Тмв от Колльера

Улицы стали вопящей сценой тысяч, пытающихся найти дорогу, бесцельно нарушая безопасность. 'Российские бомбардировщики!' — слышался крик из 50 000 горл.

Мужчины, женщины и дети топтали друг друга. Лошади и волы фыркали в страхе, проходя через истеричные толпы.

Внезапно, над толпой завыли сирены. Шум только усилил впечатление о воздушном налете. Но это были бронированные автомобили, перекрывшие улицы. Защищенные шлемами полицейские и солдаты, вооруженные автоматами и винтовками со штыками, заняли позиции на каждом перекрестке.

Из микрофонов на бронированных автомобилях слышалось сообщение: 'Оставайтесь спокойными. Успокойтесь. Мы готовы встретить врага. Не помогайте ему паникой.'

Солдаты заблокировали выходы из квартала. Толпы кинулась к контрольно-пропускным пунктам.

"Ведите себя как истинные югославы", — гремели микрофоны. — 'Соблюдайте тишину! Мирно проходите к вашим домам! Иначе — столкнетесь с последствиями.'

В бронированный автомобиль швырнули сломанный стул. В полицию и солдат полетели бутылки. Столпотворение увеличивалось. В воздухе раздались выстрелы из винтовок, но толпу невозможно было контролировать. Она бросилась на бронированные автомобили и вооруженных людей. По кварталу открыли пулеметный огонь. Но силы безопасности были быстро поглощены толпой. Они стреляли друг в друга и в объятых страхом людей. Некоторые были разорваны на части. В течение нескольких минут улицы стали пустынными и тихими за исключением мертвецов, заполнивших квартал, и криков агониизирующих умирающих и раненных."

В течение двух часов радиовещание в Белграде было восстановлено, и сам Тито вышел в эфир, чтобы уверить его народ и мир, что он был очень даже жив.

Но было слишком поздно.

В 14:19. G.M.T. первые болгарские танки пересекли границу. За следующие 70 минут в Югославию вторглись войска сателлитов из Румынии, Венгрии и Албании. Им оказали поддержку 15 подразделений Красной армии (в общей сложности приблизительно 160 000 человек), которые должны были использоваться только в маловероятном случае организованного сопротивления от лишенных командования югославских сил.

Московская пропагандистская машина работала в полную силу, сообщая миру, что это югославское восстание было просто "внутренним" вопросом и что "Народные демократии Венгрии, Румынии, Болгарии и Албании пришли по приглашению лидеров патриотов новой Народной республики Югославии."

Сначала эта дезинформация из Москвы была единственными новостями, которые достигли Западного Мира. Корреспонденты из крупных агентств прессы были неспособный рассказать правдивую историю, даже когда получали ее, пока не была восстановлена связь. Однако двух слов "Тито мертв," было достаточно, чтобы убедить глав каждого правительства в том, что мир вступил в новый кризис исторических масштабов.

Президентская яхта Уильямсбург даже не вышла из дока, когда появились новости. Президент немедленно вернулся в Белый Дом для встречи с Госсекретарем, министром обороны и Начальниками штабов.

Толпа начала собираться у Белого дома в Лэфайет-Сквер. Она была тихой; все знали, что самые большие новости обо всем появились бы из здания на Пеннсильвания-Авеню.

Британский Премьер-министр не смотрел вторую гонку в Парке Сандаун. Собралась толпа, также тихая, в Уайтхолле, где его автомобиль и машины других членов кабинета министров поворачивали на Даунинг-стрит.

И генерал Эйзенхауэр не видел французских подразделений бронетехники — во всяком случае в этот день. Он помчался к комнате телетайпа в ФОРМЕ (Высшие Силы Штаба союзников, Европа). Президент Франции покорно стоял в одиночестве, в то время как войска проезжали мимо; он задавался печальным вопросом, где эта мрачная процессия закончится.

Когда Маршал Тито вышел в эфир, он сказал: "Мы подверглись нападению. В нашу страну вторглись без предупреждения, без провокаций, с четырех различных пунктов. Многие из войск вторжения находятся под прямым советским командованием. Все они находятся под контролем одного человека, Сталина, предателя доверия людей, убийцы великих принципов Маркса и Ленина.

Я призываю совесть человечества засвидетельствовать это империалистическое насилие. Следующие югославские города захвачены: Yablanitza, Djakovica, Bezdan и Суботица. Наша великолепная армия приведена в действие и страшно накажет прислужников Кремля.

Однако, за спиной сил Болгарии, Румынии, Венгрии и Албании — 15 подразделений Красной армии, готовых прийти на помощь этим неудачникам, которые втянуты их Советскими хозяевами в эту преступную агрессию.

У нас нет никакой войны с нашими соседями на севере и юге. У нас нет никакой причины для войны с самой Россией.

"Но война была объявлена нам, и мы будем бороться до смерти, как мы боролись с нацистами Адольфа Гитлера."

