Волчица и пряности. Том 20

— Значит, завтра. Мы должны!

Лоуренс вздохнул и согласился. Настоящей ошибкой было бы сказать, что, если она действительно хочет столько съесть, пусть сама и идёт. Хоро хотела пойти с ним вместе. И он сдался, потому что его беспокойная личность была счастлива таким её себялюбивым просьбам.

— Кстати, о бруснике. Может, сохранить её немного в сахаре и отправить Миюри? — промолвил Лоуренс, и уши Хоро нервно дёрнулись.

— Она всё равно будет приставать к малышу Коулу насчёт всякого вкусного. Лучше не портить её.

Хотя рядом с Миюри Хоро вела себя, как подобает матери, в еде они обе соперничали подобно сёстрам.

Лоуренс упомянул имя Миюри и теперь жалел об этом. Раскрыв рот, он уже не мог удержать слова, что он таил в своём сердце, и они посыпались наружу.

— Мы давно не слышали о ней... Надеюсь, она в порядке.

— Отсутствие новостей — хорошая новость, разве нет?

— Ладно, наверное, так...

Коул отправился в путь, ведомый большими надеждами, Миюри повсюду следовала за ним, льнула к нему, как к старшему брату, а вместе они наделали много шуму во многих местах. Хотя Лоуренс думал, что всё с ними должно быть хорошо, он не мог избавиться от своих волнений. Ещё важнее для него было то, что его драгоценная единственная дочь странствовала одна с совершеннолетним мужчиной, пусть это и был прямой и честный Коул. Обеспокоенный всеми этими неприятными мыслями, он ощутил сильный удар.

Это была раздражённая Хоро.

— Клянусь, ты никогда не изменишься.

Хотя он признавал её правоту, от этой боли ему избавиться не удавалось.

В своём раздражении она вернулась к медведю и стала гладить ему шею.

— Самцы — дурни.

Похоже, это была медведица. У Лоуренса было неприятное ощущение от осознания, что купальня тоже стала территорией женщин. Он отодвинул изъеденные жучками каштаны, отряхнул руки и встал.

— Нам пора двигать обратно.

Хоро ещё раз похлопала медведицу по голове и, чего она прежде не делала, взяла часть груза себе. Похоже, её худенькому телу этот вес был тяжёл, но принимать волчью форму она не стала. Пошатнувшись, она крепко сжала руку Лоуренса.

— Как думаешь, что у нас сегодня может быть на ужин?

Лоуренс устало улыбнулся, и они пошли по лесной дороге домой, разговаривая только о хорошей еде.

Лучшее время дня в лучшем времени года.

Лоуренсу нравилось вести пустой разговор с Хоро, идя по тропинке, но в какой-то момент он заметил, что выражение лица Хоро вдруг омрачилось. Это случилось уже недалеко от купальни.

— Что-то не так?

— Мм...

Хоро смотрела дальше по тропинке в сторону купальни. Она непрерывно нюхала воздух, нервно подёргивая ушами и хвостом.

— Что-то случилось в купальне?

В худшем случае мог произойти пожар, но тогда она уже была бы в волчьем теле. Лоуренсу было трудно представить, чтобы вор мог пробраться внутрь и сделать что-то плохое. И Ханна, и Селим были не-людьми и смогли бы дать отпор любым ворам.

Тогда...

— Может... Миюри вернулась? — тревожно спросил он, и Хоро, наконец, посмотрела на него и усмехнулась.

— Дурень. Но это не слишком далеко от истины.

Лоуренс наклонил голову в сторону, и Хоро, поправив мешки на спине, недовольно пояснила:

— Я не совсем знаю, что там, но пахнет многими животными.

У них гость — странствующий укротитель?

Когда они добрались до купальни, он с удивлением увидел группу из десяти человек. Было достаточно необычно увидеть новых гостей, которые не только приехали, когда летнее время закончилось, но и вообще не предупредили о приезде заранее. Лоуренс увидел взволнованное лицо Селим среди них.

Это означало, что...

