Тмв от Колльера

Пропагандистская машина использовала тысячи газет, дикторов, авторов. Когда это соединялось с целями опасных и отчаянных людей, таких, как китайцы — появлялись новообращённые за границей. Но для своего народа слова влетали в одно ухо и вылетали из другого.

Независимо от того, что Вы, возможно, поняли из этого краткого резюме экономических событий в России с 1917 до 1950, помните 1930 год! Это было критическое время, когда Политбюро отвернулось от целей людей к достижению принудительной индустриализации и перевооружения.

Да, надежда витает в воздухе. Взгляд Алексиса глубокомысленно устремился на зеленые листья и участки темно-синего неба над нашим столом.

— Сейчас лучше, — говорит он. — Но все еще очень похоже на известное высказывание вашего философа Уильяма Джеймса, когда он описал мир новорожденного ребенка как "большой, разноцветный, шумный беспорядок". Я прочитал Джеймса в больнице после того, как был ранен, защищая подземный склад атомных бомб на Урале.

Полтава относительно аккуратна, и мы можем увидеть результаты. Другие области просто держатся на прежнем уровне; все еще есть и те, в которых продолжается падение.

У ООН есть своего рода План Маршалла, с запасами сырья, машинами инструментов, грузовиками, техническим персоналом. Рабочие больше не связаны с их рабочими местами, но новшества расстраивают многих из них. Цифры товарооборота ужасны! Бывшие рабы-чернорабочие не знают, что делать со своей свободой. Россия нуждается в полках психологов, чтобы стабилизировать их. Есть бандиты, дикие мальчики, как в начале 1920-ых, черные рынки и вооруженные крестьяне, которые реагируют, словно сердитые пчелы, на приближение любого к их деревне. Все еще продолжается некоторая борьба с остатками коммунистической партии на Урале. Но урожай этого года выглядит превосходным в большинстве областей, виден рост товаров потребления; страх и ненависть, как во времена крепостничества, утихают.

— Хорошо, — сказал я. — Возможно, мы сделали достаточно исследований в прошлом и настоящем. Что насчет будущего? Куда Россия пойдет теперь?

— Мне снова нужна карта, — сказал Алексис.

Мы поискали альтернативу, перепробовав то и это, и наконец, одолжили глобус из музея. Я был там персоной грата благодаря знакомству с помощником директора, интересующимся рисованием пасхальных яиц. (Остался лишь один старый крестьянин, который может рисовать их, — сказал он. — Но мы собираемся учить молодых людей)

Мы начали пристально вглядываться в глобус, перечисляя все ошибочные предположения последних жителей Кремля. Это был длинный список; вот часть его:

— То, что вся экономика может быть запланирована в деталях, и план не будет противоречить планировщикам.

— То, что устранение частной прибыли прекратит эксплуатацию рабочих.

— То, что лучше всего деспотичное управление фабриками, без участия рабочих.(Некоторые крупные корпорации в Америке далеко опередили государство в доверии к рабочему самоуправлению)

— То, что рабский труд более эффективен, чем свободная рабочая сила.

— То, что общением между лидерами и народом можно управлять неопределенно, и, как заключение, что Большая Ложь всегда окупается.

— То, что пропаганда может работать без исполнения личных целей людей.

— То, что любое человеческое общество скрепляется, прежде всего, страхом.

— То, что контроль за мыслями — практическое осуществим в отношении 212 миллионов человек.

— То, что лидерам могут доверять без контроля за их властью.

На определенных уровнях и для определенных функций — в каждом современном обществе должно быть планирование. Но Кремлевские планировщики попытались ввести его на всех уровнях, для почти каждой функции. Однажды они действительно заметили, что крестьянин добьется большего успеха в работе на колхоз, если ему разрешат в то же самое время выращивать его собственный продукт и продавать его на рынке местным жителям. Но позже даже этот проблеск света исчез, когда отдельные хозяйства были решительно уничтожены.

Таков наш первый предварительный принцип для будущей российской экономики — и это имеет всемирное значение — состоит в том, чтобы ограничить экономическое планирование только существенными функциями, где такие решения имеют смысл. Планироваться должно сохранение, здравоохранение, образование, распределение радиоволн и т.п., но необходимо позволить частный лицам и группам принимать так много решений, как функционально возможно.

Попытка иранского правительства в 1951 году национализировать их месторождения нефти сопровождалась волной "национализации" — конфискации — позже. Пагубный экономический результат большинства этих программ показал тщетность догмы на практике. Но британское Трудовое правительство произвело попытку национализации угольной промышленности в 1946 году, поскольку прибыль от шахт не могла привлечь частную промышленность — была почти чистой догмой.