Позже, Белград передавал полученные признания от нескольких главарей "восстания", которые были быстро захвачены полицией. Учет очевидных окрасок речей и листовок из Белграда не вызвал сомнений в Белом доме, Даунинг-стрит или

Набережной д'Орсэ в законности обвинений Тито. Развертывание 15 советских подразделений у границ Югославии было хорошо известно спецслужбам Запада. Было очевидно, что выбор времени покушения и движение войск сателлитов мог быть только при указаниях из Москвы.

Сама легкость заявлений Радио-Москвы была сама по себе подозрителен, по меньшей мере. В течение 20 минут после первого бунта в Белграде, советский пропагандист Илья Эренбург произнес речь, которая, казалось, долго готовилась и была хорошо отрепетирована. (Впоследствии мы узнали от самого Эренбурга, что эта речь и многие другие, произнесенные на Радио-Москве в тот день, были написаны неделей раньше)

Когда появились новости, что Тито не был мертв — на радио-Москве это долгое время игнорировали. Такое развитие событий не было предусмотрено и отрепетировано.

В конечном счете Кремль выпустил указания о том, как реагировать на это: оригинальная радиопередача об убийстве должна была описываться как преднамеренная провокация Тито, "продавшегося западным империалистическим милитаристам с целью организации войны на Балканах и нарушения мира во всем мире".

В течение следующих нескольких дней Тито исполнил свое обещание "страшно наказать" захватчиков. Организация выполнения его приказов тщательно готовилась, тогда как нападавшим горестно недоставало координации.

Очень эффективная югославская армия в почти полмиллиона человек, значительная доля которых была закалена в настоящих боях и которые, как оказалось, были более чем достойны их изумленных противников, уверенных пропагандой в то, что их приветствуют в Югославии как "освободителей", и психологически неподготовленных к жестоким боям.

Западный Мир был взволнован новостями о героическом и успешном югославском сопротивлении агрессии.

Российские и сателлитские пропагандистские агентства пытались говорить о победах, но было много надежных корреспондентов с югославскими силами (среди них Гомер Бигарт от Нью-Йорк Herald Tribune, Кир Зулцбергер от Нью-Йорк Таймс, Сефтон Делмир от Лондонских Daily Express, Роберт Шеррод от Time life и Andus Burras от Осло Arbeiderbladet), кто подтверждал заявления Тито.

Югославская мораль повысилась до точки кипения. Этот народ, который не сдавался Гитлеру, теперь чувствовал себя непобедимым и сражался с ликующей свирепостью. И как поднялась югославская мораль, так же вырос и престиж Тито всюду по антикоммунистическому миру. Он был героем дня, сопоставимым с бойцам "Свободной Франции" в сентябре 1940 и генералом Макартуром и "Сражающимися Ублюдками из Батаана" мрачной зимой 1942.

Коммунисты в Западной Европе и в Соединенных Штатах стремились настроить общественность против вмешательства в то, что они назвали "эта местная балканская революция," но их шум был заглушен популярными требованиями помощи для "Героической Югославии".

В ночь на воскресенье 11-ого мая президент Трумэн передал его знаменитое требование Сталину: "Если, как Вы говорите, Вы действительно хотите заключить мир — время заключить мир теперь или никогда."

Он добавил, что "всему цивилизованному миру ясно, что эти акты зверской агрессии сделаны Вашими сателлитами по Вашей команде. Война может быть закончена также по Вашей команде."

Единственный ответ из Кремля был кратким повторным заявлением пропагандистского характера, что происходящее — просто "внутренний" вопрос Югославии.

Сорок восемь часов спустя 15 советских подразделений вмешались в этот "внутренний" вопрос, чтобы перенять ведение войны у неорганизованных сил саткллитов. Они были поддержаны мощными советскими воздушными силами, которые начали систематические бомбежки югославских городов. В течение 8 часов после этого жители Белграда увидели первые танки врага, грохочущие по улицам их столицы.

Армия Тито отступила из Белграда и с равнин Хорватии и Воеводины, чтобы продолжить сопротивление в боснийских и сербских горах, из которых немцы никогда не могли выбить их во время 2 мировой войны и из которых они никогда не прекращали изматывать российский левый фланг в Третьей мировой войне...

К 14-ому мая Соединенные Штаты и все другие страны НАТО посвятили себя помощи Югославии и обязательному поражению Сталинистского Коммунизма. Греция уже вошла в войну, напав на Албанию, чтобы поддержать югославов. Вступление в войну Турции было немедленным. Израиль присоединился к ООН несколько дней спустя. Самыми важными нейтралами в начале войны были Швеция, Швейцария, Ирландия, Египет, Индия и Пакистан. Испания, после значительной задержки и нерешительности в конечном счете присоединилась к Западу, но лишь год спустя.

Объявление СССР и его сателлитов агрессорами было поддержано подавляющим большинством Организации Объединенных Наций. Делегации СССР и его сателлитов в Нью-Йорке вместе с их дипломатическими представителями были возвращены в Россию на шведском судне Gripsholm.

Сильные отделения американских Морских пехотинцев охраняли отбывающих советских и сателлитских дипломатов и их грузовики, нагруженные электрическими холодильниками, 20-дюймовыми телевизорами, вычислительными машинами и другими устройствами, которые они приобрели в Америке — но которые все, конечно, были изобретены русскими.

