Игры вампира

— От их семейного скандала могут пострадать люди! — поднялась на ноги какая-то светлая.

— Или вообще настать конец света! — поддержал её некий тёмный.

Я их запомнил. На всякий случай.

— Ближайшие триста лет конца света не будет, — отмахнулся отец. — Я ещё на Марс не съездил.

Ну да, существенная причина.

— А дальше? Кто гарантирует дальнейшую безопасность?..

— А кто гарантирует, что на Землю сейчас не грохнется гигантский астероид, выпавший из четвёртого измерения? Никто. Что на нас не нападут инопланетяне? Никто. А что, просто, произойдёт смещение тектонических плит и океан не поменяется местами с горами? Никто. Пророки предсказывают только вещи, связанные с людьми. Так что кончайте вы с этой иллюзией безопасности. Её нет. Ни для кого. Даже будь вы трижды великими магами, неожиданностям всегда найдётся место.

— Как, например, сегодня, — тихонько шепнул Завулон.

— Как сегодня, — с улыбкой подтвердил Виктор. — Ваше решение, уважаемый суд?

— Похоже, вы нам поставили ужасный ультиматум, — усмехнулся серый. — Либо признать себя трусами и глупцами... Либо пойти у вас на поводу. Пожалуй, мы выберем втрое.

Гесер поджал губы. Ага, плохо я влияю на Наденьку, как же...

— Но с некоторыми условиями, — уточнил инквизитор. — Чтобы присматривать за талантливой молодёжью нужна опытная, сильная рука. В Ночном Дозоре города Москвы достаточно Высших светлых, однако в Дневном Дозоре дела обстоят не так радужно. Один Великий, на весь город. Поэтому вам предписывается работа в Дневном Дозоре.

— Протестую... — лениво протянул отец. — Нет. Я не против поддержать тёмных, особенно если это поможет моему сыну. Тут проблема чисто технического характера. Сомневаюсь, что магия со времён моей молодости — а именно тогда я наложил на себя печать — осталась прежней.

— Хорошо, — подумав, кивнул серый. — Вам предписывается пройти обучение Дневном Дозоре. Так же вам необходимо посетить офис Ночного Дозора, чтобы поставить метку...

— Протестую... Две тысячи лет обходился без нянек, в дальнейшем тоже обойдусь. К тому же, скажу вам честно, навык снятия всяких печатей и меток у меня очень большой.

— Это обязательная процедура для всех вампиров.

— Тогда я подаю прошение о смене статуса. Не хочу быть вампиром, буду магом.

Я глубоко вздохнул и прислонился лбом к плечу Нади. Неужели все эти старые и умные инквизиторы не понимают, что он над ними издевается?

— Между магами и вампирами есть существенная разница, — тепеливо разъяснял серый. — Нельзя просто так поменять статус.

— Что, эта чёрточка в ауре? Фигня, — он махнул рукой, и тёмной дуги как не бывало. — Кровь я тоже не употребляю. В чём проблема?

— В магии. У вампиров она принципиально другая.

— Да, тут придётся разбираться по ходу. Ладно, если я приду к вам, сделаю типичное колдовство мага, вы снимете с меня этот статус?..

— Да. А до тех пор, пройдите Регистрацию. Суд окончен. Прошу всех покинуть зал.Виктор

Этого звонка я ждал очень давно. Слишком долго мне удавалось избегать местных магических разборок... Пора бы и расплачиваться за спокойные деньки. С моей-то везучестью двадцать лет проторчать в мире и ни разу не вляпаться ни в какие глобальные разборки...

Плохо, что теперь это касается моего сына. Ещё одна переменная в уравнении жизни: непредсказуемый подросток, которому досталась всего лишь тень моего дара, но этого хватит, чтобы вырваться из сетей моих планов. Да и за собственную адекватность я ручаться теперь не смогу.

