— И, кстати, неплохо бы вон ту спрятанную в кустах пушку развернуть в другую сторону, — без тени улыбки добавил я. — Здесь у вас точно врагов нет. Пока.
Девушка развернулась и пошла к группе воинов, и я тоже отошёл за камень. Там она что-то стала объяснять одному из них, потом тот что-то коротко крикнул, и нацеленные в нас стволы опустились. Стрелки однако продолжали держать нас в поле зрения, не оставляя иллюзий — пули полетят при первом же удобном движении. Оттуда, где они разместили орудие, раздалось едва слышное шуршание листьев — колёса небольшой пушки были хорошо смазаны и не скрипели. Девушка вернулась с тем воином, который раздавал команды, и я снова двинулся к ним. Меня заинтересовало, что они остановились в точности там же, где она застыла в прошлый раз — это что-то должно было означать, но пока мне не хватало информации, чтобы понять, что именно.
Воин был сильно в годах — насколько я мог судить, около пятидесяти — но подтянут и выглядел достаточно опасно, чтобы не пытаться отрабатывать на нём боксёрские навыки. Ростом он был немного пониже моих нынешних метра девяноста, но при этом был как минимум не уже в плечах. Поверх кольчуги, которая явно выглядела сделанной из титанового сплава, проходила лента с толстыми, сантиметра три в диаметре, зарядами. Медная — не латунная — гильза заканчивалась чем-то, выглядевшим как капсюль, а с другой стороны была вовсе необычная пуля, которая была похожа на небольшую стеклянную колбу, внутри толстых стенок которой плескался синий огонь. Левая глазница шлема была закрыта окуляром, который, судя по всему, давал какое-то увеличение и помогал в прицеливании. Нижние клыки не совсем помещались в рот, и самые их кончики торчали между губ, даже когда он их плотно сжимал.
— Кто ты? — сходу атаковал он меня.
— Человек, — пожал я плечами. — А ты?
Он явно задумался. Я решил ему немного помочь.
— Вообще-то, сами мы не местные, — признался я. — Но в тех краях, откуда я родом, принято при знакомстве показывать лицо и протягивать пустую правую руку в знак того, что намерения твои чисты.
— Дурацкий обычай, — сказал воин. — Западники тоже так делают. Никто не мешает им при этом держать за спиной отравленный кинжал…
— Западники? — переспросил я, наморщив лоб.
— Ты на них похож, — коротко кивнул он. — Если бы не твоя одежда и не укрытие… Ты был бы уже мёртв.
— В последнем не уверен, — улыбнулся я. — Но тем не менее в любом случае я попытался бы избежать вооружённого противостояния.
— Слова труса, — заявил воин.
— Вы куда-то шли, — развёл я руками, демонстративно повернулся к ним спиной и пошёл прочь. — Вот и идите.
— Постой! — воскликнула девица, а потом значительно тише обратилась к спутнику: — Ну что ты, в самом деле?..
— Остановись! — позвал меня воин.
— Да-да, — откликнулся я, разворачиваясь.
Что-то им всё-таки нужно — не просто же любопытство их снедает? Мужчина снял с себя перчатки и шлем, явив мне скуластое лицо землистого цвета с жидкой серебристой бородкой на иссечённом шрамами подбородке. Он показал мне развёрнутую кверху ладонь. Рука замерла, словно наткнувшись на что-то. Это определённо было интересно.
— Меня зовут Руморк, — представился он. — Это моя дочь Дамора. Ты можешь сказать своей женщине, что ей больше ни к чему прятаться.
— Она не моя женщина. К счастью, — усмехнулся я. — Меня зовут Алекс. Скажи мне, Руморк, почему ты послал свою дочь парламентёром?
— Самый бесполезный боец в отряде, — поморщился он. — Отчего ты спросил?
— Так ведь и я не просто так вам навстречу вышел, — улыбнулся я.
Глаза его скользнули в сторону камня, за которым укрывалась Беллатрикс, и он усмехнулся от вида хрупкой женщины, прикрывающей со спины довольно здорового парня.
— Вы не выглядите опасными, — медленно сказал он. — Тем не менее, ты ведёшь себя так, словно сам Тёмный Властелин тебе не брат… Оружия у вас я не вижу… Даже простенького ножика… Однако, вы внутри Круга…
— Мы не собирались никому угрожать, — снова повторил я, проигнорировав слова о Круге.
Собственно, я и сам начал догадываться, что к Арке они просто никак не могут пройти. Вопрос лишь в том, могут ли их пули…
— Мы тоже, — задумчиво сказал он. — Но вы так похожи…
— На западников, — нетерпеливо закончил я. — Могу я тебя попросить кое о чём?
— Не вижу, с чего бы, — удивлённо поднял он брови.
— Так что вы хотели, когда пришли сюда? — перебил его я.
— Убедиться, что никто не ударит нам в спину, — нахмурился он.
