3.Повелители слез (завершено)

Элиана вздрогнула от резкого звука. Будто бы кто-то ударил по стеклу, желая ворваться внутрь домика. Девушка вскочила и вгляделась в темноту леса, но ничего не смогла рассмотреть. Следом за ней поднялся и Гуннульв.

— Ты слышал? — встревожено спросила девушка.

— Слышал. Идем наверх, неизвестно, какая нечисть бродит здесь.

— Да вроде папа всю вывел, — задумчиво пробормотала Элиана.

Но все-таки позволила парню взять себя за руку и увести. Она немножко дрожала.

— Вообще, я согласна с тем, что надо было подняться, — хмыкнула девушка, оказавшись в спальне, выделенной Гуннульв. — Но мне не понятно, почему я не могу отправиться к себе и зачем ты погасил везде светильники.

— Тише, — прошептал парень.

Из гостиной донесся звук разбитого стекла...

Элиана было вскрикнула, но Гуннульв зажал ей рот и шепнул на ухо:

— Не шуми. Нас здесь нет.

— Вот еще! — девушка вырвалась из объятий, попутно с неудовольствием отметив, что было не так уж и неприятно. — Эта зараза в моем доме! Я ей сейчас устрою!

Прежде чем Гуннульв успел ее остановить, Эль распахнула дверь и решительно отправилась вниз.

Ее отец учил, что всегда нужно смотреть в лицо тому, чего боишься. Не убегать, а смело нападать, защищать свое. Знать, что самое страшное — всегда в голове, а в реальности все намного проще. Эль смело входила во тьму, открывала запертые двери и не любила, когда ее покой нарушается столь некрасивым способом.

— Это же мамин диван! — рявкнула она, увидев, как большое человекоподобное существо восседает на любимой маминой покупке. — Слезай, лохматый урод!

Оборотень, кажется, опешил. А может, не ожидал получить зарядом электричества в морду. Он скатился с дивана и угрожающе зарычал.

— Ага! Стекло разбил. Диван, простите, пожалуйста, обоссал. Я уже боюсь выпускать хомяка...

Откуда-то сверху раздался хохот.

— Эх, жалко Гуннульв уже человек. Вы бы подружились. Пошел вон, я сказала.

Она сделала несколько шагов по направлению к оборотню. Тот ощерился, но уходить не спешил. Получив вторым зарядом, он быстро оценил ситуацию и поспешил ретироваться.

Оборотни в этих лесах водились, зачастую голодные. Но редко на жилища нападали, этот уж совсем отмороженный, видать, был. А может, надеялся, что в доме нет никого. Как бы там ни было, мохнатый недруг унесся в чащу, оставив Эли наедине с испорченным диваном, осколками стекла, валяющимися повсюду и холодом.

Чтобы разжечь камин им потребовалось немного времени. Гуннульв предложил было отправиться спать, но девушка заставила его сначала вытащить диван, чтобы потом выбросить. Затем подмести гостиную, дабы не пораниться на утро осколками, а в конце и на улицу вылезла, чтобы и под окном осколков не было.

— Ты с ума сошла?! — возмутился Гуннульв. — Заболеешь!

— Ой, не занудствуй, — скривилась Элиана. — Не так уж и холодно, ничего со мной не будет. Тут всего-то пара осколков. Давай заканчивать, да спать пойдем, я уже с ног валюсь.

— Опасная ты женщина, Эль, — буркнул Гуннульв. — Или не женщина?

Эль порадовалась, что в темноте нельзя было разглядеть, как она покраснела. А Гуннульв меж тем продолжал.

— Как-то я упустил эту сторону твоей жизни... Будучи монстром не особенно думаешь, кто с кем спит, а теперь информация бы пригодилась.

— Зачем еще?

— Узнаешь, — хмыкнул он.

— Надеюсь, что нет, — Элиана с силой пнула стену, то ли от досады, то ли от смущения.

И тут же была снесена сугробом, свалившимся с крыши.

Матерясь и отряхиваясь, она села, пытаясь подняться на ноги. Гуннульв радостно наблюдал за ней, даже не пытаясь помочь.

— Что смотришь?! — сверкнула глазами Элиана. — А ну, пошел вон! Я тут лежу, между прочим!

