"Нет, но вот какого спрашивается... Не в лад, невпопад совершенно... если бы она освободила меня хоть немного раньше, я был бы безумно счастлив, чуть позже и меня освободило бы это чудище Форко, размозжив мне голову или если бы мне немного повезло, то я бы прикончил его. А теперь что? Мои шансы в борьбе с этим обезьяном и без того невеликие, резко уменьшились. Ускорения нет, защиты нет... Ну кину я в него горячим шариком размером с грейпфрут, он и не заметит, ткну своим хилым воздушным кулаком, он и не почешется даже. Если уж с ним настоящие маги уровня магистра не справились... Единственно, что утешает, что умру я в борьбе за правое дело..."
Тут долго сопротивлявшаяся преграда между нами и жаждавшим нашей крови Форко не выдержала напора и разлетелась на куски. Подловить обезьяна, когда он будет вылезать в зал с лестницы не удалось. Форко хоть и выглядел тупым-претупым, но сообразил, что надо сделать. Первой к нам проникла его дубина и сделала несколько вращательных движений. Я едва успел отскочить подальше, поскольку никаким ускорением теперь у меня и не пахло.
Форко вылез из пролома, встал в полный рост, снова помахал дубиной вокруг себя в профилактических целях и огляделся.
"Он что меньше ростом стал? — мелькнула у меня мысль. — Вон юбка из бычьей шкуры, раньше она ему только-только его хозяйство прикрывала и проходила по разряду микро-мини. А сейчас это полноценная мини-юбка и прикрывает ему ноги до середины бедер..."
Тут размышления Форко закончились и он, игнорируя меня напрочь, шагнул к Марианне. Я стоявший чуть в стороне его совершенно не заинтересовал. Меня такое не внимание не устроило совершенно. Я метнулся к обезьяну, целя мечом ему в колено правой, бугристой от мускулов и лохматой, словно у шерстистого носорога ноги. Вот только скорость была у меня не та, что прежде. Форко заметил меня. Может он передвигался и не так шустро, как я, но свою дубину мог разгонять до приличных скоростей. Раз, и я вместе со своим мечом теннисным мячиком полетел через весь зал. Два, и я со всей дури врезался в стену. На счет три я помотал головой, приходя в себя. Защита у меня осталась, это я выяснил на практике, вот только совсем не та, что прежде. Я ничего не сломал себе при ударе о стену, но и сказать, что не заметил стенки, тоже не мог. Болела голова, плечо, рука. Из ссадин и прорезов лилась кровь... но сознания я не потерял, двигаться мог и поэтому бросился снова на Форко, который в этот момент как раз примерялся как бы половчее размазать по полу лежавшую без движения Марианну. Злость придала мне силы, я ускорился, насколько это было возможно, и от души рубанул мечом по лохматой ноге Форко в районе щиколотки.
Фамильный меч не подвел. Он легко разрубил могучие мышцы, сухожилия и с мерзким звуком чиркнул по кости ноги. Тут-то и выяснилось, что Форко отнюдь не немой. Рев, вырвавшийся из его глотки, мог ужаснуть кого угодно, но для меня он прозвучал сладчайшей музыкой. Наслаждение музыкой и подвело меня. Взмах дубиной я еще успел заметить, но отпрыгнуть, как надо не сумел. Удар и я снова в полете, недолгом, правда. На сей раз, после встречи со стеной я потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил, что лежу на спине, а в высоте, надо мной маячит ухмыляющаяся морда Форко.
— Р-р-рау! — проревел, оскалившись обезьян, что я перевел, как `Вот и всё! Попался, гад!`
"Попался, с этим не поспоришь, но напоследок хотя бы чуток подпалю твою лохматую шкуру. На память, так сказать! Хотелось бы на долгую, но тут уж как получится..."
