— Я смотрю, ты языком ворочаешь гораздо шустрее, чем идешь, — я перевел разговор на другую тему, совершенно не желая объяснять, что такое стресс и как с ним надо бороться.

— Так за язык-то меня не дергали, поэтому он и не пострадал. Ноги и руки вывихивали. Вот и иду не так быстро, — разъяснил мне Поль.

Шел он и в самом деле не быстро, переставляя ноги так, словно передвигался на ходулях, а руками вообще старался линий раз не размахивать.

Прибыв в людскую, я сразу устремился к бочонку с пивом. Понятно, что столь ценный продукт, как пиво просто так не мог подойти и употребить, всякий желающий угоститься. На кранике сидел широкоплечий мужичина, конечно, не такой широкоплечий, как амазонки, но и его габаритов хватало, чтобы недовольные, которым было отказано в доступе к бочонку, отходили молча и даже громко не высказывались в адрес хранителя пива.

На меня эти ограничения не распространялись. Я, как лицо приближенное к элите замка, мог пить сколько влезет. Вот только влезало в меня, по сравнению с некоторыми пивными чемпионами прискорбно мало.

— Гас, дружище, срочно налей нам с Полем по кружечке. Всё нутро пересохло от переживаний! — обратился я к пивному сторожу, заменив загадочное и непонятное для окружающих слово `стресс` на более доступное `переживание`.

Огромные, полутора литровые глиняные емкости, назвать которые кружками можно было с большой натяжкой, были налиты мгновенно. И дело было вовсе не в моем авторитете. Просто все вокруг уже были в курсе наших разборок с амазонками. Вот только подробности были еще неизвестны. Гас выждав, пока мы с Полем сделали пару мощных глотков и утолили хоть чуть-чуть жажду, спросил.

— Чем дело-то кончилось?

Вокруг нас уже плотной стеной, на манер давешних амазонок, стояли слушатели.

Внимательные, доброжелательные слушатели и бочонок пива, что еще нужно для обстоятельного, неторопливого рассказа?

По окончании рассказа, то и дело прерываемого ахами и охами, мой мочевой пузырь был уже переполнен, а стресс никуда не делся, поскольку я был возмутительно трезв. Судя по кислому виду Поля у него тоже не было ни в одном глазу.

Я поднялся со скамьи и обратился к Полю.

— Жажду мы утолили, пойдем, отдохнем, пока госпожа не заявилась.

Поль осторожно поднялся и, передвигаясь, словно Железный дровосек, попавший под ливень и забывший при этом дома свою масленку, направился к выходу.

Добрались мы до апартаментов госпожи тысячницы и своих тоже, без всяких задержек и приключений. Амазонки на постах хоть и зыркали на нас своими глазищами, но цепляться не цеплялись. Очутившись внутри, я уже повернул было направо к комнатам, где спали слуги, там имелся топчан и для меня. Хотя воспользоваться им мне еще ни разу не удалось. Ночную вахту в постели Лидии я нёс без всяких выходных и праздников. Но сейчас я решил опробовать свой набитый соломой тюфяк и переговорить с Полем без внимательных слушателей, поскольку все слуги остались там внизу в людской. Поль тоже повернул за мной, но повернул слишком уж резко для человека побывавшего на аналоге дыбы. Его сильно качнуло, и он непроизвольно оперся рукой на дверь, ведущую в приемную Лидии. Там, где я с некоторых пор регулярно скоблил кожаные листы. Вот только дверь под его рукой подалась внутрь и Поль, рассчитывавший опереться на нее, с шумом рухнул в приемную.

Обычно в отсутствие хозяйки дверь запиралась, а ключ находился у старшей служанки Матильды, которая была еще тем цербером и гоняла подчиненный ей персонал, в том числе и Поля в хвост и в гриву. Когда надо я соображаю быстро. Я заскочил в приемную, затащил туда же лежавшего на полу и пытавшегося подняться Поля и прикрыл дверь.

