Правило двух. С исключениями.

— Интересно... Крайне интересно. Что-то еще?

— Знает историю. Сразу спросил, не являюсь ли я родней венгерским Батори. Причем, произнес мою фамилию и имя так, как произносят там.

— Еще интереснее... — вздохнул Густав. — И как это понимать? Мордред... Не ситх, а сплошные проблемы.

— И на закуску. Я не смогла прочитать символы на его брачном браслете. Неизвестный язык. Совершенно.

— Счастье-то какое! — саркастично пробурчал Карл. — Что-то еще?

— Пока все, — пожала великолепными плечами Марготта. — Пока все.

— Ладно, — вздохнул Густав. — Продолжаем собирать сведения, но аккуратно. Что там по Гриндевальду?

* * *

Альбус, нахмурясь, читал послание, принесенное Фоуксом. Письмо было длинным и достаточно неприятным, критика и сарказм больно кололи чувствительное эго мага. Однако, они были заслуженными, как это ни печально.

Поморщившись, Альбус дочитал нотации, и перешел к кратким практическим советам, написанным в самом конце. Вздохнув, почесал длинный, немного свернутый набок нос (последствия встречи с кулаками брата), встал, походил по комнате. Подсыпал проголодавшемуся фениксу зерна, на которое тот с энтузиазмом набросился.

Подумал. Что ж... сам напортачил, значит, сам и будет исправлять содеянное. Конечно, от такого все внутри переворачивалось, но что поделать... Впрочем, не важно. Потом он это припомнит. Потом.

* * *

Геллерт Гриндевальд, кандидат в Великие маги, задумчиво поглаживал кончиками пальцев выданное ему в Гильдии менталистов заключение. Кусок пергамента, перевернувший его знания об окружающем мире.

Маг и сам по себе был достаточно умным, чтобы разобраться в переполненной терминами писанине, ну а после консультации с герром Шварцев вообще схватился за пострадавшую голову. Как выяснилось, воздействие на него осуществлялось, но не прямое. Косвенное. Очень аккуратное, очень деликатное, оно осуществлялось крайне интересным способом, заставляющим восхищаться такой... хитростью.

Песня феникса действовала практически на физическом уровне. Звуковые волны расслабляли, погружая мага в своеобразный легчайший транс, как например особо низкие звуки, не слышимые ухом, нагоняют безотчетный страх. Здесь все было наоборот. Телу становилось хорошо, на уровне подсознания, и затем включалась простейшая цепочка. В присутствии этого мага мне хорошо. Спокойно, легко. Значит, ему можно доверять, в его компании можно расслабиться... и вот тут и находилась ловушка.

Успокоенный разум, слегка приспустивший уровень паранойи, становился податливым и уязвимым для вторжения. И дело было не в воздействии легилимента, все было гораздо хуже. Дамблдор действовал умнее... его кто-то очень хорошо обучил. Тщательно подобранные фразы, правильно расставленные ударения... программирование с помощью слов, на что расслабившийся не обращал внимание... а вот довольное и расслабленное подсознание впитывало, как губка.

И вот тут таланты легилимента проявляли себя во всей красе. Дамблдор видел, что именно цепляет сидящего перед ним мага, а что нет, и усиливал давление в нужном направлении. Ведь у всех есть какие-то темы, которые люди считают для себя важными и нужными. Зацепи такую — и внимание обеспечено, а там... немного подправить тут, перенести акцент сюда... и вот уже человек воспринимает чужие слова, как свою собственную идею.

А разговоры... их к делу не пришьешь. Ведь это слова! А не магическое воздействие. Не зелья. Не... много чего не. Это просто слова. Просто.

Блондин сидел в сгущающейся темноте, трогая пергамент, словно пытаясь убедиться, что ему не мерещится. Сейчас, вспоминая свою жизнь и долгие годы общения с тем, кого он когда-то считал другом, маг по новому переосмысливал многие и его и свои поступки. Особенно напрягала разница между тем, каким был Альбус до того, как заполучил феникса, и после.