— О, это я вижу, лежишь. И как лежится?

— Хорошо. Тепло, уютно. Вот только сосед достает.

— Ай-яй-яй, — он покачал головой. — Может, тебе помочь? С соседом разобраться?

— Ой, разберись, пожалуйста! Вон, можешь убиться где-нибудь. Только напиши записку, что, мол, все сам, никто не принуждал. А то дядя Рандвалф суровый, он меня не пожалеет...

Наконец Гуннульв протянул ей руку, но Эль поднялась сама и гордо прошествовала мимо. Ей хотелось быстрее переодеться, залезть под теплое одеяло и уснуть. Завтра должна была приехать Ксюша, и разобраться, наконец, с дурдомом, именуемым Гуннульв.

* * *

"У Марины были осложнения, она у себя в больнице, Оля на мне и младшие тоже. Я сказала, что ты работаешь и приехать не можешь. Так что еще пару дней меня не будет, а потом вернется Сольвейг. Ждите и не скучайте!"

— Да чтоб тебя! — в сердцах воскликнула Эль.

Не то чтобы она возражала против импровизированных каникул, но ей действительно нужно было работать. Конечно, часть можно было сделать и находясь в домике, но некоторые книги хранились лишь в университетской библиотеке. К завтраку Элиана вышла хмурая и невыспавшаяся. Гуннульв зато сиял, как начищенная кастрюля. Его явно обрадовала вынужденная задержка. И эта его радость с каждой минутой все больше и больше не нравилась Элиане...

— Чего светишься? — буркнула девушка, вяло ковыряя яичницу. — Еще сидеть тут. Как-то не запланировано день рождения кончился...

— По-моему, ничего трагичного, — он пожал плечами. — Главное, чтобы Марина поправилась, ведь так?

— Конечно, — взгляд Эль немного потеплел. — Просто меня раздражает это вынужденное безделье. И, главное, не смыться никуда!

— Может, пойдем кататься на лыжах? — предложил Гуннульв. — Тут же трасса недалеко, а мне вполне пойдут лыжи Идгарда. Снега вроде за ночь достаточно выпало.

Элиана задумалась. На лыжах она кататься очень любила, правда, из-за крыльев частенько падала: все-таки будучи не чистокровной иерой, Эль с трудом управлялась с лишними конечностями.

— А пошли, — решилась она. — Развлекаться, так развлекаться!

Лыжный костюм, к сожалению, остался в университете: в нем Элиана ходила на занятия по физической подготовке, впервые введенные Риорским. Так что пришлось девушке облачаться в свитер, куртку, плотные штаны, а на ноги надевать не особенно пригодные для лыж сапожки. Хорошо хоть, без каблука. Смотрелась девушка крайне забавно, только два крылышка сзади торчали, да густые каштановые волосы рассыпались по плечам.

Трасса была в меру крутой, в меру пологой, в меру длинной. Над ней Рандвалф бился, наверное, месяц, продумывая маршрут. Получилось так, что и спускаться было интересно, и подниматься наверх. Правда, Элиана нечасто это делала: проще было взлететь. А вот остальным приходилось карабкаться наверх, завидуя младшей Риорской.

— Не знала, что ты умеешь кататься, — хмыкнула она, наблюдая, как Гуннульв ловко справляется с креплениями.

— В те времена, когда я жил, мы часто пользовались лыжами, — ответил тот. — Это не сложно, главное все правильно делать. Вот ты катаешься неправильно: ты крыльями машешь в разные стороны и постоянно падаешь.

— Ой-ой-ой. Грамотный нашелся. Как хочу, так и катаюсь. Хочу, вообще буду просто так по сугробам валяться.

Парень ничего не ответил, лишь усмехнулся и резво стартовал. Эль быстро схватила палки и рванула за ним.

Холодный, но еще не слишком морозный ветер бил в лицо, мимо пролетали деревья, где-то за холмом, на котором располагалась трасса, было видно озеро, еще не успевшее покрыться полностью ледовой коркой. День выдался чудесным: не солнечным, спокойным, таким, каким и должен быть день в начале зимы этого района. Эль наслаждалась прогулкой, балансировала, внимательно следила за маячившей впереди спиной Гуннульв и успевала обдумывать сложившуюся ситуацию

Она превратила в человека давнего друга, которого все держали в качестве домашнего животного.

