнем ползет...
За шиворот полноватый и повар притащили меня к освещенному кругу. Основная масса уже подвыпила, но им это только прибавило бодрости.
— Слышь, давай ее сюда!
— Куды помчалась, стерва!
— Скайл, ну что, можно ее забирать, или смотреть только будем?
— Скайл, ты мужик или кто? Сколько ждать можно?
— Ша! Я первый сегодня буду. — Полноватый дал пинка повару и тот кувыркнулся чуть ли не в костер, подвывая от боли. — Пошли...
— К-ку-д-да? — зубы начали отчетливо стучать друг об друга и ноги подогнулись от страха.
— Туда! — передразнил полноватый. — Я, знаешь ли, не могу при всех! Это вон пусть они все друг на друга смотрят, кто как баб дерет, я же человек воспитанный и предпочитаю уединение! Пошли давай, а то за волосы потащу!
Волос у меня и так набирается на весьма скромную косичку и лишаться их не хотелось...хотя если б это помогло, то можно и потерпеть, но мужик уже тащил меня за собой, вывернув руку, как куклу...Дерганья и попытки вырваться привели к тому, что он поволок меня уже чуть ли не волоком, ноги спотыкались, а в голове билась только одна мысль — как вырваться, как...как...
На чуть освещенной поляне тени были черны и не слышно никаких шорохов. Мужик подсечкой свалил меня и начал задирать юбку, пыхтя и прижимая к земле. Поганое ощущение полного бессилия — сил на сопротивление не хватало, мало того, что он был выше, да еще и тяжелее, и силы здешним не занимать — моим слабым потугам довольно быстро пришел конец...помолиться, что ли... Неожиданно он обмяк и свалился в сторону темной хрипящей массой.
— Рина...ты жива? Говорить можешь? — хриплый шепот показался музыкой...
— Мо-гу...как я вас ждала... Схаркр... я уж не надеялась...
— Тихо. Никто не пошел следом. Может, покричишь?
— Зачем?
— Пусть думают, что он успел...— ехидный смешок в темноте прозвучал слишком неожиданно. — Другие прибегут, тут мы их и возьмем...Этот был на дороге в форме?
— Да. С ним еще двое было. Одного Скайлом зовут. А остальные ребята где?
— Ждут момента. Все ждали, когда тебя...в сторону отведет кто-нибудь.
— Схаркр, Селеш и еще...
— Уже освободили, — быстро перебил арк. — Я этого свяжу покрепче, будешь рядом с ним сидеть, пока мы...все не закончим. Он не вырвется, не бойся, никуда не уходи, иначе можешь попасться кому-нибудь. Троих мы уже убрали...Все...он еще пролежит долго...Я пошел, жди тут.
В темноте много не разглядишь, зато слышно все очень хорошо. Отодвинувшись подальше от связанного мужика, я с напряжением прислушивалась к доносящимся звукам. Лезть в эпицентр боя я не собиралась — наемники и сами разберутся, а получить нож в спину или мечом по голове я могу запросто. Нет уж, моих подвигов на сегодня достаточно, до сих пор трясет при воспоминаниях! Связанный лежал смирно, видать, Схаркр его приложил крепко, я бы тоже попинала, но связанного как-то негоже... В темноте то и дело раздавался свист, уханье, рев, скользили тени вдалеке. Затрещали кусты, послышалась ругань вполголоса и тут же шипенье, мокрое чваканье...даже страшно думать, что там произошло. Темнота заорала дурным голосом, умоляя простить и все рассказать, лишь бы не убивали, скрипучий смех гоблинов и рык арков, опять колотье в кустах, визг...вроде женщин там не было, кто же так визжит? А дальнюю поляну уже освещает холодный бледно-голубой огонь, разбрасывающий во все стороны острые, как иголки, молнии. И под этим огнем что-то шевелится и даже издали слышны слова, полные ненависти и злобы. Огонь постепенно переходит в белый, потом желтоватый оттенок, а под ним уже ничего не шевелится, только доносится мерзкий запах паленого мяса, от которого хочется вывернуться наизнанку. Орет Хайлор — его голос я ни с чьим не спутаю, не похоже, что от радости, но раз орет, значит, жив. Господи, хоть бы все остались живы...пожалуйста...
Боги услышали мои молитвы и живы остались все, хотя ранениями все же судьба не обошла. Хайлор действительно был ранен — не очень тяжело, но идти не мог, мечом его ударили по бедру. Кровь уняли быстро, но тащить здоровенного парня пришлось вчетвером, арки и Дарат с Куртом несли его на одеяле, откуда неслись нескончаемые проклятия в адрес разбойников. Ранены полегче были Крилл, капитан и аристократ, но достаточно легко — порезы на руках, удары камнями и дубинками тут приравнивались к царапинам и уже были перевязаны. Мейвус был опять бледен, как покойник, но улыбался и даже напевал, безбожно перевирая слова и не проговаривая окончаний — у них с бандитским магом была своя война, из которой он вышел победителем. Всего разбойников было двадцать два человека, четырех вывели из строя постепенно, когда они поодиночке шастали по лагерю, кого ножом, кому свернули шею, как, например, тому, кто относил воду пленным селянам и Селешу. Шестерых убили сразу еще у костра, полноватого чуть не убил Схаркр, а оставшиеся одиннадцать человек оборонялись с ожесточением тех, кому уже нечего терять на этом свете. Живыми теперь брели четверо, остальных положили в ночной схватке, невзирая на мольбы о пощаде. Жестоко...но справедливо, памятуя, что они делали с пойманными селянами. Если всех людей, что они ловили, уже увезли южане, то за них можно только молиться, чтобы чудо помогло им вернуться на родину. В качестве доказательства преступления несли и форму солдат, в которой бандиты и ездили по дорогам. С собой забрали лошадей — их оставалось всего пять, а вещественными доказательствами разбойничьей деятельности нагрузили телегу, на которой мы с Селешем сюда и приехали. Теперь вся наша процессия медленно возвращалась в село, откуда и началась эта долгая дорога. Почему-то обратный путь занял у нас гораздо больше времени, чем путь сюда и на основной тракт мы вышли буквально едва передвигая ноги. Оглянувшись на дорогу, ведущую к бандитское логово, я еще раз поразилась чужой магии — дорога пропала бесследно, попробуй догадайся, куда надо идти, если ты не владеешь силой? Так и селяне — проходили мимо этого места не один раз, но догадаться, что здесь заклинаниями скрыт путь, куда увозили их односельчан, не могли. Даже местные следопыты разводили руками...