Было видно, что разговор со мной выводит его из себя. Мне, со своей стороны, вдруг показалось, что старик Хасан, которого я встретил в цветущем оазисе посреди раскалённой пустыни, всё-таки поделился со мной особым умением. Отчего-то я знал, что говорить и как, чтобы этот стоящий передо мной человек, нож на поясе которого явно познакомился не с одним десятком глоток, в итоге рассказал то, что мне нужно — а именно, не встречал ли он черноволосого бородатого волшебника в кожаной куртке на молнии.
— Не ударит, — сказал я. — Даю слово.
Я посмотрел прямо в чёрные глаза Даморы. Что-то прочитав в моём взгляде, она кивнула и, не отворачивая глаз, дёрнула отца за рукав. Он недовольно на неё покосился и хмыкнул.
— Хорошо, Алекс, — согласился он. — Нас пятьдесят… — Дамора снова его дёрнула. — Сорок восемь. Двое умерли этой ночью… Совсем нет припасов, немного воды, ещё трое тяжёлых и четырнадцать легкораненых. Двенадцать детей и восемнадцать женщин. Мы идём на восток, — махнул он рукой, — в ближайший город, который отсюда в трёх днях пути…
— Понятно, — пожал я плечами. Не так уж трудно было, не правда ли? Мог бы с этого и начать, а не с наставленных на нас пушек. — Ты не хочешь всё-таки выслушать мою просьбу?
— Излагай, — величественно предложил он, складывая руки на груди.
— Ты не мог бы выстрелить вот в этот камешек? — попросил я, показывая в сторону, чтобы он ненароком не вздумал пальнуть в тот, за которым по-прежнему тихо и терпеливо ждала Беллатрикс.
Он усмехнулся, сдёрнул с ружья свой устрашающего вида агрегат, целиком состоящий из медных — а кое-где и латунных — деталей, сложил его пополам, как обычный дробовик, вложил туда один из своих патронов, прицелился и нажал на курок. Я заметил, что ещё в тот момент, как он потянул лямку ружья, меня окутала тонкая, почти невидимая плёнка Протего. Чёрт, как именно ей удаётся это делать? Она же от меня в десятке метров, и при этом без напряжения укутывает меня щитом! Ружьё громыхнуло, и воздух передо мной словно подёрнулся рябью. Под ноги Руморку выпала та самая голубая колбочка, которая будто натолкнулась в воздухе на какую-то преграду, достаточно при этом мягкую, чтобы пуля о неё не раскололась… Дамора наклонилась, быстро надевая перчатку, подхватила шарик и бросила в сторону — и от меня, и от своих соратников. Очень хорошо бросила, кстати. Едва заряд коснулся земли в шестидесяти или семидесяти метрах от нас, прогремел довольно чувствительный взрыв.
— Но ты ведь это и так знал, Руморк? — спросил я, поглядев на собеседника.
— Да, — нехотя согласился он. — Я не знаю, как ты смог проникнуть в Круг, но пока ты в нём, ты под надёжной защитой.
— Хорошо, — кивнул я. — Тогда давай сюда своих раненых.
Хоть Белла и уверяла меня, что в целительстве не понимает совсем ничего от слова “полный профан”, но трое “тяжёлых” в итоге спокойно поднялись и ушли на своих двоих. С легкоранеными проблем у неё вообще не возникло — имевшиеся зелья и простые заклинания достаточно быстро ликвидировали все проблемы. Ушло, правда, на лечение семнадцати больных около трёх часов.
— Чёрт, почему не на сутки раньше? — сокрушался Руморк, с открытым ртом следящий за процессом. — Уриморк и Паморк были бы ещё живы…
Мне было видно, что сидящая у самой границы Круга Беллатрикс буквально следует заветам Аластора Муди и постоянно шарит глазами по сторонам, чтобы быть начеку. Я первым делом обозначил границы Круга — Дамора помогла мне, обходя его снаружи и бросая в меня камнями. Как я и ожидал, невидимая преграда не пускала жителей этого мира к Арке, но совсем не мешала тем, кто пришёл “с другой стороны”. После этого я вдали от людских глаз распотрошил свой рюкзак, вытаскивая запасы еды и питья. Конечно, этого было немного — всего лишь мой рацион на три недели вперёд, но не евшим три дня людям и этого было более, чем достаточно. Я обратил внимание, что та же Дамора сначала убедилась, что по порции еды досталось всем, крутясь и разнося мои припасы своим соплеменникам, и лишь потом уселась в сторонке и, тихонько урча, как голодная кошка, стала уничтожать свою. Я деликатно отвернулся в сторону, чтобы не смущать её невольным вторжением.
Усевшись на землю перед Беллатрикс, Руморк о чём-то с ней разговаривал. Я подошёл ближе и навострил уши, стараясь запомнить как можно больше.
