Тмв от Колльера

Хотя воздушные силы ООН в начальную фазу войны имели небольшое качественное превосходство над Красными, наши самолеты были превзойдены численностью в основных районах боевых действий в соотношении пять к трем. Это советское преимущество было очень важным на полях битв Европы. Американским, британским и французским пехотинцам, которые были ветеранами Второй мировой войны, помнившими о полном превосходстве Союзников в воздухе, было особенно горько теперь, когда они должны были сражаться под небесами, бывшими во власти врага.

(То же самое было верно для последних остатков оккупационных сил ООН в корейском "Дюнкерке", которые были подвергнуты упорным воздушным и подводным нападениям, прежде чем они смогли достигнуть сравнительно безопасной Японии)

Красные продвигались силами полумиллиона солдат через Северо-Германскую равнину. Это движение было аккуратным и распланированным. Они не стремились дублировать скорость немецкого блица мая 1940. Они должным образом знали об опасностях для их линий коммуникаций, идущих через Польшу, Чехословакию, Венгрию, северную Югославию и Германию. Они знали слишком хорошо, что эти области между СССР и театром операций были в значительной степени враждебной территорией. Стремление к восстанию в странах-сателлитах было раздуто в огонь упрямым сопротивлением Тито и тайными агентами из Западных демократических государств. Никакая дорога, никакая железная дорога, никакой мост стратегического значения не могли считаться безопасными от саботажа.

В большой степени превзойденные численностью силы ООН могли вести только войн на истощение — "держаться и отступать" — беря с Красных максимальную цену людьми и материальной частью за каждый ярд, что они получали. Наши собственные затраты были огромны. ООН была вынуждена обменять драгоценные жизни на драгоценное время. Тяжелые жертвы сражения ни в коем случае не были ограниченны войсками. Массы несчастных беженцев передвигались перед Красной армией — когда эти медленно идущие беженцы блокировали дороги, таким образом затрудняя Советское продвижение, они уничтожались.

Во время этой первой фазы войны, от мая до декабря 1952, ООН непрерывно наращивало производство оружия. Атлантический океан и Ла-Манш стали самостоятельными главными полями битвы, как были в 1942. Советские субмарины под шноркелем причиняли серьезные потери в тоннаже и в человеческих жизнях.

4 сентября 1952 целевая группа Красной армии вторглась в Аляску и преуспела в том, чтобы захватить Ном. Это ни в коем случае не было главной операцией серьезного вторжения, но было чрезвычайно эффективно в то время, как пропаганда и как стратегическая диверсия. Это заставило многих в США требовать, чтобы мы вывели все наши войска из Европы, Ближнего Востока и другие регионов за границей для защиты нашего собственного континента. Поскольку это было в первый раз за 91 год, когда враждебные войска вошли на североамериканский материк. Спустя два дня после приземления в Аляске Красные воздушные силы сбросили первую атомную бомбу на американскую территорию. Ранее, главным направлением их бомбежек были наши заграничные базы. Первой атомной целью был Ханфорд, деревня на река Колумбии в штате Вашингтон, точка на карте, о которой немного людей когда-либо слышали, хотя его известность как месторасположения производства атомных бомб не была секретом. Немедленно, американский народ пришел паническому заключению, что эта бомбардировка была произведена с недавно созданных баз на Аляске. Это было не так. База для налета была на Чукотском полуострове в Сибири.

Девять бомбардировщиков Туполева, советская копия B-29, участвовали в ней. Только три из них несли атомные бомбы, другие служили ложными целями. Один из этих трех был взорван в воздухе, другой повернул назад и сбросил его бомбу около Ванкувера, в Британской Колумбии, затем упав в канадских диких лесах. Некоторые из террористов вернулись на их сибирские базы. Команды ужасно поврежденных самолетов прыгали с парашютами и не все эти люди были захвачены или погибли. Мы в конечном счете узнали, что некоторые из них были тайными агентами, снабженными штатской одеждой, фальшивыми документами, большим количеством долларов и хорошо знали английский язык (фактически, два из них, захваченные позже, были американскими коммунистами, выпущенными из заключения под залог и сбежавшими).

Бомба, сброшенная на Ханфорд, была в два с половиной раза больше по силе, чем оригинальная американская бомба, сброшенная на Хиросиму.

* *

Достигнув точно определенных военных целей, Советы затем поставили целью устроить настоящий террор. Они умно выбрали самый известный индустриальный город — Детройт. На сей раз только один самолет вез атомную бомбу, но он достиг цели с изумительной точностью. Эта бомба взорвалась над Двадцать третьей улицей и Западным Хэнкоком. Она посеяла ужасные разрушение, опустошение и смерть в области приблизительно 28 квадратных миль. Эффект полного уничтожения покрывал область двух квадратных миль, включая заводы Линкольн и Кадиллак, значительный ущерб был нанесен и заводу Форда, находящемуся на расстоянии в три с половиной мили. Вне радиуса повреждения остался Кайзер-Frazer — в 23 милях к западу.

