— Его добывают в карьере и значит он будет мелким. Это действительно следует учитывать. Ну — ка Горн, сбегай в столовую и поинтересуйся, как там с приготовлением обеда, а потом доложишь мне, через какой промежуток времени он будет готов.

Как только Горн унесся выполнять поручение, я из поясной сумки достал письмо своего учителя и по возможности незаметно передал его сэру Батл. Быстрым движением он забрал его из моих рук и сунул себе за отворот доспехов.

— Кто ещё знает, что ты из Стикса.

— Секретарь сэр Тос, моя хозяйка старая Хельга и, пожалуй, всё.

— Это хорошо, больше никому не говори откуда ты прибыл, просто называй свое родное селение, где родился, все равно никто не знает, где это. Остановился у Хельги? Со мной встреч больше не ищи, понадобиться я или Тос сами найдем тебя. Держи ухо востро. В Агриколе что то замышляется, и, кажется, нехорошее.

Мы расстались и как раз вовремя, так как из — за башни появилась большая толпа претендентов. Они тоже захотели осмотреть весь двор. Я смешался с общей толпой и, так же как и все, внимательно стал слушать невысокого, немолодого человека в сером балахоне. Он рассказывал интересные истории из прошлых состязаний, особенно акцентируя внимание на том, что иногда смекалка и выдержка побеждали мастерское владение оружием. Слушая его, невольно закрадывалась мысль, что состязание не очень трудное и доступное для всех. Многие из претендентов с облегчением поглядывали друг на друга, улыбались и были готовы смеяться любой шутке этого человека. А мне вспомнились слова моего наставника о том, что только трое из десяти смогут сдать экзамен с первого раза и это среди выпускников школы, которых целенаправленно готовили к этим экзаменам. Так что этот в балахоне, что то уж слишком преуменьшает трудности на пути претендентов. Походив с этой группой ещё некоторое время, я незаметно откололся и отправился к братьям в лавку, где накануне заказал браслет и серьги. К тому же мне не мешало прикупить новую рубашку, и вообще обновить свою одежду.

В лавке ювелира были оба брата и о чем — то оживленно говорили. Но стоило мне появиться, как они тут же замолчали.

— Я не помешал? У вас вроде был оживленный разговор, который, как только я зашел, сразу же прекратился.

— Да нет, уважаемый. Просто мы с братом обсуждали события последней ночи. Нашелся какой то смельчак или смельчаки которые, наконец — то, дали отпор этим бандитам, что наводнили наш город.

— Не все так просто брат,— Чалдаш достал из кармана своих штанов небольшой узелок и протянул мне,— братство смерти наверняка будет мстить и пострадают невинные люди. Вот если б те, кто устроил это побоище, возьмутся за ночное патрулирование улиц и устроят настоящую охоту на красно ленточных, тогда другое дело.

А я, в это время, затаив дыхание рассматривал свой заказ. Это было настоящее мастерство. Разнообразные цветы и листья сливались в венок, который и образовал браслет, серьги были изготовлены по такому же рисунку. Такой красоты я ещё не видел.

— Сколько я тебе должен за это чудо? — Один золотой,— за материал и скорость работы, а набор действительно получился неплохой. Жаль что не из золота, оно более мягкое и лучше передает рисунок.

— Слушай Чалдаш. Вот тебе десять золотых. Надо сделать свадебный подарок,— я говорил прерывисто, не отрывая взгляда от лежащего в руках сокровища. — Не торопись, время терпит, я ещё некоторое время проведу в Агриколе. Через недельку зайду, удобно будет?

— Через недельку? Удобно.

— Уважаемые, а вы не подскажете мне, где я смогу приобрести недорого одежду?

— От чего же не подсказать хорошему человеку, — ответил его брат. — Через две лавки от нашей увидишь дверь, у неё ручка ещё сделана в виде небольшого букета цветов. Стучи в неё и там найдешь все что тебе угодно, а что не найдешь, то быстро сошьют. Там живут сестры мастерицы швейного дела. Хорошие девушки, на одну из них Чалдаш глаз положил, ту, что имеет белый клок волос, да только смелости признаться у него не хватает. А хозяйка нам в доме нужна.

