Вижу Цель (Пилот ракетоносца 3)

Эрик лежал с закрытыми глазами, "дышал носом" и вспоминал. И чем больше он разбирался в своем прошлом, тем яснее становилось его будущее. Теперь ему стало очевидно, что без этих нежданных даров он никогда не стал бы настоящим Морицем Вильфом, но сейчас, вспомнив, как мать называла его Рици, и как отец, знавший, верно, что он делает и для чего, рассказывал несмышленому ребенку, что это такое быть Первым из Вильфов, Эрик, и в самом деле, стал тем, кем его хотели видеть отец и мать. Именно это, а не опыт и знания Олега Фокина, стало главным открытием Эрика, когда он вынырнул, наконец, из небытия. Он знал теперь ответы на многие очень важные для очень многих людей вопросы, но вот рассказывать об этом кому-нибудь еще, пока явно не стоило. Воспоминания — ценный ресурс, но принадлежат они ему одному, и делиться ими с другими людьми Эрик не хотел. Во всяком случае, пока...

4. Третье апреля 2534 года, Холод

Ближе к вечеру рядом с Эриком из неоткуда и совершенно неожиданно возникла вдруг Катя бывшая ван дер Багге, и начала о нем заботиться. Если честно, это было ново для Эрика и в некотором смысле даже странно. Так уж вышло, что никто о нем никогда так не заботился, даже Вера, а уж ближе лейтенанта Мельник у него никого, по сути, не было. Анна не в счет, там все обстояло по-другому. Но с Верой они были по-настоящему близки. Однако заботиться она, похоже, не умела. Зато, как выяснилось, это умела делать его новоиспеченная жена, которая так о нем "озаботилась", что нечувствительно перешла от того к этому. И с энтузиазмом юности уже собралась, было, забраться к нему под одеяло, но тут, как всегда, не вовремя в комнате отдыха объявились врачи и, выпроводив Катю Вильф в коридор, снова взялись за Эрика. Согласно стандартному протоколу, доктор 'т Хоофт с ассистентом собирались сейчас проверить качество "переноса" и, что, пожалуй, важнее — состояние нервной системы Эрика после инкорпорирования "полноразмерной матрицы 3-его типа". Дело в том, что, в известной мере, Эрик представлял собой некий малоизученный научный феномен, и это вызывало у господина нейрокорректора нешуточную озабоченность, не говоря уже о научном интересе.

— Видите ли, коммодор, — объяснил Эрику создавшуюся ситуацию Дирк 'т Хоофт, — ваш случай уникален, так как в прошлом матрицы такого уровня сложности ставились только тем Вильфам, которые родились и выросли под наблюдением наших специалистов. Для них инкорпорирование являлось обычным делом, так как их к этому специально готовили с раннего детства. Сначала матрицы 1-го уровня сложности. Что-нибудь вроде умения стрелять из лука или техники плавания стилем брас. Затем матрицы 2-го уровня. Вам мы их тоже поставим, но несколько позже. Адмирал Фокин был, разумеется, великим флотоводцем, но в те времена, когда он служил на флоте, пилотирование боевых кораблей несколько отличалось от того, с чем придется иметь дело вам. Умение управлять современным крейсером как раз и является примером матрицы 2-го уровня сложности, так как речь здесь идет не только о моторных или сенсорных навыках, но также о большом объеме информации, которой должен обладать пилот тяжелого корабля. Ну, а командующему эскадрой, кроме того, следует знать тактико-технические характеристики своих и чужих кораблей, современные тактические приемы, учитывающие мощность используемого вооружения и так далее. Все это и относится к матрицам 2-го уровня, только после установки которых, в обычном случае и переходят к матрицам 3-го уровня. Вы же всех этих ступеней подготовки не проходили, и в результате ваша нервная система перенесла серьезный стресс. Вот мы и хотим проверить, все ли прошло гладко.

— Ну, и что со мной не так? — Эрик предположил, что есть в этой истории что-то еще, и, как тут же выяснилось, не ошибся.

— Не то, чтобы не так, — поморщился доктор 'т Хоофт в ответ на его вопрос, — но ваш мозг, коммодор, необычайно активен, и я пока не знаю, хорошо это или плохо. Просто, знаете ли, светится весь! Не должен, по идее, но факты упрямая вещь, он светится!

