Тмв от Колльера

Таким образом, три месяца назад я приехала в старый дом моего отца. Это было впервые за 15 лет, когда я увидела свои родные места.

Все полны надежд об этой Новой России 1960 года. Было бы неправильно, конечно, сказать что все женщины России счастливы; это не так. Их родных не стало. Мало есть семей, где не потеряли бы отца, сына, или другого любимого человека. Все же свобода, которой наслаждаются женщины здесь теперь, после 38 лет террора под властью Красных — сама по себе большая награда.

Возможно, это трудно понять женщинам Западного Мира, однако это — факт. Например, при Сталине на каждые пять семей приходился один агент MVD (тайной полиции), наблюдающий за ними. Следили за каждым движением. Люди боялись говорить друг с другом. Атмосфера, в большом ли городе или небольшой деревне, всегда была настороженной и подозрительной. Соседи подозревали друг друга в том, что были тайными информаторами. Каждый день кто-то был арестован, чтобы исчезнуть в неизвестности.

Я помню, как многих из моих друзей забрало MVD, а потом сослало в Сибирь без каких-то причин, кроме того, что они неодобрительно прокомментировали какие-то аспекты режима. Очень немногие из них вернулись.

Действительно, этот террор, который охватил Советский Союз, может лучше всего быть понят, если Вы вспомните, что одна десятая всего населения, насчитывающего 212 миллионов человек, была отправлена в трудовые лагеря — в ледяную Сибирь или другие места. Самая главная причина существования концентрационных лагерей — в том, что они были для MVD самым большим психологическим оружием страха, что мир когда-либо знал. И длинная рука MVD добиралась также за границы Советского Союза.

Спустя несколько месяцев после моего спасения, я получила письмо. В конверте был один листок бумаги в клеточку, большей частью окрашенный черной краской. В центре страницы было одно предложение: "Твой род будет истреблен в Советском Союзе." Я все еще ищу моих родственников...

Когда я вернулась сюда, я нашла удобный отцовский дом с пятью комнатами, пустынный и покинутый. Большие террасы, окружающие здание, были почти скрыты разросшимся диким кустарником, в обилии появившимся всюду. В течение долгого времени я смотрела на дом и сад. Воспоминания вновь затопили меня... мой сын, Олег, родившийся без доктора или акушерки и крещенный священником, который вышел из укрытия, чтобы провести церемонию... правительство сообщило, что Олег пропал без вести во Второй мировой войне... моя дочь Сильва, умершая от голода во время ужасных голодных лет коллективизации... мой любимый муж Демьян, арестованный и исчезнувший. Пока я смотрела на участок, ручей журчал в разросшемся саду, словно проливал слезы сочувствия моим горьким воспоминаниям, вернувшимся в тот момент.

В доме я нашла жестокое напоминание о полицейском государстве Сталина. После Второй мировой войны, вернувшись сюда, я обнаружила, что Гестапо использовало одну из комнат для допросов. Я нашла кровь, высоко забрызгавшую стены. Во время Третьей мировой войны эта комната однажды снова использовалась как пыточная палата — на сей раз MVD. Даже сегодня я все еще задаюсь вопросом, сколько невинных российских людей прошли через руки бандитов Сталина — в этом доме, который однажды уже знал такое "счастье".

Одна из первых вещей, которые я сделала — взяла фамильную икону из красного дерева и поставила на прежнее место в этой комнате. Теперь иногда, когда солнце освещает безупречно белые стены, его лучи, кажется, останавливаются на мгновение, чтобы украсить изображение.

Сегодня у каждого дома в России есть своя икона, и по всей земле идет большое духовное пробуждение. Большинство этих святых картин было скрыто в течение многих лет, религия при Сталине была просто политическим инструментом. Но в сегодняшней России народ обладает великолепной свободой религии, как он наслаждается другими драгоценными достижениями Запада.

Мы восстанавливаем наш город, и Славянский фестиваль вернулся. Все виды товаров идут на продажу; рогатый скот участвует в выставках, и появляются бесчисленные палатки и фургоны — большая красочная ярмарка с цыганами и всеми носящими их лучшую одежду.

Но здесь пока нет настоящего счастья, только мрачное веселье, российский народ все еще в состоянии шока. Есть, однако, большое облегчение, каждый по всей России чувствует — народ больше не живет в страхе перед чем-либо. Сегодня слова Линкольна, "народа, от народа и для народа," относятся к народу России, как никогда прежде.

При Сталине это было "государства, от государства, для государства." "Народ" не вписывался в это деформированное кредо, поскольку во взглядах Сталина был один большой недостаток: он не любил российский народ.

СВОБОДНЫЕ ЛЮДИ НА РАБОТЕ

УОЛТЕР РЕУТЭР

Москва, 1960

НАШ поезд обогнул старый город Нижний Новгород, окруженный каменной стеной, стоящей высоко над берегами реки, там, где Ока сливается с Волгой.

