Вижу Цель (Пилот ракетоносца 3)

— Слушаю! — ответил Эрик, совершенно не собиравшийся прятаться от Бреды.

— Зачем ты изменил принадлежность коммуникатора? — с места в карьер начала женщина.

Связавшись с Эриком, она увидела, что говорит не с адмиралом Морицем Вильфом, а с капитаном-лейтенантом Эриком Минцем.

— Тебя это удивляет?

— Ты серьезно? — нахмурилась Бреда.

— А что, похоже, что шучу?

— Ты хочешь все разрушить из-за одной дурацкой выходки твоей жены?

— Во-первых, — пояснил Эрик то, что Бреда и сама должна была уже знать, — она мне больше не жена. Ты же читала мое заявление?

В отличие от империи, на Холоде вопрос о браке или разводе решался простым объявлением факта. Конечно, когда Эрик женился на Кате, все было обставлено весьма торжественно и исполнено в соответствии с ритуалом, принятым у Вильфов. Но официально мужем и женой они стали, всего лишь послав в Центр Учета Населения объявление о женитьбе. Расторжение брака производилось тем же манером, разве что на этот раз достаточным являлось заявление даже одного из супругов. Раздел имущества оставался при этом в компетенции суда, но Эрик решил и эту проблему, отказавшись от положенного ему, как Вильфу, имущества в пользу бывшей жены и их общих детей, одновременно, официально объявляя о выходе из клана и возвращая себе прежнее имя.

— А во-вторых, я думал ты умнее, — сказал он, завершая тему. — Ты должна была сразу понять, что манипулировать собою я не позволю!

— Господи, Мориц! Да, кто тобой манипулирует?! — Похоже, до матриарха начало доходить, что она сильно перегнула палку.

Реакции Эрика не укладывались в стандартные рамки, а импровизировать в таких вопросах матриарх клана, по-видимому, просто не умела.

— Бреда, — покачал головой Эрик, переводя управление катером на автопилот, — ну что ты, в самом деле! Ты же умная женщина, матриарх клана, должна была понять, что для таких, как я, данное слово — свято. Нарушить данное мне обещание было плохой идеей.

— Ну, хорошо! — Матриарх решила поменять тактику, но, как ни странно, Эрик уловил перемену даже раньше, чем она успела предложить ему новую и насквозь фальшивую интерпретацию событий. — Я ошиблась! Веришь? Хотела, как лучше, но не учла, что у тебя там не увлечение, а чувства. Но ты должен понять и меня. Мы все здесь так привыкли исполнять свои обязанности перед семьей и кланом, что я просто не поняла, что в твоем случае вмешиваться нельзя.

— Раньше ты говорила нечто другое.

— Мориц!

— Эрик! — поправил он женщину.

— Хорошо, пусть будет Эрик! Но от того, что ты сейчас гневаешься, ничего уже не изменится. Дело сделано!

— Это ты так думаешь.

— А как думаешь ты?

— Хороший вопрос, — согласился Эрик. — И знаешь, что? Пожалуй, я отвечу, хотя и не обязан. Но с условием — на этом мы прекратим этот бессмысленный разговор.

— Посмотрим! — попыталась Бреда проявить свою силу матриарха, но она не учла, что, выйдя из клана, Эрик перестал ей подчиняться.

— Мне прервать связь?

— Продолжай! — сдала назад женщина.

— Тогда слушай. В нашем случае — в твоем и моем, — конфликт, как я это понимаю, носит ценностный характер. Не то, чтобы наши ценности различались во всем подряд, но есть и различия. Во всем, что ты мне сказала о Вилфах и о войне с бёза содержалось очень много очень важных для меня стимулов. Я имею в виду, для такого человека, как я. Ты это знала, потому и предложила мне то, что ожидаемо должно было склонить меня сказать "да". И я согласился практически на все твои условия. Казалось бы, чего еще желать? И все-таки ты попыталась под шумок убедить меня сделать то, чего я делать не хотел, да и не был обязан. Брак с Катей не входил в обязательный пакет, скажешь нет?

