Волчица и пряности. Том 20

Судьба, которой она так боялась. Момент, когда внезапный порыв ледяного ветра донёсся из-за пара, когда они давно отвыкли кутаться в плащи.

Лоуренс молча посмотрел на свою руку и вдруг вспомнил про письмо Эльзы. Оно было всё ещё в кармане. Он достал его и вскрыл печать.

Сухое официальное приветствие, напомнившее ему красивые медовые глаза Эльзы, контрастирующие с постоянно непреклонным выражением её лица. Далее материнским тоном сообщалось о недавних событиях и рождении её третьего ребёнка.

А потом: "Давайте встретимся снова".

Такое короткое предложение, но за ним скрывался главный смысл письма.

Эльза легко и свободно читала проповеди, но рассказчик из неё был плохой.

Давайте встретимся снова. Пока от холодного ветра не увяли все деревья.

— Угрхх... — простонала Хоро, и Лоуренс вернулся к действительности.

Просыпаясь, она повернулась и уткнулась лицом в ногу Лоуренса.

— О, это ты...

— А ты думала — кусок мяса? — ухмыльнулся он и погладил её щеку обратной стороной пальца, её хвост довольно застучал под одеялом.

Хоро подняла голову, и он решил, что она собирается подняться, но мудрая волчица лишь положила голову ему на ногу и, поёрзав, нашла удобное положение. Она не собиралась вставать и работать. Работа и так шла с быстротой, на какую Хоро была неспособна при всём старании, и это было результатом её хитрости. Было бы не очень хорошо потакать ей в её ленивой дрёме. Лоуренс вздохнул и потянулся к её спине, чтобы поднять.

— Что было в письме? — вдруг спросила она.

Это был голос мудрой волчицы Хоро, в нём не было слышно никаких признаков опьянения, и Лоуренс, не ожидавший столь скорого её возвращения, замер. Но в этом голосе не было слышно и ревности, хотя письмо и пришло от другой женщины. Хоро очень хорошо знала строгость Эльзы.

Рука Лоуренса, протянутая, чтобы поднять её, легла ей на плечо.

— Приветствие, такое твёрдое, что сломалось бы, стукни я по нему, — вздохнул он. — И она сказала: "Давайте встретимся снова".

Он жил как странствующий торговец, для которого эти слова сопровождались чувством, что, расставшись с кем-то, он с ним больше никогда не увидится. Возможно, именно поэтому он так переживал из-за Миюри.

— Ты отправишься увидеть её?

Лоуренс не мог увидеть лицо Хоро, положившей голову ему на ногу. Но он предполагал, что её глаза открыты и смотрят в пол. Он не знал, почему она спросила, но знал, что ответит.

— Конечно, нет.

Что бы он ни чувствовал, положение дел таково, что он не может отправиться. Даже сейчас, когда Селим работает в купальне, он не знал, сможет ли она справиться, когда придёт много гостей. К обычным гостям ещё добавятся те, кто скоро придёт в Ньоххиру из селения для паломников, которое строили её собратья. Её руки были заняты делами. В этом состояла сейчас её жизнь.

Время будет уходить, пока все они заняты и не смогут даже подумать оставить это место. И, может, однажды особый гость постучит в дверь купальни и скажет — Письмо господину Лоуренсу...

Такова жизнь в обществе людей, мир слишком широк, а дороги слишком узки. Он мог заботиться лишь о том, до чего дотягивался, и даже это можно назвать роскошью.

Лоуренс потёр плечи Хоро, она глубоко вдохнула, потом выдохнула.

— Ты ничего не делаешь, только беспокоишься о Миюри. Ты всё ещё хочешь её увидеть?

Лоуренс замер.

— Я слышала, почему этот конь пришёл сюда. Ты можешь себе представить, с каким лицом ты вернулся в купальню, недовольный ты дурень?

И кто из нас вечно думает о будущем в таком мрачном свете? — подумал он, но её уши дёрнулись, словно от подавляемого хихиканья, она знала, что он так подумает. Но почему Лоуренс не улыбнулся...

Потому что не знал, зачем она заговорила об этом.

— Я знаю, что ты должна выдавить гной, чтобы рана зажила. Поэтому ты бьёшь меня по больному месту?

— Ты дурень, — ответила Хоро, переворачиваясь к нему лицом.

