Возможность пропитать лезвия ядом
Что тут скажешь — подарок поистине царский.
Был лишь один нюанс, портивший впечатление от уникального артефакта: перчатка эта была на левую руку...
...которой у меня не было.
Пакин-Чак и сам только сейчас заметил свою оплошность и виновато пробормотал:
— Неловко как-то получилось... Впрочем, ты ведь направляешься в Арсвид. Поговори с кахен-чи... с гномами. Среди них есть непревзойденные мастера по обработке металла, возможно, кому-нибудь из них удастся переделать перчатку под правую руку.
Задание "Выгодная сделка" обновлено: Найти мастера, способного изменить перчатку Пакин-Чака.
Награда: Уникальное оружие Того, Кто Атакует Из Тени.
Отказаться от дара — обидеть старого гоблина. К тому же мне и самому захотелось стать владельцем такого необычного оружия.
— Это и будет самое первое задание для моего нового ученика,— заявил Пакин-Чак.
— А если... когда я его выполню, как я получу новое?
— Ты ведь сохранил копию священного идола?— спросил меня старый гоблин.
Чуть не забыл...
Я достал статуэтку из инвентаря, но Пакин-Чак остановил меня жестом.
— Оставь ее себе. После того как выполнишь первое задание, поставь идола в изголовье, когда соберешься спать.
— И что произойдет?
— Сам узнаешь. Всему свое время.
— Хорошо,— пожал я плечами и убрал божка на место.
Вроде бы все. Пора было прощаться. Хотя...
— В самом начале нашего знакомства я спросил, знаешь ли ты язык леверленгов.
— Почему это тебя интересует?
— Не так давно мне на глаза попалась надпись, сделанная на этом незнакомом мне языке. Произошло это при довольно странных обстоятельствах, и с тех пор надпись не выходит у меня из головы.
— Понятно... Да, мне знаком язык мертвых, и если бы ты позволил мне взглянуть на эту надпись...
— Она у меня тут,— я постучал по лбу пальцем, и Пакин-Чак протянул мне письменные принадлежности.
— Вот.— Я старательно скопировал знаки из персональной базы данных на бумагу.
Старый гоблин взял в лапы листок, морща лоб и щуря глаза, всмотрелся в короткий текст...
— "Тайна скрыта на берегу Огненного озера",— медленно пробормотал он.— И что это значит?
— Хотел бы я знать... А где находится Огненное озеро?
— Сие мне неведомо. Огонь — чуждая гоблинам стихия. Возможно, кобольды что знают.
— Может быть,— неопределенно пожал я плечами.
+3000
"Задание: "Таинственное послание" обновлено. Новая задача: Найдите Огненное озеро".
Вы достигли нового уровня! Текущий уровень: 36
Пока Пакин-Чак перебирал пальцами по листу бумаги и отрешенно смотрел сквозь меня, словно пытался поймать ускользавшую мысль, я быстро раскидал очки, вложив все четыре пункта в Навык Сын Тени.
Наконец, старый гоблин вздрогнул, посмотрел на меня осмысленным взглядом и спросил:
— Ну, как, помог я тебе?
— Да, конечно,— не стал я его огорчать.
— Тогда уж и ты мне помоги.
— С удовольствием!— тут же откликнулся я.
— Есть в моем клане один кьяр-ви — молодой, дерзкий, несмышленый, но толковый. Он, как и ты, захотел однажды стать моим учеником, но не выдержал испытания, потому что был слишком несдержан и самоуверен. Провалив задание, он попросил о второй попытке. Я же сказал ему, что он еще не готов. Этот наглец оскорбил меня и сбежал со стойбища. А недавно появился снова. Он, конечно, раскаялся за свой проступок и я — доброе сердце — простил его. С тех пор он мне проходу не дает, говорит, что время в изгнании пошло ему на пользу, но, чувствую, лукавит. Поэтому я хочу, чтобы ты проверил его в деле.
— Как это?— удивился я.
— Возьмешь его с собой до Арсвида, дашь ему возможность проявить себя, а потом доложишь мне о его успехах.
Пакин-Чак хлопнул в ладоши, громко сказал:
— Войди в шатер, тир-сун лок.
Я уже догадывался, о ком шла речь, поэтому особо не удивился, увидев Коль-Кара. Правда, радости мне его появление не доставило. Как, впрочем, и сама просьба учителя.
— Пойдешь с ульканами в Арсвид,— строго заявил Пакин-Чак. Молодой гоблин попытался возразить, но шаман был неумолим.— Пойдешь с ними, или я сам вышвырну тебя из клана, но на этот раз навсегда... Отныне его слово для тебя закон,— он ткнул в меня когтем. И добавил уже в мой адрес: — Не жалей его, если проявит непослушание... и не обижай, если он того не заслужил.
Последние слова прозвучали участливо, по-отечески.
Коль-Кар посмотрел на меня с нескрываемой злобой. Наверное, он и в страшном сне не мог себе представить, что наши дорожки снова пересекутся, а уж подчинение какому-то улькану вызывало у него крайнюю неприязнь.