Им оказался весьма привлекательный парень.

Он явно собирался ее добиваться.

А посему, на повестке дня (точнее, двух дней) были три вопроса. Что делать? Как реагировать? Когда приедет Ксюха? Причем последний вопрос явно был самым важным.

Неприятных ощущений доставляло и то, что девушка не могла разобраться, нравится ей Гуннульв или нет. Она всегда очень тепло относилась к монстру, в детстве обожала его до потери пульса. Но в виде человека воспринимать была не готова. И уж тем более в виде своего парня. Хотя, если быть откровенной с самой собой, то те два поцелуя, что ему удалось вырвать, были...интересными. По крайней мере, они пробудили хоть какие-то чувства, отозвались волнением, и еще долго девушка чувствовала его прикосновение. Настолько долго, что промучилась половину ночи, прежде чем заснуть.

Задумавшись, Элиана не заметила, как съехала к краю трассы, где были неплохие сугробы из выпавшего за ночь снега. Палка застряла где-то в кустах, Эль не успела ее выпустить и с визгом полетела в сугроб. Под сугробом оказалась горка, и Эль кувырком полетела вниз, а под конец свалилась в ручей. Лед в ручье был слабым, не выдержал и с радостным "плюх", она провалилась, мгновенно вымокнув до нитки.

— Да что за неделя! — Эль выругалась, попыталась было подняться, но не смогла: мешались лыжи и крылья.

— Элька! — донеслось откуда-то. — Ты где?!

— Здесь я! В ручье!

— Что ты делаешь в ручье? — наверху появилось удивленное лицо Гуннульв.

— Плаваю! Может, подняться поможешь?

Вымокшие крылья словно стали тяжелее.

Гуннульв резво спустился, бросил палки с лыжами и одним рывком поднял Эль на ноги. Она дрожала и выглядела, как кошка, которую насильно заставили купаться.

— Почему ты постоянно падаешь? — вздохнул Гуннульв, снимая с нее куртку.

— Потому что человеческое тело не рассчитано на крылья. Вот у меня вестибулярный аппарат и паршивый.

— Ага, а еще нос длинный и любопытный. И шило в...

— Зачем ты меня раздеваешь? — удивленно спросила Эль. — Думаешь, я волшебным образом согреюсь?

Гуннульв не ответил. Он быстро сбросил с себя куртку и приказал:

— Сложи крылья.

— Как сложить? — не поняла Эль.

— Вниз сложи.

Девушка непонимающе на него глядела. Тогда Гуннульв осторожно опустил крылья вертикально. Элиана вздрогнула от прикосновения. Обычно ей было очень неприятно, когда трогали ее крылья, а сейчас по позвоночнику пробежала приятная дрожь, а лицо вспыхнуло от смущения. Она почувствовала себя очень хорошо, когда теплая куртка хоть как-то ее согрела.

— Идем домой скорее, а то простынешь, — сказал Гуннульв, взяв ее за руку.

И Эль была совсем не против этой вольности.

А дома было хорошо, тепло и уютно. Не сразу, конечно, а как затрещали дрова в камине, и согрелся чай. Все-таки кататься на лыжах было плохой идеей. Не совсем еще зима вступила в свои права, а такая погода плоха тем, что всегда существует опасность заболеть по собственной глупости. Эль с удовольствием ела пирог, пила мятный чай и даже не думала о последствиях экстремального купания. Она изредка поглядывала на Гуннульв, который опять приклеился к книге, и грела ноги у него на коленях.

Может, она ему действительно нравится? По-настоящему, как мечтала всегда, смотря на родителей?

Догадка вспыхнула в мозгу внезапно и ошеломила.

"Ксюхе мы на любовь гадали. Получается, мне тоже?"

Могло ли превращение Гуннульв в человека быть вызвано не снятием проклятия, как они с Ксюшей предполагали, а произнесением совсем другого заклинания, направленного на...На что? На вызов подсказок судьбы?

— Ты куда? — спросил Гуннульв, когда Эль слезла с дивана и поставила кружку на столик.

