Я замолчал. Лили тоже молчала, вероятно, размышляла над сказанным мною, поскольку безостановочное скольжение нежной ладошки магессы по моей спине прекратилось. Но ладошка со спины убрана пока не была.
— А знаешь, Марк! Ты пожалуй прав. Что-то такое я тоже слышала. Правда давно, еще во время обучения на магессу от своей учительницы... Да, наверно так и есть!
Наконец, ладошка была убрана с моей спины. Это было знаком того, что исследовать было больше нечего. Вопрос закрыт. Одна опасность была устранена. И спать мне теперь было можно в любом положении, но вот возвращение к Стогу уже не казалось мне радостным событием и его стоило хоть ненадолго отсрочить.
— А нельзя ли мне, уважаемая госпожа магесса, — начал я своим, отработанным на Марианне, вкрадчиво-просящим голосом в сочетании с широко открытыми глазами. — Остаться здесь еще на одну ночь? Я всё еще чувствую сильную слабость и совершенно не способен пока идеально выполнить все распоряжения господина Стога. А он может быть этим недоволен и ... в результате я снова могу очутиться на этой самой койке в качестве пациента...
— Конечно, Марк. Еще на ночь ты остаешься в лазарете, а с утра приступишь к выполнению своих обязанностей.
Голос Лили был холодным, деловым. Ни следа теплоты или фамильярности в нем по отношению к рабу не прозвучало. И я бы даже не обратил внимания на это, поскольку считал такое отношение ко мне само собой разумеющимся, если бы не одно `но`. Перед тем как выйти из комнаты Лили еще раз, словно не доверяя своим глазам, провела ладошкой по моей спине.
"И что бы это значило?" — думал я, устраиваясь поудобнее на кровати, на спине, само собой разумеется. На животе я уже належался досыта.
"Нравлюсь я ей что ли? Вполне возможно... Но почему она тогда не приказала мне наведаться вечерком в ее спальню? Или еще не решила: нужен ли я ей? Или сомневается в моих силах, полагает, что я еще не совсем здоров? Может и так, я ведь сам только что сказал, что слаб еще... но интерес есть и это неплохо! Пусть дозревает, а я пока наведаюсь к другой красотке. Той самой, которая любит состоятельных мужчин. Потом, когда я снова начну ишачить на Стога, такой возможности может уже и не быть..."
* * *
Этот лазарет, в котором я лежал, состоял из одной, не очень большой комнаты и был, можно сказать, личным лазаретом замковой магессы. Далеко не все больные удостаивались чести лежать здесь. Мне можно было гордиться своей причастностью к когорте избранных больных. А всё потому, что лазарет находился прямо в жилых апартаментах Лили, а дверь его выходила в тот самый общий коридор, куда выходили двери почти всех комнат закрепленных за Лили. И располагался он у общего выхода из апартаментов Лили. Поэтому общий вечерний исход обитателей я мог легко контролировать просто лежа в тишине и прислушиваясь к шагам и разговорам за дверью.
Надо сказать, что привычки сидеть в четырех стенах вечером, когда все намеченные на день дела были сделаны или даже не сделаны, у обитателей замка не было. Да и что делать в своей комнате? Телевизора нет, Интернета нет, компьютера с играми тоже нет. Книжки читать? Так подавляющее большинство этого делать не умели, а если даже и умели, как я, например, то не могли взять книжку почитать по причине низкого социального статуса.
Поэтому сразу после ужина, что благородные, что слуги разбредались на посиделки. Благородные в гостиных на мягких диванчиках и в уютных креслах пили вино, резались в карты, сплетничали, флиртовали. Ровно тем же самым занимались и слуги в трапезной и около нее... Только у них были жесткие деревянные скамейки, мерзкое, но забористое пиво, а выражения при флирте они использовали самые простые и доходчивые для противоположной стороны, далекие от куртуазных словесных кружев благородных...
