| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
В Cети про тот поход упоминается в жизнеописании Новгородского архиепископа Василия Калики.
106
... Хром-Тау? Я там поблизости в 1965м строил вторую очередь газопровода Бухара-Урал. Есть там село Копинское, по монтажницкому прозвищу — Копенгаген. Так рядом — компрессорная станция КС-14. Как интересно! Как будто Атлантида потихоньку всплывает.Нет, вру. КС-16. С прямым углом спутал. На КС-14 — это я на Самотлоре работал, году уже в восемьдесят восьмом.
С этим Копинским рядом река Орь. По лету она пересыхает и превращается в цепочку озер. Вот где рыбы! Больше, чем в садке. Нам аванс начальники затеряли, полтора месяца в ожидании были — так этой рыбкой и жили. Сами ели и на хлеб, водку и сигареты меняли. Сигареты были импортные. Польский "Спорт". Раскрошишь в банку с водой — к утру коричневый настой и пучок белых бумажных полосок.
А на сайгаков охотились, ружье у местного парня выпросивши! Чуть мы с Маликом из кузова ГАЗ-51го не вылетели на полном ходу, пока я ему ружье перезаряжал. Всего два на два патрона денег и было — но животную добыли.
А в Копинском этом самом три конца: на одном живут казахи — он гусей не держат, у них вся сила в баранах. На другом высланные с Волги немцы — у этих гусей навалом, но все считанные. Утром и вечером по два раза. На третьем — русские. Гуси есть — но считать некому, потому, что хозяин после трудового дня принял — и отдыхает, а хозяйке не до того — со соседкой собачится.
Угадайте с трех разов, где строители из вагончиков себе гусей к ужину добывали.
...
Городок Х-тау, как городок. Типичный — "на месторождении". Отчасти, как многие из таких городков, напоминал пелевинский "День бульдозериста". Но для меня был Парижем, я-то приезжал с трассы, а там пиво можно было купить. И два кинозала.
Единственно, году в восемьдесят восьмом, когда я одно время экологией заинтересовался — бросилось в глаза, что самая плохая вода в стране не в Ангарске, Сумгаите или Салавате, а в Актюбинске и Хромтау — из-за очень высокого содержания шестивалентного хрома. Оно не пахнет — но для здоровья не сильно полезно. Очень должно приводить к высокой заболеваемости деток. Ну, а поскольку мы жили в нормальной стране с заботой о детях — то данные были тогда сильно засекречены. Ну, шила в мешке — анализ-то стандартный для первого курса.
По весне там степь очень красивая.Чё-то мне все те давние дела вспомнились с Вашей наводки.
Хром-тау сам по себе, а вот Актюбинск — это, действительно, был степной Париж. Про монтажника, как он с образованным казахом в очереди обсуждал — когда, наконец, русские отсюда уйдут, я уж как-то вспоминал.
А вечером идем мы мимо ворот Горпарка к себе в заезжую квартиру нашего треста. А там две девушки беседуют: "Совсем, — говорят, танцы стали скучные после того, как чечены к себе на Кавказ уехали. Вот и сегодня. Даже никого не убили!".
107
Вот у нас, в Институте Органической Химии АН СССР им. Н.Д.Зелинского, тоже был аналогичный случай. В смысле, насчет дачного участка. Был у нас среди прочего пролетариата, ну там, известный Вам по кино слесарь Гоша, мой дружок киповец Андрей и т.д. — один плотник, по имени, естественно, Толян. Как-то Анатолий делал у нас, в подвальной Группе Меченых Атомов, полки для реактивов. А у нас же по причине радиоактивных препаратов жуткая вентиляция, полностью приточно-вытяжная. Ну и стоит страшная сушь. Мы все время чай пили, заваривая в огромной колбе. Если б столько выпить черного — помрешь от гипертонии, так что мы в основном ударяли по кок-чаю.
Ну, и Толян тоже к чаепитию присоединялся, хотя все время намекал. что от радиации лучшее средство — казенный спирт. Вот он за чаем рассказывал, как провел восемь месяцев в Соединенных Штатах Америки, конкретно — в штате Вирджиния.
