Правило двух. С исключениями.

Зеленошкурых он за разумных не считал. Вернее, не так. С самого начала гоблины были для него нелюдями. Ксеносами, то есть чужими. А раз они чужие — то и любые нормы морали и прочее к ним неприменимы. Виктор не знал, это у него такой выверт психики, или это общечеловеческое, инстинкт, все-таки, что бы там всякие гуманисты-утописты-правозащитники не мычали, люди изначально, по своей природе очень ксенофобны. Если в одной стране аристократы могли не считать тех же крестьян за людей, то что уж говорить о тех, кто и на человеков не походил совсем, скажем, жители какого-нибудь островка спокойно жрали своих соседей, потому что вот они — люди, а другие — совсем нет. Да ему просто брезгливо было даже думать о том, что вот эти уродцы — разумная раса.

И все это усугублялось еще и тем, что на родной планете Виктора таких тварей не водилось, разве что в сказках и влажных мечтах некоторых извращенцев. Да и одно дело видеть такое в кино, а вот когда доходит до реальной жизни... Люди с представителями другой расы ужиться не могут, что уж тут о другом виде говорить...

А уж организовав нападение на его семью, гоблины перешли из категории ксеносов в категорию тварей, пусть и разумных, а с тварями не церемонятся. Так что моральная проблема решилась быстро, и ситх приступил к планированию операции, результат которой будет иметь такие далеко идущие последствия, что весь остров зацепит.

Виктор даже попытался себя немного окоротить, но Тьма просто взревела, и ситх, пожав плечами, отбросил сомнения.

Теперь оставалось только воплотить в жизнь его задумку.

Способов было несколько. Яд. Вирус. Ритуал.

У всего были свои плюсы, а также свои минусы.

Яд, к примеру, сделать несложно. Начиная с простого мышьяка, и заканчивая ядами Темной Стороны Силы, благодаря которым жертва гарантированно слетит с катушек, превращаясь в одержимого маньяка, готового резать всех, кто попадется на пути. Виктору в медитациях все чаще приходили просто изуверские вещи, после осмысления которых ситх долго пялился в пространство, переваривая свалившиеся на него откровения. Однако, пусть с помощью яда и можно отравить энное количество жертв, многих он просто не зацепит. Гоблины — крайне жестокая раса, они с легкостью устроят карантин, убив часть, чтобы спасти большинство, впрочем, если припрет, даже мямли могут действовать решительно, но волновало Виктора не это, а банальный вопрос: каким образом потравить максимальное количество гоблинов?

Хитрые и битые жизнью ксеносы наружу почти не выходили. Их можно было увидеть живьем или в банке, или в подземельях под банком. И больше нигде. Ладно, можно распылить отраву в банке, но это не гарантировало широкого распространения. Кроме того, самого Виктора не подпустят к зданию на пушечный выстрел. Использовать третье лицо — нет гарантий успеха. В общем — неудовлетворительно.

Вирус? Слишком долго и муторно. И слишком опасно: никогда нельзя исключать вариант, в котором зараза мутирует. Пострадать от внезапно зажившего собственной жизнью вируса в планы ситха не входило: он не настолько ушибленный на голову.

Ритуал? Вот это уже было из разряда 'Надежно и с гарантией'. Единственное, требовалось что-то, что послужит вольтом, как в вуду — что-то, что станет олицетворением его врагов. Или... Кто-то.

Высшие ритуалы Виктор пока потянуть не мог, не дорос еще, а вот на крепкие середнячки уже спокойно замахивался. В принципе, ритуал изведения врагов был простейшим, и бил по площадям — то, что надо, древние на мелочи не разменивались. Можно было обойтись чистой визуализацией, но с использованием образца дело шло успешнее, и это стало решающим фактором.

Осталось лишь отловить гоблина, и можно будет насладиться всеобщим хаосом.