Нападения на более отдаленные точки, такие как Детройт и впоследствии Нью-Йорк, Вашингтон, Филадельфию и Чикаго — все были "самоубийственными" атаками, поскольку у Советов не было никаких бомбардировщиков с достаточной дальностью действия, чтобы вернуться на свои базы. Однако, как и в случае Ханфордского набега, команды бомбардировщиков, были обученными MVD агентами для шпионажа и саботажа.

Жертвы было неизмеримо больше, чем должно было быть, из-за провала гражданской обороны. Этот провал произошел не из-за недостатка разумных планов. Проблема была в том, что эти планы остались на бумаге. Американцы не потрудились изучить ту гражданскую оборону, что должна вовлечь в активное, мгновенное участие каждого здорового мужчину, женщину и ребенка.

Когда атомная бомба упала на северный Лондон в октябре 1952, жертв было менее половины от первой атаки на Нью-Йорк, хотя область разрушения была более, чем в два раза больше.

(В Нью-Йорке область поражения составляла девять квадратных миль у первой бомбы, 12 квадратных миль у второй, радиус взрывов был ограничен концентрацией из построенных из стали небоскребов; в Лондоне область поражения составляла 27 квадратных миль, простираясь от Кенсингтона до Грин-Golders)

Объяснение разницы в числе жертв было очевидным: опытные лондонцы знали, как вести себя при бомбардировках. Это не было недостатком гражданской обороны, что было самым отвратительным для американцев; они чувствовали, что могут исправить это сами, и интенсивное обучение началось в каждом городе, городке и деревне.

Настоящая волна страха, которая неслась по США и угрожала какое-то время пагубными последствиями для всей военной экономики, была вызвана кажущимся провалом национальной обороны. Как Советы могли пройти ее? Нежели операторы множества радарных станций все спали на выключателях, как в утро Перл-Харбора? Где были все самолеты-перехватчики на секретных аэродромах в Аляске, Канаде и Гренландии?

Было распространенное мнение, что Советы побили нас в нашей собственной игре, или что мы выигрывали нашу собственную игру лишь в нашем воображении.

Американскому народу потребовалось долгое время, чтобы понять, что коммунисты не превосходили нас. Здесь был другой исторический случай — пропаганда, действующая как бумеранг; Советские войска были столь убеждены ею в ужасах атомных бомбы, с которыми мир был "под угрозой от подстрекающих к войне империалистов", что, когда эти простые солдаты видели атомный взрыв с близкого расстояния, они полагали, что участвуют в окончательном бедствии, конце жизни человечества на земле.

Красные Aрмии были остановлены, по крайней мере, временно, на территории Западной Европы. Однако, рост оптимизма в США были сорван в апреле 1953, когда стало очевидно, что Красные произвели новый запас атомных бомб и были готовы использовать их с увеличившейся яростью против американских целей. Нью-Йорк, Чикаго, Детройт, и Ханфорд, Вашингтон —

были атакованы снова; Филадельфия была атакована с пагубным повреждением военной верфи на реке в Камдене и уничтожением Зала Независимости — "Колыбели Свободы."

Олбани, Нью-Йорк, был поражен бомбой, которая, как мы узнали позже, предназначалась для завода General Electric в Шенектеди.

Атомная бомба, предназначенная для атаки на Питсбург, на самом деле упала у крошечной деревни Унити в пяти милях, с населением 513 человек, 472 из которых погибли. Несколько дней спустя немногие оставшиеся в живых поставили грубо нарисованную вывеску на Маршруте 80, которая гордо сообщала проезжающим вооруженным конвоям: "Никто из Унити не сбежал".

После второй атомной бомбардировки Нью-Йорка (на сей раз бомба упала на нижнюю часть города между Бруклином и Мостами на Манхэттен), Москва торжествующе объявила, что команда ведущего бомбардировщика благополучно вернулась в СССР. Это заявление казалось невероятным тогда, но, как позже доказали, было верным. Красный пилот ушел на 50 миль к морю, где затопил свой самолет, и он и четверо других членов команды из двенадцати были подобраны советской субмариной. Советы, очевидно, пытались повторить этот трюк в других местах, но скоро поняли, что жизни их пилотов менее ценны, чем риск для их подводных лодок.

10 мая 1953, в первую годовщину начала Третьей мировой войны, советская атомная бомба упала на Вашингтон. Первоначально целью был Капитолий, бомба взорвалась приблизительно на расстоянии в одну милю на 11-ой улице и Ди-Стрит, Капитолий, офис Сената, Библиотека Конгресса и Смитсоновский институт, были разрушены, как и многие другие здания в центре Вашингтона. Белый дом, реконструкция которого только недавно закончилась, была опаленным скелетом раковина, как и Национальная галерея; но конечно, бесценные шедевры давно были вывезены из нее в безопасное место, как и из всех больших галерей и музеев Западного Мира и СССР.

