Вижу Цель (Пилот ракетоносца 3)

— Хорошая девочка, — чуть улыбнулась наместница. — "Сантимент" пробил или вляпался в очередное приключение?

— Даже не знаю, что тебе сказать, — пожал плечами Эрик. — Само собой как-то вышло. Спонтанное решение на фоне экзистенциального кризиса. Как тебе такое объяснение?

— Красиво и непонятно, — чуть улыбнулась женщина. — Раньше ты был проще.

— Все мы меняемся, — пожал он плечами, — просто некоторые быстрее других.

— Кто-нибудь может занять ребенка? — спросил он через мгновение.

— Сейчас организуем. — Ирина шепнула несколько слов в коммуникатор, и тут же, словно только того и ждали, — но, скорее всего, именно так, поскольку находились в готовности, — в столовую впорхнули две самые юные из ее помощниц. Веселые и впечатляюще раскованные, они уже через пару минут всецело завладели вниманием Эсме, так что Ирина и Эрик смогли покинуть комнату и пройти в кабинет сибирской наместницы.

— Тут можно говорить?

— Можно. Практически самое охраняемое место в посольстве.

— Тогда к делу. — Эрик и сам не знал, зачем он это делает, но интуиция подсказывала, что он поступает правильно. — Я кое-что узнал про нас четверых.

— На той стороне?

— Именно! — кивнул Эрик. — Там сохранилось чуть больше знаний по генетике. Но я о другом. Нас — я имею в виду, таких, как ты и я, — теперь пятеро.

— Кто пятый? — заинтересовалась Ирина.

— Пятая — моя дочь.

— Я так понимаю, что речь идет не об Эсме.

— У меня появились дети, — Эрик не собирался рассказывать Ирине всю эту историю от начала и до конца, но кое-что сказать был все-таки должен. — Кто, что — не важно. По факту, шестимесячные близнецы. Мальчик обыкновенный, хотя, скорее всего, когда вырастет, станет точной моей копией. А вот девочка такая же, как мы с тобой. Я ее чувствую.

— Невероятно!

— Еще как! — подтвердил Эрик. — Нашлись мои родственники, но это отдельная история. А сейчас главное — я похож на своего отца, сын похож на меня, дочь похожа на мою мать...

— Ты нашел родителей? — Прищурилась Ирина.

— И да, и нет, — криво усмехнулся Эрик. — Они погибли, когда я был совсем маленьким. Но вот, что важно. Мой род ведет начало от двух ученых-генетиков, работавших на Старой Земле. Их звали Ирина Вилкова и Борис Фокин. И еще одно имя — Стефан Мозес. Он тоже был ученый и, по-видимому, занимался репродуктивной медициной. Все это происходило больше четырехсот лет назад. Могу назвать так же два адреса: Международный Институт Биологических Исследований в Женеве и Институт Генетики Петербургского университета. Это, если ты не в курсе, тоже на Старой Земле. И Петербург — это город в Древней России. Если учесть, что вы трое происходите из одной и той же русскоязычной общины, а мои предки тоже явно были из России... Дальше думай сама.

— Это прорыв! — подвела итог своим размышлениям Ирина Ма. — Теперь мы хотя бы знаем, где искать!

— Есть еще одна идея, но она тебе не понравится.

— Излагай.

— Если бы ты или Алена, а еще лучше обе сразу родили от Павла...

— Думаешь, получился бы супермен?

— Мои родственники этим делом занимаются на полном серьезе, — объяснил Эрик. — Пытаются, я так понимаю, возродить наш вид.

— Вид?

Идя к Ирине, Эрик четко знал, где проходят границы возможного. Он не собирался рассказывать ей о своих догадках относительно "технологического клада", как не собирался и посвящать ее во все тонкости своей генетики. Сибирь ему не родина. А Эрик даже не был уверен, что захочет сообщить свои тайны империи или Холоду. Про троих-то с Сибири он никому не рассказал. Но, с другой стороны, могло так случиться, что сибирская троица — это его народ. Его племя или раса, если, конечно, Бреда ему не наврала. И совершенно очевидно, что, по крайней мере, на данный момент сибиряки — его союзники.