Жрец Крови... Отец Вампиров... Это как большая зубастая мамочка для всего клыкастого племени. Боюсь, ни одному человеку не дано понять, как я люблю своих детей. Человеческие родители могут разочароваться в ребёнке, могут быть недовольны им или даже отказаться от него... Я — нет. Простить любой грех, достать из любой пропасти, отойти в сторонку по первому требованию — вот моя суть.

Возможно, сила любви человеческой матери могла бы быть такой же... Если бы не была основана на ничем не подкреплённой вере, что дитя у неё самое лучшее, самое хорошее, самое доброе... Но не всегда люди могут оправдать возложенные на них ожидания, и тогда приходит разочарование.

У меня же с самого начала нет никаких иллюзий насчёт того, кто мои дети и на что они способны. Убил человека? Пошли, я покажу тебе, как эффективнее всего избавиться от тела. Развязал войну? Молодец, давай теперь заработаем на продаже оружия. А, так ты это нечаянно? Ну пошли, мирить будем... Точно заработать не хочешь?.. Надоело пить кровь, хочешь стать друидом? Знаю я один ритуальчик... Куришь марихуану? А папе косячок?

Если так рассматривать ситуацию, то это получается банальное эмоциональное рабство. Я им прощаю всё, не могу даже разозлиться... Это с моей-то вспыльчивостью!.. В обычной ситуации всё уравновешено: вампиры точно так же обожают своего жреца и не могут ослушаться его приказов.

Проблема в том, что в моей семье вампиров нет. С моей стороны — всё работает как надо. С их — нет. Да ещё и ужасаются постоянно, не в силах найти границу моего терпения, не понимая, что для них её попросту не существует.

Поэтому я не могу отказать Владу и не вмешаться в местные магические разборки, хотя и очень не хочется. Казалось бы, такая зависимость — непозволительная слабость...

... но не всякая зависимость ослабляет. Некоторые, наоборот, делают нас только сильнее.

— Приехали, — сообщил Михаил, мой водитель. — Вас подождать?

— Нет. На сегодня можешь быть свободен, — ответил я, подбирая небольшой кейс с запасной одеждой.

Выйдя из машины, я улыбнулся тёплым лучикам заходящего солнца. Улыбка медленно переросла в оскал. Я собирался устроить шоу, ведь даже на эшафот нужно идти с песнями и плясками, чтобы противник ни в коем случае не заподозрил, что победил...

Я нахмурился, глядя вслед входящему в аудиторию Владу. Значит, иные боятся. Плохо. Мало что может сравниться по разрушительности с силой человеческого страха. Ну ладно, значит, будем его перенаправлять, разбивать, делать не таким густым и ужасным... Если я даже и надеялся, где-то в глубине души, что кейс мне не понадобится, то теперь... Прости, сынок. Держись крепче за свою светлую. Я иду пугать.

Войти в зал заседания не составило труда. Иные запирают двери на замки и делают небольшое внушение, чтоб ни один человек даже не помыслил зайти туда. Дальнейшая защита идёт уже исключительно в сумраке. Но на меня внушение не действует, а открыть такой замок можно даже булавкой. Мне так изощряться было не надо, ибо телекинез заменял все возможные виды отмычек.

Как хорошо, что иные могут колдовать только в Сумраке... Кроме абсолютных, наверное. Но до них когда ещё допрёт вся ирония ситуации...

— ... Виктор Гарбитруков не является иным, а значит, не имеет права голоса в данной ситуации... — услышал я.

О, какой удачный момент...

— Протестую! — весело сказал я, выходя в круг.

Ну что, начинаем представление. Обожаю всякие судебные заседания, особенно потому, что врать мне нельзя. Обмануть, не сказав ни слова лжи — вот это истинный кайф. Всё равно люди слышат только то, что желают услышать.