Делал он как-то полы в квартире у какого-то большого начальника. Очень они хорошо сделали, начальник сильно был доволен и решил Толю облагодетельствовать. Об ту пору прикупил посол Добрынин участочек где-то в горно-лесной местности и выделены были МИДу денежки на строительство там дачурки для посольских. Но платить строителям по американским ставкам — замучаешься, так взяли туда в командировку четырех московских умельцев. Жили они, в основном, кроме снегопадов, в палатке прямо на участке. Скинулись на велосипед и бригадир ездил раз в неделю "в Америку" до ближайшего супермаркета, покупал там картошку, лук, хлеб, молоко, сахар. Пшено, сало, мясная тушенка чимкентского мясокомбината, чай индийский со слонами — это они из Союза с собой привезли. Варили в ведерке кулеш — тем и жили. Дачурку построили — вернулись домой. Ничего конкретного про США Толик сообщить не мог, кроме метеорологии, поскольку на велике за продуктом ездил не он, а бригадир.
По возвращению Толя купил себе на боны "Запорожец" и был счастлив. Его жена, кстати, тоже, поскольку после восьмимесячного перерыва он стал поменьше зашибать. Может, правда, и то повлияло, что теперь за рулем.
Вот такая идиллическая история.
108
Вот очень смешная история про выдающегося чеченского деятеля культуры. Я тоже, всплывает в памяти, имел некогда дело с двумя мыслителями этого же типа. Звали их — Леми и Джабраил, а визуально оба больше всего походили на холодильник ЗИЛ. Что и неудивительно, поскольку — мастера спорта по классической борьбе. Между нами, оба с вузовским дипломами. Мой шеф тогда, несмотря на мои причитания, задружил с одним сильно интересным мужичком родом из Андижана. Имени чисто конкретно не называю, поскольку в Сети о нем в свое время писали регулярно, как он в сопровождении взвода охраны ездит. Вот, значит, звонит мне мой босс и говорит "Джафар (имя условное, чтобы не писать Аятолла) попросил, чтобы мы ему две тысячи тонн бензина из Новокуйбышевска продали. Он нам помогает через Аркадия Ивановича и Евгения Максимовича одно дело протолкнуть. Но только он просит, чтобы ты его людьми поруководил, показал им, как бумаги оформлять".
Назавтра приезжает вышеупомянутый Джафар с еще выше поминавшимися Лёмой и Джериком. Он меня, вообще говоря, активно сманивал в свои ряды, как консультанта, но я опасался.
Приводит он своих джигитов и говорит — вот, мол, мальчики, поступаете в подчинение Икса Игрековича — он из вас людей должен сделать, специалистов по отправке цистерн.
Долго ли, коротко — но настает момент действительно подготовки документов. Куда везти? Они говорят — в Дербент. Я — давайте сюда шестизначный код станции и в какой тупик. Тоже код. Они — слушай, начальник, какой может быть шестизначный код? Дербент — известное место, на карте есть, давай так и напишем. Потом подумали и спрашивают — а где взять? Я — на любой жэ дэ станции.
Молодые люди уходят — и с концами. Появляются через четыре дня с нужными данными. Я — ? Они — летали в Дербент на станцию. Но погоды не было. Потеряли сутки. Я чуть сознание не потерял. Мальчики, я же сказал — на любой! Например, Москва-Сортировочная. Зачем же летать?
Убил я на них две недели. И за моё же доброе услышал от Джафара:
Слушай, джан, ты же мне мальчиков совсем испортил. Были такие исполнительные, расторопные. А теперь ходят — через губу не переплюнут: "Это такое дело, шестизначный код станции, да? Вам тут не понять! Это только мы с Иксом Игрековичем умеем, да?"
109
Прочитал с очень большим интересом статью о Сперанском. Личность, конечно, незаурядная и сама по себе. Но трагичной ее делает контекст реформ 19 века. Принципиально контрреформаторское царствование Николая Павловича как бы разлеляет два царствования в принципе реформаторских: благие замыслы Александра Павловича и недовершенные преобразования Александра Николаевича.