— То есть, мой мозг весь в работе?

— Можно сказать и так, — пожал плечами доктор 'т Хоофт, — но я хотел бы, прежде всего, проверить устойчивость нервных связей и скорость прохождения по ним командных импульсов. Затем мы исследуем вашу сенсорную систему и обратные связи в эффекторном кольце. Если все нормально, и эффект возбуждения нервной системы связан с чем-то другим, надо бы разобраться, хорошо это или плохо, и где находится источник повышенной активации. Где-то так.

— Что ж, — согласился Эрик, выслушав доктора, — давайте проверять!

Он был отнюдь не против дополнительной проверки. И дело здесь было не столько в его доверии к познаниям и профессионализму господ нейрокорректоров, сколько в его собственной обеспокоенности состоянием своей нервной системы. Уже одно то, что он вспомнил то, что не должен был помнить, было похоже на чудо, и Эрик не отказался бы узнать, не сломал ли этот феномен что-нибудь важное в его многострадальной голове. Но кроме эффектов, связанных с активизацией механизмов памяти, очнувшись после вмешательства, Эрик обнаружил и кое-что еще.

Сначала он не обратил внимания на изменившиеся характеристики своего восприятия, но, когда к нему наведалась его молодая жена, игнорировать случившуюся метаморфозу стало уже попросту невозможно. Первое впечатление было такое, что Катя "едва шевелится". Она двигалась так медленно, — как сонная муха или при ускоренной съемке — что Эрик едва не высказал свое раздражение вслух. Но мало того, что Катя "поспешала крайне медленно", она еще и говорила слишком громко и при этом невозможно растягивала слова. Эрику понадобилось время — секунд десять-пятнадцать, никак не меньше, — прежде чем он сообразил, что проблема не в ней, а в нем. Его восприятие изменилось. Чувства обострились, а время реакции ускорилось. Эрик ведь и раньше мог любого обставить, если речь шла о скорости обработки информации, но сейчас это было уже за гранью разумного. Он даже испугался, что так теперь все время и будет жить в замедленном мире, но, к счастью, довольно быстро обнаружил, что может сознательно регулировать, как скорость восприятия, так и его порог.

Сейчас он уже знал, что может ускоряться, но может так же работать "в обычном режиме". Это было ценное качество и крайне любопытный феномен, но кроме того, это могло стать и причиной для беспокойства. Иди знай, не являются ли все эти странные эффекты результатом того, что у него в голове сломалось что-нибудь важное, чего ему потом будет не хватать?

"Пусть проверяют!" — решил он, отдаваясь на милость господ нейрокорректоров.

И они проверяли. Долго и упорно, и со всех углов зрения. Но ничего так и не нашли. Все было нормально с его мозгом, кроме, разве что, того факта, что он работал, что называется, за двоих!

5. Пятое апреля 2534 года, Холод

Утро пятого апреля 2534 года, а вернее, восход Солариса, Эрик встретил на балконе Северного редута. Это была старая крепость, оставшаяся еще от тех времен, когда кланы делили власть и пригодные для освоения территории силой оружия. Эпоха клановых войн, как рассказали ему хронисты, началась примерно через сорок лет после высадки на Холод и продолжалась почти семь десятков лет. Именно тогда практически бесследно исчезли некоторые фамилии, а другие превратились из Великих домов в Малые. Вильфы в ту пору тоже поглотили кое-кого из своих врагов и соратников. Во всяком случае, именно тогда в клан, как младшие дома и клиенты, вошли, Поляковы, де Врейны, Мюстерсы и Менухины. Впрочем, войны, в конце концов, отгремели, кровь пролилась, и пирог власти и богатства был поделен. Осталась память о том страшном времени, и вот такие реликвии былых времен, как Северный редут — крепость, запирающая устье Невы.