В царские времена Нижний Новгород был шумными вратами для торговли с Ганзейским Союзом. При советском режиме Нижний Новгород назвали Горьким, в соответствии со скромной практикой Политбюро переименовывать древние города в честь своих сомнительных героев.

Профсоюзный комитет из большого Горьковского Aftozavod ждал нас на станции. Их одежда мало отличалась от той, что я видел, когда в 1933 году приехал в Горький, как член группы американского технического персонала, чтобы помочь оснастить завод для производства Модели-A Форда.

Я показал свои верительные грамоты и представил других членов Комитета Свободной Профсоюзной Помощи, председателем которого я был. Я помнил главу российского комитета, Дмитрия Малчина, как одного из наиболее продвинутых работников технического персонала, с которым я работал в 1933. Он приветствовал нас, и в его низком голосе звучали горе прошлого и надежда на будущее, когда он сказал:

— Когда Вы были здесь прежде, мы должны были строить. Теперь все нужно восстановить — не только наши города, наши фабрики, но, что более важно, восстановить наши жизни, чтобы они снова принадлежали нам, а не государству.

Когда мы проходили мимо старого бака для горячей воды, стоящего в углу станции, он заметил:

— Три войны и три революции не изменили российской любви к tchai (чаю).

На нашем пути к заводу, который был построен в 10 милях от Нижнего Новгорода, на берегу реки Оки, с машинами и инструментами, купленными у американских производителей автомобилей, я обрисовал в общих чертах цель нашей миссии.

Наш комитет был одной из многих команд, посланных во все части новой Временной Российской Республики Международной Конфедерацией Свободных Профсоюзов, чтобы помочь в создании свободных профсоюзов и работе по экономическому восстановлению. Как президент Автомобильного Подразделения Международной Федерации слесарей, я был назначен возглавлять команду, которая должна работать с недавно сформированной группой свободных профсоюзов в автомобильной промышленности.

Горьковский Aftozavod должен был стать советской версией завода Ford River Rouge, но вместо этого он выпускал строительную технику, а не автомобили. Попадание атомной бомбы сильно повредило завод и в известной мере ускорило крах советской военной машины.

Я легкомысленно спросил Малчина, как изменился его взгляд на мир со времени нашей последней встречи.

Помрачнев лицом, он ответил:

— Давайте не говорить о темном прошлом. Мы, кому удалось выжить, живы и работаем для нового завтра. Одиннадцать лет в советском лагере рабского труда изувечили мое тело; но, благодарение Богу, они не могли сломить мой дух.

Позже я узнал, как это произошло. Это было во время договора Сталина-Гитлера. Коммунистические секретари партии и профсоюзные работники требовали от рабочих выпуска все большего количества техники. На встрече лидер движения Stakhanovits от центрального профсоюзного штаба в Москве — предложил, чтобы все рабочие ускорили их уже смертельный производственный темп и дополнительно работали в сверхурочные часы без оплаты, как символ уважения к Товарищу Сталину, их любимому лидеру и защитнику рабочего класса.

Партия и профсоюз вместе призывали ключевых рабочих усилить "Социалистическое соревнование" с их коллегами, в котором каждый рабочий с одного и другого предприятия, при ударе плетью пропаганды и угрозе террора, все ускорял свою работу.

Все соглашались, пока они не вызвали Дмитрия Малчина. Его понимание справедливости и благопристойности было в открытом восстании против этого жестокого ускорения. Он раскритиковал движение Stakhanovits как порочную систему предприятия с погонной системой, которая настраивала рабочего против рабочего и жестоко угнетала рабочих для большего производства под маской патриотизма. Его речь была прервана. Он прибыл, избитый, в сибирский трудовой лагерь, чтобы подвергнуться "политическому перевоспитанию".

Малчин, как миллионы других российских рабочих, надеялся, что большевистская Революция, которая свергла тиранию царя, также закончила эксплуатацию человека человеком. Но теперь они поняли, что создана новая и более ужасная система тирании и эксплуатации — эксплуатация человека тоталитарным полицейским государством.

После его освобождения в конце войны Малчин возвратился в Горький, и рабочие, помня его храбрость, выбрали его председателем Совета Работников автомобильной промышленности всероссийской Демократической Трудовой Федерации.

Наш комитет провел весь день, обходя завод и обсуждая технические проблемы и новые требования машиностроения; рассмотрение потребности в жилье; и рассмотрение поставок медперсонала, как наиболее необходимых. Мы завершили день, встретившись с Образовательным Комитетом из профсоюзной группы, который обрисовывал в общих чертах их программу обучения взрослых и умолявший нас прислать проекторы кинофильмов и образовательные фильмы о том, как функционирует свободное демократическое рабочее движение.

Вечером мы встретились с местным исполнительным комитетом профсоюзного правления, комитетом завода и профсоюзными организаторами, чтобы обсудить порядок рассмотрения жалоб; как свободный профсоюз участвует в определении скорости конвейера; методов для того, чтобы установить надлежащие шкалы заработной платы по классификации работы; экономику автомобильной промышленности. Мы рассмотрели продвижение, которого американские рабочие и другие свободные профсоюзные группы добились в области пенсии, программ медицинского обслуживания больниц, отпускной платы, сверхурочных условий и другие вопросах.

