Волчица и пряности. Том 20

Чувствуя вину, Лоуренс почесал голову, и Селим беспокойно улыбнулась ему.

— Все в ванне.

— А Хоро?

Уйдя спать в одиночестве, она с утра пребывала бы в ужасном настроении. А раз на одеяле, которым он был укрыт, не было волос Хоро, значит, она не заползла к нему под одеяло, как обычно. И тут Лоуренс заметил лист бумаги под одеялом и взял его в руку. На нём этим знакомым корявым почерком было написано: "Кажется, довольно важное письмо, хмм?" Похоже, это значило: почему это ты спишь с письмом от другой женщины в кармане. Он подумал, что это должно быть шуткой, ведь она не могла забыть запаха Эльзы, но на Селим Лоуренс посмотрел не без робости.

— Госпожа Хоро тоже с ними в ванне. Умм... Она взяла с собой много выпивки...

Селим занималась и покупками. Судя по её тону, они выпили столько, что её сморил сон, когда она сидела перед книгами записей.

— Уф... Хорошо. Спасибо.

— Конечно, — ответила Селим, забирая одеяло из рук Лоуренса. — Немного воды?

Лоуренс в ответ махнул рукой, глядя, как она складывает одеяло.

— Я в порядке. Мне всё равно надо умыться.

Селим работала вместо своего глупого хозяина, напившегося до беспамятства. Он не мог её больше отвлекать. Селим почтительно кивнула и стала убирать в большом зале.

Лоуренс, похлопывая по болевшей голове, направился к кухне. Ханна была там и, как всегда, суетилась над едой. Он прошёл через кухню и вышел в сад, к колодцу. Умываясь, он слышал радостные голоса, доносившиеся от ванн. Он подумал, стоит ли ему показаться у ванн, но было бы плохо попасть туда не вовремя и нарваться на предложение выпить. А если Хоро расстроена, хорошим это точно не кончится.

Лоуренс вытер лицо по дороге в дом и, войдя, натолкнулся на кого-то в коридоре. Мужчина-конь, доставивший письмо от Эльзы.

Большинство мужчин выглядит более величественно при свете камина, а женщины — более очаровательно. Разочароваться их видом при дневном свете — обычное дело. Но конь выглядел безупречно в своей строгости. Его безупречность оттеняли чисто выбритое лицо и прекрасно подобранная одежда.

— Доброе утро, господин Лоуренс.

Он больше походил на дворцового служащего, чем на купавшегося здесь гостя.

Лоуренс поприветствовал его в ответ и не удержался от заинтересовавшего его вопроса:

— Ты обычно так одеваешься?

Вероятно, он не стал бы так одеваться, отдыхая в ваннах.

— Нет, мне нужно кое-что сделать по моей работе.

Лоуренс удивился, на лице мужчины-коня появилось выражение некоторой вины.

— И я бы хотел кое-что спросить у тебя, господин Лоуренс.

— У меня? О чём же?

— В общем. Я надеялся, что ты скажешь мне, где эта купальня.

Конь вытащил из кармана конверт из покрытой узором ткани, скреплённой восковой печатью. Лоуренс слышал, что среди аристократов было так принято, если письмо отправлялось важному лицу, но сам он увидел это впервые.

На узорчатой ткани значилось название одной купальни Ньоххиры.

— Я понял, почему ты так одет, но что значит всё это?

Вопрос сам из него выскользнул, но он понимал, что конь не мог бы быть посыльным, если бы рассказывал лишнее о послании аристократа первому встречному. Лоуренс виновато улыбнулся, но конь усмехнулся и покачал головой.

— Не волнуйся, здесь нет политики. Аристократ, вручивший мне письмо, приказал мне, скорее, распространить слово этого письма по дороге.

— А?

Распространить слово письма?

Лоуренс в недоумении уставился на коня, и тот спокойно закрыл глаза и заговорил, словно глашатай, объявляющий людям на улице слово своего повелителя.

— Проходящие мимо, остановитесь и слушайте. Королевство Розен посылает слово от имени властителя Субарбийской земли. Это весть о герое, плававшем на нашем корабле.