Виктор отлично понимал — последствия у его мести будут катастрофическими и сравнимыми с апокалипсисом, а то и с армагеддоном, но совесть абсолютно равнодушно молчала, расчетливо изображая из себя труп. Нет, она, конечно, когда-то может и восстанет, а может продолжит вести бытие умертвия.

Единственное, что он себе позволил — прогулялся по Косой аллее и, заметив Малфоя, выпил с ним чашечку кофе в маленьком уютном кафе, сетуя на то, что гоблины совсем обнаглели после того, как он перевел свои средства в гномий банк. И теперь дел с гоблинами Виктор вести не будет. И другим не советует.

Взгляд у блондина стал пронизывающий, Малфой кивнул, давая понять, что принял сообщение к сведению. Сидящий неподалеку наблюдатель Отдела Тайн тоже куда-то заторопился, и эмоциями он фонтанировал самыми разными, среди которых преобладали злорадство, предвкушение и удовлетворение.

И не зря.

Виктору подробности были неизвестны, но он знал, что наглое узурпаторство гоблинов в сфере банковских услуг не вызывает у верхушки общества никаких положительных эмоций. Что-то было откровенно нечисто с Гринготтсом, но по каким-то причинам разрулить эту медленно идущую к очень неприятному концу ситуацию британские маги никак не могли.

Самому ситху было плевать на будущий кризис, он даже не имел гражданства. И собирался воспользоваться данным фактом по полной программе.

* * *

* * *

**

Отдел Тайн.

— Господа. Расконсервируем хранилище 'Ур'.

— Но... Это же...

— Да. Вот так сразу. Гоблинам объявлена война на истребление.

— Кто?

— Ситх.

— Х-м-м... Юридически — он может. Не подпадает под клятвы. Ребенок — нет. Он — может. Мать-Магия! Неужели дождались?!

— Оповестите всех, кого необходимо. Даже если у ситха сорвется задуманное, у нас появится шанс. Конечно, общество ждут потрясения... Ничего. Зато сможем избавиться от этого ярма.

* * *

Главным препятствием для осуществления задуманного, являлось отсутствие гоблина. Живого. Дохлого. Любого гоблина. И тут в дело вступали твердые иллюзии.

Разумеется, сам Виктор в банк не полез. Зачем? Он в прошлой жизни таким не заморачивался, да и в этой предпочитал зря не напрягаться. Особенно сейчас, когда есть средства и связи. Операция прошла без сучка, без задоринки. Наемники, пришедшие в Гринготтс под видом клиентов, всласть покатались в вагонетках, навещая свои сейфы, на обратном пути ловко подменив гоблина-служку специальной иллюзией.

К сейфам магов обычно провожали гоблины, находящиеся в самом низу карьерной лестницы, и пропажа такого не насторожит. Гоблина упаковали в специальный сундук с расширенным пространством, размером со спичечный коробок, и к выходу магов уже провожала иллюзия, после мелькания перед кассирами технично исчезнувшая в глубинах переходов.

Теперь, если даже служку и хватятся, то нескоро: такой мелочи 'принеси-подай' в банке было валом, конкуренция достигала чудовищных размеров, и никто особо тревожится не будет. Золото пострадало? Нет. Тайны и прочее? Нет. Значит, конкурент укокошил, или начальник съел. Или дракон закусил — здоровенного ящера в подземельях кормили именно неудачниками.

Виктору был необходим гоблин. Любой представитель вида. Ритуалы ситхов были ужасающе эффективны и чудовищно просты, не требуя каких-то сложных действий, только Силу, волю и намерение. И точку приложения всего вышеперечисленного.

Поэтому ситх отсыпал золота, и вскоре уже прибивал верещащего и скалящего зубы ксеноса железными костылями к каменному полу, чтобы не сбежал. Конечно, в идеале ритуал не требовал присутствия гоблина в качестве вольта, но Виктор только начал погружаться в пучины ритуалистики, напортачить не хотел, поэтому предпочел использовать подпорку для осуществления мести. Надо же с чего-то начинать? Первые шаги, ведущие по пути развития, и геноцид отлично подойдет.