— Уу... Что, каждый из них?

...каждый из этих гостей, пришедших после окончания сезона, был не-человеком.

Кони, бараны, козлы, быки, кролики, птицы, олени. Среди них были даже две девушки, выглядевшие постарше Хоро и Селим, одетые монахинями, как это было принято у странствующих женщин. Они представились, уважительно поприветствовав Хоро и Селим и достаточно многословно — Лоуренса.

Но была видна их неподдельная радость, они совсем не боялись двух волчиц, Хоро или Селим. Высокий мужчина-олень поприветствовал Лоуренса последним, а затем облапил его плечи своими длинными руками.

— Я так надеялся в один день прийти в эту купальню! Купальня, созданная лишь для такого народа, как мы!

Перед глазами Лоуренса всё плыло, Хоро смотрела с безразличием, но остальные гости лучились улыбками и кивали, во всём соглашаясь с оленем.

— Небеса, мои мечты сбылись, я наконец-то здесь. Все откликнулись на предложение собраться, когда я их пригласил. Непривычные к странствиям, мы столкнулись с большими трудностями в дороге, но — о! Как мы рады добраться сюда!

Олень снова от души обнял Лоуренса. Тот невнятно что-то пробормотал, повторяя про себя слова оленя. Купальня, созданная лишь для такого народа, как мы?

— Для меня большая честь услышать такие добрые слова, но... могу я спросить, от кого вы узнали о нас?

Некоторые гости впервые приходили сами по себе, без приглашений, чтобы остановиться в купальне, но большинство прибывало по рекомендации других. Ответил Лоуренсу невысокий полный мужчина-козёл, похожий на хозяина винного магазина.

— На самом деле, никто, но среди нас, живущих на юге, это достаточно хорошо известно. Говорят, на севере этого мира есть земля горячих источников, где мы можем избежать любых столкновений. Что если туда пойти, там найдётся купальня, в которой даже мы могли бы спокойно отдохнуть, не боясь людских глаз. И называется она...

— "Волчица и пряность"! — хором пропели все, будто сговорились заранее.

Несомненно, они в своём долгом путешествии собрались у костра и говорили о месте, в которое они направлялись. Лоуренс это знал, знал до боли, и, казалось, что радость разрывала его сердце. Но от этого же он чувствовал себя ужасно.

— Ясно... Хорошо, я очень рад приветствовать вас после столь долгого путешествия.

Как бывший торговец и как хозяин купальни Лоуренс начал с того, что проглотил свои вопросы и поприветствовал их с самой широкой улыбкой, на какую был способен. Напомнив Селим об их усталости с дороги, он поручил ей отвести всех в свои комнаты.

Проследив за тем, как странные гости заходят внутрь, Лоуренс почесал голову. Хоро, стоявшая рядом, сердито пожала плечами.

— У слухов ноги быстрее моих.

— Причём не слишком точных, — намекнул на причину случившегося Лоуренс.

Знакомые не-люди, с которыми он и Хоро познакомились во время своего странствия, наверняка понарассказывали другим воплощениям об их купальне. Те рассказали своим знакомым. Не-люди иногда оказывались среди сопровождения их гостей. Они невинно сопровождали своих хозяев, живя в этом мире, как люди, и применяя свои способности воплощений. Конечно, войти в мир людей было им нелегко, и многие из них видели в Хоро источник надежды и символ удачи.

Он мог представить, каких преувеличений набрались рассказы об их купальне. Одно из них — считать, что в этой купальне не-люди могли запросто отдыхать.

— Хорошо, что в это время больше никого нет... — задумчиво сказал Лоуренс.

— Могут быть неприятности, если они придут зимой, — отозвалась Хоро.

Чувство стеснения из-за необходимости скрывать себя от людей в такой маленькой купальне было всегда источником недовольства Хоро.

— У меня есть опасения на этот счёт, но мы дадим им знать действительное положение купальни и позаботимся, чтобы они как можно дольше пробыли здесь.