И там, и тут речь о реформах в реальности зашла только после военных поражений: Аустерлица и Фридланда в начале века и Севастополя в середине. На самом деле, Александр II вовсе не был изначально настроен на освобождение крестьян и всего населения империи от средневековой коросты, да и воинственности в нем было хоть отбавляй, можно судить хотя бы по дневникам фрейлины Тютчевой. Больше, чем в папаше. Но уж очень был преподан наглядный урок. Пришлось временно отставить имперскую демагогию и заняться с неохотой домашними делами.
Питомец же Лагарпа и бабки Екатерины так сразу и хотел благодетельствовать своих подданных, а после удалиться под сень струй в кантон Цуг, чтобы предаться там республиканскому образу жизни. Но все дела мешали — то австрияков надо бы защищать от империалистической агрессии, то пруссаков, то еще кого. Хорошо, тогда еще иракская нация не произросла, как в последнее время. Не говоря о северокорейской. А то бы, думается, и туда.
Не до мужичков. Хотя, человек, по всему судя, очень хороший. Просто — Манилова в нем очень было много. Вот после печальных событий 805-го и 807-го года и появился при императоре деловой человек. Работяга, при котором можно самому во все дела и не влезать, а пока помечтать. Или, при желании, в Завидово со сборником стихов, кувшином вина и аспиранткой, как тот поэт-астроном.
Вот тут вся патриотическая сволочь на него полкана и спустила — предатель, мол, Буонопартию в рот смотрит, того и гляди — раскулачит. Прибежали к Карамзину: Николай, мол, Михалыч, Вы у нас надежда и опора, книжки писать умеете, по иностранному соображаете, практически, Паршев и Белов в одном флаконе. Тот и раскис, хотя по уровню своего-то интеллекта, может, он один и мог идеи Сперанского во всей стране оценить.
ошел к Александру на личный прием — и накапал на подъячего. С таким-то авторитетом — царь, как и все почти Романовы, был более по части благородных чувств, чем по холодному рассудку — думает, вот оно, как народ о моем гайдарочубайсе. Надо его ... Хорошо, хоть не расстреляли, была ведь идея.
Все одно, не сумели потом Романовы без него обойтись. Кто б им законы сочинял? Эти, что ли, энтузиасты, генералы Крутицкие? Да они, кроме "шапками закидаем" да "гром победы раздавайся" сроду ничего формулировать не умели.
А ведь могли бы мужички на волю выйти на полста лет раньше, каб не тот карамзинский визит!
110
Только должен уточнить насчет абсолютно черного тела. Насчет Сенегала не в курсе. Я про те места только и знаю, что от двух поэтов: местного — Л.С.Сенгора и проезжего -А.М.Городницкого.
А вот был у нас в лаборатории заведующий, Маншилин Василий Васильевич. Вот он однажды послушал, как я на политинформации про свободолюбивую Анжелу Дэвис докладываю, и говорит мне несколько погодя:
— "Вот ты с таким жаром про эту Дэвис рассказывал, а представь себе — исполнилась твоя мечта и вы с ней наедине в интиме. Свет уже выключили и получается, что ты в темной комнате обнимаешь абсолютно черное тело. Мистика!"
Действительно!
А чуть позже получилось так, что поехал я в город Ташкент на конференцию молодых ученых, что тамошний комсомольский ЦК проводил. В свободный день сижу в чайхане "Голубые купола", которая, как местные говорят, "в самом эпицентре". Сижу на ковре, как порядочный, пью чой, с приезжими декханами-ферганцами беседую. А они поняли, что я из Уфы родом, да еще пару слов по-татарски удачно ввернул — стал я свой. Очень они мне тогда жаловались, что к приезду в Ташкент Анджелы Дэвис милиция "порядок на базаре навела". То есть, приехали на грузовиках, все разложенные арбузы (Боже! Какие ж были арбузы на Алайском рынке!) и дыни под предлогом борьбы с антисанитарией собрали — и увезли. Заплатили по госцене, что-то копеек пять за кэгэ. Вот декхане обижались: "Сделали почтенным мусульманам убыток! Из-за какой-то бабы. Даже не русской. Шерный!!"