По залу пробежались шепотки. «Как он сюда проник?», «Это он?», «Он же человек!», «Может, маскируется?..» Только Высшие, ведущий инквизитор, тот спокойный светлый и главы Дозоров общались взглядами. Но даже они не смогли отличить мою ауру в спокойном состоянии, от человеческой. Дождавшись, когда недоумение дорастёт до критической точки, я произнёс:

— Ах, простите меня за этот маскарад, — улыбнулся я, не уточнив, что маскарад касается моего лица, а не ауры. В своём истинном облике я мало похожу на человека. — Дрязги Дозоров давно мне наскучили, и я решил самоустраниться от дел... И от Сумрака. На мне печать Соломона.

В зале снова поднялись шепотки, а я старался не заржать, как пьяная лошадь. Допустим, дрязги Дозоров мне надоели ещё когда я был в своём родном мире и читал произведения Лукьяненко. От дел я решил самоустраниться, это да, но те дела тоже остались в том мире. А с Сумраком у нас вообще вооружённый нейтралитет, я стараюсь лишний раз в него не соваться. И печать Соломона тоже есть, нарисовал гелиевой ручкой на ладони, пока ехал.

Но разумеется, додуматься до такого не могли даже иные. И начали предполагать всё совершенно предсказуемо, как я хотел.

— Печать Соломона? И за какое преступление она на вас? — уточнил главный инквизитор.

«Уничтожил пару миллиардов человек в приступе гнева», — чуть было не ляпнул я. Но это совсем не то, что нужно было знать иным. Да и неправда это... Эта печать поставлена добровольно. Но на меня действительно накладывали заклинание, блокирующее способности... Теоретически. В итоге чуваки добились только того, что я обучился истинной магии. Эпик фейл, как говориться.

— Нет, вы не поняли. Я сам её на себя поставил, — сделал я невинные глаза.

Поставил. Нарисовал ручкой. Бва-ха-ха-ха!

Зал снова зашептался. И я их понимаю. Здешняя печать Соломона почти полностью блокирует осознанный доступ к Сумраку. То бишь, наложить её на самого себя, это как биться головой об стенку и, в конце концов, разбить себе черепушку. В принципе, ничего невозможного, но это же каким психом надо быть...

— Эм... — замялся серый. — Ну, раз наложили, то, наверное, можете и снять.

— Могу, — уверенно подтвердил я. Делов-то, плюнуть на ладонь и вытереть её об штаны. — Но зачем? Разве того факта, что я иной, недостаточно, чтобы иметь право свидетельствовать в суде инквизиции?..

Кстати, мне очень повезло, что местные маги так называются. Иные... Весьма широкое понятие, между прочим. Назвался бы я магом — соврал. Сказал, что вампир — скорее всего, тоже. Ибо с местными кровопийцами у меня общего примерно как у лебедя с жабой. А вот то, что я иной, отличный от всех местных — это да, неоспоримо.

— Понимаете, это всего лишь слова, причём достаточно странные. Нам необходимы материальные доказательства... — промямлил инквизитор. И, хоть в этом круге нормальные иные не могли соврать, веры в мои слова у него не было.

— Доказательства? — предвкушающе улыбнулся я. — Ну, так смотрите!

Снять печать Соломона, нарисованную ручкой? Снять её магией, да ещё так, чтоб все рты пооткрывали? Запросто.

«Мощью моего безумия, заклинаю...» — мысленно шепнул я. Сила тьмы, сила разрушения радостно откликнулась на призыв. Первыми канули в небытие чернила, но моя боль и моё проклятье на этом не остановилось. Слишком соскучилась пустота по мне. Она начала обнимать меня, разрушая всё то напускное, что было на мне: одежду, детали маскировки внешности, искусственный рост... Сумрак зашипел, забурлил, пытаясь избежать встречи с тем, что я храню в своём сердце. По плечам и спине заструились волосы, моя давняя ошибка, неправильно пройденный ритуал... Волосы, которых в реальном мире не было, но следы которых жили в моей ауре.