Поль удивленно воззрился на меня.

— Тут же никого нет!

— А кто тебе еще нужен? — проворчал я, устремляясь в кабинет Лидии.

В кабинете, устроившись в удобном кресле Лидии, я начал один за другим выдвигать ящики огромного стола.

— Ты что делаешь?! А если кто войдет?! — удивился ввалившийся следом за мной Поль.

— Да никого тут нет и не предвидится! — отмахнулся я, разглядывая обнаруженную в одном из ящиков подробную карту графства Кронберг со всеми деревнями и городками. Дороги, тропы, месторасположение застав, секретов, маршруты патрулирования — всё это заслуживало подробного изучения. Но сначала следовало принять меры против любопытствующих.

Отложив в сторону карту, я извлек из ранее обследованного ящика бутылку темного стекла.

— Сливовая наливка! Я был уверен, что тут имеется что-то вкусненькое!

Лидия, эта нехорошая тётя, частенько выходила в приемную с ощутимым алкогольным выхлопом. И со мной при этом никогда не делилась! Не зря я подозревал, что у нее имеется заначка.

— Сейчас будем приводить в порядок нашу нервную систему, а то от этого пива только живот надувается, как барабан, да почки перегружаются, а никакого толку...

— Что будем приводить в порядок? — переспросил Поль, заинтересованно глядя на бутылку.

— Успокоиться надо! — рявкнул я, извлекая из ящика два небольших серебряных кубка.

— Вот же... — я замолчал на мгновенье. — С кем интересно она тут распивала? Но в любом случае удачно. Нас двое и кубков тоже два...

— Да...— осторожно согласился со мною Поль. — Удачно.

Поль отключился уже на втором кубке.

"Смешивать пиво со сладкой наливкой не лучшая идея, особенно для нетренированного молодого организма", — размышлял я, потягивая сливовую наливку, крепость которой оценил градусов в тридцать. — Но молодежь всё одно не будет слушать старших, пока не прочувствует все последствия на своем собственном опыте".

Я принялся изучать найденную карту.

"Чёрт! Все тропы в горы перекрыты, на дорогах постов, как грязи осенью... А даже если и прорвешься... В горах зимой холодно. Нужна теплая одежда... Нужна еда..."

Я отложил карту в сторону и начал быстро просматривать бумаги на столе и в ящиках.

Ничего секретного и интересного там не было, сплошная хозяйственная деятельность. Счета, расписки...

"Хотя вот распоряжение об усиленном питании в зимний период собак-ищеек.

Так у них еще и ищейки имеются! Тогда найдут даже в том случае, если я используя ускорение буду бежать, как гепард. Всё одно отдыхать требуется. Магия магией, а спать-то надо..."

Я погрузился в тяжкие раздумья, не забывая периодически прихлебывать из кубка.

Наливка и в самом деле оказалась неплохим антидепрессантом. По мере того, как падал уровень жидкости в бутылке, ровно с той же скоростью мое настроение улучшалось прямо на глазах.

"Ничего! Прорвемся!"

Я снова принялся за бумаги Лидии, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Хоть какую-нибудь законную причину, по которой мужчина, он же раб, может законно передвигаться по дорогам графства в одиночку.

Наконец все доступные бумаги закончились. Я вздохнул, почесал нос, глотнул еще наливки из кубка и начал задумчиво рассматривать три огромных сундука стоявших вдоль стены.

"Интересно, что в них находится? Какие-нибудь особо важные бумаги, деньги или коллекция любимых крепких напитков Лидии? И как их открыть?"

Замки, на которые были закрыты сундуки, выглядели очень внушительно и сдаться могли только грубой силе, очень грубой.

"Тут не только моих сил будет недостаточно, а и любая амазонка спасует перед таким замком, — думал я, разглядывая дужку замка толщиной в два пальца. — Разве что те трехметровые страшилы, личные охранницы графини могут попробовать... Вот если бы не проклятый ошейник, то воспользовался бы магией, а так... — в который раз посетовал я на несовершенство мира, не предоставляющего нам то, в чем мы больше всего нуждаемся.