Лоуренсу было приятно видеть, что они пришли, так много ожидая от его купальни, но Хоро стоял рядом со всё ещё мрачным лицом.

— Стесняешься, как обычно? — поддразнил Лоуренс, уши и хвост Хоро ощетинились.

— Дурень, — откликнулась она и наступила ему на ногу.

Затем безо всякого стеснения прильнула к нему.

— Это ниже моего достоинства...

Он удивился внезапному проявлению её нежности, но ухмыльнулся и обнял её в ответ. Конечно, повелителю леса было совершенно неприлично, подобно щенку, преклоняться перед человеком, олицетворением травоядных. Он мог бы посмеяться над этим правилом, как над проявлением тщеславия, но у вечной девы было много правил.

— Тогда ты хочешь, чтобы я преклонился перед тобой? Ты бы сохранила своё лицо таким образом.

Уши Хоро встали дыбом. Глупая мудрая волчица едва не попала в ловушку слов Лоуренса, но всё же сумела избежать этого.

— Ты дурень. Можно подумать, я та, перед кем ты тебя всегда преклоняешься.

Скажи он: "Но разве это не так?" — укус её был бы ему обеспечен. Он, улыбаясь, опустил плечи, взял руку Хоро и поцеловал её.

— Я в долгу перед тобой за то, что ты всегда со мной.

— Хм.

Хоро осталась очень довольна проявлением благодарности своего вассала, но вскоре они сухо улыбнулись друг другу и стали готовиться развлекать своих гостей.

Название этого места — Ньоххира — было почти легендой на юге.

Большинство людей, рождаясь в городах и деревнях, так всю жизнь и проживали в своих домах. Даже моряки, странствовавшие по всему миру, ходили от берега до берега и редко знали о странах, порты которых они посещали. Потому путешествие продолжительностью в месяц с лишним в далёкую землю горячих источников, затерянную среди гор, путешествие, из которого можно было и не вернуться, могло быть названо паломничеством на край земли. Может, поэтому истории достигали краёв, откуда добирались эти гости межвременья, приукрашенными, преувеличенными и попросту искажёнными.

— Мы, воплощения баранов, очень гордимся историей о Рубинхайгене, церковном городе — той, в которой господин Лоуренс и госпожа Хоро вместе с легендарным золотым бараном отменили монополию торговли золотом, упрямо удерживаемой Церковью.

— А я слышал о том, что бы сделали в городе Реноз. Я был так счастлив — вы были так возмущены торговлей мехом и вложили столько денег, чтобы спасти мех, — ответил олень барану.

Перед очагом была расстелена оленья шкура, где все уселись в круг. Ляжкам Лоуренса было не особо удобно.

— Э-э, в общем, это совершенно особенная история, которая потрясла нас больше всего: история деревни Пасро, забывшей свой долг благодарности и пытавшейся напасть на госпожу Хоро и господина Лоуренса, отвратившего нападение силой искренней любви! Как я слышал, ты нанял наёмников ценой нескольких тысяч серебряков, нет?

— Нет, не так. Господин Лоуренс выкупил сноп пшеницы, в котором спала госпожа Хоро, у бессовестного торговца ценой всего, что имел ...

— Странно, ведь я слышал...

Лоуренсу каким-то образом удавалось всё же прослеживать, какие настоящие события превратились в сплошную путаницу. Он лишь сидел, криво улыбаясь, но в действительности беспокоила его Хоро. Он бросил на неё взгляд, она отпила вина и посмотрела в ответ — Я не буду сходить с ума из-за этого.

— Господин Лоуренс, что было на самом деле?!

Шумные гости, возбуждённые вином и завершением долгого путешествия, пододвинулись ближе к Лоуренсу, и он отпрянул, а в это время две самки из числа гостей прижимались к Хоро рядом с ним.

— Твоя история любви с господином Лоуренсом так давно известна!

— Правда ли, что главным стал блеск твоего хвоста?

Эти вопросы пугали его уже тем, что он себе представлял ответы Хоро на них. Когда он перевёл взгляд на неё, она лишь сверкнула озорной усмешкой.