Теперь бесполезно перечислять детали ужасного разрушения наших национальных памятников. Невозможно оценить глубину оскорбления таким образом американской национальной гордости. Чувство возмущения, которое неслось по всей стране с 150-миллионным населением — и среди американских вооруженных сил, сражавшихся в каждом море и на каждом континенте — был наиболее красноречиво выражен одной фотографией: статуи Авраама Линкольна, отброшенной в сторону так, что каменное лицо Линкольна лежало на искрошенных ступенях Мемориала Линкольна и на разрушенном постаменте были остатки надписи: "...людей, для которых... ...сохранится навсегда".

Бомба разрушила в Вашингтоне 18 квадратных миль. Одна из гигантских ошибок, сделанных покойным Адольфом Гитлером были патологически преступные бомбардировки в Лондоне, "городских соборов", таких, как Кентербери и Ковентри, и особенно, атака на Букингемский дворец. Это были атаки на центры единства Британского Содружества; они не служили никаким военным целям и лишь и увековечили единство перед лицом врага, который это сделал.

Нужно помнить, что в это время, за целый год после начала Третьей мировой войны, ООН не сбросила атомных бомб на Москву. Кремль, Музей в храме Василия Блаженного — все исторические памятники, хранившие российский дух при Сталине — были все еще абсолютно неповрежденными.

Стратегия ООН четко соблюдалась, мы не вели войну с русским народом, наши разрушительные удары были направлены на центры и инструменты советской милитаристской агрессии, а не против скромных, простых, миролюбивых российских крестьян и рабочих, которых мы всегда хотели видеть нашими друзьями.

В течение шести месяцев некоторые рисовали мелом на стенах в руинах Нью-Йорка, Лондона, Чикаго, Детройта и другие жертв советских атомных бомб зловещее требование, "БОМБИТЕ МОСКВУ!" Теперь, поле разрушения Вашингтона, популярный шум о сильном возмездии против Советской столицы стал гораздо более шумным.

В этом точке второй фазы войны американская мораль была в полном упадке. Нормирование и контроль всех мыслимых товаров от одежды до косметики далеко превысили худшие ограничения Второй мировой войны. Мало что в новостях указывало на то, что война могла быть выиграна в обозримом будущем. Даже при том, что наступление Красной армии было остановлено в Западной Европе, ООН еще не накопила достаточных сил, чтобы начать заметное контрнаступление.

Советы выпускали новое оружие, у которого было больше пропагандистской ценности, чем военной. Они запускали ракеты с атомными боеголовками с субмарин на Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Бостон и морские базы в Норфолке, Вирджинии, Бремертоне, Вашингтоне — и на другой стороне Атлантики, в Бресте, Шербуре и Саутгемптоне. Разрушительная область этих ракет была ограничена примерно полутора квадратными милями и попадания были неточны и, в основном, неэффективны. Субмарины должны были встать на расстоянии 30 миль от берега и выстрелить, всплыв на поверхность.

К этому времени гражданская оборона улучшилось в США настолько, что жертвы уменьшились, хотя были сопутствующие повреждения огнем.

Пик подводной войны Красных пришелся на середину лета 1953, когда атомные бомбежки силами ООН баз советских субмарин начали приносить полный эффект. В это же самое время ООН достигла превосходства в воздухе. Бомбардировки европейской

и азиатской России усилились с завоеванием господства в воздухе, поскольку производство самолетов увеличилось. Атомные бомбы использовались на больших целях, таких как гидроэлектростанции. Фабрики в или рядом с Москвой и другими большими городами и меньшие цели в более отдалённых районах бомбились тем, что было известно как "обычные бомбы." Это странное использование слов привело к вопросу одного молодого американского пилота, наблюдавшего, как в его самолет загружают 8-тонную бомбу: "Это зовется 'обычный' бомбой?"

Широко распространенные требования об атомной бомбардировке Москвы больше не могли быть проигнорированы. Ночью на 18 июля 1953 B-36 сбросил над Московской низменностью листовки, которые предупреждали, что между 21-го и 26-го B-36-е, вылетевшие из баз в Соединенных Штатах — сбросят атомную бомбу на Кремль. Население Москвы убеждали эвакуировать город,

чтобы уменьшить потери человеческих жизней. В следующие четыре дня это то же самое сообщение передавалось в Россию каждый час всеми передатчиками Голоса Америки, Радио Свободной Европы, британской Радиовещательной корпорации и любого доступного Организации Объединенных Наций средства.

Акцент на факте, что эти B-36 прилетели бы с американских баз имел предельное психологическое значение. Это сообщало нашим союзникам, так же как нашим врагам, что президент Соединенных Штатов берет на себя полную ответственность перед историей за это действие.

Бомба была сброшена в полночь на 22-ое июля. Больше B-36 было готово с бОльшим количеством бомб, когда первая упала на Кремль. Конечно, Москва не была эвакуирована, кроме некоторых высших руководителей советской иерархии, кто, как мы теперь знаем, уехали на Урал при начале войны. Люди, испуганные предупреждениями из листовок, кинулись бы из города немедленно и ушли бы так далеко от Кремля, как только могли унести их ноги, но каждую улицу патрулировали бронированные автомобили полиции. И теперь ни один человек, который не получил государственного приказа, нет мог уехать.