Я закрыл глаза, привычным мысленным усилием вызвал золотистый шарик — сосредоточие магии в моем теле. Слегка удивившись, что шарик сейчас больше похож на шар величиной с маленький арбуз, не церемонясь, так сдавил его тем же мысленным усилием, что шарик превратился в блин и засиял словно сверхновая, выбрасывая в окружающее пространство не светящиеся нити, как раньше, а сплошной поток золота. Я едва успел поднять руки. Поток устремился в них и не закольцевался, как прежде в теле, а вырвался наружу.
Я открыл глаза, надеясь успеть увидеть, как задымится лохматая шкура обезьяна, до того, как меня окончательно загасят дубиной. Но дубина даже не маячила над моей головой, а вот мерзкая морда Форко уже не ухмылялась, а была искажена от боли. Что впрочем, было не удивительно. Ведь из моих ладоней вырывались вовсе не чахлые фаерболы, как раньше. Струя ярко-алого пламени вырываясь из ладоней, охватывала Форко, делаясь при этом бледно-алой. Но обезьяну от этого явно легче не было. Он беззвучно разевал пасть, его корежило со страшной силой от боли, но к моему разочарованию он не горел в этом пламени. Горела только его кожаная юбка. Пылала словно спичка, опущенная к полу дубина, а сам он нет, даже не дымился.
"Черт, а юбка у него теперь и не мини даже, она ему колени скрывает... Он становится меньше!!! Продолжаем процесс!"
Я старательно поливал Форко пламенем, а он становился всё меньше и меньше ростом. Причем по мере усыхания процесс убыстрялся. Вот Форко пять метров ростом, вот три, вот метр, вот уже размером с таракана... Ш-у-у-х! И Форко исчез вообще. Я страховки ради еще некоторое время старательно поливал огнем место его исчезновения. В результате через пару минут камни на полу нагрелись, еще через минуту раскалились, потом потекли...
"Так хватит изображать вулкан. Сдох он, кажется окончательно".
Я прекратил плющить источник магии внутри себя и струи пламени сначала ослабели, а потом и сошли на нет. Камни на полу начали тускнеть, остывая.
* * *
Когда я подошел к Марианне и присел перед ней на корточки, чтобы проверить, как она себя чувствует. Чувствовала она себя неплохо для раненой. Вот только снова смотрела на меня с изумлением, до самого возможного предела распахнув свои голубые глаза.
— Ты сжег его! Так ты всё-таки демон?!
— Не демон я, не демон! Сколько раз тебе об этом говорить! Просто прорезались небольшие способности к магии после твоего ритуала. Вот и всё!
Марианна некоторое время молча смотрела на меня. Раненый бок беспокоил ее гораздо меньше, чем всё только что случившееся.
— Небольшие... — словно во сне повторила она и снова замолчала.
— Маркэль...— запинаясь начала Марианна, затем сделала паузу и вдруг спросила меня. — А что ты думаешь о будущем? Надеюсь, ты не собираешься снова отправиться скитаться по миру в качестве наемника? Это неприлично! Ты ведь всё-таки герцог де Бофор и... мой муж в конце концов...
"Что это с ней? — удивился я про себя. — Наверно ранение сказывается. Бредит бедняжка! Но с ранеными, тем более с ранеными женщинами не спорят".
— Конечно, я помню об этом и хотел бы остаться в замке де Бофоров...если ты не против... — как можно ласковее ответил я.
— Я не только не против, но и...
Тут за моей спиной раздалось сопрано Марии.
— А куда подевался этот тупица Форко? Он что, никого не заметил, пробежал мимо и отправился искать Ее Светлость на другие этажи башни? Дождется, что за бестолковость я урежу обещанное ему вознаграждение...
Я поднялся и повернулся к Марии, озадаченно рассматривавшей светящиеся багровым каменные плиты пола в углу зала.
— Это что такое...
— Ваше Величество! — обратился я к Марии, отвлекая ее от созерцания раскаленного пятна в углу.
— Да, Марк! Я вижу, ты благоразумно не стал связываться с Форко... О-о-о, вот где она! — Мария, наконец, заметила лежавшую на полу Марианну.
— Иди ко мне мой дорогой! Поцелуй меня и не мешай мне закончить начатое...
