— Упадешь в бою — я твоей мамаше похоронку не повезу!
— А ты суров, Юрген!.. Любая бы девка намокла бы от такого, — Штуббе, сбавил скорость и вытер нос рукавом.
— Следи за ветками на обочине, Рико! Тебе, кстати, не хватает котелка, как у хлыщей в блядских старых журналах! — хрипло усмехнулся Райль, следя за бегущими впереди.
Оба гоготнули... Подъем кончился, но Юрген почувствовал, что дыхалка слегка сдает. Нет, лишнего веса в нем не было, да и откуда ему взяться на войне, но мощная приземистая фигура сама по себе не располагала к долгому бегу, да и возраст... Старше него был только Герцог, ну тому не до бега. Тащить 35 лет, да еще неоднократно сломанные ребра и кучу ранений — было тяжело. Батальон огибал небольшую рощицу из карликовых сосен, а Райль, периодически притормаживая, награждал пинками отстающих, а потом снова набирал скорость, хотя его уже начинало мутить.
— Э, майор! — Штуббе опять что-то задумал, продолжая скалиться, — А помнишь ту сисястую, за которой ты бегал в офицерской учебке? Ну, она вроде венгерка была... Ты тогда вроде был полегче...
Закончить он не успел, Райль притормозил, развернувшись, и со всей силы ткнул носком берца в переднее колесо велосипеда. Одноглазый потерял равновесие и рухнул прямо на заболоченную обочину тропинки.
— Вставай, Рихард, а то застудишь, что-нибудь!.. — тяжело дыша, Юрген, остановившись всего на секунду, повернулся к лежавшему на земле, — Потому даже медсестрички не помогут, — после этих слов, майор побежал дальше, оставив одноглазого одного.
Батальон вместе с Райлем двинулся в сторону базы, а Штуббе, безбожно матерясь, мешая немецкие ругательства с русскими, которые так же знал в совершенстве, начал выбираться из грязи.
— Так, девочки, думали, дядя Райль сегодня добрый, и в качестве поощрения отпустит вас пожрать? Хер там! Разбиться на пары, врукопашную!.. В голову сильно не атакуем! Лутц, засеки минуту!.. — слышался голос Юргена.
Батальон, разбившись на пары, устроил настоящий мордобой, у кого-то от ударов ссадины появились секунде на десятой. Райль сам пошел драться с одним рядовым, примерно схожей комплекции, получил локтем в нос, но потом бросил противника через бедро, и на автопилоте ударил ботинком в печень... Парень согнулся в позу эмбриона, простонав. Стоя над ним, майор уже подумал о том, чтобы заткнуть этот скулеж, да парнишку больно жалко.
— Отставить! Закончили! На огневую! — скомандовал Райль, — Этого почините... — он ткнул пальцем в лежащего на земле солдата.
На огневой позиции бойцы отстреляли по 20 патронов каждый, однако большинство на фоне усталости лупили "в молоко". Наблюдая за ними, Юрген уже не думал о том, как эти молоколосы будут стрелять по иванам, а лишь о том, что зачем ему все это. Но как только выстрелы прекратились, майор махнул рукой:
— Все, теперь обед. Заслужили, засранцы!
Усталый, но довольный Райль, раздевшись по пояс, несмотря на прохладу, шел по базе. Мимо проковылял с велосипедом Штуббе, прихрамывая на правую ногу, на которую видимо неудачно приземлился при падении.
— Ну и скотина ты! — прошипел одноглазый, бросив на товарища обиженный взгляд.
— Ну не одному же тебе, Рихард... — загоготал Юрген, но вдруг замолк, услышав звонкий смех.
Около одного из домиков, прямо на траве, прислонившись к стене, сидела Эрика в окружении летчиков, а также с ними на скамейке рядом сидела Айзенбах. Один из пилотов, самый молодой, рассказывая о чем-то, жестикулировал, показывая, видимо, полет на самолете, а остальные смеялись. Но тут дошла очередь до Моргенштерн, и та поделилась небольшой историей полета над частью, рассказывая в деталях, как крутила "бочки" и как в нее чуть не попал Райль, и, заметив Юргена, девушка кивнула на него, показывая остальным. Переглянувшись, летчики оглядели майора, шедшего мимо них.