— Они про вас троих не знают, — сказал он вслух. — Я им не рассказал, но про меня предполагают, что я потомок каких-то искусственно выведенных "новых" людей: не Homo sapiens, а Homo ingeniosus — Человек талантливый.

— Так это они что, под тебя кого-то подложили в целях правильного спаривания?

— Да.

— Вот же... экспериментаторы! Но спасибо. Информация ценная, да и предложение твое звучит заманчиво. Жалко только, что Павел с женщинами не спит. Впрочем, можно экстракорпорально...

— Нельзя, — покачал головой Эрик. — Не знаю уж зачем это было нужно древним, но там существует какой-то встроенный механизм в этих генах. Типа биологического замка. Так что, размножение возможно только естественным путем. Но на меня не рассчитывайте! — остановил он Ирину, мысли которой склонялись к наиболее рациональному решению проблемы. — Мне еще за прошлые грехи перед своей девушкой каяться придется, так что от новых пока воздержусь.

— Ладно, мы тебе и так по гроб жизни обязаны, — отмахнулась Ирина. — Есть еще что-то или это все?

— По поводу нашего происхождения, увы, все, но есть кое-что еще, что тебе следует знать. Там и тогда, где и когда создавался наш генотип, много всего умного насоздавали. Наука была на подъёме.

— Это, Эрик, я и без тебя знаю. У нас на Сибири остались кое-какие записи, но, увы, ничего конкретного. Только описания...

— Ну, а у моих родичей на Холоде сохранились и кое-какие технологии, и среди прочего сохранился такой аппарат, с помощью которого можно сначала сделать слепок с чей-нибудь памяти, а потом другому человеку "пересадить" такую память прямо в мозг.

— Я о таком читала, но самого аппарата у нас нет.

— А у моих родичей есть, но закавыка в том, что переписать чужую память можно отнюдь не в каждый мозг. Мозг не выдерживает. Но они таких людей, которые способны принять чужую память, умеют как-то определять, но вот кто совершенно точно подходит для записи, это я. Ну, и вы трое, наверное. Предположительно.

— Что они тебе записали?

Эрик высадился на Фронтир в штатском. Их с Эсме доставил прямо в Остин бронекатер с крейсера, ну а дальше они добирались до посольства на такси.

— Кто командует флотом Холода, знаешь?

— Да, разумеется. Адмирал Шлезингер. Мы с ней еще с того времени знакомы.

— У нее в подчинении три эскадры.

— Знаю, — кивнула заинтригованная словами Эрика Ирина. — Нам сообщили с имперской базы. 9-я, 43-я и 37-я эскадры.

— 37-й эскадрой командую я, — усмехнулся Эрик.

— Значит, вице-адмирал Мориц Вильф — это ты?

— Выходит, что так...

* * *

Канал связи открылся без четверти двенадцать. Практически в полночь. Эрик только что отправил Эсме в постель и успел переговорить со своим начальником штаба. Хотел еще связаться с адмиралом Шлезингер, — было у него несколько вопросов, которые следовало обсудить, — но не успел. Пиликнул коммуникатор, и узел связи на станции "Конкорд" сообщил, что лейтенант Вера Мельник находится в пределах доступа.

— Соединять? — Запрос узла связи.

— Да, — подтвердил Эрик свой вызов. — Соединить.

— Соединяю.

И сразу же на виртуальном дисплее возник список станций подключения. Последней из них оказался ФР-3 — третий флотский ретранслятор в системе Эно.

— Здесь лейтенант Мельник!

Флотский трафик — это лучший вариант межсистемной связи из всех возможных, но ребята с "Конкорда" постарались от души, включив Эрика в приоритетный список 1-й категории. На самом деле, как командующий союзной эскадрой, по официальным каналам он мог получить даже высший приоритет, но не хотел выставлять свои отношения с Верой на всеобщее обозрение. Однако 1-я категория оказалась ничуть не хуже. Слышимость была идеальной. Запаздывание сигнала — совсем небольшим: всего семь секунд. Так что, немного приноровившись, говорить можно было, как если бы разговор происходил в режиме реального времени.