— Когда догадался? — поинтересовалась матриарх. Голос ее звучал устало. Похоже, до нее действительно начало доходить, что в таком деле, как "приручение" Эрика Минца, спешить не следовало.

— Вчера, когда сопоставил факты.

— И что теперь?

— Теперь — все!

— Объяснись!

— Тебе не стоило вмешиваться в мои дела, — повторил Эрик то, что должно было быть понятно и без пояснений. — Тем более после того, как ты пообещала мне помощь именно в разрешении возникшего этического конфликта между долгом и чувствами. Обещала, но сделала все наоборот, а я обмана не терплю. Манипулирования собой тоже. Поэтому, не обессудь. Мне такой матриарх не нужен. На этом все! Мы закончили. — И Эрик дал отбой.

Эти люди... Наверное, они, по-своему, даже неплохие, но Эрик, тот, каким он стал в последние несколько лет, так не мог. Раньше, три-четыре года назад, тоже не факт, что смог бы все это переварить, но, скорее всего, вписался бы. Слишком много они могли предложить, и не когда-нибудь в туманной перспективе будущего неопределенного, а сразу сейчас. Был никто, а стал...

"И кем же я стал?"

Отец семейства? Впрочем, какое семейство, таков и отец. Член клана, член семьи? Но, похоже, этой семье нужны были одни лишь его гениталии. Ну, и кое-какие специфические способности в придачу. А он сам... Да, они его и узнать толком не успели, какая уж тут семья! Что еще? Адмирал? Да, это стало интересным опытом, но, положа руку на сердце, он ведь не выслужил это звание, а получил его в подарок, как и знания, необходимые для исполнения новой роли. Так что, никем он не стал. Кем был, тем и остался, хотя, если быть искренним хотя бы перед самим собой, отказываться от всех этих нежданных сокровищ было жаль.

"Нобиль недоделанный! Патриций и адмирал!"

Похоже на то, что он все-таки погорячился. Вернуть Веру можно, наверное, и не бросая все коту под хвост. Но сделанного не воротишь. Решил уйти, значит, так тому и быть.

* * *

Забрав вещи с фрегата, Эрик вернулся на твердь. Вселился в гостиницу — красивое старинное здание в старом центре огромного города в тропической зоне западного континента, — пообедал в ближайшем ресторане и отправился навещать Эсме Вестбрук — внеклановую полноправную, хотя пока еще несовершеннолетнюю, гражданку республики Холод. Девочка оказалась высокой для своих лет — ей было всего девять, — худой и большеглазой. Волосы черные, кожа белая, темные глаза. Смотрит вопросительно. Напряжена. Насторожена. Боится, но держит себя в руках. Эрик таких девочек знал, помнил еще с тех времен, когда сам воспитывался в приюте. И взгляд этот сейчас узнал. Такое не забывается.

— Садись! — кивнул он на скамейку.

Приют для временного содержания сирот помещался посередине старого неухоженного парк. Сам дом новый, а вот деревья, видно, остались от прежних хозяев.

— Угощайся! — предложил Эрик и поставил рядом с осторожно присевшей на скамейку девочкой пакет со сладостями.

— Спасибо, сэр, — поблагодарила она, поедая голодными глазами все эти пряники, шоколадки и леденцы, — но я сейчас не хочу.

— Хочешь, — усмехнулся Эрик, садясь напротив нее. — Знаешь, как догадался?

— Как? — Все-таки она была еще маленьким ребенком и легко поддалась на провокацию.

— Я сам рос в приюте, — объяснил Эрик. — Потом попал на флот, выслужился в офицеры. Сейчас я капитан-лейтенант, как и твой отец. Только не на Холоде, а в другой стране, в другом мире. В империи Торбенов.

— Это далеко отсюда?

— Да, — кивнул Эрик. — но добраться туда можно за месяц или около того. Я это к чему. Я был с твоим отцом в том бою. Но я остался жив, а он нет. Меня тогда только ранили... А теперь я возвращаюсь на родину и хочу взять тебя с собой. Здесь ты одна, а там у тебя будет приемный отец. Это я о себе. Я конечно настоящего отца тебе не заменю. Его тебе никто не заменит. Но я постараюсь стать тебе другом. Захочешь, останешься Вестбрук. Но можешь и мою фамилию взять. У меня их две. Минц и Гольденрейн. Станешь графиней...