Он и раньше был амбициозен, жаждал славы, признания, благ и почестей, но вот после... Теперь он не зарабатывал свои умения и знания трудом, а действовал хитростью, медленно втираясь в доверие, дергая за ниточки образующихся связей.

Альбус становился манипулятором, чем дальше, тем больше.

Геллерта спасло то, что в последние лет пять он очень мало виделся со своим другом. Промежутки между встречами были большие, а дел на него навалилось много, причем таких, что о всеобщем благе он не задумывался, его волновало исключительно личное. Он занимался делами своего рода, накопившимися за долгое время, подыскивал себе супругу, а это дело не пяти минут, воевал с врагами семьи, тряс должников, расплачивался с кредиторами.

Он был занят, и не думал на темы, которые любил обсуждать Альбус.

— М-да... никогда не думал, что скажу предкам спасибо за лень и запущенное хозяйство, — пробормотал маг, щелчком пальцев зажигая светильники.

— Что ж... надо пообщаться с этим ситхом. Надо. Теперь уже можно...

Маг встал, положил пергамент в специальную шкатулку для бумаг и убрал в сейф. Оно ему еще пригодится.

— Да. Надо.

Интерлюдия 2. Реальность иллюзии.

Во избежание ненужных вопросов, заданных по невнимательности, напоминаю читателям: действие происходит не на нашей Земле, а в параллельном мире. Там "Звездные войны" были созданы с подачи ностальгирующего Виктора, снимал не Джордж Лукас, а Лукас Джордж, исполнителя роли Люка Скайуокера звали не Марк Ричард Хемилл, а Маркус Хемилтон, и выглядел оный Маркус как настоящий Скайуокер: настоящий блондин, голубоглазый, немного выше ростом. И стал этот Маркус ситхом с подачи Виктора, принявшего его в Дом Сит-Ари.

— Милорд, я вам поражаюсь... — с нечитаемым выражением лица прокомментировал изложенный план действий высокий блондин с золотыми глазами. Сидящий напротив шатен с точно такими же золотыми глазами рассмеялся.

— А что, Маркус, не хочешь тряхнуть стариной? Это будет весело, я гарантирую!

— Да я и не сомневаюсь, — озадаченно почесал левую щеку блондин, — просто странно как-то...

— Привыкай. Тридцать пять лет прошло. Достаточный срок. А это... — шатен кивнул на лежащую на столе толстую пачку отпечатанных на принтере листов, скрепленных пружиной, — войдет в историю. Вдумайся, Маркус! В историю!

— Да я уже как бы в нее вошел, — тоскливо протянул блондин, ерзая на комфортабельном стуле. — Еще как вошел! И не вышел...

— Ничего... еще раз войдешь! Или... — голос брюнета стал вкрадчивым, — ты отказываешься?..

— Что?! — встрепенулся блондин, подтягивая к себе листы и погружаясь в чтение. — Еще чего! И упустить такой шанс... Как же можно... отказаться войти... в историю!

Сидящие в большом, уютном кабинете молодые мужчины, похожие друг на друга телосложением, ростом, глазами и каким-то странным ощущением, исходящим от них, весело рассмеялись, демонстрируя острые, нечеловеческие клыки.

* * *

Бульвар Сансет. Голливуд.

— Великая Сила... — присвистнул блондин, оглядываясь по сторонам. — Как все изменилось...

— Да, а кафе все то же... — хмыкнул его спутник, выглядящий как образцовый английский денди. Костюм, пальто, перчатки... Даже трость в руке присутствовала.

Блондин, одетый в подобном же стиле, только опытный глаз сразу определил бы — вещи произведены в Италии, только хмыкнул, и указал на сидящего в кафе мужчину. Средний рост, серебряная грива волос, короткая бородка... и его любимые клетчатая рубашка и джинсы.

— Начинаем?

— После вас, Мастер... — склонил голову блондин.

— Поехали, аппрентис...

* * *

Мужчина вздохнул, в раздумьях потирая подбородок. Поступившие на днях предложение было крайне выгодным... и крайне невыгодным. Вот так, одновременно.