— Вот и женись на своей Юлии, или и самому слабо признаться? — и братья вступили в перебранку, которая у них, как я понял, была обычным делом.

Распростившись с ними, я отправился искать дверь с букетом цветов вместо ручки. И такая дверь действительно скоро нашлась. Я постучался и, получив разрешение, вошел в дом, который по совместительству был и мастерской. Пять девушек разного возраста занимались тем, что шили.

— Здравствуйте красавицы!

— И вам не хворать,— откликнулась одна из них.

— Я по рекомендации братьев,— ювелира и золотых дел мастера. Они посоветовали мне обратиться к вам для приобретения одежды.

Самая старшая из девушек встала из за стола: — И чем сейчас занимаются эти бездельники?

— Спорят, чья невеста окажется более решительной и возьмет первой их в мужья,— то ли Юлия, то ли та, у которой белая прядь в волосах. У самих у них, как они признались мне, не хватает смелости признаться своим девушкам в любви, хотя и называют их своими невестами.

— Ну я же говорю, бездельники. Нашли о чем спорить. Слышь Влада, пойдем что ли выберем себе мужей, у нас то смелости на это хватит? А то найдутся какие нибудь вертихвостки и останемся мы старыми и никому ненужными девами. К тому же, как я слышала, к твоему Чалдашу Вера подбирается. Ведь подбираешься Вера?

Самая младшая из сестер, девчушка лет десяти — одиннадцати весело ответила:

— Подбираюсь, подбираюсь. Вот как только стану совершеннолетней, так окончательно и подберусь. А что, такие красавцы на дороге не валяются,— договорить она не успела.

Из за стола поднялась девушка у которой действительно в волосах белела прядь седых волос. Голосом не терпящим возражений она скомандовала: — Вера, покажешь гостю одежду, как готовую, так и образцы. Фигура у него ближе к стандартной, так что трудностей не предвидится, а мы с Юлией пройдемся, навести тут кое кого,— и две сестры решительно вышли из горницы.

— Ну пойдемте что ли сударь, — обратилась младшая ко мне,— сестры ушли надолго, может быть до самого вечера. Пока приготовят обед, пока приберутся в их комнатах....

Вторая комната, куда меня привели, была сплошь заставлена сундуками. Вера уверенно подошла к одному из них и открыла крышку. Дальше, то поглядывая на меня, то рассматривая какие — то знаки на сундуках она стала разговаривать сама с собой:

— Так, три рубашки под кольчугу, три рубашки побольше сверху, двое штанов, плюс одни усиленные для верховой езды, две безрукавки и темный плащ, а на голову пару шапочек под цвет рубашек и штанов. Вроде все собрала.

Она взяла ворох одежды в руки и повела меня в другую комнату, где в углу стояло большое зеркало, чуть ли не в человеческий рост. — Примеряйте.

Я быстро разделся до нательного белья и перемерял все вещи. И я, и молодая швея остались довольными. Из всего вороха пришлось поменять только шапочки, так как они были мне малы и норовили упасть с моих вихров.

— Сударь, вам не мешало бы постричься, а то вы весь обросший как тонкорунная овца. Если вы не против, то я вас и обкорнаю. Надо же мне когда то учиться, что бы в будущем стричь своего мужа?

Подстригла она меня быстро и ловко, так что я не поверил, что она занималась этим в первый раз.

— Оценили мое мастерство? Учтите при выборе невесты. А я ещё и готовлю хорошо. Так что дело за малым, вам лет пять подождать, и можно будет брать такое сокровище как я в жены,— она первая не выдержала своего серьезного тона и громко рассмеялась.

— С вас за все про все двенадцать талеров.

Я достал два золотых и вручил ей. — Здесь за стрижку и скорость обслуживания.