— Наверх. Надо кое-что по учебе прочитать.

— Ладно, ты ужинать будешь? Я разогрею.

И действительно, приближалось время ужина, за окном уже стемнело.

— Разогрей, — улыбнулась Эль. — Только немного, я пирога наелась.

В спальне она выгребла все книги и начала искать то, чем могла воспользоваться, будучи пьяной. Как назло, по любовной магии почти ничего не было, даже в конспектах. Придумала она, что-ли это заклинание? Получалось, что так. И если с Гуннульв проклятие она еще могла снять, внезапно вспомнив что-то из научной работы, то уж с "запиранием" Ксюхиных чувств вообще ни одно колдовство не ассоциировалось. Нет, она определенно не будет больше пить!

Ночью, когда Эль уже засыпала, перелопатив все имеющиеся в наличии книги, она вдруг вспомнила слова, неизвестно откуда пришедшие на ум:

"Через ночь, через день, на любовь гадаю, парня призываю...".

Дальше вроде бы еще что-то было. И она еще писала какие-то слова на листке бумаги, который красиво горел. И Ксюха напротив делала то же самое, шепча эти же слова. Так и не поняв, были это воспоминания той ночи, или просто сон, Элиана уснула.

А в середине ночи, совершенно не к месту и не ко времени, разыгралась гроза.

* * *

Он сел на кровать и улыбнулся. Как всегда, Эль спала обнаженной, пижаму с ее крыльями хоть и можно было подобрать, надевать каждый вечер не представлялось возможным. Подушка давно свалилась на пол, простыни смялись, а на одеяло Элиана положила свою прелестную головку и сладко посапывала. Крылышки девушки чуть вздрагивали, когда ей снилось что-то плохое, или за окном раздавался новый раскат грома.

Парень осторожно протянул руку и медленно провел вдоль позвоночника Эль, между крылышками, спустился к пояснице и позволил себе продвинуть руку чуть ниже, наслаждаясь гладкой и теплой кожей. Эли заворочалась во сне, что-то пробормотала и придвинулась поближе. Тыльной стороной ладони Гуннульв вновь погладил ее по спинке, замечая, как дернулись крылышки от этого прикосновения. Рука прошлась по шейке, шелковым волосам, погладила по голове и он склонился. Всего лишь, чтобы поцеловать на ночь, не больше.

Эли повернулась, прижала крыло, сонно дернулась, запуталась в одеяле и застонала: крылышки были очень чувствительные.

— Эль, тихо, — прошептал он.

Крепко сжал ее в объятиях и освободил крыло, которое от нежных прикосновений трепетало.

— Гуннульв? — недовольно спросила Эли. — Ты что тут делаешь? А ну, брысь к себе! Надо было сдать тебя родителям, чтоб они раз...

Он поцеловал ее, как тогда, в прачечной. Эль была слишком расслаблена, чтобы сопротивляться, тело было согретым, а губки мягкими. Да и соображала она спросонья слабо, а потому позволила парню уложить себя на кровать, нависнуть и начать медленно целовать сначала шейку, потом плечи и плавно переходить ниже. Элиана выгнулась и застонала.

— Не бойся, расслабься, — пробормотал он, обняв ее, прижав к себе одной рукой, а второй расстегивая рубашку.

До Элианы только начало доходить, что собирается делать Гуннульв. Ее глаза испуганно распахнулись, а сонливость как рукой сняло.

— Нет! Уйди!

— Тише, Эль, — сказал он, возвращаясь к девушке, прижимаясь и снова целуя. — Я не сделаю тебе больно.

— Ты! — Элиана сверкнула глазами. — Мохнатый тапок! Мне восемнадцать лет, отстань от меня, ежик плюшевый!

— Брось, Эль, пора уже вступать во взрослую жизнь. Колдовать ты научилась, а отвечать за последствия — нет?

Глаза Элианы вдруг наполнились слезами, и она с неожиданной силой оттолкнула Гуннульв, отползла к спинке кровати и съежилась, укрывшись крылышками. Он смотрел на нее со смесью непонимания и нежности, но Эль того не заметила, ей хотелось оказаться как можно дальше от этого парня.