Конь бережно держал конверт обеими руками, торжественности его лица соответствовала его прямая осанка — более прямая, чем ровные складки его одежды.

— Он плавал на нашем корабле, посланный нам Богом, и храбро пересёк воды семи морей. Движимый Божьим повелением, он всегда проявлял храбрость, стоя на защите гребцов в открытом море.

В этот момент Лоуренс догадался, которая купальня была нужна и что это за письмо. Одного из сыновей из этой купальни попросили помочь обслужить гостя, повелителя далёкой земли, и вскоре юноша покинул дом и отправился в путешествие. Эта деревня была слишком тесна молодым, за её пределами им открывался весь мир, обещавший путь к приключениям и успеху.

Но назад вернулось лишь письмо, доставленное совершенным в своей непреклонности посланником. Если бы юноша преуспел в том, что намеревался сделать, он бы вернулся сам.

Лоуренс посмотрел на коня.

— Он храбро сражался и ушёл к Всевышнему. Нашим именем мы возносим ему славу.

Лоуренс сопроводил посланника к требуемой купальне, где тот в той же манере повторил оглашение послания своего господина. Это пришло к хозяевам купальни, словно ниоткуда, но они, видимо, были готовы к такому исходу, провожая своего сына. Хозяин купальни опустил голову, но скоро взял себя в руки и выказал должное уважение достойному посланнику.

Похоже, юноша, покинув деревню, поступил на службу в прибрежной стране и стал моряком, выбрав путь рыцарей морских берегов. Аристократы обычно не отправляли уведомления на родину вассала, если он не был из знатного рода, вероятно, этот юноша отличился в сражении.

— Посему в соответствии с морскими традициями мы отправляем вам это вознаграждение с корабля.

Конь достал из кармана кошель, полный серебряных монет, и передал хозяину. Тот снова поблагодарил посланника и пригласил в дом. Лоуренсу больше здесь нечего было делать. Он молча поклонился коню, повернулся на каблуках и ушёл.

Ньоххира снова была спокойной сегодня под этим чистым небом.

Лоуренс тоже время от времени сталкивался с несчастьями во время своих странствий. Не раз ему приходилось отворачиваться от просивших помощи. Он думал, что давно научился встречать холодный, колючий ветер с бесстрастным лицом.

Но сейчас его била лёгкая дрожь от осеннего ветра. Сейчас у него было слишком много того, чего он не хотел потерять. Он понял это ещё яснее, когда смотрел на коня, который пришёл с известием о смерти юноши.

Лоуренс быстро вернулся в свою купальню.

Он был хозяином купальни, которая должна была нести гостям радость, но он не мог им улыбаться с таким тяжёлым выражением лица. Лоуренс похлопал себя по щекам, поднимая настроение, и вошёл в дом. Представшее перед ним зрелище застало его врасплох. На полу большого зала лежала Хоро с побагровевшим лицом и мокрой тряпкой на лбу.

— Господин Лоуренс, — обратился к нему мужчина-кролик, похожий на одного весёлого разносчика, продававшего детям в деревне сладкие булочки, жонглируя ими при этом.

Он старательно обмахивал одеялом стонавшую Хоро, Лоуренсу показалось, что перед ним разыгрывают какое-то комедийное действо.

— Чт-что всё это такое?

— О, дорогой господин Лоуренс, мы состязались с госпожой Хоро в ванне, кто больше выпьет...

Похоже, она упарилась, выпив слишком много. Для неё было важной работой присоединиться к гостям во время их вечеринок, но это временами заканчивалось для неё потерей сознания.

— Эй, Хоро, — позвал Лоуренс.

Похоже, она услышала, глаза её приоткрылись. Хоро в таком виде он видел много раз и когда они странствовали, и когда они открыли купальню.

— Воды... — почти простонала она, веки её дрогнули.

— Я позабочусь о ней, — вздохнув, сказал Лоуренс кролику

Тот с виноватым видом поднялся, кивнул и вышел. Похоже, он чувствовал себя ответственным за то, что Хоро пришлось столько выпить.