— Графиня — это кто?

— Графиня? Ну, это как нобилла-патрициана.

— Нобилла? — не поверила девочка.

— Нобилла, — подтвердил Эрик. — У нас там, это тоже звучит красиво. А, если захочешь, сможешь называться двумя фамилиями. Эсме Вестбрук-Минц графиня Гольденрейн. Как тебе?

— Вы не шутите? — забеспокоилась вдруг Эсме. — Не разыгрываете меня?

— Зачем мне? — пожал плечами Эрик. — Мы все с тобой сделаем по закону. Я тебя удочеряю. Бумаги уже оформляются. Все официально. Буду твоим приемным отцом, стану о тебе заботиться, как о родной, но "папой" можешь меня не называть. Зови по имени — Эрик. Ну, и язык наш придется выучить. У нас там на вашем языке никто не говорит.

Пока он говорил, девочка молчала. Она даже слова вставить не пыталась. Только сидела перед ним, напряженная, как готовый лопнуть стальной трос, слушала и смотрела на Эрика своими огромными темными глазами.

— Я конечно служу, — добавил он, чтобы быть с ребенком абсолютно честным. — Я флотский офицер. Пилот. Но у меня есть деньги. Наградные, за уничтоженные вражеские корабли. Смогу оплатить тебе частный пансион для девочек. Там условия хорошие... Светлые комнаты, питание... В общем, все. И климат у нас там, на Эно, отличный. Тепло. Фрукты растут...

Они проговорили часа два. Девочка расслабилась, наконец, ела сладости и иногда даже улыбалась, а Эрик рассказывал ей про Эно и Метрополис, где он собирался ее поселить, про космические корабли и про свое детство, в котором не оказалось человека, готового взять на себя заботу о нем...

2. Первое марта 2535 года, планета Холод, система звезды Поларис

Бреда связалась с ним только на следующий день — "Мудрое решение!" — и попросила о встрече. Вежливо, но не теряя достоинства, все-таки матриарх клана.

— Мы же можем встретиться?

"Почему бы и нет?" — за прошедшие сутки Эрик успел немного прийти в себя. Успокоился. "Огляделся по сторонам". Его гнев не то, чтобы остыл, но с ним уже можно было справиться. Вернее, с ним можно было жить, и он не мешал думать. И еще одно, но не менее важное обстоятельство: встреча с Эсме напомнила Эрику о том, откуда он пришел и через что прошел, чтобы стать тем, кем он, в конце концов, стал.

"Бреда манипулятор — это так. На то она и матриарх, чтобы всеми крутить и вертеть. Вопрос в другом. Достаточная ли это причина, чтобы отказаться от того, что, на самом деле, принадлежит мне по праву?"

Ответ на этот вопрос, вчера звучал совсем не так, как сегодня, и Эрик согласился на встречу, но, разумеется, на своих условиях:

— Хорошо! — ответил он Бреде. — Я нахожусь сейчас в Локарно. Приезжай!

— Где встретимся? — Похоже, его ответ ее не удивил. Предполагала. Готовилась.

— Тут есть ресторан "Ферма Каина", — предложил Эрик. — Говорят, там готовят аутентичные блюда со Старой Земли. Они называют это специалитетами. Что-то специфическое, то ли швейцарское, то ли австрийское. Не знаю, что это значит, но звучит соблазнительно.

— В три пополудни? — не стала спорить Бреда.

— Нет возражений, — согласился Эрик. — Я закажу столик на двоих.

Так он и сделал. Заказал, не откладывая, сразу после окончания разговора, и оказалось, что вовремя, поскольку ресторан этот пользовался успехом, и в три часа дня в нем почти не оставалось свободных столиков.

— Давай определимся! — Бреда сделала заказ — "Что-нибудь мясное, на ваше усмотрение..." — кивнула официанту, разливавшему вино, и, переходя к делу, посмотрела на Эрика.

Он на ее предложение не ответил, поскольку ожидал объяснений: о чем, собственно, идет речь?

