Ответом мне была только тишина и шелест листьев от поднявшегося ветерка. Позавтракав куском вяленого мяса с хлебом и скрыв следы своего ночлега, я продолжил свой путь на восток. Сверяясь с картой и объезжая опасные участки, мы вскоре выехали на неприметную тропинку, которая вела в нужном направлении. Кое где стали появляться следы человеческой деятельности: — затесы на деревьях, следы старых кострищ... На ночевку я остановился пораньше. Уж больно место мне понравилось: небольшая ложбинка надежно укрытая от посторонних глаз, ручеёк журчащий по её дну, тем более, что на карте это место не было ни как не отмечено. Собрав хворост, стреножив коня и отпустив его на вольные хлеба, я принялся за приготовление обеда и ужина одновременно. Мне было интересно, появится Весельчак сегодня или нет? За хлопотами время пролетело незаметно и спустилась ночь. Я уже поужинал, приготовил на всякий случай порцию для ночного охотника, пригасил костер и приготовился ждать. Прошло совсем немного времени и я услышал своеобразный звук Весельчака, а вскоре замети и его тень, что сгустилась возле оставленной мною каши с мясом. Вот только непонятно, если он хищник, то откуда такая тяга к каше? А вскоре нечто мягкое и пушистое стало тереться о мое лицо и подбородок, словно выпрашивая и напоминая, что кусочка хлеба я ему не дал. Я усмехнулся и протер дно котелка. Хлеб он взял у меня из рук и тут же исчез. Интересный зверек, надо будет при случае собрать все сведения о нем, а если получится, то и Неклюда расспросить.

Спал я очень тревожно, мне снилось что то очень неприятное, я пытался проснуться, но у меня ничего не получилось и уже под утро мне опять приснился тот же сон, как будто я сражаюсь с самирами и защищаю настоящих детей от неминуемой гибели. С восходом солнца я увидел страшную картину — невдалеке от того места где я спал, лежали тела трех огромных змей с отгрызенными головами. Каждая змеюка была длиннее моего роста, а толщиной с бедро взрослого мужчины. Так вот почему об этом месте ничего не упоминается. Отсюда просто напросто никто никогда не выбирался, а змеи не иначе как усыпляли свою жертву, а потом пожирали её живьем.

— Спасибо Весельчак, — произнес я вслух, словно он мог меня услышать,— я твой должник.

В этот день я выехал позже обычного, так как предупреждение Неклюда об ударе в спину воспринял очень серьезно,— ведь это самиры, а они подлые по определению и со слов Хорха и Джаба, любят нападать из подтишка. Так что рубаха, на неё кольчуга, потом безрукавка и потом кожаный доспех, с которым пришлось изрядно повозиться, затягивая самостоятельно ремни. В довершении всего на спине разместился щит. Я проверил так же как извлекаются клинки из ножен и не только те, что висели у меня на поясе, но и запасные, что были прикреплены по бокам моего коня. С тревогой я подумал, что в свое время мало занимался схватками на конях, так, основы изучил и на этом мое обучение было закончено. Хотя Джаб как то говорил, что самиры сами неважные наездники и предпочитают сражаться пешими, так как в их лесах особо на коне не разгуляешься. Как бы там не было, но в путь я отправился подготовившись во все оружие.

Все чаще и чаще стали попадаться расчищенные или выжженные поляны. Это меня насторожило,— зачем магикам и магам заниматься земледелием и огородничеством? Неужели здесь есть где то поселения истинных? Вот бы найти их и пообщаться...

Вскоре к обеду, когда я уже стал изнывать от постоянного напряжения и ожидания удара в спину, я почувствовал запах дыма от костра. А вскоре увидел и сам костер и людей, что сидели вокруг него. Костер был разведен прямо посреди тропы и недвусмысленно показывал, что проезд и проход здесь закрыт. Однако даже беглого взгляда было достаточно, что бы определить, что это не самиры, а обыкновенные магики, и все равно я напрягся, но постарался не подать виду.

