"Да, пожалуй, пришла пора воспользоваться давно заготовленным планом по исчезновению из Гармина..." — решил я. И пошагал в сторону западных городских ворот...
Не дойдя до них всего двух кварталов, я, выбрав момент, заскочил в тёмный, не освещаемый ни одним фонарём, проулок. А спустя несколько минут уже был на верху суконной мастерской братьев Дэйри. Откуда крышами отправился к обособленному угловому строению — по сулимскому обычаю дорого изукрашенному, но отнюдь не процветающему у нас, отделению султанского банка...
Когда-то я в него залезть хотел. Однако, так же как и с лавкой Бре Литтена, обломался ещё на первой линии магической защиты. Ну не ровня я даже захудалым мастерам магии, и никакие ухищрения не могут помочь мне обойти их охранные творения. Во всяком случае тихо — так чтобы на шум не сбежалась половина города. Уничтожить расставленные сигналки, пробить брешь в сторожевой паутине — это всё можно провернуть. Только вот незамеченным такое вторжение в магическую структуру не останется и в этом вся проблема.
Перепрыгнув на набранную из медной чешуи крышу банковского отделения в нужном месте — не прикрытом тонкой сигнальной нитью охранной системы, видимой в истинном зрении, я осторожно пробрался сквозь едва заметно подрагивающую голубоватую паутину к одной из многочисленных башенок. По-дурацки пузатых таких. К своему главному тайнику...
Да, не сумев залезть в надёжно защищённый султанский банк, я решил доверить ему свои накопления. Пусть и в несколько необычной форме.
Вынув из тела башенки в нужном месте ничем не примечательную половинку жёлтого кирпича, я достал из углубления небольшую, не украшенную шкатулку из железного дерева, обсыпанную ритумным порошком. Открыл и изъял из неё нетолстую пачку банковских векселей на предъявителя. Поблёскивающие магическими печатями бумаги сразу убрал в карман куртки — не разглядывая их, ибо и так знаю что там денежных обязательств ровно на восемь сотен золотых. Все мои накопления за время скитаний по Элории и жизни в Гармине... По всем меркам — очень немало. Хотя могло быть и больше. Если бы на девчонок не уходило столько денег...
Вернув опустевшую шкатулку на место, я всунул вынутый кирпич на место. Хотя никакого смысла в этом и не было. Всё ведь — с концами я покидаю эти места.
Опустошив свою кубышку, я отправился к себе. Вещи кое-какие собрать. Ну и самое главное — приготовить противоядие для принятого скуржаля.
Ближе к полуночи всё было готово. И я, сунув в кармашек на поясе-перевязи флакончик со спасительным зельем, повесил на плечо свою рабочую сумку, в которую помимо ценной воровской снасти сунул ещё кое-что из одежды, покинул своё пристанище. Отправившись в центр города — прямиком к месту поклонения богине Мести и Возмездия. В Элории таковые в каждом городе есть и Гармин не исключение. Варги ж стараются... И пусть даже тутошний храм Арис не сравнить со столичным роскошью и размерами, однако это всё же не крохотная часовенка в честь любимицы воров — Селин, богини Удачи...
Нет, я не собрался помолиться на дорожку. Вовсе нет. Всё гораздо проще, именно в храме Арис — в небольшом закутке закрытого чердака над пристройкой, я обустроил себе тайное убежище...
Ну не по мне, не по мне это — бежать преследуемому собаками по пятам! Пробовал — не понравилось! Вот и измыслил кое-что похитрей, когда набрался алхимической премудрости у своего учителя... и сумел изготовить хитрое снадобье — зелье мнимой смерти...
Не, ну реально ведь отличная идея появилась у меня! Вместо того чтобы носится от погони, вывалив язык на плечо, просто залечь на дно на месяцок-другой! За такой срок преследователи сами обо мне думать забудут. И можно будет потом от них тихо без пыли ушмыгнуть...
Но да — без такой штуки как зелье мнимой смерти тут не обойтись. Мало найти тихую нору, в которой можно затаиться, надо ещё лишить недругов возможности отыскать тебя с помощью поисковой магии... Которая, к счастью, не действует на мертвых! Ну или почти мёртвых.