Теперь, когда я лишился защиты, позволявшей мне игнорировать разные пакости магов, в виде тех же ледяных стрел, то я почёл за лучшее подчиниться.
В самом деле, не сжигать же такую красивую женщину, как Мария, которой я без сомнения нравлюсь, только из-за того, что ей не нравится другая красивая женщина?
Я направился к Марии, намереваясь поцеловать ее так, чтобы она хоть немного смягчила свою кровожадность. Тогда будет легче убедить ее не убивать Марианну.
Но Марианна разрушила мой такой логичный, изящный и приятный план.
— Не смей называть моего мужа — `дорогой`! И тем более не смей его целовать!
"Что такое с Марианной, ревнует что ли? И ведь даже не боится разговаривать таким злым голосом с Ее Величеством, хотя отлично знает, что Мария вмиг может нашпиговать ее ледышками! Что с ней такое творится?" — удивился я про себя.
Но еще больше удивилась Мария. Даже рот у нее приоткрылся, настолько она была изумлена.
— Муж?! Ты считаешь его своим мужем?! У тебя был муж, которого ты угробила, хотя всех уверила, что он пропал без вести где-то. И с ним ты еще не разведена. Нечего претендовать на моего Марка, с тебя хватит и того, что ты столько лет пользовалась моим Золтаном.
От изумления Мария даже забыла, что у нее имеются другие, не только словесные, а очень убедительные для оппонентки магические аргументы.
— Это не Марк, а Маркэль, мой пропавший муж! — с явным удовольствием разъяснила ей Марианна. — А что касается Золтана. То вряд ли можно сказать, что он был твой или мой. Скорее он был общий...
"Если так дразнить Марию, то она неизбежно вспомнит про свою магию..." — успел подумать я, прежде чем Мария перевела свой изумленный взгляд на меня.
— Ты — Маркэль!!!
— Да, Мария, — сказал я мягко. — Я — Маркэль, тот самый который танцевал с тобой тогда на балу и который только тогда наконец заметил, какая ты красавица!
Мария не сводя с меня глаз, двинулась мне навстречу.
— Но ты...так молодо выглядишь... как же так?
— Мария, — сказал я. — Я попал под заклятие. Должен был умереть, но выжил и помолодел при этом. Вот и всё.
— Я чувствовала это! Я чувствовала! То-то я просто с ума сошла, когда встретила тебя там в лавке. А еще и мучилась, думая, как же я могу любить двоих так сильно!
Она повисла у меня на шее, а я в полной растерянности обнял ее за талию. Сзади послышалось злобное и сильное шипенье. Раненый бок мешал Марианне выразить свое неодобрение происходящим другим способом. Когда же умиротворенная Мария оторвалась, наконец, от моих губ, я решил что момент вполне подходящий для просьбы.
— Мария, давай ты не будешь...обижать Марианну, ведь как теперь выяснилось, она меня не убивала, а то, что с мужем твоим спала, так и ты, если вспомнить, делала то же самое с ее мужем и совсем недавно кстати...
Шипенье Марианны сменилось рычанием, а Мария задумалась.
— Верно...но она же может обвинить меня в заговоре против Золтана.
— Она будет молчать! — убежденно заявил я. — Теперь, когда ты стала полновластной королевой, портить отношения с тобой, бездоказательно бросаясь такими тяжелыми обвинениями, она не станет.
— Ладно, пожалеем бедняжечку. Но ты — мой без всяких оговорок. Сейчас я уйду порталом обратно, поскольку мне надо руководить спасением Золтана снаружи, а ты разобьешь спустя минут пять вот это яйцо. Оно снимет защиту башни.
Мария вручила мне нечто похоже по форме и размеру на куриное яйцо, только серебристое и тяжелое.
Еще раз поцеловав меня она побежала на первый этаж. Видимо там у нее остался артефакт перемещения.
Я сел на пол рядом с Марианной.
— Марианна, — осторожно начал я. — Ты ведь не будешь делать всякие глупости. Типа рассказывать всем подряд, что Ее Величество лично организовало покушение на Его Величество? Ничего хорошего из этого не выйдет, кроме крупных неприятностей для тебя и...для меня.