— Здравствуй, Вера. Это...

— Эрик?!

— Так и есть. Ты на Эно?

— В системе.

Вера говорила сухо и как-то отрывисто, что могло быть плохим признаком, но, возможно, она просто нервничала.

— Долго там пробудешь?

— Эрик это...

— Это защищенная линия, так что, если без имен и номеров частей, можно говорить.

— Наверное, неделю или две. Мы кого-то ждем, но нам не сказали, кого.

— Ты служишь на прежнем месте?

— Да. Постой! — вдруг взорвалась она. — Что за расспросы?! Я тебе кто, младший чин? Ты исчез почти на год, и ни слуху, ни духу. Вернулась Анна. Несет какую-то околесицу. Да и твое письмо! Ты, что тогда намылился душу богу отдать? Что молчишь?!

Орать Вера умела. Что есть, то есть. Темпераментная девушка.

— Так ты мне слова вставить не даешь!

— Кобель!

— Э... — Эрик сделал вид, что не понял, куда дует ветер. — Ты, о чем?

— О твоей Катьке, как ее там! То она пишет, что ты на ней женился, то извиняется. Бардак, а не отношения! Вы, вообще, там, на Холоде, в своем уме? Что у вас там, война или брачный сезон?!

— Вера! — Пришлось повысить голос. — Я через семь дней буду на Эно. Организую тебе увольнительную. Сядем где-нибудь или встанем...

— Или ляжем, — заелась Вера.

— Я не возражаю.

— Размечтался!

— Хорошо, — согласился Эрик. — Тогда все-таки сядем, и ори на меня сколько душе угодно. Можешь даже побить. Но после, тебе все-таки придется поговорить со мной по-человечески. Спросить, о чем захочешь. Услышать ответы. Выслушаешь, сама решишь, продолжать на меня орать, или ну его. Что думаешь?

— Через семь дней? — Нерв ушел, интерес вернулся.

— Максимум, через восемь.

— Ты на Фронтире?

— Ты же сама видишь название станции подключения.

— Вижу.

— Ну так что, потерпишь еще неделю или будем через "эхо" перекрикиваться?

— Ладно, — вдруг отступила девушка. — Может быть, ты и сукин сын, но ты мой сукин сын! Или уже не мой?

— Твой! — успокоил ее Эрик.

— Уверен?

— Да.

— Ну, смотри тогда! Я ждать буду.

— Вот и хорошо! До встречи!

На том и расстались, но Эрик потом полночи не спал, что было для него совсем не характерно. И, тем не менее, нашлась управа и на него. Так прихватило, что второй раз в жизни — и тоже, к слову сказать, в системе звезды Уилберга, — чтобы успокоиться, был вынужден прибегнуть к помощи алкоголя...

2. Двадцать пятое мая 2535 года, город Метрополис, планета Эно

Эрик рассказал Вере все. Вернее, почти все. Не стал рассказывать о спрятанных где-то в космосе технологических сокровищах Старой Земли, о сибирском трио и о том, что сам он, по некоторым данным, принадлежит к совершенно другому виду рода Человек. Зачем ей это? Определенно, незачем. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь. Да и вообще, все эти вопросы ее вплотную не касаются, тем более, что история их с сибиряками общего вида — это, по любому, не его личная тайна. Что же касается клада, то тут дело в другом: в опасности, которую представляет такого рода информация для своего носителя. Желающих получить в свои руки "утраченное знание" много, а клад один. Люди и за меньшее друг друга режут, а тут бесценное сокровище! Кто перед таким устоит?