Сейчас в старой крепости располагался Штаб Первого Кондотьера "Армада Вильфа" — командующего вооруженными силами клана Вильф. Следует, однако, иметь в виду, что это была уже совсем не та армия, если сравнивать ее со сражалавшейся некогда в клановых войнах. Нынешний командующий и его штаб имели несколько иные функции: они поддерживали связь с Главным Штабом вооруженных сил республики Холод, занимались рекрутским набором и обучением волонтеров в интересах республики и клана, а также курировали резервистов и руководили небольшой, но отлично обученной и оснащенной частной армией клана, которая охраняла стратегические объекты Вильфов на территории Гардарики и анклавы клана на других материках, островах и планетах. Соответственно, в распоряжении Алека Чарни — Первого Кондотьера "Армада Вильфа" — находилась и тяжелая бронетехника, и боевые корабли, — крейсера, эсминцы и фрегаты, — не входящие при этом в состав холодянского флота, но являвшиеся вместе с космическими силами других кланов последним резервом республики.

Эрик прилетел к адмиралу Чарни, чтобы познакомиться — все-таки он теперь не последнее лицо в семье — и заодно обсудить с ним некоторые персоналии, поскольку 37-ю эскадру формировал именно Первый Кондотьер. Но по ходу разговора, — а он как раз и происходил на балконе Северного редута, — возникли и другие вопросы. Эрику, например, стало интересно, какими силами располагает сейчас клан.

— У нас три миллиона семьсот тысяч кланников и еще порядка восьмидесяти миллионов полноправных граждан здесь в Гардарике и на других контролируемых кланом территориях, — ничуть не удивившись вопросу, начал посвящать Эрика в подробности адмирал Чарни. — В крайнем случае, если мобилизовать всех без исключения способных нести оружие, мы можем поставить под ружье около десяти миллионов бойцов. Скорее даже одиннадцать, но это будет зависеть от многих привходящих факторов. И еще тысяч двести наберем среди договорных рабов и среди клиентов из числа переселенцев и внеклановых городских групп в больших агломерациях. Но это, как ты сам понимаешь, только на случай полного обвала. Учти так же, что более половины этих людей будут мобилизованы центральным командованием, ну а остальные понадобятся нам, чтобы прикрыть эвакуацию стариков, женщин и детей, и чтобы вывезти хотя бы часть наших активов. Полагаю, что, даже если все пойдет вкривь и вкось, этот момент наступит нескоро. Думаю, лет через тридцать. Быстрее бёза до нас не доберутся. Но тенденция станет очевидна уже лет через пятнадцать-двадцать, а к этому времени, даст бог, в моем кресле будет сидеть уже кто-нибудь другой, и это ему придется начинать процесс постепенного отхода. Однако я надеюсь, что флот с поставленной задачей справится, и "великий драп" так и останется всего лишь гипотетическим планом на крайний случай.

Что ж, рассуждение трезвое, но на то Чарни и кондотьер, чтобы думать на опережение. А Эрика, который, выслушав кондотьера, в очередной раз признал, что остаться на Холоде было абсолютно правильным решением, уже интересовал другой, более актуальный на данный момент вопрос.

— Я, собственно, имел в виду, темпы пополнения наших шестой, двадцать первой и тридцать седьмой эскадр, если конечно будет кого пополнять.

Мысль неприятная, зато честная. Если бёза настолько сильны, как докладывает разведка, флоту предстоит вполне эпическое побоище. Но думать о том, что его собственная эскадра может лечь костьми где-то там, на границах республики, не хотелось, а вот о пополнении после понесенных потер следовало побеспокоиться заранее, потому что убыль "вымпелов" и личного состава в ожидавшей холодян резне представлялась возможной, и, скорее всего, даже неизбежной.

— На данный момент, — Чарни прищурился, наблюдая, как из-за морского горизонта выдвигается край холодноватого местного светила, — мы готовим миллион двести тысяч рекрутов для второй волны мобилизации и возвращаем в строй пятьдесят тысяч резервистов второй очереди. И, разумеется, усиливаем охрану стратегически важных объектов. Война на дворе. Мало ли кому какая блажь в голову взбредет!

— А корабли?

— Республиканские верфи работают весьма эффективно, но настоящего темпа еще не достигли. А наши верфи, напротив, уже вышли на пик производства, так что единственный способ увеличить показатели — расширение мощностей. Этим мы сейчас и заняты. Не я лично, разумеется. В Семье есть кому заняться промышленностью и кроме меня.