Действительно, мистика!
...
Память подвела. По три копейки госцена-то была, вспомнил, это уж рыночная по пять.
...
А Вы бывали на Алайском рынке? Славное было место, не знаю, как сейчас. Любой фрукт, как и виноград, шел не выше, чем по тридцать копеек. Единственно — кишмиш. Тот был почему-то по 42 коп. у всех продавцов
...
А из узбекских рынков мне больше всего запал самаркандский, недалеко от исторической части, по-моему, даже просто рядом с мечетью Биби-ханым. Два ряда только людей, торгующих печеными с солью в золе абрикосовыми косточками — на мою северную душу это произвело сильное впечатление. Я тогда приехал ночью поездом и пешком прошел в центр, чтобы встретить рассвет на Регистане — такая вот была смесь сентиментальности с понтами. Денег у меня было не так, чтобы — так что я питался, в основном, купленными на базаре лепешками и инжиром.
...
Пирожки, дорогой В., это самса. Манты, скорей, вареные пельмени большого размера. Наверное, Вы помните именно самсу. Я, во всяком случае, забыть не могу.
Проклятый холестерол. Это он, вкупе с распадом СССР, не дает снова насладиться.
А супы — манпар, лагман? Лапша по-дунгански? А шашлык из печенки на Старом ташкентском рынке?!
...
Рыбу-то я и позабыл, Ваша правда, как же ее звали, усач, что ли? Нет, не вспомню. Впервые я ее ел еще в Нукусе в 65-м, когда работал на газопроводе Бухара-Урал. А хлеб какой вкусный! Причем, не только узбекский нон-лепешка, но и обычный дрожжевой русский хлеб типа буханка.
В 73-м мы туда приехали как гости ЦК тамошнего комсомола, на конференцию молодых ученых. Как же было славно! Персиками нас кормили такими, что и местные до тех пор не видали. А после конференции повезли в Чимган, в горы, ехали через Бурчмуллу, про которую Никитин поет со слов Сухарева, и по берегу Чарвакского, если не ошибаюсь, водохранилища. Плов был — вот именно о чем Вы пишете. А шашлычки и шурпа не уступали. Редька сладкая, лук сладкий — мы балдели.
Единственно, никак не могли понять, как это на такой жаре (на самом деле жара уже уходила, было начало октября) можно пить водку. Потом попробовали местного вина и все поняли. Лучше уж водка.
Ах, куда всё?
111
Вот в старое время, помнится, в городе Афины некий Сократ уверял, что истина рождается в спорах. Ну, это он мелко плавал. Вот я вам сейчас попробую продемонстрировать, как рождаются Истины В Последней Инстанции.
Есть в Москве такая Московская Промышленная Газета. Орган Правительства Москвы. Забрел я туда случайно, там была статья о заводе "Нефтегаз", где мои друзья работают, да я и сам когда-то.
Вижу там статейку при Ирак и экономику. А там помимо прочего, русским по белому напечатано: "Недавно наша газета опубликовала интервью одного из экономических идеологов "Деловой России" Сергея Тумашева, который утверждает, что нефти в России реально хватит максимум на 15 лет, а острый дефицит ее начнет ощущаться лет через пять". Ну думаю, плохи дела, правильно нас этот самый Паршев предупреждал — вот уж идеолог, да еще "Деловой России", про то же.
Нахожу статью этого Тумашева с жутким названием "В двух шагах от пропасти", перед статейкой данные о мыслителе: кончил, естественно по "Летательным аппаратам", ковал щит, в связи с затовариванием щитами переключился, удачно фарцевал зажигалками, теперь укупил заводик и поставляет сухие овощи для армии, погранслужбы и "Северного завоза" — то есть, характерно, с покупателем, имеющим возможность выбора, его продукция не сталкивается, а точно так же с военпредом и ворюгой-интендантом, как в период ковки щита. Естественно, крайний патриот. Правду марксизм говорит на двадцать шестой странице, что "Бытие определяет сознание". Всегда, везде — поставщики по военным и госзаказам отличались крайним энтузиазмом и патриотизмом.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