Я был на пути к выздоровлению и поэтому оснований задержаться около моей постели ни у Лили, ни у Натали не было. Они убыли первыми. За ними потянулись слуги и служанки, которым я был нужен еще меньше. Когда я, выждав для страховки с полчасика, вышел на коридор, то вокруг стояла тишина, нарушаемая только бубнёжкой стражников дежуривших у входной двери в апартаменты Лили.
Великолепно! Я был свободен ото всего, от злобного Стога, от садистки Марианны, от назойливой заботы Лили с Натали. Пусть ненадолго, пусть на один вечер, но в моем положении начнешь радоваться самым маленьким житейским радостям. Маршрут мой был в какой-то степени уже привычен. Сначала визит к сундуку Лили. Мешочек с серебряными перье похудел еще на семь монет. Имидж состоятельного мужчины нужно было поддерживать. Затем быстрый и уже почти автоматический набор кода доступа поцарапанным указательным пальцем на стене и вот я в своем тайном ходе. Тоннель спускался, поднимался вверх, причудливо петлял среди замковых стен. Но общее направление, тренд так сказать, было туда, вниз, в замковые подвалы, а затем на волю. Так далеко идти я не собирался. Мой путь должен был закончиться в знакомом тупичке, на первом этаже, недалеко от комнаты Нанси, но закончился намного раньше. Я шел никуда особенно не спеша, не опасаясь, что выздоровевший соперник в борьбе за благосклонность Нанси меня опередит. Судя по обмолвкам между Лили и Натали, Гийома после выздоровления, Марианна припахала плотно и конкуренции, по крайней мере, пока можно было не опасаться.
На всем протяжении тайного хода в стенах имелись дырочки, для подсматривания и подслушивания. В важных с точки зрения информации комнатах можно было, и смотреть, и слушать. Где-то можно было только слушать, а например в женской помывочной только смотреть. Видимо, устроители дырочек решили, что слушать там особо нечего. Из любопытства присущего всему роду человеческому я периодически припадал к дырочкам в стене, но в большинстве комнат было пусто и тихо. Все ушли развлекаться на сторону. Поэтому, когда припав к очередной дырочке, я услышал голоса, то меня это заинтересовало. Изображения к сожалению не было, но оно мне и не потребовалось, поскольку голос я немедленно узнал. Это был голос Стога.
— Нет! Нет, господин Бернар, вы меня не так поняли! Я не отказываюсь исполнить задуманное вами, просто возникла некая непредвиденная трудность: в замке объявился пропавший девять лет назад герцог и, убрав теперь с моей помощью герцогиню, вы не приблизитесь к вашей цели. У герцогства немедленно объявится новый хозяин...
— Откуда он тут взялся?! Еще недавно никого не было! — незнакомый холодный голос, медленно цедил слова.
— Каюсь, я в этом виноват! Наверно не следовало вмешиваться... А дело обстоит так...
Стог торопливо, почти взахлеб пересказал историю моего появления в замке.
— Выслужиться, значит, захотел! — резюмировал ставший еще холоднее голос. — А может двойную игру вести вздумал? Нас за нос поводить? А?
— Нет, нет! Это случайность! — в ужасе пискнул Стог. — Я исполню всё, что вы скажете! Могу Ее Сиятельство отравить, но тогда немедленно возникнет герцог и будет настороже. Могу убрать этого Марка, но тогда появятся вопросы у госпожи герцогини...
— Да задал ты задачку... За те деньги, которые мы тебе платим, а особенно за те, что обещаны, можно хоть немного мозгами пораскинуть и рискнуть. Вот какого... ты его тронул?! Ехал человек мимо и пусть бы себе ехал. Возвращаться он явно не собирался. Нет, ты со своим дурацким усердием влез... или забыл кто у тебя истинный хозяин? Так ведь могу и напомнить!
— Нет! Я помню! Не надо! Всё сделаю!
— Ладно, не трясись ты так. Сделаешь дело и получишь обещанную награду. Но вот с кого начать?
Наступило молчание. Я не отрывал свое ухо от дырочки в стене.
— Сначала уберешь раба! Это сделать просто и подозрений не вызовет. Яд, сделав свое дело, распадается на простые составляющие и никто ничего не заподозрит. Вот бутылочка с ядом. А как им пользоваться я сейчас объясню.
