Вижу Цель (Пилот ракетоносца 3)

— Что бы ты сейчас ни думал, Эрик, но, посетив Ставку Вильфов, ты запустил процесс, который уже не остановить. Об этом я и хотела с тобой поговорить.

Бреда и Эрик сидели в креслах один напротив другого и говорили, глядя друг другу в лицо.

— Что-то необратимое? — Вопрос напрашивался, разве нет?

— В каком-то смысле.

— Тогда, давайте Бреда, перейдем к делу, — предложил Эрик. — Итак?

— Прежде всего, тебя признал клан.

— Весь клан?

— Его Исполнительный комитет.

— То есть, сегодняшний обед...

— Присутствующие единогласно признали тебя Морицем Якобом Вильфом.

— Благодарю вас, Бреда... Я польщен! — Эрик пока не знал, стоит ли ему кого-то за что-то благодарить, но с другой стороны, как говорили в древности, не было ни гроша, да вдруг алтын. Был безродным бродяжкой, а стал природным аристократом. Так что и отказываться от чести "быть признанным семьей" причины, вроде бы, нет. Но оставался вопрос:

— Это накладывает на меня какие-то обязательства?

— Чисто формальные, поскольку никто не может заставить тебя быть тем, кем ты быть не захочешь.

— В чем выражаются эти обязательства?

— Ты принимаешь имя и признаешь себя членом семьи.

— Я могу быть Морицем Вильфом здесь и Эриком Минцем в империи?

— Можешь, — кивнула Бреда. — В этом случае, ты получаешь титул нобля республики Холод и долю в наследстве.

— Что это означает практически? — Истина зачастую кроется в деталях, Эрик это знал, как знала это и Бреда.

— Тут возможны варианты, — сказала она.

— Какие? — поинтересовался Эрик, почувствовав, что матриарх подводит его к необходимости принять некое решение, смысл которого станет понятен только после дополнительных разъяснений.

— Ты можешь остаться тем, кто ты есть, Эрик. В этом случае ты получаешь свою долю кланника, являющегося членом семьи и имеющего отношение к Осевой линии. Это порядка полутора миллионов золотых кредов империи — вы их, кажется, называете империалами, — и статус потомственного дворянина.

— Но по-прежнему доверять мне в империи, скорее всего, уже не будут.

— Тебе виднее, — чуть пожала плечами Бреда. — Но, с другой стороны, они же и сейчас подозревают, что ты имеешь родственников на Холоде и, тем не менее, послали тебя сюда с дипломатической миссией.

— Полагаю, все дело в том, что ожидаемые дивиденды превосходят те уступки, на которые вынуждено пойти мое начальство.

— Любопытное сравнение, — усмехнулась собеседница. — Но думаю, что так все и обстоит. Преимущества твоего положения с лихвой перекрывают возможный ущерб, связанный с твоей лояльностью. С флота тебя скорее всего не уволят, но карьера будет ограничена исключительно строевыми должностями низшего и среднего звена.

— Ну, я на большее никогда и не претендовал.

— И зря, — едва ли не с оттенком гнева в голосе возразила матриарх, — потому что нобль Холода Мориц Вильф — это Betitelter Adel, титулованная знать. В ваших терминах, как минимум граф, но мы можем потребовать признания тебя герцогом или князем. Надо же нам в свете нынешних отношений с империей Торбенов найти приемлемый эквивалент нашим титулам?

— Наверное, — пожал плечами Эрик. Это был отнюдь не тот вопрос, который занимал его сейчас или станет занимать в будущем. Во всяком случае, так ему это представлялось. Он и так уже получил больше титулов, чем мог ожидать, и уж точно больше, чем нужно пилоту ракетоносца.

— Совсем не интересно? — Сама Бреда своего интереса не скрывала, но, скорее всего, интересовал ее не сам обсуждаемый вопрос, ей любопытна была реакция Эрика.

— Я строевой офицер, — попробовал Эрик объяснить свое видение вопроса. — Пилот ракетоносца. Титул ничего в моей жизни не изменит. Ни в жизни, ни в моем общественном положении, — тем более, что я и так уже кавалер и граф, — ни в самоощущении. Я тот, кто я есть, и никем другим быть не могу и не хочу.