Это привело Алексиса и меня к нашему второму принципу для российской экономики: никогда не национализируйте ради национализации, но только когда частные силы теряют способность управлять, а общество должно получить обслуживание. Никогда не забывайте о главной цели — благосостоянии общества, и используйте любой тип экономики, который помогает достигнуть этого. Иногда правительственное учреждение является лучшим, иногда совместная ассоциация или бизнес-группа, или некоммерческая организация, как Синий крест.

Такой подход — ересь с точки зрения коммунистов, радикальных индивидуалистов и всех экономических идеологий, но это было успешно использовано в скандинавских странах, в Новой Зеландии, Чили и в других местах.

Американское владение Пуэрто-Рико, добилось успехов на Среднем Пути, в честолюбивая программе перехода от сельскохозяйственной экономики к индустриальной. Алексис также вспомнил, как Югославия шумно отказалась от Железного занавеса в 1948 году, Тито начал децентрализовывать свое планирование, прекратил принудительную коллективизацию крестьян, дал фабричным рабочим голос в управлении — и так переместился на Средний Путь.

Новая Экономическая политика Ленина вела в том же самом направлении. Частные бизнесмены вернулись, чтобы управлять различными разделами экономики, особенно распределением.

— Но есть разница, — сказал Алексис. — Это было в 1921 году, когда в России многие были приучены к ведению бизнеса. Теперь их нет. Россия не имеет класса предпринимателей в запасе. Иначе мы могли бы использовать многих из них в Полтаве прямо сейчас!

Что касается класса предпринимателей — они должны быть русскими — то до их обучения, временное правительство должно будет продолжать управлять промышленностью. Позже заводы могут быть проданы частным предприятиям, как в Пуэрто-Рико. Некоторые, однако, могли бы быть арендованы или проданы иностранным бизнесменам немедленно, под надлежащие гарантии, как в дни НЭПА.

Кооперативы фермеров казались нам наиболее подходящей организацией для сельского хозяйства, требующего тракторов и другой продукции тяжелого машиностроения; но частная собственность на дома, животных, маленькие инструменты и огороды с садами должна быть разрешена.

Профсоюзы должны вернуться, как представители потребностей рабочих, с правом забастовок, как гарантии свободы. В отраслях промышленности, где забастовки угрожали бы выживанию общества, однако, вероятно, придется разработать некую другую гарантию, возможно, гарантируемую минимальную заработную плату.

Правительство, конечно, может использовать компенсационные финансовые устройства, чтобы удержать инфляцию и массовую безработицу от роста. Методы для этого были изобретены знаменитым британским экономистом Лордом Кейнсом, и теперь, в 1960 году очень широко проверены и одобрены.

Условия благосостояния, обеспечивающий здоровье, безопасность, защиту матерей и детей, пособия на жилье, пенсии по старости — останутся в России, как прежде. Они — кардинальная часть Среднего Пути экономики. Эксперты ООН из Швеции уже в Москве, показывают временному правительству, как изобретения Кремля вытесняют современную систему благосостояния.

Новый рубль, конечно, войдет в корзину мировых валют; и Россия, как все другие члены ООН, станет неотъемлемой частью мировой экономики.

Поскольку существует большая экономическая надежда на Новую Россию 1960-го: присоединившись к Западу, Россия будет сотрудничать в охране мировых ресурсов; мировых поставках пищи; мировом здравоохранении; она будет лидером в продвижении того, что называлось "Пунктом Четыре" программы поднятия жизненного уровня в неразвитых экономических зонах. Россия станет, возможно, самым большим из камней фундамента, на котором будут построены перспективы всего человечества.

Возможно, это достаточно грубый эскиз будущего, но лучший, который мы могли сделать. Это было примечанием, которым Алексис и я, наконец, завершили наш долгий семинар в Полтаве.

Он уехал этим днем в Одессу, чтобы встретить прибывающее судно с медикаментами, и у меня наконец есть место на самолет до Москвы, вылетающий сегодня вечером. Он уходил от отеля со мной через площадь под деревьями. Мы обменялись рукопожатием; русские любят обмениваться рукопожатиями.

— Продолжайте в том же духе, — сказал я. — Много лет назад я сказал это же кое-каким хорошим людям в этом же городе, и они сказали, что будут. Но они не могли; слишком многое было против них.

— На сей раз против нас не столь многое, — сказал Алексис. — На сей раз весь мир с нами.

КОНЕЦ