Думаю, в моей воле было отказаться от такого неудобного спутника, но с другой стороны поручение Пакин-Чака выглядело довольно забавным...
Представляю физиономию Альгоя, когда он узнает эту новость...
К тому же мне не терпелось поквитаться с лопоухим негодником за подлое коварство. И хотя в результате все благополучно разрешилось, проучить Коль-Кара не мешало...
Магичка и алхимик появились, как и обещали — сразу после полудня. Мы встретились на берегу Арагира...
— А этот что возле тебя трется?— спросил Альгой, увидев Коль-Кара.
— С нами пойдет.
— Это еще зачем?!— набычился алхимик.
— Так надо.
— Какая прелесть!— воскликнула Кареока. Она на самом деле прониклась к гоблинам, и наличие в группе одного из них привело ее в восторг.
Взгляд Коль-Кара потеплел, он демонстративно встал рядом с девушкой и посмотрел на меня с нескрываемым ехидством: только что он нашел человека, который теперь за него в случае чего заступится.
После чего мы пересекли реку и вскоре достигли бывшего лагеря черных гоблинов. Мало что напоминало о том, что еще вчера здесь обитали кровожадные кьяр-ни. Тела исчезли без следа, сам лагерь выглядел заброшенным и унылым. Мы рискнули, прошлись по пещерам, не заходя слишком глубоко под гору, нашли кучу бесполезных нам вещей, самым ценным из которых был костяной нож с рукоятью, украшенной золотым накладками. Его "счастливым обладателем" стал Альгой...
Пусть хоть что-то останется ему на память о столь ненавистных ему гоблинах.
Проход, ведущий на север, был кем-то заботливо расчищен, так что пределы лагеря кьяр-ни мы покинули беспрепятственно...
Если смотреть по карте, то Арсвид находился совсем рядом — дня два пути. Это если по равнинной местности. Однако нам пришлось брести по горам, поэтому на все про все у нас ушло пять дней. Единственное, что утешало в этой ситуации — в обход мы потратили бы дня на два больше.
Чтобы не терять времени понапрасну, мы старались не ввязываться в неприятные истории. Впрочем, таковых на нашем пути почти не повстречалось. Горы Гиндеран выглядели подозрительно безопасными — даже как-то скучно.
Причину мы узнали на следующий день.
— Смотрите!— воскликнула Кареока, указав рукой вниз по склону на северо-запад.
Там, сгибаясь под тяжестью сундука, неторопливо брел по горной тропе Орха. Великан возвращался домой.
— Может, догоним? Расскажешь ему еще одну сказку — глядишь, перепадет что,— съехидничал Альгой.
— Догоняй, если зубы жмут,— равнодушно парировала Кареока.
— Пусть себе идет,— сказал я.— Ему итак досталось.
Еще не оправившийся после недавней битвы великан не проявлял агрессии. Однако местные обитатели не разделяли его вынужденного пацифизма. На Орху то и дело нападали горные волки и огромные хищные орланы, он вяло отмахивался от них дубиной. Но когда навязчивость местных обитателей становилась невыносима, громила опускал на камни свой сундук и брался за возмутителей спокойствия более основательно...
Выйдя из игры к концу третьего дня путешествия по горам, я выехал в зал, где увидел стоявшую у окна маму. Она курила, пуская дым в форточку.
Давно уже не видел ее с сигаретой. Не иначе, снова что-то случилось...
— Мам?
Она вздрогнула и суетливо загасила окурок в пепельнице.
А глаза у нее опять на мокром месте.
— Тебе ведь врачи запретили курить,— упрекнул я ее строго.
— Я всего пару затяжек,— как-то совсем по-детски оправдалась она.
— Случилось что?
— Нет, с чего ты взял?— спросила она, потом спохватилась, отвернулась, якобы закрыть форточку, а сама тайком вытерла слезы.
— Я же вижу.
— Так, взгрустнулось что-то.
Она подошла ко мне, по привычке взъерошила волосы, поцеловала в лоб, грустно улыбнулась.
— Я спать. Устала немножко: давно уже в отпуске не была. Ты тоже долго не пропадай в своей игре, ложись.
— Спокойной ночи!— крикнул я ей вслед.
— И тебе спокойной ночи, малыш.
Малыш... Скажет тоже...
Окурок продолжал дымиться в пепельнице, и я подъехал к подоконнику, чтобы затушить его окончательно, но тут мой взгляд упал на старый фотоальбом, лежавший на журнальном столике. Он был открыт где-то в самом начале, с фотографии на меня смотрели мои родители — молодые и счастливые. Они сделали снимок на фоне какого-то санатория... Ах, да, известная история. В тот знаменательный день они познакомились. Им не было тогда и двадцати. Жили в одном городе, а повстречались впервые за сотни километров — в Адлере. Отец, которому через месяц идти в армию, решил оттянуться напоследок, отдыхал "дикарем", остановившись в частном секторе. А мама приехала в санаторий со своей мамой — моей бабушкой. Но так как путевка была только на одного, бабушка пристроила маму, только что окончившую школу и провалившую вступительные экзамены в иняз, к своей знакомой... у которой гостевал мой папа. Там они познакомились и полюбили друг друга с первого взгляда. Потом отец ушел в армию, а мама дождалась его и вышла за него замуж...