— Хорошая позиция, хотя и спорная.

— Я говорю о себе. Другие могут думать иначе, — пожал плечами Эрик.

— Вот я и есть другая, — неожиданно улыбнулась матриарх. — Поэтому я смотрю на твои перспективы под другим углом зрения. Впрочем, есть еще одна причина...

— Вы знаете то, чего не знаю я.

— Именно так.

— Расскажите?

— Непременно, — кивнула собеседница. — Как ты думаешь, зачем я тебя пригласила в свой личный кабинет? Именно за тем, что прежде, чем принимать решение, тебе стоит кое-что узнать.

На данный момент, у Эрика имелась пара-другая идей относительно всех этих "тайн мадридского двора", но предположения, как говорили люди на Старой Земле, к делу не подошьешь.

— Вам так и не удалось воспроизвести этот генотип?

— Ума тебе, Эрик, не занимать! — подтвердила его догадку матриарх. — Переселение и борьба за выживание длинный и трудный процесс. Здесь, По Эту Сторону Пустоты случилось то же самое, что произошло у вас, в империи и вообще везде По Ту Сторону Пустоты. Нам пришлось нелегко, Эрик. Впрочем, ты ведь об этом знаешь. У нас, как и на других человеческих мирах произошел Откат. В каких-то отраслях знания мы все-таки удержались на плаву, — ведь мы изначально являлись прежде всего сообществом ученых-либертареанцев, — а в каких-то других мы не сумели сохранить тот потенциал, который существовал на Старой Земле в середине двадцать первого века. И генетика как раз одна из тех областей знания, в которой никто — ни мы, ни вы — все еще не достигли того научного и технологического уровня, который позволил Вилковой, Фокину и Мозесу создать совершенно новый человеческий вид. Не обольщайся Эрик, ты не человек в том смысле, что ты не Homo sapiens. Ты представитель совершенно нового вида рода людей, Homo ingeniosus — Человек талантливый. Твой генофонд уникален. Даже в двадцать первом веке на Старой Земле никто не смог совершить настолько грандиозный научный прорыв. Генотип Вильфов не поддается расшифровке. Мы просто не знаем, где спрятаны твои сокровища. Скорее всего, дело в структуре тех генов, которые содержит твой наследственный материал. Определенно мы знаем, что твой геном несколько больше стандартного генома человека. Двадцать четыре тысячи активных генов при том, что у обычного человека их всего чуть меньше двадцати двух тысяч. Ваши генетики, я имею в виду имперских специалистов, пока не могут даже секвенировать геном, а ведь на Старой Земле полное секвенирование генома человека было завершено в первой трети двадцать первого века. Мы умеем чуть больше. Сохранили многое, но, увы, не все. Так вот, Эрик, три факта о твоем генотипе. Во-первых, он, как я уже сказала, уникален. Во-вторых, он воспроизводится только естественным путем и только при соблюдении неких правил, о которых мы поговорим отдельно. И в-третьих, каким-то образом твой генотип защищен от копирования. Тебя нельзя клонировать, Эрик, даже если бы мы умели клонировать человека, но мы этого, к слову, не умеем. Ни клонировать, ни использовать твое семя для экстракорпорального оплодотворения. Ничего. А между тем, твой геном крайне важен для нашей цивилизации и нашего клана, и дело тут не в расовых предрассудках или идеологии "чистоты крови", — хотя и это не пустяк, — а в том, что твой и еще несколько таких же древних генотипов позволяют своим носителям принимать знания и умения напрямую с матрицы, воспроизводящей знания и умения других людей.

— Что значит, напрямую? — несколько растерялся Эрик, попробовавший представить себе, что бы это могло означать на самом деле.