— Обзавелась новыми дружками? — ехидно поинтересовался Райль, проходя мимо, уже поняв, что девчонка что-то напела про него.
— А у тебя какие-то проблемы? — повернувшись всем корпусом к майору самый молодой из пилотов — парнишка лет 20 с короткими русыми волосами и зелеными глазами, носивший погоны рядового, уставился на него.
Подойдя ближе, Райль оглядел солдата тяжелым взглядом, уже заметив, как еще двое летчиков стоят неподалеку, следя за ним. Молодчик даже не шелохнулся, но его глаза так и бегали, а грудная клетка часто поднималась и опускалась. И зачем только таких в армию набирают?.. Разозлившись, Юрген сжал кулак правой руки и нанес быстрый удар под ребра мальчишке, свалив его на землю. Прижав руки к животу, тот скорчился, хватая ртом воздух.
— Не помрешь, — хмыкнул майор, собираясь уходить, так как начинать раздор, который мог бы сильно повлиять на его дальнейшую судьбу, не хотелось.
Но вдруг он получил пощёчину, которую не ожидал. Как оказалось, как только пилот упал, со своего места вскочила Эрика, как бешеная собачонка из-под забора, и, кинувшись к Райлю, влепила ему увесистую пощечину, не понимая того, что мужчина может и ее ударить, а может просто не думая об этом.
— Не помрешь, — хрипло повторила она его слова, глядя в глаза.
Юрген мог бы эту девку проучить: разбить ей нос, потом поставить ее на колени, выдрать, чтобы знала свое место, и плевать на остальных, но связываться не хотелось, не сейчас; он и так вымотался, пиная солдат, а теперь еще эта деваха и ее дружки. Но тут на его плечо легла ладонь, и справа вскоре появилась довольная морда Штуббе, перемазанная грязью. Загнав велосипед в сарайчик, он решил пойти в казарму, чтобы умыться, но по пути заметил небольшую потасовку, в которой участвовал Юрген, а это могло кончиться очень плохо, тем более, что в последнее время Райль и так был на взводе. Нужно было скорее увести его оттуда, пока Герцог не увидел...
— Шеф, — заскалился он, смотря на Юргена единственным глазом, не мигая, — Ты бы привел себя в порядок, прежде чем девушку на свидание приглашать. Не красиво как-то выходит...
— Закрой пасть, Рико, — прошипел майор, тяжело дыша, готовый и одноглазому врезать, чтобы перестал лезть куда не стоит.
— А ты с ним так не разговаривай, — вдруг послышался голос Марии-Елены, обращавшейся к Райлю, — Иди куда шел, — нахмурившись, она подняла голову, смотря на мужчину, — Что это ты тут разорался на всех, будто это они первые полезли с кулаками? Если ты выше по званию, это не значит, что можешь вот так им злоупотреблять, как сейчас!
Услышав ее, майор наклонил немного голову в бок, выглядывая из-за летчицы, все еще стоявшей перед ним, чтобы найти взглядом радистку, дабы убедиться, что говорила именно она. Еще одна девица, решившая, что может раскрывать рот, когда ей это вздумается. Юрген криво ухмыльнулся:
— Не встревай в разговор, деточка, пока дядя не начал тебе объяснять правила поведения, — после чего сплюнул на землю.
— Слышь ты! — рявкнула звонким голосом Эрика, толкнув одной рукой в плечо Райля, чтобы он обратил на нее внимание, — Закупори дырку для пирожков, и марш отсюда.
— А то что?! — рявкнул Юрген, сжимая и разжимая кулаки; еще мгновение и танкист точно пришибет оберштурмфюрера.
— Юрген, остынь, — вот теперь в голосе одноглазого прочувствовались нотки обеспокоенности, — Да что с тобой?! Ты в последнее время совсем ошалел, — попытавшись оттащить товарища от летчиков, которые уже встали на защиту своего командира, Рихард заметил шедшего к ним подполковника, — Этого еще не хватало... Пошли отсюда! Шевелись! — рявкнул одноглазый, с силой толкнув Райля в сторону казармы, — Проблем себе захотел?