Её красновато-янтарные глаза были такими добрыми, что он отпрянул.

— Знаешь... — начала она и остановилась, пряча глаза от Лоуренса.

Затем Хоро вдруг засмеялась, садясь столь величаво, что можно было подумать, что её боль растаяла без остатка, и затем прижалась к взволнованному Лоуренсу.

— Э... эй, ты... — забормотал он, не зная, что ей сказать, ведь она не злилась, не плакала и даже не казалась раздражённой.

Он наклонился к ней, чтобы обнять, и от её запаха, более резкого, чем обычно, когда она, много выпив, перегревалась в ванне, у него защипало в носу. Хоро уткнулась лицом в его грудь и потёрлась об него, словно втирая свой запах.

— Я вела себя достаточно избалованно с тех пор, как ушла Миюри.

— Я, мм... — изо всех сил старался найти ответ Лоуренс, её слова были правдой, которую он не стал бы отрицать, но если сказать это вслух, Хоро всю спину ему расцарапает.

— Хе-хе, — хихикнула и над ним, и над собой она. — Мои глаза не подвели меня, когда выбрали тебя.

— Что ж, я бы сказал, ты сделала удачную покупку, и то же самое скажу и о себе.

Хвост и уши Хоро пришли в неистовое движение. Однако вскоре она вдруг перестала хихикать, её настроение разом поменялось, и она отпустила его.

— Но весы не уравновешены, — тихо сказала она потом. — Я должна отплатить тебе за всё, что ты сделал.

Лоуренс продолжал пребывать в недоумении, и Хоро усмехнулась этому. Он любил её улыбку, когда обнажались её клыки, когда она казалась озорной и ехидной, а в глубине души была заботливей и искренней кого бы то ни было.

— Давай отправимся в путешествие, — сказала она.

Лоуренс был удивлён, услышав, что вылетело из её рта.

— А?.. Что это за?.. — пробормотал Лоуренс, не веря ушам своим.

— Я сказала ровно то, что подразумевала. Мы пробыли здесь пятнадцать лет. Это довольно долго для мира людей. Для нас было бы лучше иной раз позволить себе выйти в мир. И, возможно, будет к лучшему развеять твоё глупое беспокойство о Миюри или нет?

— Что ж... — Лоуренс вдруг наткнулся на лавину мыслей, которые не мог выразить словами, и Хоро знакомым движением пожала плечами.

— Вероятно, ты гадаешь, что станет с купальней?

Конечно! — шевельнулись губы Лоуренса, но слова не смогли прозвучать вслух.

Хоро должна была знать, сколько усилий требуется для обслуживания купальни. А знать, насколько это важно, она должна была даже лучше, чем он. Старые хозяева закрывали свои лавки и уходили в паломничество в преддверии последних лет своих. Но ему это было слишком рано.

Хоро всегда бросалась в крайности, что-то предлагая, но такое уже было слишком. Лоуренс в итоге нахмурился, гадая, уж не с пьяной ли головы вылезло её предложение, но Хоро, похоже, видела его насквозь.

— Как всегда, ты слеп, — пронзила она его словами.

— Это не так. Я лишь вижу, как ты говоришь и ведёшь себя дико, как и всегда, — ответил он, и Хоро выпятила грудь, словно в противостоянии.

Лоуренс воспользовался возможностью продолжить возражать ей.

— А как насчёт купальни? Мы её закроем? Сомневаюсь, что она проработает без нас. А если мы закроем один раз, гости из дальних краёв не вернутся снова в то же время. Пройдёт не меньше года для этого. Чем мы будем жить до того? Нам надо будет заново налаживать связи с поставщиками. Тебе действительно надо...

— Полагаю, тебе надо немного больше верить во всё, чего ты достиг, — невероятная глубина улыбки Хоро заставила Лоуренса замолчать. — Ты сделал из этой купальни нечто замечательное. Все гости рады быть здесь. Хотя малыш Коул и Миюри ушли, мнение гостей не изменилось. Здесь сейчас всё идёт правильно.

Лоренс ничего не мог ответить на её гордую, сияющую улыбку. Хоро почти никогда не хвалила людей. Она была зловредной и сварливой, особенно со своим спутником.

— Гости не будут сердиться, если мы уедем на год или два. Скорее, они будут рады помочь нам, когда мы вернёмся.