Дальше подслушивать было нечего. Технические подробности моего убийства меня не интересовали. Нужно было спасаться. Даже рабская жизнь имела свою приятные стороны и расставаться с ней лишь потому, что какой-то негодяй решил прибрать герцогство к рукам, я был категорически не согласен.
Еще в первые свои прогулки по тайному ходу я проверил все точки выхода и выяснил, что в подвалах замка было всего два выхода. Но зато какие выходы! Один в оружейную, а другой в сокровищницу Марианны. В сокровищницу я только открыл дверь, но входить не стал. Даже из тайного входа были видны сложные заклятья и плетения, нагусто опутывавшие пространство немаленькой сокровищницы.
Лили постаралась. Обезопасила тут всё. И если не сгоришь, то всё равно поднимется такой шум, что и взять-то ничего не успеешь. Поэтому в сокровищницу я не пошел. Хотя медных и серебряных денег там было полным-полно, не то, что в моём личном хранилище, где лежало одно только золото вперемешку с драгоценными камнями.
А вот по оружейной не защищенной ничем, кроме массивного замка на входной двери я побродил. И на всякий случай создал свой небольшой арсенал прямо посреди тайного входа, чтобы не мотаться вниз, в подвалы, когда нужда настанет. Вот она и настала. Я застыл над кучкой лежавшего на полу оружия.
"До комнаты идти метров пятьдесят. Немного, но и не мало. Можно встретить кого-нибудь. И если кто-то мне встретится, то он обязательно запомнит, что видел в коридоре Марка, да еще и вооруженного арбалетом или мечом. И когда начнется разбирательство, а оно обязательно начнется, то возникнет вопрос, что делал вооруженный до зубов Марк рядом с комнатой, где случилось убийство? Ведь он должен мирно лежать в лазарете в это время и болеть.
Значит, ничего бросающегося в глаза брать нельзя. Что остается? Кинжалы? Так там их двое. Убрать надо обеих, а пока я кинжалом буду резать глотку одному мерзавцу, другой обязательно пырнет меня чем-нибудь острым в спину... Тогда остаются только метательные ножи".
Я повесил перевязь с двумя ножами под рубашку и побежал, насколько это было возможно к ближайшему выходу. Ножи я умел метать очень неплохо. Пришлось обучиться этому искусству самостоятельно. Несколько раз ножи оказывались последним доводом в спорах и спасали мне жизнь. Герцогу такие вещи не преподавали. Предполагалась, что ему должно было хватить на все случаи жизни умения обращаться с мечом, копьем, щитом. Да еще он, то есть я, на среднем уровне стрелял из лука и арбалета.
В коридоре к счастью мне никто не встретился. Перед дверью я извлек ножи и спрятал в широких рукавах рубашки. Затем я энергично постучал в запертую на засов дверь обиталища Стога.
Дверь открыл мне лично Стог. Увидев меня, он возрадовался чрезвычайно. Уже одно это должно было бы вызвать подозрение даже у ничего подозревающего слуги.
— Выздоровел уже! Отлично! Заходи! — сказал он мне, не прекращая сладко улыбаться.
Я вошел в комнату. За моей спиной лязгнул засов на двери.
— Это мой слуга, господин Бернар! Тот самый Марк! Выздоровел!
В кресле, развалившись, сидел худой горбоносый мужчина. Волосы черные с проседью, одет он был во все коричневое. Коричневый камзол, коричневые штаны, сапоги и те коричневые были. И только меч, прислоненный к креслу, был в черных отделанных серебром ножнах. В нечто похожее бывали одеты торговцы и купцы, частенько наведывавшиеся в замок. Вот только принять его за купца мешал слишком уж пронизывающий взгляд.
— Я так рад твоему выздоровлению! — продолжал вешать мне лапшу на уши Стог. — И хочу отметить твое выздоровление налив тебе стаканчик великолепного ликера с острова Самос.