Наблюдая за тем, как оба майора уходят к палаткам, летчики все еще стояли, с напряжением ожидая, что Юрген вернется и тогда точно что-нибудь случиться, но ничего не происходило, видимо Рихард знал подход к здоровому танкисту, что было не удивительно, так как они уже довольно давно служили вместе. Подняв младшего, пилоты усадили его рядом с Айзенбах. Парнишка все еще прижимал руку к ребрам, смотря волком перед собой в землю.
— Если бы... — вытерев рукавом нос, он поднял голову, но тут же получил увесистую оплеуху от Гюнтера.
Гюнтер Вольф — молодой мужчина с классической прической "Гитлерюгенд" светло-русым цветом волос, правильными чертами лица, будто бы выточенными из белого мрамора. Он был самым высоким из всех летчиков, и поэтому, наклонившись к сидящему рядовому, просто нависал над ним. Чуть ниже его был Отто Рихтер, который, дослужившись до звания унтерштурмфюрера, решил перевестись под командование полковника Герцога и сам подал заявление в отличие от остальных. Стоя в стороне, он наблюдал за Гюнтером с каким-то равнодушием. Поправив пилотку на темно-русых волосах, лейтенант прислонился к стене дома, скрестив руки на груди.
— Запомни одно, Гофрид, — погрозив пальцем перед носом младшего, Вольф выпрямился, все еще смотря на него, хотя голос не повышал, а будто бы пытался объяснить неразумному ребенку о плохом поведении, — Не лезь туда, куда тебя не звали.
— Отстань от него, Гюнтер, — шикнул Отто, приподняв один уголок губ, от чего его худощавое лицо стало еще более узким, заметив подошедшего подполковника.
Алекс, еще стоя у "Королевского тигра", разговаривая со своим экипажем, видел, как Юрген подходит к Эрике, Марии-Елене и троим летчикам, и шестое чувство подсказывало ему, что добром этот разговор не кончиться. Он и не мог быть никак доброжелательным. Надвинув на лоб кепку, парень быстрым и уверенным шагом направился к дому, возле которого уже разгорался конфликт. Но тут его обогнал Штуббе, половину пути почти бежавшего, спеша, то ли оттащить Райля, то ли наоборот помочь ему, — до последнего момента это так и оставалось неизвестным. Но как только к ногам Юргена упал один из пилотов, Хартманн чуть сам не побежал, надеясь, что этим все и ограничиться, иначе о том, что произошло, узнает Герцог, а тогда всем им не поздоровиться. И вот на подходе к дому, подполковник увидел, как два майора уходят, а пилота усаживают на скамейку.
— Хайль! — громогласно приветствовали Вольф и Рихтер, вытянувшись, резко приложив руку ко лбу, смотря на оберштурбаннфюрера, их примеру последовал и Гофрид, повторив за старшими, вскочив на ноги.
Понимая, что нельзя допустить ошибку, так как пусть Алекс и друг, но сейчас он старше по званию, а они в далеком 42 году в армии, Моргенштерн развернулась лицом к Хартманну, одновременно приветствуя "под козырек", незаметно дав знак Айзенбах второй рукой, чтобы та сделала так же.
— Хайль! — почему-то Эрике было одновременно и страшно, и смешно, и волнующе, поэтому она скрыла улыбку на лице, поджав один уголок губ.
— Хайль, — послышался голос радистки, которая поняла все, и так же поднялась со скамейки, повторяя за подругой.
— Хайль, — приветствовав всех, Хартманн опустил руку, с прищуром оглядев сначала Эрику, а потом младшего летчика, — В чем дело? — снова перевел взгляд на летчицу, как самую старшую из всех, требуя от нее ответ.