— Господин Лоуренс, пожалуйста, оставайся с нами до утра!

Гости много раз подняли свои заздравные чаши, сидя вокруг котла с грибами и без всякого мяса. Лоуренс постарался рассказать о своём странствии с Хоро так, чтобы не разочаровать слушателей. Получилась история грандиозного приключения, о котором он долго не вспоминал в таких подробностях. В то же время он охотно выслушивал новости, принесённые ими из мест, через которые он когда-то проходил.

А когда он спросил, от кого они услышали эти истории, его удивило, что они, оказывается, знали Эльзу и даже ездили в маленькую деревню, где она жила с мельником Эваном. Именно там хранились записи о древних временах, собранные отцом Эльзы, и, вероятно, у них были свои причины для поездки.

Когда Лоуренс задумался над этим, ему что-то тихо протянули. Это был конверт в руке мужчины-коня, отличавшегося суровым лицом, не похожим на добродушные лица прочих гостей.

— Это для тебя, господин Лоуренс.

— Что это?

— Письмо от госпожи Эльзы.

— От Эльзы?

— Мне следует отдать его тебе, прежде чем мы выпили слишком много, — улыбнувшиь, пошутил конь, впрочем, кое-кто уже действительно повалился на пол и захрапел, и Селим накрыла его одеялом.

Лоуренс поблагодарил и взял конверт.

Эльза честно и ревностно управляла церковью, оставленной ей отцом. Ей Лоуренс и Хоро были многим обязаны, это она ругала Лоуренса за то, что они не брали друг друга за руки, как положено влюблённым, это она вдохновила Лоуренса на отчаянный шаг, позволивший ему и Хоро в итоге остаться вместе. Она, истинно верующая, обещала оправдать их любовь перед лицом самого Единого Бога. Неожиданные посетители, должно быть, застали её врасплох, но она со свойственной ей верностью не забыла написать им, и он от этого ощутил себя счастливым.

— Большое спасибо.

— О не стоит, это моя обычная работа. Я не мог позволить себе расслабиться и выпить, пока не вручил письмо, — усмехнулся конь.

Как воплощение лошади он обладал и быстрыми ногами. А поскольку работа посыльного требовала большего доверия, чем работа торговца, она, похоже, соответствовала и характеру мужчины-коня с суровым лицом.

Лоуренс рассматривал конверт письма Эльзы, и гадал, не воспользоваться ли случаем и попросить его доставить письмо Коулу и Миюри. Писем от них давно не было, он не был уверен, где они и что с ними. Чтобы отправить письмо, обычно требовалось побеспокоить многих людей, на что он без веской причины не решался. На мгновение он подумал, что этот конь мог бы быстро и надёжно доставить письмо.

Но он не знал, что тогда скажет ему Хоро.

Как бы там ни было, во время этого застолья она наверняка испытывала смятение чувств, выслушивая разговоры об их прошлом. Она всегда хотела, чтобы Лоуренс перестал быть странствующим торговцем и обосновался на одном месте, и он иной раз задавался вопросом, не она ли разрушил его мечты торговца.

Это событие вырвало и её из состояния осенней расслабленности, и Лоуренс решил лишний раз не волновать её. Подумав так, он положил письмо Эльзы в нагрудный карман и отложил мысль обратиться к коню с просьбой.

— Спасибо за письмо от Эльзы.

Мужчина-конь улыбнулся, все захлопали в ладоши, и все продолжили пить.

Оживлённое застолье затянулось далеко за полночь.

— Уугх...

Лоуренс проснулся и ощутил, что у него ужасно пересохло в горле, к тому же он обнаружил, что находится не в спальне. В камине перед ним одинокий язык пламени танцевал по поверхности большого полена. Одеяло укрывало его до самой шеи, а когда он поднялся, оказалось, что каждый сустав в нём болит и ноет.

— О, доброе утро, — сказала, входя, Селим, при ней была метла, она уже занималась работой.