— Я ни в чем тебе не соврала, — даже не взглянув на вино, продолжила женщина. — Ты сам видел, что происходит на границах. Бёза не моя фантазия, и твои способности оказались более чем востребованы...

— Извини, Бреда, но сейчас ты повторяешься, — остановил ее Эрик. — Я все это уже слышал. И сам тебе вчера сказал: все нормально. Ты по-своему права, и я тебя понимаю, хотя и не оправдываю. Впрочем, к делу это не относится. Что случилось, того уже не отменить. Я принял решение и от него не отступлюсь. И пока я не выясню отношений с Верой, ни о каком продолжении нашего сотрудничества, назовем это так, не может быть и речи.

— Катя согласна на развод, но хочет сохранить свое положение в семье.

"Что ж, это ее право, — согласился он мысленно. — Она в этой истории, скорее жертва, чем преступник. И потом она мать моих детей..."

— Какое отношение это имеет ко мне? — спросил он вслух.

— Мы бы хотели сохранить двери открытыми. Не сжигать мосты, если ты знаком с этой идиомой.

— Знаком. Продолжай. И для начала, объясни, будь любезна, что это означает в практическом смысле слова.

— Это означает, что ты остаешься членом клана, даже если возвращаешься в империю. Титул, имя, твоя доля в доходах...

"Любопытно". — Эрик был уже не против сдать назад, не потеряв при этом ни лица, ни самоуважения, но его насторожила такая готовность к компромиссам со стороны матриарха и стоящего за ее спиной управляющего совета.

— Но в таком случае, — кивнул он, — развод должен быть с обоюдного согласия супругов. Катя получает свою долю уважения, деньги и место под солнцем, а я права в воспитании детей.

При упоминании о детях, что-то дрогнуло в глазах Бреды, и Эрик этого не пропустил. Он уже догадался, что Якоб отнюдь не повторяет его генотип. Он будет силен и красив, когда вырастет, но вторым Эриком не станет.

— Твои отцовские права никто и не оспаривает.

— Значит, все, чего ты добиваешься, это сохранить видимость приличий? Я отзываю заявление о выходе из клана и соглашаюсь на "полюбовный" развод, а ты сделаешь так, чтобы Главное командование не уперлось рогом и не тянуло с моей отставкой. Я правильно понял расклад?

— Почти.

— Что я упустил?

— Сейчас объясню, — Бреда вспомнила наконец о вине и коротко приложилась губами к бокалу. — Кстати хорошее вино. Рекомендую.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Эрик, с интересом ожидавший продолжения. — Но я равнодушен к вину.

— Ладно. Бог с ним, с вином. Но прежде, чем мы продолжим, я хотела бы уточнить, приемлем ли для тебя такой вариант в принципе?

— Приемлем. У меня рейс на Трансвааль через четыре дня.

— Я знаю, — кивнула женщина. — Кстати, кому предназначен второй билет?

— Я удочерил девочку — дочь своего погибшего подчиненного.

— Она из нашего клана?

"Нашего? Забавно!"

— Нет, она из городских свободных.

— С этим могут быть проблемы, — поджала губы матриарх.

— Какие? — удивился Эрик.

— Дочь члена Семьи, даже приемная дочь — завидная невеста, но у внеклановых совсем другая генетика.

— Пусть тебя это не тревожит, — усмехнулся в ответ Эрик. — Я ее удочерил не как Вильф, а как Минц. Она Минц, Бреда, и меня не волнует, какие такие проблемы возникнут в связи с этим у твоего клана. Тем более, что вы все здесь, а мы с девочкой будем там.

— Значит, визит в империю даже не обсуждается?

— Я же сказал, сейчас меня интересует только Вера, а значит, я лечу в империю. Все остальное только после этого. И, к слову, если мне удастся помириться, если она меня простит, я женюсь на ней и, значит, привезу Веру сюда, если все-таки решу вернуться.

— Я понимаю, к чему ты ведешь, — кивнула Бреда, — но это меньшая из проблем. Вернешься, введем тебя в управляющий совет. Выделим долину с замком, и Вере не придется встречаться с Катей.