— Впрочем... А если попробовать оперировать магией внутри тела. Это ведь у меня получается. И ускоряться могу, и увеличивать в размерах кое-какие части тела могу. И даже делать эти части твердыми на неограниченное время тоже могу... а почему бы мне не попробовать сделать твердой, то есть не просто твердой, а очень твердой, как сталь, например, руку, и нанести очень быстрый удар, ускорив эту руку с помощью магии? Хм... так аккуратненько стукнуть по сундуку, проломить в нем дыру, небольшую, как раз по размеру кулака, засунуть туда руку и пошарить. Может чего, и нащупаю, а потом поставить сундук дыркой к стене. Никто и не заметит... Вот только такие эксперименты лучше проводить на трезвую голову... "

Тут мои неспешные размышления были нарушены стуком двери в приемную и голосами.

"Кого еще принесло? — вяло удивился я. — Впрочем переживать не стоит, Лидия только вечером обещалась, а все остальные мне не указ... Наверно это Матильда обнаружила, что забыла закрыть дверь на ключ... "

К сожалению это была не Матильда. В кабинет вошла Лидия, полуобернувшись на ходу и что-то говоря своим спутницам. Сливовая наливка не только привела меня в очень благодушное настроение, но и изрядно замедлила мою реакцию на опасность. А опасность возникла и была совсем не шуточная. Спутницы Лидии первыми увидели занимательное зрелище в кабинете госпожи тысячницы и были тем сильно удивлены. Округлившиеся глаза и приоткрытые рты обеих подсказали Лидии, что в кабинете имеется нечто удивительное и она торопливо развернулась.

В кресле для посетителей расположился Поль. Он сладко спал уткнувшись в бумаги валявшиеся на столе. Рядом с ним стоял серебряный кубок, который и во сне Поль не выпускал из руки. По центру стола возвышалась почти пустая бутылка. В кресле Лидии расположился я сам, с кубком в руке. Мои ноги в лучших традициях американских вестернов покоились на столе. Такая поза, как я установил опытным путем, очень способствует интенсивной мыслительной деятельности. Вот только убедить в этом Лидию будет трудновато. Уж больно злым взглядом она смотрела на грязные подошвы моих кожаных тапок, устроившиеся на ее драгоценных бумагах.

Только шоком я могу объяснить последовавшее затем длительное молчание. Молчала Лидия, молчали и ее спутницы, в которых я с удивлением опознал ту сладкую парочку, которая не поделила Поля, там внизу во дворе замка. Благодаря этому столбняку, напавшему на мою хозяйку, я получил время на преодоление расслабляющего воздействия сливовой наливки. Сдернув ноги со стола, я оставил на нем кубок и метнулся к Лидии, продолжавшей стоять у дверей в кабинет. Необходимо было предотвратить, могущее начаться в любую секунду извержение вулкана.

— Милая Лидия! Я не ждал тебя так рано! Я так рад! — я выпалил эту тираду единым духом, глядя в уже прищурившиеся, злые глаза Лидии. Конечно, приходилось смотреть снизу вверх, но на мое счастье она не отвела глаза в сторону. А вот дальше-то как быть? По логике вещей мне срочно надо было поцеловать Лидию и желательно в губы и желательно подольше растянуть этот процесс. Мешало только одно: мне было не дотянуться до губ двух с половиной метровой амазонки. А вставать на цыпочки и виснуть на шее я был совершенно не готов. Воспитание не позволяло. К счастью злость на меня еще не полностью захлестнула Лидию и она словно в трансе, под моим влюбленным взглядом сама наклонилась и подставила губы.

После длительного поцелуя, по результатам которого глаза Лидии начали закрываться, а общий градус недовольства и раздражения ощутимо понизился, я прошептал в находившееся в зоне доступности ухо хозяйки.