— А то и значит, — не без грусти усмехнулась женщина. — Видишь ли, Эрик, у нас осталась кое-какая древняя аппаратура. Сейчас такую, насколько я знаю, никто делать не умеет. Мы пытаемся ее воспроизвести, но пока ничего толком не получается. Утерянное знание, утраченные технологии... Ты даже представить себе не можешь, сколько всего мы потеряли на пути к звездам! Но речь о другом. Когда-то почти перед самым бегством с Земли, была разработана технология копирования нейронных цепей. Знания и умения — суть нейронные цепи, возникающие в мозгу человека в процессе обучения, тренировок... Ну, ты понимаешь. Скопировать этот нейронный рисунок и перенести из одного мозга в другой, вот что позволяет эта технология.

— Звучит заманчиво, — согласился Эрик. — То есть, или я, или мое потомство потенциально...

— Могущественны, — закончила за него матриарх, — так как можете стать практически кем угодно. Интеллект и физическая сила позволяют вам принимать любые наборы знаний и умений без каких-либо известных мне ограничений.

— Звучит многообещающе, — согласился Эрик, невзначай примерив на себя роль адмирала или кого-нибудь еще в том же роде.

— Тогда, перейдем к делу. Хочешь кофе?

— Хочу, — кивнул Эрик. — И кофе, и сигару, но сначала один вопрос.

— Спрашивай! — женщина щелкнула пальцами и произнесла прямо в воздух. — Два кофе по-итальянски из Параибы и трансваальский Колорадо Перфекто для нашего гостя!

— Итак, что за вопрос? — посмотрела она на Эрика.

— Вилкова и Фокин помогли и другим родам?

— В принципе, да. Их лаборатория в Женеве занималась именно этим — созданием нового вида человека. А в качестве генетического материала использовались клетки сотрудников и друзей. Но все закончилось взрывами и пожаром. Потом было бегство. В общем, лет пятьдесят нам было не до генетических исследований. А к тому времени, как они возобновились, ни Фокина, ни Вилковой уже не было в живых. Мозес умер еще раньше. Ушли все сотрудники лаборатории, как, впрочем, и те ученые, кто когда-то работал в Петербурге. Но остались Вильфы и три младших семьи у нас. И еще одиннадцать линий в других кланах, но из них до наших дней дотянули, к сожалению, только семь генотипов. Два-три примерно такого же уровня, что и твой, остальные — слабее. Это все ведь были экспериментальные модели...

— Понимаю. — Эрик, и в самом деле, начинал понимать, участником какой серьезной игры он, сам того не подозревая, вдруг оказался. Догадывался он и о том, что за "дурость" повлекла его родителей на Ту Сторону Пустоты. Наверняка, ведь потащились за кладом: за архивами женевского и петербургского институтов. Впрочем, пока это была не слишком актуальная гипотеза, и станет ли она актуальной зависело от слишком многих факторов, большинство из которых были Эрику пока неизвестны.

— Это хорошо, что ты понимаешь. Еще вопросы?

— Расскажите мне, Бреда, зачем я вам нужен на самом деле, и в каком качестве я вам нужен? Мы ведь об этом говорим?

— Именно так, — не стала спорить матриарх. Тут ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, куда она клонит, к какому решению подталкивает Эрика. Но он, собственно, и не возражал. Его же не в двойные агенты вербовали. А предложение, которое должно было вот-вот прозвучать, могло оказаться не только приемлемым, но и в высшей степени интересным. Для самого Эрика интересным, а не только для Бреды Вильф. Важны были, — впрочем, как и всегда, — лишь условия и обстоятельства, суть вопроса и его цена. Покупать кота в мешке Эрик не собирался, но от него этого никто, кажется, и не ожидает.

Между тем, в кабинет матриарха принесли маленький столик, поставив его между двух кресел, в которых расположились собеседники, подали кофе в фарфоровых чашечках и принесли Эрику сигару, пепельницу, гильотинку и сигарные спички. В общем, этикет был соблюден, хотя и отличался в деталях от того, к чему Эрик успел привыкнуть в империи и по пути на Холод.

— Что ж, теперь мы можем двинуться дальше. — Бреда сделала маленький глоток кофе, пожевала губами, словно оценивая качество напитка и, вернув чашку на стол, посмотрела на Эрика. — Хочу предложить тебе остаться на Холоде, Эрик. Принять наше гражданство в качестве Морица Вильф. Принести присягу. Жениться на Кате ван дер Багге, она молода, красива и подходит тебе не только по статусу, являясь дочерью влиятельного члена клана, но и по генетической совместимости. У вас могут быть дети, вернее, будут, если вы захотите...