Мой конь все также неторопливо перебирал ногами, а я постарался сделать беспечное лицо. Четыре магика встали, перегородили тропу, в их руках заблестели настоящие клинки. По — видимому старший вышел вперед и поднял руку, призывая меня остановиться.

— Кто такой и по какому праву ездишь по нашей земле?

С боку от меня зашевелились кусты и я увидел ещё несколько человек с различным оружием, что перегородили мне дорогу назад к отступлению.

— Сэр Агр из дома лорда Хорха, а с каких это пор эта земля стала ваша?

— А с тех, как мы на ней появились и установили здесь свои правила. За проход по нашей земле с тебя твоя лошадь, за грубость со мной с тебя твой кошелек, а за свою жизнь ты отдашь нам все остальное, что у тебя есть. Я прав ребята?

Разноголосый хор подтвердил правоту главаря. — Прав, прав. Пусть все отдает.

— И сапоги пусть скидывает, а то мои уже порвались....

Я честно говоря растерялся. Впервые я узнал, что в Мерилене орудуют шайки разбойников. Не конечно, преступников хватало, особенно воров и мошенников, но вот что бы появились разбойники,— я слышал, а тем более видел в первый раз.

Не давая времени четверке перегородившей мне дорогу на раздумья, я прямо с коня метнул все три своих ножа. Рука и в этот раз меня не подвела. На ногах остался только главарь, который непонимающе крутил головой и ни как не мог сообразить, почему его подельники вдруг упали как подкошенные. Его замешательства мне вполне хватило, что бы дать шпоры своему коню и приблизиться к нему на расстояние меча. Привстав на стременах я рубанул его через подставленное железо по плечу. Его клинок разлетелся на куски и моя сталь впилась в его тело. Он завыл как какое то животное и упал на колени, а потом на бок и свернулся калачиком. Я спрыгнул с коня и повернулся к тем, что были у меня за спиной. Они неслись в мою сторону с оскаленными ртами, что то крича и размахивая своим оружием. Я выкинул свою руку уже заученным жестом и тихо произнес заветные слова. Все семеро буквально застыли в нелепых позах.

Мой приговор был суров: — За разбой на землях Мерилена смертная казнь без погребения. Семь раз взмахнул я клинком и семь голов покатились на землю, забрызгивая все вокруг кровью.

У одного из нападавших в руках оказался топор и я срубил одиннадцать небольших жердей, которые воткнул в землю вдоль тропы, после чего насадил на них головы всех разбойников. Именно так поступил в свое время Хорх, когда охранял наш цирк с теми, кто хотел напасть на него.

Все это заняло у меня достаточно много времени, но так как ночевать рядом с этим местом мне совсем не хотелось, то я проехав ещё немного вперед, свернул с тропы и подыскал небольшую полянку, где и решил остановиться.

Я уж было собирался развести небольшой костерок, что бы приготовить ужин, как вдруг услышал топот копыт. Скакало несколько всадников и скакали они со стороны Стикса, то есть шли вслед за мной. Мне стало интересно,— кто такие и я осторожно стал пробираться к тропе, благо уже немного начинало темнеть. Возле побоища, что устроил я, всадники остановились. Их было пять человек и среди них выделялась ослепительно красивая женщина с властным лицом и повадками повелительницы.

Разглядев головы на шестах она презрительно скривила лицо:

— Я же говорила этим придуркам, что бы пропустили его. А они решили что если их десяток, то с одним воином они справятся.

Один из всадников спешился и осмотрел при последних лучах заходящего солнца тропинку и следы на ней. — Госпожа, кровь только начала свертываться. Он от силы в одном, двух часах езды отсюда. Мы можем его настигнуть ещё сегодня.

— Вам что жить надоело? А если он услышит или увидит нас и приготовиться к встрече? Вы не забыли с кем имеете дело? Этот мальчишка в свое время расправился с вашими лучшими клинками и не получил ни одной царапины. Самые опытные убийцы пытались отправить его на тот свет, даже шип отравы не помог. Скорее всего он успел метнуть свой нож раньше, чем Гарольд дыхнул на него. Лучше бы я сама встретилась с ним лицом к лицу а не передоверила это неумехам.