Их народ довольно давно жил на этой равнине, которая с севера и востока была ограничена теми самыми горами, что бросились нам в глаза, едва мы попали в этот мир. Степь не очень богата пропитанием, и они вели кочевую жизнь, мигрируя из одной области в другую по мере истребления живности на предыдущем становище. Некоторых животных удалось окультурить, и с молоком и мясом стало немного легче. Периодически набегали люди из-за гор — “западники” — и отбирали у кочевников животных, но не убивали и не брали в плен их самих. Несколько веков тому назад на Западе откуда-то появились другие существа — по слухам, совсем не из-за моря, как они утверждали. Тонкие и стройные, с кожей белее мела, изящные и с певучими голосами, они сразу покорили людей Запада, да так, что те даже и не заметили. Пришельцы боялись открытого солнца, владели колдовством, умели повелевать водой и растениями и были превосходными воинами, и никого уже не смущали ни красные глаза, ни длинные верхние клыки, которые они избегали показывать другим, ни то, что по всему Западу вдруг начали пропадать люди — особенно молодые и здоровые.
Увидев в первый раз кочевников, пришельцы сразу объявили их порождением глины, исказившей их собственную прекрасную природу и велели людям тех истреблять, где только можно. Люди, однако, их не послушали, и пришельцы сами стали участвовать в набегах, оставляя после себя целые деревни истыканных их стрелами и обкромсанных трупов. Так бы кочевники и пропали, если бы не Тёмный Властелин, который объявился в их землях примерно двести лет тому назад. Скорее всего, он был не из этого мира — может, как и Алекс с Беллатрикс, он пришёл через Арку… Когда он двигался, за ним словно струился сотканный из мрака шлейф. Несмотря на прозвище, Тёмный Властелин сразу принял под своё крыло стоящих на грани исчезновения кочевников, возглавил их и первым делом полностью изменил их образ жизни — научил добывать руду, делать инструменты, с их помощью ковать оружие…
Пришельцев было не так-то просто убить — либо нужно было дротиком из особого дерева, которое росло лишь далеко на западном краю материка, проткнуть сердце, либо отравить кровь серебром. Собственно, эти пули-капсулы, которые были у них в патронах, и были предназначены в первую очередь для истребления пришельцев…
Между гор постепенно вырастал новый народ, который из кочевников превратился в ремесленников, а потом — в инженеров и техников. Открылись настоящие школы, появление которых на Западе тормозилось или даже саботировалось пришельцами, и равнина между гор стала буквально кузницей чудес — самодвижущиеся повозки, станки и даже диковинные летающие птицы с огромными крыльями, некоторые из которых даже могли плеваться с небес огнём, стали появляться в ней. На самом границе с “западниками”, внутри скальной гряды был построен маяк, на вершину которого, по слухам, сам Тёмный Властелин поместил собственноручно укрощённую звезду. Долго это торжество разума продолжаться не могло, и пришельцы, правдами и неправдами собрав огромную армию, пошли на технарей войной, которая как раз закончилась несколько недель назад разгромом последних и гибелью Тёмного Властелина. Уцелевшие технари сбивались в мелкие отряды и пытались пробиться на восток, в столицу страны, преследуемые карательными соединениями, состоящими, в основном, из пришельцев.
— Кочевники, технари, — вклинился я. — Как-то вы сами себя называете?
— До того, как к нам пришёл Тёмный Властелин, у нас был другой язык, — усмехнулся Руморк. — В нём не было отдельных слов для дерева или железа, но зато для степной почвы у нас было более ста пятидесяти слов, каждое из которых что-то да означало. Уже никто не помнит, что — письменности у нас тоже не было. Однако, три слова из того, прежнего языка у нас остались. Мужчина — “морк”, женщина — “морд”…
— А девушка — “мора”… — задумчиво добавил я.
— Точно, — кивнул Руморк. — Мы себя называем “люди”, то есть “морки”. Столицу мы назвали Морква, а страну — Мордморк. Правда, и западники, и пришельцы искажают наши имена…
— А как вы зовёте пришельцев? — поинтересовался я.
— По-разному, — ответил Руморк. — Тёмный Властелин звал их упырями, а сами они зовут себя Светлыми.
— Упыри, значит, — сказал я.
В этот момент подошёл воин с большим тюком и двумя ружьями вроде того, что были у Руморка.
— Твоя женщина попросила наших одежд… — прокомментировал Руморк.
— Она не моя женщина, — возмутился я.
— …И образцы нашего оружия, — продолжил он, не моргнув глазом. — Она сказала, что завтра вам пришлют ещё провизию, и она с нами отправится в Моркву. Она сказала, что вы ищете своего товарища. Скорее всего, он там, если до него ещё не добрались упыри…
Папа вскочил и вышел из гостиной, и за ним пулей вылетел Дэниел. С достоинством поднялась мама, а с ней Белинда и Флёр. Я остался с Перасперой, Дафной и Панси. И Беллатрикс, которая спокойно сидела в углу, стараясь не обращать на себя внимания. У неё под рукой стояла банка с воспоминаниями.
— А она миленькая, эта Дамора, — заметила Панси.