— Не буду, — с сердитым выражением на лице буркнула Марианна. Глаза ее при этом были закрыты. Смотреть на меня она не желала, и я типа должен был чувствовать себя виноватым за свое недостойное поведение.
— Мне нужно было убедить Марию не трогать тебя. Только этим объясняется мое участие к ней, — предпринял я новую попытку умиротворить эту злючку.
— Несомненно, — ледяным тоном, по-прежнему не открывая глаз, согласилась со мной Марианна.
Я осторожно накрыл своей ладонью ладонь Марианны. Реакции отторжения не последовало.
Так мы молча просидели требуемые пять минут, а потом я, не вставая с места, метнул яйцо в пролом на первый этаж. Второй раз наслаждаться свето-шумовыми эффектами артефакта отключения защиты я не желал.
Эпилог
"Странное существо — человек, — стоя у окна, размышлял я. — Вечно он чем-то недоволен, едва обретя что-то страстно желаемое, тут же находит себе новый объект, о котором будет мечтать столь же сильно. Я в этом отношении ничем от других не отличаюсь. Уж, казалось бы, как я желал избавиться от ошейника. Думал: вот стану свободным и начнется новая, невообразимо счастливая жизнь... Избавился. И что в результате? Опять недоволен".
В начале всё шло неплохо. Когда в башню ворвалась толпа магов и гвардейцев жаждущих порвать на ленточки жутких монстров, злоумышляющих против Его Величества, то мы с Марианной сделали вид, что ранены, страшно измотаны битвой и почти при смерти. У Марианны это получилось лучше, чем у меня, благодаря серьёзным ранам, у меня похуже, поскольку я мог в качестве доказательства своего участия в битве предъявить только синяки и ссадины. Но нам поверили. Марианну сразу утащили целители для интенсивной терапии. Меня же осмотрели и не найдя ничего такого, что было бы несовместимо с жизнью, помогли подняться на ноги. Предложили эликсир бодрости, оказавшийся великолепным старым коллекционным коньяком. Затем одели в какой-то серый балахон и начали беседу-допрос. Причем среди допрашивающих магов оказался Азарот, но он не только не усердствовал при допросе, но и вообще старался не встречаться со мной взглядом.
"Точно приложил к случившемуся свои руки, — решил я.
Попутно выяснилось происхождение Форко. Снежный великан! Ну надо же кого откопала Мария! Снежные великаны жили на далеком севере континента, любили холод и с людьми контактировали нечасто.
Затем выдержал пылкие объятья Сабрины и Лили, которых только напоминание про пострадавшую Марианну заставило выпустить меня из своих рук. Мы отправились домой, то есть во дворец де Бофоров. Марию я не увидел. Ей было некогда. Она брала власть над королевством в свои руки и ей было не до меня. Но я не сомневался, что спустя пару-другую дней меня призовут в королевский дворец и вопрос о признании меня герцогом решится.
Как бы не так! Вернее меня, конечно, призвали, но совсем не для того, чтобы объявить о восстановлении моего герцогского титула. Марии срочно потребовалось снять стресс последних дней и я по ее мнению подходил для этого лучше всего.
— Пока некогда. Никак некогда! — смущенно бормотала она, нежась в моих объятьях. — Ты не представляешь, сколько проблем нужно решить, от скольких недругов избавиться, но потом...как только...так сразу... — ее бормотанье стало совсем невнятным.
— Ладно, подождем, — без энтузиазма согласился я.
Да и откуда взяться энтузиазму, если даже Марианна, которая в критической ситуации сразу вспомнившая о том, что я — ее муж, позже, когда целители подняли ее на ноги, совершенно не желала поддерживать разговор на эту тему. И уже по моему даже жалела, что на радостях сообщила по секрету об истинном положении дел со мной Сабрине и Лили. Те без всякого энтузиазма восприняли эту новость и понятно почему, но молчали, не обостряя ситуацию. В общем, все молчали и делали вид, будто ничего и не было.