Выгодное — потому что денег и прочего ему отвалят неслабо. Да и избавиться от немного поднадоевшей темы хотелось... С другой... невыгодно в плане будущей репутации. Что с ним сделают фанаты... промолчим. Только в памяти почему-то всплывают "Молот ведьм" и прочие ужасы инквизиции.

Как на грех настроение портила висящая напротив кафе реклама последней части саги, идущей в маленьком кинотеатрике по просьбам фанатов. Смотрящие с плаката лица героев были суровыми, и смотрели на него они крайне осуждающе, словно предчувствуя, какое решение будет принято.

Вздохнув, Лукас допил кофе, подал знак поглядывающему на него официанту, дождался новой чашки с ароматным напитком и пары пирожных на блюдце, сделал глоток... и едва не подавился, выпучившись на севших за соседний столик двух молодых, не старше тридцати, мужчин, дорого и хорошо одетых.

Схватившись за сердце, седой мужчина залпом выхлебал кофе, не чувствуя вкуса и температуры, бросил чашку на блюдце, едва не расколотив, и попытался отдышаться. Потерев лицо ладонями, Лукас посопел, вернул снятые очки на место и снова уставился на соседей, не обращающих на него никакого внимания.

Чем дольше мужчина разглядывал сидящего напротив золотоволосого блондина, тем сильнее он белел.

— Да нет, бред какой-то... — пробормотал седовласый, закрыл глаза, посчитал до двадцати, потом до сорока, для верности... и, открыв глаза, снова вперился в блондина. Наконец, после долгих разглядываний, мужчина облегченно выдохнув, тихо произнес:

— Не он.

Действительно, хотя на лицо блондин и тот, о ком вспомнил Лукас, были похожи, как две капли воды, отличия также присутствовали. Этот был более высоким, дюймов на пять, минимум, более крепким и мускулистым.

— Но как же похож! Черт! Ну один в один!

— Простите? — повернулся к нему блондин и мужчина замер под прицелом невероятно ярких голубых глаз.

— Маркус? — робко произнес мужчина, ожидая чего угодно. Включая и визит к психиатру после утвердительного ответа. — Хемилтон?

Блондин душераздирающе застонал, закатывая глаза.

— Нет.

Седовласый мужчина облегченно выдохнул.

— Ричард. Ричард Маркус Хемилтон. Маркус Хемилтон — мой отец.

— Что?!

Через полчаса расспросов и уточнений у пересевших за его столик мужчин Лукас повеселел. Еще через полчаса он обнаружил себя читающим толстый сценарий, извлеченный, как оказалось, сыном его давнего партнера, из портфеля, на ходу исправляющим некоторые режущие взгляд неточности и строчащим дополнения на широких полях.

— Прямо семейный подряд! — хмыкнул режиссер, подчеркивая особо интересный момент карандашом. — Ваш отец помогал мне финансово еще с самым первым фильмом...

— Я знаю, — кивнул шатен. — Он о вас крайне положительно отзывался. Я думаю, он будет счастлив узнать, что скоро увидит продолжение... "Звездные войны" — его любимый сериал!

— Какое продолжение? — поднял голову Лукас. Шатен, оказавшийся тоже Виктором Марка, только с приставкой "младший", указал на сценарий.

— Вот это.

— А когда я согласился?!

Виктор взглянул на часы.

— Да уже минут двадцать как.

— Да?

— Да.

— Гхм!

Лукас задумался, сверля взглядом сценарий. Обдумал поступившее ему предложение... и пожал плечами.

— А почему бы и нет?!

* * *

Через неделю после судьбоносной встречи в кафе мир поразила сенсация, вызвавшая истерику у всех фанатов великой саги и просто сочувствующих.

Автор шедевра всех времен и народов готовился поразить вселенную в очередной раз.