Даже при самом пессимистичном варианте прохождения ритуала гоблины потеряют свое могущество, их численность будет сокращена, а монополия серьезно подорвана. Уже хорошо!

Резанувшая восприятие радость, хлынувшая от невыразимца, ясно свидетельствовала, что его эскападу одобряют и горячо поддерживают: Виктор не просто так сообщил о предстоящем истреблении в голос. Он давал возможность союзникам — пусть они таковыми и не являлись в его восприятии — воспользоваться плодами его трудов. Хороший задел на будущее, которое будет благосклонным к нему. И его потомкам.

Гоблин злобно рычал, с ненавистью буравя ситха взглядом. Виктору на это, да и на угрозы, было плевать. Он просто упер острие меча в горло гоблина, и сосредоточился. Постепенно отошли на задний план рычание и оскорбления, Виктор словно замер посреди океана, чувствуя себя пористой губкой, сквозь которую протекает мощное течение, которое постепенно стало словно упираться ему в спину, как в дамбу. Он размеренно дышал, упираясь всеми конечностями, всем собой, ощущая, как начинает трястись тело, и гудеть кости, пока не наступил тот момент, когда все повисло буквально на волоске.

Меч пробил плотную зеленую кожу, мышцы, хрящи и позвоночник, плавно вонзаясь в пол. Гоблин обмяк, и в этот самый момент Виктор метафорически отошел в сторону, направляя понесшийся поток в нужную ему сторону, словно натравливая собаку на животное.

Труп развалился на части, медленно истлевая на глазах внимательно наблюдающего за процессом ситха, вцепившегося в меч, как в спасительную соломинку. Он стоял на подгибающихся ногах, глотая пошедшую горлом кровь, не давая упасть на пол даже капле, пока поток, ревущий в сознании, не стих.

Виктор отошел на подгибающихся ногах, рухнул в заблаговременно поставленное кресло, и вытер рукавом кровавый пот. После чего стянул перчатку с руки. Кисть медленно приобретала человеческий вид, шипы и когти втягивались, и только красная, словно ошпаренная кожа никак не хотела приходить в норму. Ситх на такое странное изменение никак не отреагировал. Только встал и медленно, как старик, пошел к себе. Спать.

* * *

— Великая Моргана... — пробормотал Густав, зачарованно пялясь на закрытые — хотя уже почти полдень, двери, — получилось?

Он уставился на сосредоточенно вперившегося в зачарованное зеркало заместителя.

— Карл?!

— Не хочу быть голословным... — медленно протянул Карл, не отрывая взгляд от клубящейся туманом поверхности, — но...

— Но?

— Но... Прибор показывает зашкаливающий уровень некротической энергии.

— Поясни.

— Могильник, — веско уронил Карл, закрывая зеркальце крышкой. — Ничего живого.

Высокая створка медленно поползла в сторону, из нее показалась тощая когтистая рука, скребанувшая по полотну. Густав недоуменно поднял бровь. Карл пожал плечами — рука упала на пол, усыхая на глазах.

— Я ж говорил. Ничего живого, — невозмутимо отправил зеркальце в карман маг. Густав мерным шагом направился к входу в святая святых, куда уже заходили обвешанные артефактами невыразимцы, несущие в руках различные приборы. Даже если кто-то и остался, то их добьют. В любом случае, эта клоака будет вычищена, а финансы наконец вернутся в руки магов. Того, что гоблины вздумают мстить, невыразимец не боялся. Гоблины жили только на территории Альбиона, и только под Гринготтсом. Хоть это смогли отстоять предки, одерживая победу в поистине Пирровой войне.

Тогда удалось остановить вторжение из другого мира, ценой неимоверных усилий и большими жертвами. Вот только алчность не знает границ и подписанный договор о капитуляции оказался с подвохом. Сколько раз потом маги пытались вернуть утраченную монополию! Безрезультатно. Оставалось только ждать, и приносить жертвы покровителям, надеясь на чудо. И вот оно, свершилось. Рожденный не под этим солнцем, не в этом мире, и еще прорва условий, которые вдруг сошлись в разящий клинок.