Лоуренс снова вздохнул, опустился на колени рядом с Хоро и потянулся к кувшину. Он оказался пустым.

— Сколько ты выпила?

Хоро попыталась ответить, но её вырвало.

— Побудь здесь. Я пойду добуду немного свежей воды, — вставая, сказал он, рот Хоро приоткрылся.

— Я... выиграла...

Он был застигнут врасплох, но всё же смог улыбнуться.

— Хозяину положено проигрывать.

— Дурень... — с трудом выговорила она и громко икнула.

Лоуренс в очередной раз вздохнул, взял кувшин и направился в кухню, такое поведение Хоро означало, что вся работа снова окажется на плечах госпожи Селим.

Им всё ещё нужно было перебрать, высушить и очистить собранные вчера грибы, поджарить каштаны, пока в них не завелись жучки, потом каштаны надо было частью залить мёдом, частью высушить и размолоть в муку. С такими мыслями Лоуренс вошёл на кухню и обнаружил множество суетившихся там людей с закатанными рукавами.

— О, господин Лоуренс.

— Э-эм?..

— О, вода, понятно, — кто-то, не обращая внимания на его недоумение, вырвал кувшин из его рук. — О, небо, госпожа Хоро умеет пить. Те из нас, кого мы называли бездонными бочками, быстро сдались. Они, должно быть, ваяются сейчас без сил по своим комнатам.

Прокричав это, мужчина побежал к колодцу в саду. Лоуренс стоял на месте и безучастно смотрел, как эти люди занимаются делами купальни, он понятия не имел, что им сказать. Кто-то мыл грибы, кто-то толок каменную соль, кто-то старательно чистил каштаны, ещё один, вспотев от усердия, размешивал мёд в горшке.

Среди них выделялась Ханна, с большим достоинством раздававшая поручения.

— Госпожа Ханна, что всё это такое? — спросил, наконец, Лоуренс.

Ханна резко пожала плечами и подошла к нему.

— Хозяйка Хоро попросила их поработать вместо неё.

Рот Лоуренса горько скривился, но все работавшие посмотрели на него, восхищённо улыбаясь.

— Госпожа Хоро, в конце концов, всех победила.

— Мы обещали.

— И как же, оказывается, здорово она умеет пить!

Эти похвалы выглядели вполне правдоподобно, но теперь ему стало ясно, что Хоро состязалась, кто больше выпьет, поставив на кон свою работу, которую она не хотела делать. И к тому же она смогла выпить днём, чего ей ещё было желать? Кое-что из хитрости той, кто называл себя мудрой волчицей.

— Прости, что заставил ждать, господин Лоуренс.

Хозяин купальни мог лишь поблагодарить, взять кувшин и посоветовать остальным не работать слишком много. С тем он вышел из кухни.

Холодная вода студила ему руки через металл кувшина, когда Лоуренс шел по коридорам, размышляя. Он сомневался, правильно ли он понял ситуацию, поэтому прежде, чем вернуться в большой зал, он поднялся на второй этаж, там две женщины весело подметали и чистили полы.

— А, приветствуем, хозяин Лоуренс!

Он думал, что они одеты монахинями для дороги, но, возможно, они всегда были такими изысканными. Они выглядели старше Хоро и не казались такими покорными, как Селим — таким девушкам позволили бы держать свечи на городском празднике, за такими увивалось бы немало молодых людей. Он смутно припомнил, что на вчерашней вечеринке у камина они назвались сёстрами.

— Вы, кажется, не состязались с Хоро, так?

Они обменялись взглядами и просияли.

— На самом деле мы из тех, кому невмоготу без работы.

Рукава их длинных одеяний, похожих на мантии, были закатаны, а подолы завязаны над коленями. Небрежность их вида вызывало ощущение исходящего от них здоровья, Лоуренс почувствовал странное волнение, увидев их длинные голые ноги, полные юной женской силы. Он, стараясь унять волнение, подумал, что ему следует быть благодарным за то, что Хоро оставалась внизу.