Давно это было...
Я взял в руки альбом, чтобы полистать пожелтевшие страницы, и увидел лежавший под ним буклет.
"Отдыхайте вместе с нами!"— кричала яркая реклама.— "С нами выгодно: скидки 25%!"
А на глянцевой странице...
Не может быть!
Это был тот самый санаторий. Правда, теперь его трудно узнать в отреставрированном виде. Но это точно был он — даже название сохранилось.
Теперь понятно, почему расстроилась мама. На нее нахлынули воспоминания: молодость, море, отец...
Черт бы побрал этих распространителей рекламы!
Впрочем, они тут не причем.
А кто тогда? Молодость, ушедшая безвозвратно? Водитель, не справившийся с управлением? А может быть я, висевший на материнской шее обузой...
Я захлопнул альбом, бросил его на столик и выкатился на улицу, под хмурое вечернее небо.
Дом стоял на самом отшибе, у реки. Ну, как дом — хибара, дача, перестроенная под коттедж. Мы перебрались сюда после того, как мама решила, что за городом мне будет лучше. Она обменяла новую трешку в престижном районе на дачный домик — ухоженный, но все же довольно убогий по сравнению с соседскими особняками. В последние годы городских нуворишей тоже потянуло на лоно природы. Они скупали участки в бывшем дачном поселке за бесценок, сносили постройки, рубили деревья и на их месте возводили кричащие помпезные жилища, похожие на карликовые замки. К нам тоже частенько заходили посредники, предлагавшие небеса обетованные в обмен на клочок земли у реки, но мать была непреклонна...
Я сидел у забора, смотрел на бурную Кубань, очень напоминавшую предгорный Арагир и думал... В общем, ни о чем я не думал — мысли сами неслись галопом, так, что я за ними не поспевал. Вспомнил отца, тот злополучный день, когда... Перед глазами промелькнула старая фотография на фоне санатория... "С нами выгодно: скидки 25%!"
Нет у нас таких денег, даже с условием скидки...
Как гром среди ясного неба пришло на ум: а ведь через три дня у мамы день рождения...
...а на следующий день — мой, но это неважно. Я уже давно не отмечал этот так называемый праздник. Чему радоваться? Тому, что пролетел еще один год, полный проблем и забот? Так, наступит следующий — не менее безрадостный. Снова мама не вытерпит, истратит последние деньги, чтобы купить сыночку что-нибудь бесполезное, но приятное.
А я в сложившихся обстоятельствах даже на цветы не смогу наскрести...
Хотя... Если принять условия Ветератора...
Мысли тут же приняли стройный порядок, а спустя десять минут я твердо знал, что мне делать...
Вернувшись в дом, я включил коммуникатор и отправил Ветератору короткое послание:
"Нужно срочно встретиться касательно вашего предложения".
На этот раз он не заставил ждать с ответом:
"Завтра в девять утра".
Теперь отступать было поздно. Можно, но я не собирался этого делать...
В игре я появился в начале девятого, на месте нашего лагеря в горах на полпути между стойбищем Сат-хе и Арсвидом. Никого не было: ни Кареоки, ни алхимика, ни даже гоблина. Я уселся на краю выступа, обрывающегося в бездонную пропасть, и стал отрешенно бросать камешки...
— Вы хотели меня видеть — я пришел,— прозвучал голос Ветератора.
Я ждал его, но от неожиданности все же вздрогнул. Встал с камня, обернулся.
Ветератор был в том же прикиде, что и в прошлый раз, такой же невозмутимый и властный.
— Я принял решение,— сказал я.
— Несколько раньше, чем я ожидал,— пробормотал он и добавил громче: — И что же вы решили?
— Я готов подписать с вами новый договор, но при одном условии...
— Каком же?— насторожился Ветератор.
— Мне срочно нужны две тысяч реалов... и вы, разумеется, забываете о прежнем долге.
— А вы уверены, что не продешевили?— удивился мой собеседник.— Я ожидал услышать гораздо большую сумму. Да, я и сам готов был предложить вам куда больше... Почему именно две?
— Вас это не касается,— огрызнулся я.— И вот что еще: эту сумму я беру в долг и обязательно верну все до последнего... до последней копейки.
— В вас столько экспрессии! Что-то случилось? Может, я смогу чем помочь?
— Две тысячи, и я подпишу чертов договор.
— Хорошо, хорошо, как вам будет угодно. Деньги вы получите сегодня же на игровой счет...
— А могу я получить всю сумму сразу в рублях?— спросил я и пояснил: — Не хочу потерять проценты при обмене.
— Нет проблем. Деньги переведут на ваш банковский счет. Есть еще какие-нибудь пожелания?— промурлыкал он довольно.
— Что я конкретно должен буду сделать?
— Как вы сами понимаете, вы можете ничего не делать, но если все произойдет изящно...
— Это как?
То, что потом сказал мне Ветератор, в который раз заставило меня усомниться в его душевном здоровье.