Естественно, у такого способа сбить преследователей со следа есть и слабая сторона. Ведь всё это время ты будешь практически мёртв... А значит — совершенно беззащитен. К примеру — перед забравшейся в твоё убежище мышью... Которая без тени стеснения займётся удачно найденной горой мяса... И ещё родню свою пригласит на пиршество!
Страшно да, уснуть, да так и не проснуться... Но тут я всё предусмотрел. Устроившись в храме Арис, где, как в любом другом месте поклонения богам, в принципе не обитают ни мыши, ни тараканы, ни прочие гнусные твари.
Размышлениями на эту животрепещущую тему я всю дорогу отвлекал себя от своего ужасающего состояния. Нехорошо мне было... И это ещё мягко сказано! Принятые давеча в непомерных количествах усиливающие эликсиры и последовавшие за этим запредельные нагрузки начали давать о себе знать. Меня стало бросать то в жар, то в холод. Мышцы вдруг пронзало такой болью, что слёзы наворачивались на глаза, а зубы при этом приходилось стискивать, чтобы не заорать. Потом чуть отпускало и я упрямо шёл дальше, шатаясь как пьяный и стараясь не обращать внимание на то, что всё двоится и троится перед глазами. Но наибольшее беспокойство вызывало сердце, время от времени начинающее колоть так, что в этот момент хотелось только одного — лечь на тротуаре и тихо помереть.
Кое-как добрался до своего тайного убежища! Там, приняв крохотную дозу сильнодействующего обезболивающего — хряпнуть полный флакончик его, увы, нельзя, потому как и так уже второй добиваю! и переведя чуть дух, я занялся делом. Разложил мягкое ложе, перебрал принесённую сумку — переложив что нужно в походный мешок с ранее приготовленными вещами. И... И приготовив всё, покинул храм. Ибо раньше рассвета принимать зелье мнимой смерти никак нельзя — во избежание попадания в такую ситуацию, когда варги после всего не успокоятся и перевернут весь город вверх дном и всё же каким-то чудом отыщут меня. А потом заявят, что добрались до своей добычи ещё до утра! И поди потом докажи, что это было не так.
Если по хорошему, то, конечно, мне следовало бы просто провести время до восхода солнца в своём тайном убежище. Только моё состояние не дало мне сделать этого... Ведь стоит замереть неподвижно и чуть погодя начинает крутить так, что хоть на стену лезь! Ужас просто... И только внушительная доза принятого успокоительного не даёт постоянно возникающему желанию покончить с собой стать навязчивым и необоримым...
Отправился я, в общем, шататься по городу. Это хоть и то ещё приключение — в моём-то состоянии, когда болит, кажется, буквально каждая частица тела! но всё же лучше чем тот кошмар, который возникает при пребывании в неподвижности.
Три круга, сделанных мной вокруг центра Гармина, чуть смирили меня с существующей жестокой реальностью. Почти привык я к ломающей меня мучительной боли... А заодно проникся просто пламенным желанием хоть как-то поквитаться за свои муки с теми, кто в них виноват... Ну и взялся, само собой, воплощать это дело в жизнь...
Пребывая в несколько сумеречном состоянии рассудка, я без каких-либо изысков — как безголовый, совершенно не думающий о последствиях выпивоха, а не приличный вор, подломил закрывшуюся уже лавку Тьери Лупса, что занимается продажей охотничьих трофеев. Залез туда, значит, и изуверски попортил несколько выставленных в зале чучел хищных кошек — безжалостно откромсав им уши и хвосты! И убрался в спешке — так как моё проникновение в лавку не осталось незамеченным.
Следующим местом, куда я заглянул, стала лавка писчих принадлежностей старика Були. Открытая ещё к счастью. А то бы я намучился, ища нужные мне чернила... Ну а ещё я заглянул в столярную мастерскую, где, не мудрствуя лукаво, приобрёл целый горшочек быстросхватывающегося клея...