Что ж, предложение не из худших, но, во-первых, Эрику не понравились некоторые детали этой сделки, а во-вторых, он, чувствовал, что кое-что Бреда все-таки "оставила за кадром".

— Договаривайте, Бреда, — предложил он. — Пожалуйста.

— В статусе Морица Вильфа ты сможешь принять Наследие.

— Наследие — это чья-то матрица?

— Да, и она как будто под тебя сделана. Это матрица, снятая с родного брата твоей прабабки Ольги Фокин. Олег был выдающимся флотоводцем, и, приняв Наследие, ты можешь сразу же стать адмиралом нашего флота и возглавить ударную эскадру. Как тебе такая перспектива?

— Перспектива завораживающая, — признал Эрик. — Поэтому давайте сразу же уточним кое-какие детали.

— Спрашивай, — предложила Бреда.

— Это пакетная сделка?

— Именно.

— То есть, Наследие я получу только в случае, если перейду в ваше подданство и женюсь?

— Да, — подтвердила матриарх. — Одно от другого не отделимо, сам понимаешь.

— Боюсь, что сделка невозможна, — покачал головой Эрик. — Я бы и не против, но вы должны меня понять, Бреда, я не свободен. У меня имеются обязательства. Перед страной, которая находится в состоянии войны, перед императором, оказавшим мне невероятное доверие, но, главное, перед женщиной которую я люблю.

— И это женщина не княгиня Эгерланд.

— Да, это другая женщина.

— Дочь Главкома Мельника?

— Вы хорошо подготовились, — признал Эрик.

Видит бог, ему очень хотелось принять предложение Бреды Вильф, вот только совесть не позволяла. Совесть и честь. И да, сейчас он отчетливо осознал простую истину: он любит Веру Мельник, как бы странно это не выглядело в его нынешних обстоятельствах.

— Эти проблемы решаемы.

— Каким образом?

— Не просто, но решаемы, — повторила матриарх. — Во-первых, не забывай, что у тебя теперь есть семья, а значит, у тебя появились новые обязательства. Ты еще к этому не привык, но, когда пообвыкнешься, поймешь, что родная кровь не водица, и что от своей семьи, которая, к слову, перед тобой ни в чем не виновата, так просто не отказываются. Учти так же, что, хотя в империи, скорее всего, этого еще не поняли, ты не человек, и единственные представители твоего вида живут здесь, на Холоде.

Эрик подозревал, что не единственные. Кое-кто из представителей его вида обитал на Сибири, но озвучивать эту информацию не стал. Сказал другое:

— Новые обязательства не отменяют прежних обязательств.

— Так и есть, — кивнула Бреда. — Но наличие новых обязательств меняет общую картину.

— Не возражай! — остановила она Эрика. — Ты еще не все знаешь.

— Хорошо, — согласился он. — Что дальше?

— Ты нужен своей семье, своему виду и народу среди которого живут представители твоего вида. Холод находится в состоянии войны, и эта война, Эрик, носит не менее ожесточенный характер, чем война твоей империи против халифата. Мы надеялись помочь империи Торбенов и некоторым другим государствам на вашей стороне Пустоты с тем, чтобы в будущем они помогли нам в нашем противостоянии. Но, увы, неделю назад начались военные действия, и это, возможно, главная причина, почему я затеяла этот разговор сегодня, а не когда-нибудь потом. У нас слишком мало времени, и нам понадобится любая помощь, которую мы сможем найти. Талантливый и опытный адмирал во главе ударного соединения — это серьезный козырь. Так что, как видишь, не все так просто с твоими обязательствами. Но и это не все. Обдумывая свое решение, прими к сведению, что мы — я имею в виду республику Холод — можем официально обратиться к твоему императору за позволением для тебя вступить в нашу армию в связи с вновь открывшимися обстоятельствами твоего происхождения.