Поздоровавшись, пустота вернулась в сердце, а мой организм начал восстанавливать энергетический баланс, вытягивая силу из окружающего пространства. Вот это как раз и выглядит как аура иного. Мне даже никакой маскировки накидывать не надо, всё происходит естественно.

Холод коснулся моих лопаток. Опс, кажется, пустота сожрала и парочку маскирующих печатей. Мой шлейф смерти вернулся на место и теперь ластился к рукам, как маленькая собачонка. Давно надо было его сожрать, сразу после снятия настоящей блокировки магии, но я к нему так прижился... Да и украшение оригинальное: та штука, что убивает и проклинает нормальных людей, ложилась королевской мантией мне на плечи. Не люблю уничтожать то, чем я ещё могу воспользоваться.

Я оглядел зрителей. Влад вцепился в свою светлую и старался на меня не смотреть. Сердце остро кольнуло сожаление. Как бы я не пытался его оградить, его всё же коснулась тень моего дара. Пусть магические способности передаться не успели, но на психику повлияло сильно. И ладно бы Воин получился, или Исследователь, а то Владыка! Воплощённая мания контроля и подчинения, желание чтоб всё работало по его желаниям... И совершенная непереносимость других Владык.

Благо, я в первую очередь всё-таки Жрец, а потом Владыка.

По залу пробежались шепотки: «Вампир!», «Высший!», «Сколько же ему лет?..» — хм, значит, я и в этом мире за вампира сгожусь? Отлично. Наверное, это из-за того, что я пару раз реально умирал. А вообще хорошо хоть в светлые меня не записали, а то после общение с кузеном, который демон-паладин, я боюсь свои крылья материализовать, как бы они не поседели от такой ударной дозы благочестивости.

— Кажется, мне надо будет посетить парикмахерскую, — задумчиво произнёс я, пропуская кроваво-красную прядь между пальцами. Нет, всё-таки их надо было отрубить гораздо раньше, а то они отрастают при каждом очищении. — Достаточно убедительные доказательства?

— Кхм... Пожалуй, — кашлянув, согласился серый. — Вальмон, принеси, пожалуйста, нашему гостью что-нибудь из одежды...

Я бы мог сказать, что в коридоре у меня заначен кейс с одеждой, но зачем? Младший инквизитор с такой скоростью рванул за одеждой, что мне аж немного польстило. Был бы девкой — польстило бы больше.

Вернулся он так же быстро, с почтением протягивая мне чёрный шёлковый халат. Эстет? Или просто выказывает уважение потенциально очень сильному иному? Не знаю. В любом случае, чувствительностью и внушаемостью обладает немалой.

— Благодарю, — кивнул я, свешивая волосы на один бок, что он мог накинуть на меня халат. — Продолжим?

— Да, — совсем взял себя в руки серый. — Назовите свой возраст и сумеречное имя.

— Возраст? Хм... — произнёс я. Тело после столь резкого превращения было ещё слабо, так что я решил положиться на магию и сел прямо на воздух. К тому же, такая позиция придаёт мне дополнительной вальяжности. И не важно, чего мне это стоит в реальности. — Это очень сложный вопрос.

Вообще-то да. Мне около семидесяти-девяноста лет, но из-за перемещений по мирам, временам и снам, сосчитать точное количество прожитого времени казалось невозможным.

— Скажем так, я был свидетелем битвы Гильгамеша и Энкиду, — наконец, выдал я. — Вместе с другими жителями Урука, мы с интересом наблюдали это эпохальное событие.

Да, между прочим, я когда-то был в Древнем Шумере и тусил с тамошними магами. Весьма весёлые и адекватные личности, которые не дураками были выпить и прирезать неугодного. Я в эту компанию очень быстро вписался, несмотря на то, что магом-то в чистом виде и не был... И да, я в живую видел драку Гильгамеша и Энкиду... Мы даже делали ставки и мне никто не верил, когда я говорил, что закончится всё грандиозной попойкой.