В представлении меня на встрече Малчин сказал:

— Как председатель российского Совета работников Автомобильной Промышленности, я имею удовольствие представить главу Американского Автомобильного подразделения Рабочих.

— В некотором смысле, — сказал он, — мы с противоположным знаком. Но, — добавил он быстро, — мы не на противоположных сторонах.

Был взрыв аплодисментов.

Эта идея — никаких противоположных сторон, никакого противопоставления блоков в мире, никакого жестокого посвящения производству — была понятна людям от станков и конвейеров больше, чем оружие разрушения. У них была идея одного мира, одной стороны, людей, которые всюду сотрудничают, чтобы построить хорошую жизнь, борясь за нее вместе, чтобы вылепить будущее по образцу мира и свободы.

Я уверил их, что никогда и не было противоположных сторон, насколько это затрагивало простых людей из остальной части мира и людей России, и что они сами были первыми жертвами сумасшедшего Политбюро, которое принесло миру войну, которой никто не хотел. Былa вспышка гордости в их глазах, когда я сказал их, что люди всюду были благодарны им за волны забастовок и демонстраций российских рабочих, которые помогли поставить режим Сталина на колени и благодаря которым война закончилась без еще большего кровопролития при полномасштабном вторжении на русские земли. Я приветствовал их в Международной Конфедерации Свободных Профсоюзов и в семье свободных стран.

В его заключительных замечаниях Дмитрий сказал:

— Вы рассказали нам о Ваших проблемах в Америке с союзами компаний. Прежде, когда был Сталин, он заставил весь рабочий класс подчиниться политической системе огромных союзов компаний. В Америке Вы вели борьбу с боссами, чтобы выиграть права ведения переговоров, но Вы получили их. У нас фабричный менеджер не был боссом; это было MVD в различных маскировках, включая то, что политический комиссар назначал полицейского агента в каждую местную организацию. Вы должны были говорить ему 'да' или — 'до свидания' Вашей семье. Вся структура профсоюзного движения была тщательно продуманным мошенничеством, разработанным, чтобы навязать волю коммунистической партии на массовом уровне.

— Теперь, со свободными профсоюзами, — продолжал он, — мы можем устанавливать заработную плату, условия работы, скорость конвейеров, зная, что наши требования могут быть поддержаны правом на действия, которым обладают свободные рабочие в других странах повсюду в мире.

Конференция в тот вечер выдвинула планы относительно Международной Конфедерации Свободной помощи Профсоюзов, которые заслуживали освещения в печати, как часть намного большей программы реконструкции в России, теперь идущей вперед под руководством Организации Объединенных Наций.

Более важным, чем их детали, был дух, который проникал в оба этих обсуждения и все другие формы планирования деятельности, с которыми я пришел в соприкосновение. Железный занавес был сорван — не только между Западом и народом России, но и между умами людей в пределах России. Жажда свободы, самовыражения и самоуправления была обостренный, не подавленной, свергая долгую ночь.

В то время как планам нового Содружества наций, что теперь росли на развалинах диктатуры, может понадобиться длительное время для принятия конечной формы — уже ясно, что свободное русское рабочее движение, теперь строя свободные предприятия, будет одним из самых сильных оплотов.

Глядя вниз, на линию сборки, можно видеть, как собираются корпуса грузовиков. Уже есть разговоры, что лет через пять, возможно, даже через три года — на этой же линии будут строиться автомобили для простого народа. Ничто не является невозможным там, где есть вера в чудо свободы.

Праздная запоздалая мысль посетила меня в день отъезда, когда Дмитрий провожал меня на станции. Я спросил его, что на самом деле произошло с тем товарищем Стахановым. Он широко усмехнулся и почесал голову, делая вид, что вспоминает:

— Я, должно быть, отсутствовал в то время, будучи на 'перевоспитании', но шахтеры говорили мне, что он отдал свою жизнь за Сталина — его утопили в его собственном поту.

КОНЕЦ

СВОБОДА — В КОНЦЕ КОНЦОВ

АРТУР КЕСТЛЕР

С поражением коммунистического империализма победители также выиграли ответственность за последний шанс для человечества на спасение. Они встретили этот вызов с великолепным видением.

АРТУР КЕСТЛЕР

Г-н Кестлер недавно возвратился из трехмесячной поездки через Россию. Он путешествовал по Украине, Московской области, и был первым корреспондентом, которого допустили в "Республику Преступников" (Колымская Республика Освобожденных) на том самом Колымском полуострове в Сибири, о котором с начала освобождения до внешнего мира доходили только неопределенные и фантастические слухи. Путешествие г-на Кестлера спонсировалось VNIHOPE (Организации Объединенных Наций Housing and Providing Enterprise). Далее следуют отредактированные отрывки из его дневника.