Лоуренс ни мгновения не верил, что это будет так замечательно, но он задумался о разных гостях, которых они принимали. В обыкновении торговцев быть особо осторожными в отношении радужных планов. Но сомневаться в словах Хоро, значит сомневаться в своей уверенности в том, что гости любят их купальню. И оно так и было — гости действительно любили это место. Понимая это в общем, Лоуренс имел серьёзную причину, из-за которой ему было трудно согласиться с внезапным предложением Хоро.

— Н-но я про что... мы что, оставляем купальню пьяным гостям? Госпожа Селим будет вести все расчёты без меня, а госпожа Ханна не может покинуть кухню. Что бы ты ни думала, так не получится.

В действительности исключительность Ньоххиры была создана простой старой, как мир, тяжёлой работой. Лоуренс с вопросом посмотрел на Хоро, задумавшись, не слишком ли он потакал ей, раз она забыла об этом, но Хоро просто сердито посмотрела в ответ.

— Ты дурень. Я и рискнула своей жизнью, чтобы увидеть, насколько это возможно.

— А?

На его ошеломление она ответила своей обычной раздражённой улыбкой.

— Или ты думаешь, что я использовала свой разум, чтобы просто посостязаться с ними, так?

Хоро затеяла с гостями состязание, кто больше выпьет, и выиграла его, и потому гости должны были сделать за неё всю работу.

— Э-это не...

...то, что ты делала! — не договорил, конечно, Лоуренс. Он понял её намерения и почти прокричал:

— Ни за что!

Мудрая волчица усмехнулась.

— Я лежу здесь и сплю, а ты так глупо сидишь и с любовью смотришь на меня, а в это время работа в купальне идёт лучше обычного, разве не так?

Лежать и спать — это для купальни то же самое, что им отправиться в путешествие. А он сам только что видел работу гостей. Лоуренс потерялся в словах, и Хоро раздражённо вздохнула.

— Я, безусловно, сделала хорошее приобретение. Почему ты не задумаешься о том, что приобрёл ты?

Хоро обняла его не как прежде, а как змея, опутывающая свою добычу. В последнее время Лоуренс много раз присматривал за ней. Но Хоро была, в конце концов, Хоро.

— Мы, конечно, не можем отлучиться слишком надолго, но они смогут заменить нас, если мы уйдём только на полгода. Наша награда — свободное время, пока не наступит новая пора приезда посетителей.

Эти гости приехали сюда, совершив долгий путь, чтобы побывать в невероятной купальне. Как же хозяева её могли так гордиться очарованием своего заведения, если не могли поверить в эту страсть?

— Ты...

— Хм?

Она обняла Лоуренса за поясницу, хмурясь ему и зловредно размахивая хвостом. Лоуренс посмотрел на неё сверху вниз и смог лишь улыбнуться.

— В общем, я просто подумал, что мне не нужно было недооценивать воплощение волчицы, которая живёт в пшенице.

— Хм, — снова посмотрела на него Хоро, словно требуя пояснить.

— Ты хорошо позаботилась обо мне. Было бы моё приобретение хорошим, если бы оно не росло всё это время в цене, верно?

Хоро расширила глаза, затем улыбнулась краем рта, обнажив клыки.

— Ты дурень.

Он уже много слышал от неё эти слова. И согласился с ними.

Сколько бы времени они ни провели вместе, он никогда не сможет полностью понять, как она прекрасна.

— Так ты серьёзно? — уточнил Лоуренс.

Ответ Хоро последовал незамедлительно:

— Да. Увидим по крайней мере лица наших внуков.

— Чт-то!..

Хоро ухмыльнулась, увидев, что он потерял дар речи.

Она всегда такая... Чем больше Лоуренс морщился, думая так, тем счастливее вилял её хвост.

— Я Хоро, мудрая волчица. Ты весь у меня на ладони, — сказала она, в то время как её лицо тёрлось об его грудь.

Нет, именно поэтому она избалованная, подумал Лоуренс, обнимая её стройный стан. Когда подобная волчица однажды прилипнет, её уже никогда не суметь отпустить.

— Какая пугающая мысль, — пробормотал Лоуренс, сдаваясь, и разбил прогоревшее полено в очаге.

Шла осень, самое счастливое время в лучшее время года.