Ворох одежды был надежно упакован в небольшой холщовый мешок, который я обещал вернуть. Теперь дело осталось за малым — сапоги. Но с ними неожиданно возникли трудности. Вся обувь, что я примерял у сапожника мне или была мала или велика.

— Ногти на ногах стричь не пробовали? — буркнул сапожник, когда я в очередной раз отложил в сторону пару сапог, заявив, что они мне малы.

Я не обратил на него никакого внимания и уже подумывал найти другую лавку, когда подмастерье принес откуда то с чердака запыленную пару. Мне она сразу же понравилась. Во — первых подошва и носок сапога были окантованы металлической пластиной, а на каблуке была самая настоящая небольшая подкова. Во — вторых сапоги были сделаны из толстой кожи и их голенище совсем не мялось. Ну и в третьих, места, где должны были крепиться шпоры, были усилены дополнительными кусочками кожи.

С замиранием сердца я надел сначала один, а потом второй. Не скажу, что они сидели на мне как влитые, но носить и главное разносить их вполне можно было. Я прошелся по лавке из угла в угол, а потом не удержался и перецепил на обновку шпоры. Рассчитавшись с сапожником и получив про запас дополнительный комплект подков на каблуки и несколько гвоздей к ним, нагруженный вещами я отправился к дому Хельги. Дома никого не было и я смог в спокойной обстановке более подробно рассмотреть свои обновки и даже переодеться во все новое. Сделав несколько резких приемов с клинками, разворотов и выпадов, я остался доволен. Одежда не стесняла движения и не трещала по швам. Затем я решил внимательно осмотреть свою комнату, ведь завтрак как то попадает ко мне минуя двор. Мои старания вскоре увенчались успехом. Потайная дверь оказалась не в шкафу, а за ним, а сам шкаф легко отодвигался в сторону, стоило лишь нажать ногой на пластину в полу.

Дверь и проход привели меня, судя по всему, в комнату Мери. Об этом говорили платья, аккуратно развешанные на спинках стульев, а так же несколько комплектов нижнего белья, что лежали стопкой на столе. Я уже было решил возвращаться в свою комнату, ведь тайна была раскрыта, когда услышал шаги и голоса. Это Хельга и её внучка откуда то возвращались с полными корзинами продуктов.

— Ну как тебе наш новый постоялец?

— Не живой он какой то. Я в бане и прижималась к нему и себя предлагала, а он даже внимание на это не обратил.

— Или настоящий рыцарь, или ты за свои кости и кожу заломила слишком большую цену. Смотри, доиграешься когда нибудь, сделают тебя женщиной до свадьбы, чем тогда перед мужем будешь оправдываться?

— Бабушка, ты же знаешь, что я за себя постоять смогу. А этот толстокожий даже и не понял, что я его разыгрываю. Видела бы ты, с каким презрением он смотрел на меня, когда я предлагала прийти к нему ночью. А тот кто сделает меня женщиной, тот и станет или моим мужем или мертвецом, — и она негромко рассмеялась....

Я осторожно вернулся в свою комнату и, стараясь не шуметь, установил шкаф на место. Значит разыгрываете леди, что ж не обессудьте если и я тоже пошучу над вами.

Громко топая сапогами, показывая, что я дома, взяв мешок в котором я принес вещи, ведь его надо возвращать, я вышел из своей комнаты. На центральном крыльце стояли старая Хельга и Мери. Увидев меня, они обе заулыбались.

— Сударыня, — обратился я к хозяйке,— нельзя ли, что бы мне еду носил один из ваших слуг. Видите ли, я хоть и рыцарь, и к женщинам вроде бы должен относиться трепетно, но я терпеть не могу гулящих девок, которые потом будут строить из себя примерных жен и матерей.

По мере того, как я говорил, лицо Мери заливала густая красная краска, а старая Хельга наоборот расцветала в улыбке: — Не принимайте всерьез все то, что наплела вам в бане моя внучка, это она вас проверяла на прочность. Она не гулящая и довольно серьезная девушка.