— Ну, — начала та, чуть кашлянув, собираясь с мыслями, — Мы спокойно разговаривали, когда к нам подошел майор Райль, спросив в грубой форме про моих камрадов, являются ли они моими "дружками". Рядовой Вернер, — девушка кивком показала на Гофрида, стоявшего чуть позади нее справа, — Принял этот вопрос, как оскорбление, что на самом деле и могло было им быть. Рядовой спросил у майора, какие у него могут быть претензии к нам, и вместо ответа Райль ударил Вернера в живот. Это видели все. Я не могла стоять в стороне, пока Юрген Райль распускает руки и позволяет себе оскорблять меня и моих сослуживцев, за что я дала ему пощечину. Потом пришел майор Штуббе, который хотел увести Райля, но тот оскорбил и его, что так же слышали все, — приподняв одну бровь, Эрика чуть мотнула головой, фыркнув, — Но потом оба майора ушли.
— Это все? — строго спросил Алекс, заметив, как закивала Айзенбах, стоявшая позади всех, убеждаясь в правдивости слов Моргенштерн.
— Да, — коротко ответила летчица.
— Я с ним разберусь, — сухо отозвался Хартманн, понимая всю серьезность поступка Райля, и, если бы не Штуббе, то мог пострадать не только рядовой, — Поверьте, командование узнает, что он позорит СС, — какое-то непонятное, но подлое ощущение появилось у парня в душе, насчет Юргена, слишком тот стал странно себя вести, но это могло объясниться только тем, что человек просто устал, он вымотался на войне, живя в постоянном стрессе.
12.
— Да твою ж... — фыркнула Эрика, со стуком положив ложку на стол, когда они с Марией-Еленой сидели в столовой за обедом; опустив взгляд на тарелку с супом, скрестила руки на груди, все еще злясь на Райля, — Мало того, что мы попали сюда, — теперь она говорила тише, чтобы ее услышала только подруга, сидевшая рядом, — Так еще какой-то неадекват колотит всех направо и налево.
— Алекс же сказал, что разберется с ним, — напомнила шатенка, после чего откусила кусок хлеба, отметив про себя, что выпечка тут намного вкуснее, чем в современных магазинах; да это было и неудивительно, так как Герцог распорядился кормить солдат только свежеиспеченным хлебом, который пекли тут же рядом со столовой, — Я уверена, что этого майора поставят на место.
— Да он меня выбесил! — повысив голос, Моргенштерн быстро огляделась, надеясь, что на них никто не обратил внимания, и потом снова заговорила тихо, — Если так продолжиться и дальше, то точно кто-то из нас не выживет, — прицокнув языком, девушка взяла ложку и приступила к еде.
— А ты знала, что завтра мы едем в Норвегию? — вдруг спросила Айзенбах, решив сменить тему для разговора, мельком глянув на блондинку, и, заметив ее удивление, продолжила, — Когда вы коньяк тырили, полковнику пришла телеграмма о том, что его отправляют в Норвегию, — зачерпнув суп, радистка на мгновение замерла, смотря на ложку, а потом отправила суп в рот, после продолжив, — Я очень рада этой поездке, давно хотела побывать в этой стране, но в нашем мире... ну, там у меня бы не было бы скорее всего шанса посетить ее, а тут...
— А ты не знаешь, — повернув голову к подруге, Эрика спросила, серьезно смотря на нее, — Летчики тоже отправятся в Норвегию? — почему-то этот вопрос прозвучал с такой грустью, что Мария-Елена с жалостью ответила взглядом, говорившим, что она не знает, — Понятно, — сев прямо, летчица смотрела на суп, но обращалась к сержанту, — Надеюсь, что нас тоже возьмут, я не хочу, чтобы нас: тебя, Алекса и меня, разлучали...
Как потом сказал Хартманн, Герцог планировал еще задолго до официального приказа взять летчиков, так как именно Люфтваффе должны были оберегать корабли с воздуха, защищая их от авиации противников, а Панцерваффе — охранять прибрежную зону от нападения. Действуя по личному приказу Гитлера, полковник первым делом отправил самолеты, а уже после сам с солдатами — на кораблях. Алексу так и не удалось доложить командиру о той выходке Райля, так как Герцог был занят подготовкой перед отправкой, а на утро начались погрузки танков и техники на ожидавшие их корабли, но что было удивительно так это то, что и Штуббе тогда промолчал, судя по тому, как полковник разговаривал с обоими майорами в то утро, не подозревая о том, что случилось. Но так или иначе, парень решил для себя, что он расскажет Герцогу, как только появится возможность.