Когда Третья мировая война стала неизбежной действительностью, первой реакцией американского народа было облегчение; независимо от того, какие ужасы должны были наступить (и немногие представляли реальную природу и степень этих ужасов, поскольку американцы все еще чувствовали себя в безопасности за океанами), по крайней мере длительный период ожидания был закончен. Присутствовало сильное желание "профилактической войны", которое могло быть выражено в усталых словах: "О, позвольте нам теперь сбросить атомную бомбу и закончим это. На этот раз давайте быстро разберемся с агрессорами".

Эта опасная политика — которая может быть честно названа "не американской" — была решительно отклонена американским правительством и основными лидерами обеих политических партий. Но она все еще оставалась, под поверхностью, и теперь прорвалась во вспышке истерии "священной войны", которая была раздута до ярости такими бесчеловечными и глупыми актами саботажа советских агентов, как бомба, заложенная в Центральном Терминале Нью-Йорка, которая убила 22 невинных человека и не нанесла никакого ущерба военной экономике ООН.

Более квалифицированные и эффективные действия саботажа были выполнены секретными организациями, которые Кремль вырастил в США в течение многих лет, по указаниям из MVD. Среди их провалов были попытки отравить воду в Балтиморе и разрушить замки Soo в Мичигане на канадской границе. Более успешным был саботаж линий электропитания завода на Ниагарском водопаде, который остановил существенную часть американского химического производства почти на неделю.

Остатки американских коммунистических партий знали об этих специальных организациях MVD меньше, чем ФБР; им давали только скудную информацию из Кремля, который рассматривал их с подозрением и презрением. Американские коммунисты предприняли некоторые самостоятельные попытки, но они были в значительной степени дилетантскими и неумелыми.

Не было ни периода "странной войны", как в начале Второй Мировой войны, ни долгих лет траншейной войны, когда

линия фронта колебалась на несколько сотен ярдов, как в 1914-1918. Не было месяцев и лет подготовки, пока умы США решали, вступить в войну или нет, и далее месяцев и лет для США, чтобы развить их военный потенциал. На сей раз

США были подготовлены и готовы ударить немедленно — и ударить всем самым ужасным оружием.

Несмотря на российские ожидания, первые американские атомные бомбы упали не на Москву. Фактически, преднамеренные

нападения на русские центры сосредоточения населения произошли более, чем год спустя. Мы не были в состоянии войны с российским народом и у нас не было никакого намерения объединить их, бомбя любую цель, которая могла бы стать символической для российского национализма; поэтому, насколько это было возможно, мы нацеливались только на стратегические цели.

Наши бомбардировщики осуществили концентрированный удар атомными бомбами, такой, о котором никогда не мечтали авторы самой причудливой научной фантастики и который, даст Бог, никогда не будет повторен снова! В ночь на 14-е мая 1952 -атомные бомбы упали на авиабазу дальнего действия под Смоленском; на штаб второй воздушной армии дальнего действия около Винницы-Умани; на аэродромы около Варшавы и Севастополя; и на азиатские базы Советского Союза во Владивостоке и Петропавловске.

Эти атомные бомбежки были продолжены круглосуточно в течение трех месяцев и 16 дней. Все эти налеты были совершены из Великобритании, Франции, Италии, Греции, Ближнего Востока, Японии и Аляски. Начиная с этой премьеры, мы совершали атаки на места производства и хранения атомных бомб, нефтедобывающие установки, индустриальные заводы и области концентрации войск. Теперь это была мировая война. Все остальное было как прежде, но там — по образцу, который не был знаком никому кроме жителей Хиросимы и Нагасаки и коз и свиней в Bikini и Eniwetok.

Таково было начало конца Атомного века, триумфа человеческого гения над Природой и самим собой. Таково было начало разрушения многих из самых благородных и наименее эгоистичных работ Человека. Давайте повторим это и вспомним, что это было бессмысленным и ненужным. Это привело лишь к поражению подстрекателей. Это завершило несколько лет "вооруженного перемирия." Мы знаем теперь, что это вооруженное перемирие, возможно, можно было продлить на неопределенное время; оно должно было быть решено мирно — но во всей истории никогда не удавалось добиться такого пути.

Бомбардировки были дорогостоящи для ООН. Молодые люди, которые отдали их жизни в первых стадиях первой фазы Третьей Мировой Войны, были из того же самого поколения, которое Сталин попытался заставить работать на себя, как участников "Молодежного движения за Мир." Много жизней были принесены в жертву напрасно, потому что традиционной привычкой политических деятелей было помещать впереди всего политическую целесообразность. Последний и очень оплакиваемый Сенатор Артур Х. Вэнденберг сказал незадолго до того, как умер, что в его преданности двухпартийной внешней политике он думал о следующем поколении, а не о следующих выборах, но его мудрые слова не были услышаны некоторыми членами американского Конгресса, кто хотели увидеть то, что они должны были построить. Документально подтвержденный факт — что, когда эта война началась, в мае 1952 — у Соединенных Штатов были меньше чем 97 боевых бомбардировщиков B-36, которые могли обеспечить нашу способность бомбить любой пункт в Советском Союзе с баз в Северной Америке.