Со всем этим добром я отправился в таверну "Баттели". Преспокойно поднялся в комнату варгов — никуда не девшихся за это время и всё так же мирно спящих. А потом... потом я отомстил им за всё! За все пережитые мучения! Несмываемыми чёрными чернилами нарисовав им премиленькие носики-кнопки и наишикарнейшие усы-вибриссы! А затем приклеил юным хищницам кошачьи ушки и хвосты! Брюнетке-Мирре — отхваченные от пантеры, а двум блондинкам — от тигра и леопарда.
Получилось просто замечательно на мой взгляд! У меня даже боль отступила при виде этого великолепия!
А совсем хорошо мне стало, когда я заметил, что в комнате как-то посветлело...
Высунувшись тут же в окно, я с нескрываемой радостью обнаружил, что полуночную тьму сменила уже предрассветная серая хмарь. Ещё немного, и восток зарозовеет, предвещая восход солнца!
Забравшись на подоконник раскрытого окна с ногами, я принялся с нетерпением ожидать сей замечательный миг.
Рассвело... И я, радостно улыбнувшись, невзирая на отступившую, но ещё дающую о себе знать боль-ломоту во всём теле, торжествующе выдохнул:
— Вот и всё!
Испытывая небывалый подъём духа, я быстро крутнулся по комнате — заметая, так сказать, следы. Всё оружие клыкастых я собрал и засунул под кровать — там они не сразу его обнаружат спросонья. Самих юных хищниц — развязал. И, избавив от кляпов, уложил на постель. Собрал все свидетельства моего пребывания здесь, намереваясь забрать их с собой. Ну и, счастливо улыбаясь, покинул логово варгов. Не забыв напоследок пройтись быстросхватывающимся столярным клеем по прилегающей к коробке кромке двери — крепкой, дубовой, какую без тарана и не вышибить, пожалуй!
Закрыв затем ещё нумер со спящими кошечками на ключ, я, посмеиваясь, покинул таверну. Выйдя на крыльцо, посмотрел по сторонам и направился к близлежащей мусорной вазе. Куда и покидал тряпки-кляпы, куски бечевы, да все эти художественные принадлежности. А заодно туда же отправился и ключ...
Избавившись от всего этого барахла, я решительно пошагал в сторону храма Арис. Но по мере приближения к нему, мои шаги становились всё медленней и медленнее...
Да, знаю, что это неправильно — надо тупо исчезать мне сейчас с концами, да и всё. Но... Но так ужасно хочется увидеть неописуемые мордашки варгов, когда они проснутся... что удержаться от соблазна полюбоваться на эту картину просто невозможно!
Обнаружив себя стоящим на тротуаре, на полпути к храму Арис, и не желающим двигаться дальше, я понял, что перебороть себя не смогу. И, махнув рукой, развернулся. Чтобы отправиться назад, к таверне "Баттели".
Само собой в комнату варгов я не сунулся — удовлетворился тем, что расположился на крыше дома через улицу. Как раз напротив их распахнутого окна. Уселся там, на самом краю, и принялся ждать, болтая свешенными вниз ногами и неспешно лопая здоровущее сочное яблоко, свистнутое по пути сюда с тележки развозчика фруктов...
Я уж начал потихоньку преисполняться нетерпения, когда клыкастые начали просыпаться под воздействием утренней прохлады, проникшей в их комнату. Первой очнулась Мирра — мне её, лежащую на правой стороне постели лучше всех было видно... Голову подняла. Очумело помотала ею. Охнула, закатывая глаза. И, вновь распахнув их во всю ширь, принялась тормошить своих сродственниц. По очереди. И действуя только левой рукой, так как правую она прижимала к голове — похоже жутко болящей.
Пробудились все варги. И давай страдальчески охать-ахать, держась за головы и болезненно морщась. Но оклемались быстро. Очень быстро. Минуты не прошло, как они пришли в себя. И... И одновременно застыли, обнаружив разрисованные мордашки друг у дружки, а так же кошачьи ушки и хвосты.
"Да-а-а, это стоило увидеть!.. — подумал я едва удерживаясь от смеха, при виде потрясенных выражений лиц девчонок.
Однако, полюбовавшись на радующую глаз и согревающую сердце картину, я всё же решил что чего-то здесь определённо не хватает... И... И запулил в окошко юным хищницам яблочным огрызком, торжествующе выкрикнув:
— Что, поймали, кошки драные?!