Теперь маги Туманного Альбиона смогут пользоваться услугами других банкиров, а не только гоблинов. Теперь они смогут сами быть банкирами и чеканить монету. Да, будет кризис — придется переплавлять гоблинские металлы, очищать, чеканить монеты... Да, многие разорятся. Но зато они будут свободными от кабального ярма. Теперь не придется возвращать купленное у зеленокожих, ведь все свои изделия зубастые сволочи считали не проданными, а сданными в аренду.

— Надо поблагодарить ситха...

— Послать ему поздравительную открытку?

* * *

Сразу, как оклемался, Виктор нанес визит невыразимцам. Просто пошел в любимое кафе, заказал кофе с пирожными, и через пять минут уже вежливо кивал неприметному гостю. Новости на него вывалили радостные: все гоблины вымерли. Все. Виктор поймал довольную мысль-ощущение, что найденные ясли зеленокожих просто вырезали, и скупо улыбнулся. Он свое дело сделал, остальное — не его забота. Молоденькая ведьмочка на кассе смотрела на редких в эти смутные дни посетителей полными надежды глазами: финансовый кризис все еще бушевал, но невыразимцы свое дело знали, и волнения шли на спад. Через неделю грозились вновь открыть банк: Гринготтс сменил название на пафосное 'Первый Английский'.

Ситху было все равно. Может, потом он и организует для Марволо сейф, но пока что его и дварфы устраивают целиком и полностью. Отсыпав очень щедрые чаевые, Виктор откланялся, и вернулся домой.

Густав, проследив взглядом ушедшего собеседника, достал платок, утирая обильный пот. От ситха веяло такой кошмарной Тьмой, что тряслись поджилки. И взгляд желто-золотых глаз был совсем не добрым. Кроме того, невыразимец отметил какую-то немного неестественную плавность, но решил выкинуть все размышления из головы. Им спасать экономику надо, а не думать о разных странностях. Впрочем, о них тоже стоит подумать. К примеру о том, что в Хогвартсе умерли сразу одиннадцать учеников. И если о двух было известно, что они — полукровки-гоблины, то остальные девять ничем от людей не отличались. Совершенно.

Сколько еще таких... замаскированных?! А они потом удивляются, что ничего поделать не могут с кабальным договором! Разумеется! И не смогут!

Но как у ситха получилось извести всех, в ком есть кровь гоблинов? Надо напрячь отдел статистики, пусть дадут данные о количестве погибших, начиная с той самой ночи. И по сегодняшний день.

Густаву было жутко от осознания масштабов катастрофы, но винить в этом можно было только самих себя.

* * *

Осознал содеянное Виктор только через несколько недель. Сознание было в ступоре от масштабов. Проводя ритуал, благодаря которому должны были умереть все, в ком есть хоть капля крови гоблинов, он даже не думал, что все будет так буквально. Гоблины считали всех своих потомков, неважно от кого, неважно, на какую часть, гоблинами. Именно это осознание себя как вида, и помогло истребить всех. Сейчас ситх бы не удивился, если б ему сказали, что и за пределами Англии разразилась невидимая эпидемия. Хотя... За пределы острова гоблины вроде не могли соваться по договору. Поэтому англичане почти не выезжали куда-то... Слишком много проблем с деньгами. Требовались сквозные кошели... Еще что-то...

Сам он таких ограничений не испытывал — побоялись сразу наседать. А теперь и некому. Теперь можно заняться Фулканелли и прочими, требующими внимания, проблемами. Насчет невыразимцев ситх тоже решил не волноваться раньше времени. Да, от их эмиссара тянуло страхом, но этот страх будет держать невыразимцев в рамках. Об этом Виктор еще позаботится, а пока — Фулканелли. И его возможные союзники. И еще Жиль де Рец — нефилим.