В общем так, проедем немного вперед и остановимся на ночлег. Ухо держать востро, дежурить будете по парно, а я попробую найти его с помощью магической нити.

Дальше я слушать не стал и тихонько решил вернуться к месту своей стоянки и там принять решение, то ли остаться на месте, то ли, несмотря на наступившую ночь, продолжить свой путь дальше. А Неклюд то был прав, они действительно собирались ударить мне в спину. На стоянке я обругал себя самыми последними словами. Пока я снимал седельный мешок и кормил коня, а потом пошел смотреть непрошенных гостей, мой конь куда то уже привычно слинял, в поисках сочной травы. А стреножить я его как то не догадался сразу. Делать было нечего, пришлось остаться на месте. Костер я естественно не разводил, а поужинал вяленым мясом с хлебом и запил все это водой. На всякий случай приготовил кусочек мяса для ночного охотника, но он так и не появился.

Спал я в пол глаза и в пол уха, вернее сказать не спал, а дремал, постоянно прислушиваясь к звукам, благо было очень тихо. Видимо где то рядом охотился Весельчак и вся живность в округе затихла. Разбудило меня ранним утром негромкое пофыркивание моего коня, который стоял возле пальмы и перебирал ногами.

— Пришел гулена?— я потрепал его по холке и стал седлать. Это не заняло много времени, так же как и сборы и минут через десять я уже готов был тронуться в путь.

Не думаю, что незнакомка со своими подручными останется ночевать где то возле тропы. Скорее всего, они немного углубятся в какую нибудь рощу, но наблюдать за дорогой будут обязательно. Весь вопрос был в том, как найти их место стоянки и объехать его по большой дуге, что бы оказаться впереди их и попробовать из жертвы превратиться в охотника. Пропускать их вперед, что бы они могли устроить на меня засаду, мне совершенно не хотелось.

Пользуясь тем, что ещё было раннее утро, я вел коня в поводу, внимательно прислушиваясь и присматриваясь к окружающей местности. Внезапно мой конь немного занервничал, стал проявлять нетерпение и я сразу же понял, что он почувствовал других коней, а возможно и кобылу. Мы тут же свернули с дороги и достаточно долго пробирались по большой дуге. Вот когда мне пригодились уроки Хорха и я вспомнил с благодарностью его настойчивость, с которой он учил меня ориентироваться в лесу и саване. Когда солнце уже поднялось достаточно высоко, и по моим подсчетам уже было часов восемь утра, я вновь вышел на тропу. Ни каких следов копыт на ней не было, роса на траве не была сбита, да и на придорожных кустах то же блестели капли. Значит я их опередил, или они по утру вышли на тропу, убедились, что моих следов на ней нет, и решили, что уже находятся впереди меня. А значит у меня есть немного времени найти подходящее место и подготовить им достойную встречу. И такое место я вскоре нашел.

На карте Хорха оно было помечено надписью " скрытая топь". В пояснении написано: — Идти строго по центру тропы, ведя коня в поводу. Все остальное — бездонное болото с трясиной.

Вот и хорошо. Пройдя по центру тропы до конца топи, я остановился, расседлал коня и приготовился ждать своих преследователей. Весь расчет строился на том, что самиры не приучены к дисциплине и была высока вероятность того, что увидав меня, каждый из них захочет первым показать свою удаль и скрестить со мной свой клинок. А значит существовала возможность того, что кто нибудь из них соскочит с тропы и попадет в трясину и соответственно мои шансы на победу увеличатся. Хотя честно говоря самиров я не считал сильным противником, а вот та женщина...

Ждать пришлось недолго. Ещё солнце не достигло зенита, как я услышал топот копыт и из недалекого леска вынырнули пять всадников. Женщина ехала впереди. Я в очередной раз подивился её красоте. Как все — таки природа и бог не справедливы. Почему у этой злыдни такое лицо и фигура?

Елы — палы, как же я забыл,— она дочь Неклюда, а значит очень сильная магичка, но с другой стороны я магию не вижу, а значит и внешность и фигура истинные? Или она тоже волшебник и может создавать истинные вещи и образы так же легко как и магические?