Этого хватило для приведения сложившейся картинки к идеалу. А триумфальное попадание яблочным огрызком прямо в лоб Мирре, резко повернувшей голову на звук моего голоса, оказалось тем штришком, что отделяет просто мастерскую работу от настоящего шедевра!
Приветливо улыбнувшись ещё варгам, я помахал им рукой, любуясь крайней степени их ошеломления вкупе с какой-то умилительно-детской растерянностью! Которую усугубляли подрисованные кошачьи мордашки и ушки!
Жаль нет у меня артефакта, способного сохранять видимые картинки и потом воспроизводить их в виде призрачных иллюзий! Определённо, запечатлей я этот миг, он имел бы неизменный успех среди ценителей такого искусства!
А так... Так налюбоваться вдоволь этим дивным видом не удалось. Юные хищницы быстро опомнились. И Мирра, издав какой-то преисполненный непередаваемого возмущения мявк, рванула к окну! Не иначе — чтобы скакнуть из него, прямо ко мне на крышу!
Наивная... Так бы и шмякнулась прямо вниз на мостовую, если бы не Лара и Вэлэри, что в последний миг успели ухватить её за хвост и втащить возмущённо шипящую брюнетку обратно в комнату! Ну так правильно — паралитический токсин так быстро не отпускает... И даже интересно было бы посмотреть на погоню за мной, организованную клыкастыми в таком состоянии. Сразу на смех пробивает, стоит только представить себе картину ковыляющих следом на подгибающихся ногах, держась за стеночку, варгов, сдавленно ругающихся и упрашивающих меня не идти так быстро!
— Ну всё — прощевайте, кошечки! — дурашливо выкрикнул я напоследок, стоило только юным хищницам переглянуться и исчезнуть от окна — бросившись к двери. Поднялся на ноги, руки отряхнул, и независимым шагом направился на другую сторону ската крыши. Не скрывая улыбки при этом.
— И куда это ты собрался?.. — прозвучал из-за моей спины чарующе-нежный голосок, наполненный каким-то игривым подмурлыкиванием.
У меня от неожиданности сердце просто ухнуло вниз! И я так резко рванул с места, что мои ноги сорвали черепицу! Потому как моментально опознал прозвучавший голос! Принадлежащий не кому-нибудь, а самой Фелис Блэкворт! Той ещё красотке, на которую неизменно заглядываются все мужчины, а по совместительству — хорошо известной всему Гармину представительнице Тайной Стражи!
Но мой суматошный рывок канул втуне... Потому что в том же миг я, загребающий ногами, повис бессильно в воздухе... И нет, это была не магия... меня попросту молниеносно схватили за шиворот и чуть приподняли над поверхностью крыши... А потом развернули лицом к себе...
— Так куда это ты собрался, мышонок?.. — всё тем же обворожительным голоском поинтересовалась Блэкворт. И, явно наслаждаясь обуявшим меня ужасом, широко улыбнулась ещё, продемонстрировав мне свои едва ли не двухдюймовые клычищи! На фоне которых просто меркнут махонькие клычки тройки юных хищниц! А потом, когда я судорожно сглотнул, потрясённо глядя на эдакий ужас, она убрала их и повинилась, без особого раскаяния впрочем: — Извини, не смогла удержаться...
Улыбнувшись ещё раз, уже без выпускания клыков, девушка поставила меня на ноги. Отпустила. И быстро, но тщательно охлопала всего, обыскивая.
Обнаружив забытую мной во внутреннем кармане куртки тонкую пачку банковских векселей, она быстро пролистнула её. Удовлетворённо кивнула, и... и сложив вдвое, с некоторыми сложностями засунула в задний карман своих вопиюще откровенно обтягивающих девичьи ягодицы штанов! Кошель мой вытащила, развязала, и убедившись что в нём лишь невеликое количество монет, сунула его обратно мне в карман. И продолжила сноровисто обыскивать меня... Пока не добралась до мешочка с артефактным браслетом. Вытащив же его и уставившись на завораживающе красивую вещицу, она сделала небрежно-царственный жест рукой:
