Правило двух. С исключениями.

Через сутки Виктор вылез из провонявшей кровью, нечистотами и смертью пыточной, свалился в ванную и долго отрывался, бездумно скребя покрасневшую кожу мочалкой. Рана заживала медленно, но уверенно — ситх видел, как вытекает гной, как отваливаются отмершие куски тканей, промывая до тех пор, пока не пошла чистая, не заражённая кровь. После этого осталось только стянуть края шелковыми нитями, и наложить повязку.

Через месяц Виктор с удовольствием тренировался, чувствуя как легко и послушно действует полностью здоровое тело и удовлетворённо мурлычет ластящаяся Тьма.

Жизнь вошла в привычное русло, Виктор пережил ещё два визита невыразимцев, так и не нашедших заказчика нападения, что совершенно не мешало ему сделать свои выводы: не увидеть связь между выводом денег из Гринготтса и появлением убийцы не смог бы только ленивый.

Виктор таким не был. Он снова зарылся в свои записи, пересматривая и обдумывая, но память как всегда сработала неожиданно. С интересом просматривая очередную льстиво-хвалебную статью, посвященную какому-то там очередному съезду артефакторов, ситх неожиданно застыл, потрясённо уставившись на иллюстрацию с изображением колб, реторт и перегонных кубов — навязчивую рекламу лавки.

Перед глазами, как живой, появился мужчина, запечатлённый на черно-белой пленке: съёмка следящими за объектом агентами.

Средний рост, стройный, трость и шляпа-котелок, модные усы.

Он видел эти фотографии и редкие кадры съёмок очень давно. И забыл — лично они никогда не сталкивались, ведь эта таинственная личность жила в Америке и, наездами, Италии. Понятно, почему в голову упорно лезла алхимия — этот человек стал легендой и загадкой при жизни.

Единственный настоящий алхимик двадцатого века — Тесла не считается, тот был изобретателем и гением.

Но... Двойник? Или настоящий? Исчез он очень странно, следов не нашли. Хотя ФБР все буквально просеяло через частое сито.

— Фулканелли...

* https://jewellerymag.ru/p/montblanc-solitaire-serpent-limited-edition-1906/

Глава 16

Прояснение личности таинственного наблюдателя только добавило загадок в и так запутанный клубок проблем, одновременно проясняя некоторые моменты.

Откуда здесь, в этом мире, взялся самый таинственный алхимик двадцатого века? Тесла тоже занимался всем подряд, он был гораздо известнее, но все-таки назвать серба последователем науки о трансмутациях было нельзя. Он шел, как и все гении типа Да Винчи, совершенно отдельной категорией, он был изобретателем, хватающимся за все подряд и выдающим на-гора потрясающие результаты, опережая своими изобретениями и время, и науку.

Вспомнив о великом сербе, Виктор выругался, радуясь, что никто не слышит, и тут же записал себе памятку — надо было из кожи вывернуться, но привлечь Теслу к работе на себя. Виктор помнил, что Никола умер во время Второй Мировой, а до нее оставалось не так много времени, как хотелось бы. И трудности с финансированием он испытывал почти постоянно, хотя такого гения спецслужбы должны были бы хватать в охапку, обеспечивать удобства, холить и лелеять, сдувая с него пылинки и отстреливая мух и комаров на подлете.

Но Теслу ставить на довольствие не спешили — уж слишком непонятными и революционными были его исследования и изобретения, и Виктор твердо решил, что если государство так хамски относится к своему гражданину, то тем хуже для государства.

А ему физик, способный творить с передачей энергии на расстояние подлинные чудеса, ой как пригодится. Ему еще космос исследовать и корабль строить.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, Виктор тут же связался с посредником и поставил перед ним задачу, подкрепляя рвение золотыми слитками. Ситх знал, что теперь Теслу найдут, ненавязчиво возьмут под наблюдение, выясняя все нюансы, и подготавливая почву для делового разговора. Как любой изобретатель, Тесла нуждался в инвестициях, причем долгосрочных и постоянных. Виктор готов был обеспечить финансовую базу, а также идейную — а это в деле изобретательства не менее важно. Пусть он не знал, как, но он знал, что может получиться в итоге — а Тесле было достаточно дать зацепку, и он разворачивал ее в полноценное исследование, дающее результат.

А уж за возможность исполнить все свои идеи Никола запросто согласится переехать. Особенно когда узнает, что есть возможность не просто поправить пошатнувшееся здоровье, а увеличить срок жизни. Ведь Тесле сейчас за семьдесят. И он не может не ощущать ледяное дыхание Смерти в затылок и как быстротечна жизнь.

Поэтому будущее Николы определено, и повеселевший Виктор сосредоточился на Фулканелли.

Про последнего было известно удручающе мало. Если верить словам его единственного ученика, Фулканелли родился в первой половине девятнадцатого века. В двадцать шестом году двадцатого века исчез таинственным образом, хотя Эжен Кансилье говорил, что видел его живым в пятидесятых годах, и было тогда Фулканелли сто четырнадцать лет.