— Может в спальню пойдем? Сил уже нет сдерживаться...

И Лидия, словно большой кролик перед маленьким удавчиком, мною, уже была готова сказать:

— Да.

Но тут как назло вмешались мои партнерши по спаррингу во дворе. Они тоже успели преодолеть шок от встречи со мной и Полем. Вот только злость у них унять было некому.

Поэтому озвученное ими предложение мне категорически не понравилось.

— Мама! Не стоит поручать воспитание такого выдающегося по наглости раба кому-то со стороны. Давай мы с Марией хорошенько отхлещем этого негодяя! Неделю он не встанет на ноги, а потом будет тише воды, ниже травы! Гарантируем!

"Она сказала `мама`! — пронеслось у меня в голове. — Это получается что вот эта двухметровая громадина, и есть та маленькая крошка Аннет, которую я совсем недавно чувствительно отшлепал по круглой попке за ее проделки?!"

Но слишком долго удивляться этому превращению мне было нельзя. Предложение было высказано и его надо было как-то нивелировать.

— Я хочу показать тебе кое-что новенькое! Тебе понравится! — продолжил я шепотом обрабатывать, задумавшуюся было над предложением конкурирующей стороны Лидию.

Для закрепления положительного эффекта стоило бы снова начать целовать Лидию, но я банально не успел. Лидия вскинула голову и ее губы вознеслись на недосягаемую для меня высоту. Впрочем, в глазах смотревших на меня оттуда, сверху не было видно особого недовольства. И это вселяло надежду на благоприятный исход этого инцидента.

— Что вы тут делаете? Пьете?!

— Ну что вы, уважаемая сеньора! Как такое возможно! — я постарался возмутиться, как можно естественнее. — То, что вы видите перед собой, только похоже на пьянку, но на деле ею не является!

— Что же это тогда такое? — глаза Лидии снова прищурились, но теперь в уголках рта у нее затаилась улыбка.

— Это лечение! Бедняга Поль так перепугался, так перенервничал, когда на него внезапно напали, коварно, со спины эти две...сеньоры! — я демонстративно посмотрел в сторону Аннет и ее подруги. — Руки и ноги у него дрожали, голова тряслась, он слова не мог связно выговорить... — продолжил я нагнетать страсти. — А по моему воинскому опыту лучшее средство в таких случаях крепкое вино в больших количествах. Пиво не помогает! Проверено! Вот случайно попав в ваш кабинет и совершенно случайно обнаружив эту бутылку, я и рискнул провести лечение больного Поля. Теперь всё, что ему требуется — это проспаться и будет, как новенький...

Лидия меня перебила.

— Надеюсь отсыпаться в моем кабинете не является необходимым для его излечения?

Ехидная улыбка перекочевала в прищуренные глаза Лидии.

— Конечно, нет! Я как раз собирался отвести его в постель...

— Я сама его отнесу! — подала вдруг голос подруга Аннет.

Лидия кивнула.

— Комнаты слуг напротив.

Амазонка бережно взяла на руки, продолжавшего спать Поля и аккуратно ступая, вышла из кабинета. Изрядно подросшая за то время пока мы не виделись Аннет продолжила, как ни в чем не бывало.

— Так ты мама доверишь мне наказание этого...раба, — она мотнула головой в мою сторону. — Нас в школе обучили работать плетью. Специально рабов пригоняли. У меня лучшие на всем потоке оценки по этой дисциплине. С такой быстротой как я никто не успевал исхлестать раба до потери сознания.

— Нет! Свои знания и навыки продемонстрируешь в другой раз. Сначала я полагаю надо дать возможность Марку ударным трудом искупить свою вину. Сегодня вечером он будет трудиться так, как никогда не трудился и если я посчитаю, что он не до конца выкладывается, вот тогда и можно будет задуматься о наказании.

Аннет оставалось только согласно кивнуть. Пусть это и была ее мама, но одновременно это была и тысячница, которая могла быть очень и очень убедительной для ее подчиненных