"В семье! — усмехнулся мысленно Эрик. — Он сказал, в семье!"

И, вроде бы, не новость, — ведь Эрик прошел полный "апгрейд", получив в голову целых три матрицы 2-го уровня, — но все равно, мир Холода остается для него Терра Инкогнита, где все ново, а что не ново, то чуждо. Во всяком случае, пока — а может быть, и навсегда, — не свое.

Взять хотя бы понятие "Семья". Кондотьер Чарни — заслуженный адмирал, командующий всеми вооруженными силами клана Вильф, и ему, наверняка, есть, чем гордиться, но, только посмотрите на него, когда он намекает на свою принадлежность к семье! А все дело в сложной, буквально вывернутой наизнанку — если сравнивать с империей Торбенов, — структуре холодянского общества. Семьи, кланы, малые дома и клиенты Семьи, договорные рабы и клиенты клана из числа переселенцев и внекланового населения больших городов. И это, не считая, наемных работников из других миров, элоев, не имеющих гражданского статуса, и каких-то уже и вовсе экзотических социальных групп. Выглядит странно, но, в целом, понятно. Однако, если заглянуть в глубь системы, рассмотреть внутренние связи всех этих групп, можно обнаружить куда более странные вещи.

Как там сказала Эрику Грит Мюстерс? "Клан и семья не одно и то же... Клан многочисленнее семьи, но все решает именно семья, как бы малочисленна она ни была". А вот и пример того, как это бывает на самом деле. Все кланники, назначаемые на высокие посты, автоматически становятся членами Семьи. Правда только на одно поколение. Но вот в элиту клана они входят навсегда. И адмирал Чарни, который по рождению является всего лишь клиентом дома Фокин, сейчас, став Первым кондотьером клана Вильф, формально является членом Семьи, а это почет и уважение, имеющие к тому же свой золотой эквивалент. Дети адмирала — в отличие от него, — не относятся к членам Семьи, но зато они теперь высшая аристократия клана, а это немало! Такие вот чудеса социальной стратификации и сословной эквилибристики, и ведь это всего лишь один из фрагментов многоцветной мозаики, имя которой холодянское общество. Вся картина куда сложнее.

— Господа, могу я вам помешать? — от размышлений Эрика отвлек голос Кати, неслышно подошедшей к ним сзади. — Могу, господа? Или вы в гневе сбросите меня в океан?

"Способная девочка!"

И в самом деле способная. Умная, внимательная к деталям, и талантливая: даже оторопь берет, так изящно изображает из себя то наивную дурочку-подростка, то прожженную циничную суку. Но Эрик-то знает, она не дура, и наивность ее наигранная. В меру цинична — вот здесь ей и играть почти не приходится, — и, разумеется, себе на уме. Ее, как и многих других холодянских аристократок, едва ли не с пеленок готовили к тому, чтобы стать приличной женой для правильного человека. В империи такое, в принципе, тоже практикуется, — взять хотя бы ту же Анну, — но на Холоде все обстоит куда интереснее. Чтобы правильно выйти замуж, недостаточно принадлежать к знати и уметь себя вести, требуется генетическое соответствие, потому что Семьи и кланы озабочены здоровьем, умом и талантами своих будущих вождей. Такова, кстати, и сама Катя бывшая ван дер Багге. Она ведь не просто здоровая молодая женщина или, правильнее сказать, девушка. Она результат многовекового "противоестественного" отбора. Красива, умна, артистична, неплохо обучена, отлично натренирована, и, когда пришло время, безропотно выполнила свой "солдатский" долг: вышла замуж за того, на кого ей указали "старшие товарищи". И ведет себя соответственно: не изображает из себя жертву обстоятельств, не хамит и букой не ходит. Демонстрирует немереные "любовь и нежность" к новоиспечённому супругу, и, надо сказать, совсем неплохо эти чувства изображает. Во всяком случае, в постели с ней не скучно, да и вне спальни умеет девушка поднять мужу настроение. Мотается вот с Эриком по всему Холоду, появляясь тут и там тогда, когда, вроде бы, и не ждешь, но всегда вовремя и более чем уместно.