И для более чем столетнего старца алхимик выглядел на удивление бодро и весело. Впрочем, учитывая, что два его труда были о Великом Делании, ничего удивительного. Каждый первый алхимик мечтал создать Философский камень, каждый второй — изводил своей мечтой окружающих. И все они требовали денег на свои исследования, абсолютно не желая отчитываться спонсорам о том, куда потратили гигантские суммы. В этом плане Фулканелли не слишком отличался от своих собратьев, просто наглел не слишком — Средние века, когда содержать домашнего алхимика считалось хорошим тоном, ну, как породистых собак, прошли, да и этот мир отличался наличием магии и тех, кто мог ее использовать, поэтому откровенное вешание лапши на уши было чревато проверками, а потом и карами — магловская аристократия, да и вообще власти почти все были тесно связаны с магами.

А сейчас, после Первой Мировой, так вообще.

Маги и магики могли считать себя пупами земли и раздуваться от гордыни — Виктор знал истину: в гонке на выживание маглы начали стремительно вырываться вперед. Да, маги более живучи, они могут пережить то, что убьет простого человека гарантированно, и частности это подтверждают, вот только общее неумолимо — человечество принялось шагать в будущее все быстрее и быстрее.

Избранный технологический путь был чреват множеством ошибок, однако и открывал прорву возможностей. А уж учитывая знания Виктора о том, что в будущем к технике подключат и биологию... Маги рисковали стать отстающими.

Маги, благодаря своей биологии и образу жизни, вообще были консерваторами. Тут и долгая жизнь влияла, и мышление, и прочие нюансы.

Виктор становиться просветителем не собирался. Муторное дело и неблагодарное... Потомки если и оценят, то очень не скоро — пример Желтого Дракона* намекает. Да и лишние телодвижения ситх не любил. Тем более он не собирался метать бисер перед чванливыми свиньями: по степени самовлюбленности и гордыни маги могли переплюнуть любого. Так что смысла в хоть каком-то распространении знаний и предупреждении он не видел. Он и так Невыразимцам помог больше, чем хотел. Пусть сами задницами шевелят, особенно в свете последних странных событий, к которым Фулканелли явно был причастен. И возможно, не только он один.

А в том, что алхимик явно не из этого мира, Виктор был уверен больше чем на пятьдесят процентов. Вооружение наемников, способ действий, подготовка... Все это кричало о влиянии извне. А ведь есть еще и гоблины, спускать которым нападение Виктор не собирался. Эти твари, обнаглевшие до предела, решившие в наказание за потерю прибыли уничтожить его семью, просто подлежали искоренению.

Виктор уже продумывал адекватный ответ и был очень доволен все больше вырисовывающимся планом. Конечно, после такого он шагнет за грань окончательно, словно мало ему было ритуала, и так уже Тьмой начал пропитываться, но после этого... Плевать.

Спустить такое оскорбление нельзя.

Впрочем, гоблины предвещали гораздо меньше проблем, чем Фулканелли. Слишком мало про него известно, а то, что Виктор помнил, внушало тревогу. Во-первых, Фулканелли был признанным алхимиком. Не шарлатаном, надувающим щеки, а компетентным специалистом. Учитывая, что алхимия как наука представляла собой сплав десятков дисциплин, Виктору это уже не нравилось. Во-вторых, Фулканелли жил в крайне интересный период времени, тогда, когда мир совершал один гигантский скачок в развитии за другим, сразу рванув из остатков Средневековья в космическую эру. Он видел технологии. Он видел, как и из чего они вырастали, и этого уже было достаточно для выводов и предположений. И в-третьих, он видел две Мировые войны. Он видел, как люди прогрессировали в искусстве истребления себе подобных.

Если, не дай Сила, Фулканелли объединится еще с кем-то, хоть с тем же Фламелем, пусть и не напрямую... Это будет кошмар.

И самое паскудное, ситх не мог понять, какого черта алхимик на него полез. Где они пересеклись, когда Виктор плюнул ему в суп... Да и были ли какие-то пересечения вообще? Предполагать можно было что угодно, вплоть до желания провести какой-то опыт.

А еще были Сен-Жермен и Жиль де Ре.

Сплошная нервотрепка.

Но расти можно, только преодолевая себя, и дохлый демон это подтверждал, поэтому пора было применять более тонкие средства и искать обходные пути. В конце концов, он магом не родился и привык к другим методам.

* * *

Фулканелли довольно сощурился, разглядывая осунувшегося настоятеля одного тихого и мирного монастыря, расположенного на севере Италии. Еще несколько месяцев назад бодрый и живой мужчина выглядел утомленным и постаревшим: морщины углубились, кожа посерела, под глазами набрякли мешки. Да и волос на голове стало поменьше, еще немного, и тонзуру не будет нужды брить — сама образуется. Естественным путем.

Алхимик полюбовался изысканным серебряным розарием, выделяющимся на черной рясе, и мысленно принялся отмечать то, что потом запишет в журнале. Индийские йоги явно имели какой-то секрет. Сплав серебра с ртутью оказался токсичным, хотя и не настолько, как чистая ртуть. Но на настоятеля этого эффекта хватит... Интересно, что же он не учел? Ходили слухи, что ртуть прогоняли сквозь свое собственное тело, но алхимик не мог себе даже представить этот процесс. Явно что-то... неестественное!