Щелкали фотоаппараты, словно затворы, вспышки слепили глаза, представители прессы штурмовали здание, словно десант, идущий на прорыв. За длинным столом расположился инициатор всего этого безобразия, рядом его помощники и некто, одетый в джедайскую мантию с капюшоном, сейчас затенявшим лицо.

Пресс-конференция шла своим ходом, Лукас отбивался от вопросов вцепившихся в него с энтузиазмом бойцовых собак журналистов, Виктор, стоящий в углу, невидимый и неощутимый никем, счастливо улыбался, ожидая главного момента.

— А теперь, — Лукас обвел резко замолчавшую братию взглядом, полным непонятного предвкушения, — я хочу представить вам... концепт... да, можно и так сказать, данного фильма. Первого в трилогии... Мисс Чемберс, прошу...

По знаку помощницы со стены сняли закрывавшую ее ткань и в зале воцарилась тишина. Люди потрясенно смотрели на изображенного на плакате человека, молодого мужчину, в джедайской мантии, с длинными, по плечи, волосами цвета золота, с яркими голубыми глазами, с ямочкой на подбородке, держащего в руке зажженный сейбер зеленого цвета.

— Позвольте представить исполнителя главной роли...

Неизвестный, сидящий за столом встал, и скинул с головы капюшон. Кто-то потрясенно выругался, даже не понижая голос. Все собравшиеся смотрели на наблюдающего за ними с искренним весельем в глазах мужчину, как на привидение. Или выходца с того света.

— Ричард Маркус Хемилтон. Сын Маркуса Хемилтона.

От воплей журналистов здание едва не рухнуло на землю. У наблюдавших все это в прямом эфире зрителей началась массовая истерия.

* * *

— И вот зачем?

Сидящий в кресле брюнет недовольно смотрел на расположившегося напротив отца.

— Зачем — что, Марволо? — поднял бровь Виктор, вертя в пальцах очередную редкую фигурку, изображающую Палпатина-сенатора.

— Зачем это всё? Я понимаю, в первый раз это была ностальгия. Так ты тогда выразился? Во второй раз... ммм... ты захотел продолжения банкета. Я правильно цитирую? А сейчас?

— А сейчас я хочу достойно завершить эту шутку. Первая трилогия была сказкой, рассказанной детям, — сверкнул золотом глаз Виктор. — Вторая — обнажила корни этой сказки...

— А третья?

— А третья покажет, что происходит после того, как герой убивает дракона.

* * *

На экране разворачивалась драма. Горело на костре тело Люка Скайуокера, погибшего непонятно каким образом, рыдала Лея, ее утешал Хан, нечитаемыми взглядами смотрели остальные шишки из руководства Республики. Корвин Скайуокер, сын Люка и Мары Скайуокер стоял, сгорбившись, погруженный в свое горе, не замечая направленного ему в спину странного взгляда синих глаз.

Молодой мастер-джедай переживал потерю, уже вторую — его мать погибла за полгода до этого. Он не видел никого и ничего, смотря на сгорающее в бешеном пламени тело... а в отдалении стоял некто светящийся в темной мантии, сжимающий в кулак затянутую в перчатку правую руку... а его за плечо удерживала высокая фигура в черных доспехах.

— Еще не время...

События неслись вскачь. Корвин рыл, как одержимый, пытаясь прояснить тайну произошедшего, вокруг творилось черт знает что, извлекаемые на свет божий секреты воняли, как недельной давности труп.

Орден лихорадило, Джейсен мутил воду, Джейна действовала всем на нервы... пропал Энакин. На Республику надвигалась буря — границы подверглись атакам неизвестных. Нашли пропавшего Соло — мертвым. Семья, потрясенная произошедшим, сплотилась перед ликом неизвестной опасности.

Бои с чужаками, горе и потери, победы и празднования... Корвин становился сильнее и мудрее, в Ордене на него начали коситься, а вскоре происходит нечто, перевернувшее его мировоззрение...

Парня навестил Призрак Силы. Люк Скайуокер.

О чем они беседуют, на экране не показывают, но вот последствия этого видны очень хорошо — глаза Корвина из синих на мгновение становятся желтыми.