Закончив с полом, они вытерли пыль, с удовлетворением осмотрели комнату и загалдели:

— Я слышала ещё, что надо бы почистить сажу в дымоходе и убрать пепел из печи.

— Не почистить ли нам серебро? Я просто обожаю, когда всё сияет!

— Мы так хотели чем-нибудь заняться всю дорогу сюда. О, как мы хотели получить возможность заняться уборкой!

Они искрились жизнерадостностью, отличавшую их от взрывной Миюри и, конечно, от замкнувшей от всех свою душу Хоро. Казалось, уборка действительно приносила им удовольствие.

И не только эта комната, но коридор не вызывал нареканий. Более того, они не забыли приоткрыть окна и двери для проветривания помещений. Их изрядная сноровка свидетельствовала об опыте работы в больших особняках. Услышав про чистку столового серебра, он припомнил, что они, кажется, были воплощениями птиц, это кое-что проясняло. Птичьи гнёзда, попадавшиеся ему в лесу, отличались дотошной опрятностью, а когда у кого-то пропадали блестящие вещи, первым делом их искали в гнёздах на ближайших деревьях.

При всём при том он по-прежнему сомневался, можно ли позволять гостям заниматься грязной работой. Вообще-то это было работой Хоро, и его чувство вины лишь усиливало то, что она сейчас спит в таком виде на полу. С другой стороны, если девушки были не заняты и хотели работать, тогда, может, будет правильным позволить им это. Время гостей прошло, из Ньоххиры ушли и музыканты, и танцовщицы с акробатами, возникала проблема, как провести время.

После некоторого беспокойного размышления Лоуренс отважился уточнить:

— Это всё действительно нормально?

Девушки переглянулись и радостным хором ответили:

— Конечно!

Двое проигравших Хоро в состязании лежали без чувств в своих комнатах, а восемь остальных устроили в купальне настоящую большую уборку. Работа Лоуренса выполнялась без него, и он то и дело замечал Селим, также не знавшую, чем заняться, и бесцельно бродившую вокруг. В итоге она, видимо, вспомнила, что деловые расчёты у неё никто не отберёт, и занялась у конторки подсчётами по заказам.

Лоуренс сидел с Хоро в большом зале, наблюдая за всеми и за слабеющим огнём в камине. Хоро, похоже, стало лучше, она выглядела не такой больной, и ему было слышно её мягкое, уютное похрапывание. Вероятно, для неё не было ниже своего достоинства предстать в таком состоянии. Он натянул на неё соскользнувшее, когда она повернулась, одеяло и отвёл в сторону волосы с её щеки. Её волчьи уши подёргивались, когда их легко щекотал поток воздуха, её похрапывание не прерывалось.

Когда пришло сразу столько гостей, он постарался взять себя в руки, ожидая вместо осеннего отдыха получить дополнительную работу к подготовке к зиме, сейчас же у них случилась небольшая передышка, и ему следует поблагодарить Хоро за её уловку. Если бы их гости усердно работали, Лоуренс и Хоро имели бы больше времени побыть вдвоём.

Лоуренс улыбнулся спокойному лицу спящей Хоро и перевёл взгляд на огонь в очаге. Большое толстое полено, брошенное туда этим утром, горело лениво, как и всегда. Казалось, оно могло так гореть вечно.

Это была Ньоххира, особая деревня, защищённая парами купален и мелодиями музыкантов. Её сотни лет обходили стороной войны, она всегда дарила людям горячую воду и улыбки. Было немало тех, кто называл это место землёй мечты, и было много тех, кто трудился, чтобы это было так.

Но это не значит, что обитатели Ньоххиры были свободны от действительности.

Лоуренс вздохнул. Он думал, что понимал положение вещей, но случившееся всего лишь напомнило ему, как пар от ванн омрачил его зрение. Плохие новости могут прийти вдруг, нежданно. Посланник в безупречной одежде и серьёзным выражением лица раскроет запечатанный конверт и зачитает слова. Лоуренс с этим ничего не сможет поделать, ему останется лишь слушать. В крайнем случае можно попробовать закрыть уши... Дойдя в мыслях до этого, он посмотрел на Хоро.