— Благодарю за заботу, хозяин! — с энтузиазмом ответил я, понимая, что мне осталось жить всего пару-другую минут.
Накапать яда в бутылку Стог еще не успел. Поэтому он скрылся в соседней комнате, справедливо полагая, что его загадочные манипуляции с бутылкой ликера и непонятным пузырьком закономерно вызовут у меня подозрение. Я тянуть с нападением не стал. Законы войны, по которым я жил все эти годы, были суровы: или ты убьешь своего противника или убьют тебя. Сантименты в среде наемников не приветствовались. Поэтому я просто молча метнул нож в этого Бернара. С пяти шагов я не промахнулся и тяжелое острое лезвие вошло туда, куда я и целился, то есть в сердце.
Мирно сидевший в кресле и с любопытством разглядывавший меня, Бернар, никак не ожидал такой подлости. Он коротко охнул, судорожно схватился за грудь. Голова его упала вниз на грудь, глаза закрылись. Всё случилось быстро и тихо. Удовлетворенный результатом я повернулся и стал ждать появления Стога с обещанным ликером, держа руке второй нож.
Стог задерживался.
"Бутылку он там открыть, не может что ли? Быстро же он навыки слуги потерял!" — возмущался я про себя, недовольный задержкой. Следовало побыстрее заканчивать тут и бежать обратно в лазарет, обеспечивать себе алиби. Но тут вдруг к слабому позвякиванию и бульканью из-за полуоткрытой двери комнаты добавились новые звуки. Заскрипело кресло и раздался громкий стук. Я резво развернулся. Только что выглядевший совершенно дохлым Бернар, с по-прежнему торчавшим в груди по самую рукоятку ножом, тем не менее, шевелился. И не просто шевелился, а производил какие-то загадочные пассы руками, очень злобно при этом глядя на меня. Перед ним в воздухе висело черное облако не то густого дыма, не то тумана, увеличиваясь прямо на глазах.
Я не стал раздумывать ни секунды и второй нож, приготовленный для Стога вошел по самую рукоять в правый глаз не желавшего помирать Бернара. Снова голова Бернара упала ему на грудь, снова обмякло напружинившееся тело. Снова этот оживший мертвец стал выглядеть мертвее мертвого. Вот только на черном облаке это никак не отразилось. Оно двинулось в моем направлении с обманчивой медлительностью, но уж пару секунд спустя, укутало меня с ног до головы. Я так и не узнал, что за гадость приготовил для меня вернувшийся с того света специально для этого маг. Мою шею вдруг начало жечь так, словно мне в очередной раз ставили рабское клеймо. Только на сей раз почему-то на шею. Я инстинктивно прижал руки к шее и обжег их о раскалившийся мифриловый ошейник. Лишь после этого я постарался заблокировать боль. Боль исчезла, но зато появился запах горелого мяса. Неприятный запах, надо сказать, поскольку это пах я сам. Пока я занимался сам собою, черное облако таинственным образом исчезло. Но передышки у меня не случилось, поскольку как раз в этот момент в комнате возник Стог с радостным возгласом.
— А вот и я!
В руке он держал простой медный кубок, содержимое которого, похоже, собирался предложить мне продегустировать.
Надо признать, что реакция у Стога оказалась хорошей. Едва он увидел распластавшегося в кресле Бернара с двумя ножами: в груди и в правом глазу, едва он учуял запах горелого мяса, то пулей метнулся обратно в комнату, из которой только что появился. Мне тоже пришлось ускориться. Ведь Стог так шустро удалился совсем не потому, что забыл про закуску к спиртному для меня. Я едва успел выдернуть из ножен меч Бернара, валявшийся на полу около кресла, как вернулся Стог, но уже с мечом в руке.
Конечно, никто не обучал Стога владению мечом так, как меня с самого детства. Но уж если человек обзавелся оружием, то пару уроков он мог взять у тех же стражников. А кроме того отчаяние могло придать сил и ловкости. Стог с писком загнанной в угол крысы бросился на меня. Не лучшая идея. Я легко отвел его удар и на возвратном движении рассек Стогу горло.