Фулканелли содрогнулся и выбросил эти размышления из головы, признав эксперимент провальным. Его больше заинтересовал подошедший к настоятелю под благословение молодой подтянутый мужчина, на руке которого сверкнуло обручальное кольцо. Доминиканец пробормотал молитву на латыни, мужчина почтительно коснулся губами креста и выпрямился, продемонстрировав отменную военную выправку.

Алхимик жадно разглядывал тихо беседующего с настоятелем военного, пусть и одетого в гражданский костюм, не замечая, что в его глазах светится неприкрытая зависть. И ненависть.

Перед ним стояла живая легенда, только начинающая идти по тернистому пути славы, омытому кровью и усыпанному телами врагов и просто попавших под тяжелую походку случайных жертв.

Черный князь. Он уже поступил на службу во флот, стал командиром подводной лодки. Уже начал создавать то, что впоследствии станет самым успешным диверсионным подразделением флота Италии. Уже начал формировать личный штурмовой отряд, из-за которого итальянцы потом будут презрительно называть его князем лягушек, скрывая насмешками страх перед этим кадровым террористом.

Он был умным, сильным, здоровым, довольным жизнью, богатым и влюбленным в свою супругу — праправнучку императора Александра I. Он был влиятелен и известен — пока что только в узких кругах, но это пока. Скоро его слава разлетится не только по Италии...

На пальце князя сверкнуло кольцо-печатка с гербом, и Фулканелли скрипнул зубами. Его сжигала зависть.

Он тихо отступил в толпу и вышел из церкви.

Первый маленький укол он уже нанес. Теперь очередь второго.

* * *

Венеция.

— Вы уверены, мессир?

— Да. Отродье вновь зашевелилось. Эта ошибка Господа...

— Молчать! Не смей возводить хулу на Всевышнего!

— Простите, мессир... Но...

— Никаких 'но'! Не дай Господь, услышит! И так непонятно, чего он зашевелился. Сейчас! Столько лет прошло... Давно уже всех врагов, настоящих и мнимых, извел. И вот, опять.

— Да, мессир. Опять.

— Что еще есть нового? — успокоившись, благообразный господин пригладил окладистую бороду, шевельнул пальцами, подзывая официанта сменить блюда и подать следующую перемену.

— У лаймов едва не случился прорыв Инферно.

Только зачерпнувший ложечкой десерт мужчина изумленно уставился на собеседника.

— Прорыв. Инферно. Это каким образом?

— Удалось узнать с огромным трудом, — признался неуловимо странный человек. — Все подчищено, ничего не было, всем мерещится. Вот только на рынке появились на продажу части саламандр и ледяных элементалей...

Бородатый господин вскинулся, его собеседник успокаивающе поднял руку.

— Я приобрел все, что смог. Качество отличное. Так вот... Да. Уже доставлено. Так вот. Помните, я говорил о магике, которому умудрился напакостить ученичок Фламеля?

— Конечно.

— За очень неприличную сумму мне сообщили, что магик упокоил потомка демона. Пробужденного.

— Матерь Божья! — экспрессивно произнес господин. — А это еще откуда?!

— Оттуда, — пожал плечами докладчик. — Оттуда. Главное, что магик явно знал, что делать, и самое главное — не делать.

— Хм... Собери мне все о нем, — после размышлений решил господин, нервно огладив бороду, демонстрируя при этом перстень со странным гербом: саламандра в окружении песочных часов. — Что еще?

— Сейчас... Еще случилось следующее...

* * *

*

Виктор долго думал, как именно ответить зеленошкурым на попытку убить его семью. Перебирал варианты, даже не собираясь ограничиваться точечным уколом. Составил множество планов, от самых щадящих до откровенно кровожадных. Рассмотрел их со всех сторон, тщательно обдумал, не менее тщательно проанализировал... И отбросил в сторону.

Все это было чушью на постном масле.

Вся закавыка была в том, что покушение на себя Виктор чем-то экстраординарным не считал. Подумаешь, убить решили! Не первый и не последний раз, что ему, каждый раз кидаться и истерить по этому поводу?

А вот то, что покусились на его семью и, самое главное, на детей — вот это просто выводило за грань. От одной мысли о том, что мальчишки могли пострадать, Виктор за секунду превращался в жаждущее крови чудовище, и просто убить виновных в покушении гоблинов было мало.

Тьма требовала мучений.

В такие моменты Виктор совершенно отчетливо ощущал, как на его плечи опускается вся тяжесть Темной Стороны Силы и давит, требуя возмездия — такого, чтобы все причастные и непричастные прониклись и никогда, даже через миллион лет, не подумали хоть как-то навредить.

Поэтому планы по более-менее аккуратному, точечному воздействию Виктор отбросил без сожаления, а сам сосредоточился на том, что простые люди посчитали бы просто чудовищным и отвратительным.

Геноцид.

И осуществить его было легко и просто.