— Тогда передайте этой серьезной девушке подарок от меня и предупредите, что б она держалась подальше от меня. Договорились?

Я передал Хельге сверток с браслетом и серьгами и быстро вышел со двора.

В доме сестер швей царила суета. Увидев меня, Вера на правах старой знакомой критически оглядела мою одежду, хмыкнула а потом радостно сказала:

— Ну и заварили вы кашу ваша милость. Вся улица теперь гудит и готовится к двум свадьбам сразу. Это здорово, а то и те и другие так бы и ждали, кто из них первый решиться. Вы представляете, Влада заходит и с порога заявляет, что несмотря на то, что многие её отговаривают, она все же готова взять в мужья мастера Чалдаша, а тут и Юлия подоспела. Так что через неделю мы сыграем сразу две свадьбы. Сестры сейчас обсуждают, какие платья им шить. Давайте мешок сюда, да вы проходите, не стесняйтесь, вы вроде теперь не чужой нам.

— Спасибо красавица, на свадьбе постараюсь обязательно быть, а сейчас извини, уже темнеет, пора возвращаться к себе.

— Ну и что, что темнеет, переночуете у нас, у меня кровать широкая, оба поместимся, а потом, вы как настоящий рыцарь должны будете жениться на мне, правда только через пять лет,— она лукаво стрельнула в меня своими глазками.

— Вера не приставай к человеку,— раздалось из глубины дома, — а вы сударь не слушайте её, а то она вас заболтает до самой поздней ночи.

Я счел за благо откланяться и поспешно вышел на торговую улицу. Действительно начало уже смеркаться. Изобразив спешку, я свернул в первый же проулок, где проверил свои клинки и метательные ножи. Ну что ж друзья из братства, лорд исполнитель вышел на охоту, только приговор у меня для вас будет один — смерть. Пора чистить Агриколу от всякой грязи.

Неторопливо я пошел по узким и кривым улицам города, не особо удаляясь от центра. Если мой расчет верен, то скоро красно ленточные должны будут напасть на меня. Я не особо удивился, когда обнаружил за собой слежку, а мои передвижения сопровождались условным свистом. Изображая из себя заблудившегося претендента, я сам зашел на глухую улочку, которая заканчивалась глухим забором. В растерянности я остановился, а за спиной у себя услышал презрительный смех и топот множества ног.

— Ну что дикий, попался?

Я обернулся. Не менее десятка человек в масках перегородили мне дорогу.

— Чего вам надо? — я постарался что бы мой голос звучал растерянно и испугано. — Если вам нужны деньги, то я готов отдать их вам, только пропустите.

— Деньги мы твои и так заберем, да и не нужны они нам, мы не бедняки, а вот твоя жизнь и твоя кровь нам пригодится. Братья, сразу не убивайте его, пусть умирает медленно, истекая кровью....

В мою сторону тут же направились не менее пяти — шести человек, на ходу обнажая оружие.

— А может быть по-хорошему разойдемся? — спросил я уже нормальным голосом. В ответ мне раздался смех. — Ну смотрите, я вас предупредил.

Как вихрь ворвался я в эту группу, нанося удары направо и на лево, не забывая, впрочем, и о защите. Не ожидая от меня такой наглости и прыти и не привыкшие к тому, что бы жертва сама атаковала, они растерялись, за что и поплатились своими жизнями. В этот раз я старался сразу же наносить не порезы, а смертельные удары, что бы раньше времени у других не возникли вопросы, что это за клинки такие, от пореза которых люди умирают сразу.

Вторая группа, что не принимала участие в нападении на меня, попятилась от неожиданности. Ведь они собирались наслаждаться видом моей медленной смерти, а тут сама смерть в моем лице пришла за ними. В мои планы не входило, что бы хоть один их них ушел живым, по этому я сначала задействовал пару метательных ножей для тех, кто уже был готов убежать, а с остальными расправился клинками. Сопротивления они почти не оказали. Только один из них пытался что то изобразить, но против двух клинков его оборона не продержалась и десяти секунд.