Сам Эрик ничего определенно относительно этой "информационной закладки" пока не решил, предпочитая отложить решение этого вопроса на будущее. Однако интуитивно он понимал, что, если его предположения о характере клада справедливы, то монополиста в этом деле быть не должно. И, учитывая двойственный статус Эрика, делить сокровище, скорее всего, придется между империей Торбенов и Холодом, а возможно, включить в уравнение придется и Сибирь. Но все это пока слишком туманно и неопределенно, чтобы размышлять об этом всерьез. И уж точно, что о таком любимым девушкам не рассказывают.

А еще, рассказывая Вере "обо всем", он умолчал об Анне. Слишком путанная это была история, да и касалась она не его одного. Ему и без того предстояло вывалить на голову любви всей его жизни целую кучу накопленного им за полтора года дерьма. И Анна в этом рассказе была определенно лишней. Да и ее подводить не хотелось. Но вот все остальное Эрик Вере рассказал без утайки. Все, как есть. Тут ему скрывать было нечего, да и не стоило ничего скрывать. Все равно ведь, если останется с ним, то рано или поздно узнает сама. Так зачем же огород городить? Другое дело, что, рассказывая Вере о своих приключениях по эту и по ту сторону Пустоты, Эрик неожиданно обнаружил, что совершенно не стесняется. Не испытывает мук совести и не переживает о том, что все равно уже никак не изменить. По-видимому, он повзрослел и по ходу дела справился со всеми своими тайными и явными комплексами. Но, может быть, дело заключалось в чем-то другом, о чем он пока даже не догадывался. Все возможно.

Итак, он прибыл в систему Эно двадцать пятого мая на большом ударном крейсере "Псков". Адмирал Шлезингер решила не тащить сюда свой флагманский дредноут. И направилась на встречу с императором на одном из крейсеров 9-й эскадры, в составе которой находились корабли трех серий. Но самой новой, грозной и роскошной, а значит, и подходящей для официального визита была серия, крейсера которой носили названия северных городов Древней России: Петроград, Мурманск, Новгород, Псков, Архангельск, Вологда, Петергоф и Кронштадт. Вот один из них адмирал и выбрала для визита в систему Эно. Эрика она взяла с собой по умолчанию, имея в виду не только его непростые личные обстоятельства, но и его популярность при императорском дворе. Впрочем, визит в Метрополис был запланирован только на завтра, и Эрик получил возможность встретиться с Верой еще до официального представления при дворе.

Договориться об увольнительной, имея в виду, что Вера служит при штабе адмирала Моргенштерна, оказалось несложно, и в пять часов по полудни Эрик и Эсме вошли в просторный зал ресторана "Континенталь". В ресторане этом в своей прошлой жизни Эрик не был ни разу, хотя много слышал о нем лестных отзывов от сокурсников по ВАКУ. Сейчас же он не обратил внимания ни на роскошный интерьер, ни на сервировку столов. Смотрел только на Веру. Она, как офицер флота, не стала разыгрывать вечную женскую интермедию с опозданием и, придя первой, уже заняла заказанный Эриком столик. Сидела в алькове у высокого окна, "вооружившись" высоким стаканом с каким-то лонг-дринком, и смотрела на входную дверь. Так что, едва войдя в зал, Эрик первым делом увидел ее зеленые глаза. Оторвать от них взгляд оказалось совсем непросто, но Эрик умел держать себя в руках. Он повернулся к подошедшему метрдотелю, назвался и попросил провести его юную спутницу в детскую комнату и предупредить официанта, что она может заказывать все, что захочет, кроме, разумеется, алкогольных напитков. Собственно, наличие в "Континентале" детской комнаты стало основной причиной организовать встречу с Верой именно здесь.

— Бон аппетит! — сказал он вслед уходящей с мэтром Эсме, и пошел к Вере.

Для этой встречи Эрик одел парадный мундир капитана-лейтенанта флота империи со всеми своими регалиями, которых у него было немало: три имперских ордена, включая высший — "Звезда и меч", сибирский орден "Двойного дракона", фронтиронский "Военно-морской крест" и два холодянских: знак рыцаря "Большого Военного Ордена" и "Золотая Медаль Свободы".