А отряд в это время перестроился. Вперед выехали два самира, достигнув начала тропы они спрыгнули с коней, прикрылись щитами и пошли плечом к плечу в мою сторону. Нда, о метательных ножах они, по всей видимости, прекрасно знают, а вот о том что я оберукий (ну почти оберукий) вряд ли догадываются. Я взял клинки в руки и стал их дожидаться, сделав несколько шагов им не встречу. Это для того, что если они меня начнут теснить, не дать им возможность нападать на меня с двух сторон. Вторая пара воинов кочевников следовала на некотором удалении от первой, а женщина стояла на краю тропы и улыбалась.

Не доходя до меня несколько шагов самиры остановились:

— Прими судьбу истинный и тогда ты умрешь быстро и даже не почувствуешь боли. Клянусь своими предками, из твоего черепа я сделаю застольную чашу и буду рассказывать всем, каким ты был храбрецом.

Я промолчал, внимательно наблюдая, как напрягаются их ноги, что бы совершить рывок в мою сторону. Так оно и произошло. Действовали они слажено, и чувствовалась рука опытного наставника. Ногу на землю и свой шаг они делали одновременно, так же одновременно закрываясь щитом. Может быть эти приемы и сработали бы против воина вооруженного одним мечом, но у меня то их было два. И пока один наносил удар сверху, второй нырнул под щит и пробив доспех левого воина вошел ему в живот. Он пошатнулся, не устоял на ногах, сделал шаг в сторону и тут же провалился в трясину по пояс, а ещё через мгновение коричневая жижа поглотила его полностью и вновь только зеленая трава, куда ни кинь взгляд. Женщина что — то пронзительно закричала, но второй самир её уже не слушал. Ярость и гнев затмили его разум:

— Мы пять лет сражались рука об руку и убили больше сотни таких как ты уродов. За смерть своего товарища я намотаю твои кишки себе на кулак и выдерну их из твоего чрева, а сердце разрежу на кусочки и скормлю диким птицам....

Он яростно набросился на меня, не забывая зорко следить за моей второй рукой, но его внимания хватило не на долго,— обманный финт, удар снизу и моя рука легко проникает поверх его щита и наносит легкий укол в лицо. Рана пустяковая, но и клинки у меня особые. Кочевник роняет оружие и щит, шатается и тоже пропадает а пучине коричневой топи. Вся схватка заняла не больше трех четырех минут, а на смену павшим уже подошла вторая пара. Она действовала не так слажено и о своей защите заботилась не так тщательно, так что мне удалось метнуть нож, а за ним ещё один. И если первый был принят на щит, то второй аккурат воткнулся в живот самиру. Рана по всей видимости была не очень глубокая, так как он даже не пошатнулся, а только скривился, и вырвал нож. Кожаный доспех его был пробит, но под ним я заметил как блеснула кольчуга. Предусмотрительный, с такими придется повозиться.

Эти нападали на меня по очереди. Атака одного, атака другого, а может быть это была такая тактика нападения? Мне приходилось постоянно следить за действиями обоих и отражать их атаки не помышляя пока о нападении. Долго так продолжаться не могло и я решил рискнуть. Сделав вид, что проваливаюсь в очередной защите, я на некоторое время открылся и подставился под второго воина, как бы приглашая его атаковать. И он клюнул. Я мельком заметил как радостно сверкнули его глаза из за щита, а его меч уже летел мне в голову. Отмахнувшись от первого самира я резко сократил дистанцию и всем своим телом ударил в щит наискосок второго. Он потерял равновесие и навалился на своего напарника, сковывая его движения и выталкивая его с тропы. Всего лишь смещение на несколько сантиметров за границу дорожки и все. Было такое ощущение, что топь как бы захватывала свою жертву и втягивала её в себя. Пока второй кочевник пытался обрести равновесие и со страхом наблюдал за кончиной своего товарища, я резко полоснул его по руке, удерживающей меч. Он вскрикнул и упал на другую сторону тропы...