— Королева. Эта смертная — моя. Я ручаюсь за нее.
- Да, мой милый.
Воздух складывал слова сам из себя. Королева улыбалась отстраненной, нежной, алчной улыбкой. Она глядела на меня, и в то же время мимо. Улыбающиеся губы ее были неподвижны.
— Я приглашаю тебя, Ирис. И тебя, смертная. Будьте моими гостями.
Сияние свилось в изломанную сизую молнию, пляшущую меж камней, будто слетевшую с неба и не желающую войти в землю — и вдруг рассыпалось тончайшей звездной пылью, пеплом оседая на непотревоженной траве.
— Проход открыт, — хрипло сказал Ирис. — Вставай, Лесс.
Из меня сделали парнишку. Правда, для этого мне пришлось перебинтовать грудь, платье заправить в широкие холщовые штаны, натянуть поверх совсем уже необъятную рубаху, плечи которой сползали аж до локтей, а рукава болтались до колен. Ну, рукава-то я подвернула, а вот ворот, хоть и зашнурованный, сползал то вправо, то влево, открывая белый сверкающий шелк. Поэтому изнутри ворот подкололи двумя драгоценными фибулами; те, что попроще оказались слишком большими. Кроме того, Пепел выстриг мне челку, падающую на брови, а все оставшиеся волосы подобрал под бесформенную войлочную шляпу с обвисшими полями, которая наоборот, оказалась несколько тесновата, ее пришлось подпороть. В довершении всего Пепел велел мне разуться. Осмотрел босые ноги, покачал головой и велел пойти в гостиную и залезть в камин, где хорошенько потоптаться на старой золе.
В итоге из меня получилось изрядное пугало.
Над Хелдом особых расправ учинять не стали, только заставили влезть в одежду настолько грязную и рваную, что он сейчас же превратился в нищего. Его тоже разули, одежду и сапоги завязали в драный узел. Пепел соскреб со светильника немного жирной гари и мизинцем прорисовал на паромщиковом лице морщины, складки у губ, затенил глазницы, добавил под глазами мешки, мазнул по вискам — вместо паромщика на нас глянул древний, хотя еще крепкий старик. В довершении всего художник вернулся ко мне, запачкал щеки и возле рта, растер все это рукавом и остался очень доволен.
Пепел погонял меня немножко по комнате — приподними плечи, ссутулься, шагай широко, в развалочку, руками размахивай — и компания нищих (для пущего колорита наш храбрый лицедей вручил паромщику свою палку) без препятствий пересекла город.
Но только когда ворота и порт остались позади, я вздохнула свободнее.
Ратера на месте не оказалось. Лодки тоже. Мы нашли маленькое костровище на песчаном бережке и примятую охапку тростника, на которой Кукушонок, видимо, провел ночь. Хелд заявил что лодка, скорее всего, спрятана в камышах, и вызвался ее отыскать. И довольно быстро отыскал. Но Ратер как сквозь землю провалился.
Этого я в общем-то и ожидала. Мы вышли из Амалеры где-то шестую четверти спустя после открытия ворот, когда людей на улицах становится больше. Кукушонок, вероятно, успел пройти в город до нас, и сейчас шлялся по площадям и весям, рискуя быть схваченным.
— Вам придется вернуться и найти его, — сказала я.
Хелд оперся на палку и нахмурился.
— Тогда ты сиди здесь и жди нас, барышня.
— Мне необходимо отлучится. Но я вернусь на это место. В город не пойду. Мне нужно в Соленый Лес.
— Что ты там потеряла?
— Одного моего друга. Он сейчас в лесу, совсем один. Ратер его знает.
Хелд начал было спорить, но Пепел неожиданно пришел мне на помощь:
— Пусть госпожа делает, что сочтет нужным. Пойдем, Хелд, нам надо успеть отыскать парня. Он сейчас в большей опасности чем Леста.
— Удачи, — сказала я.
— Удачи, — ответили мне.
* * *
Некоторое время я шла по дороге, навстречу телегам, всадникам и пешим, потом свернула и углубилась в холмы.
День был так себе — тучи, не то чтобы обещающие дождь, но плотные и низкие. Ветер с моря, с севера, опять же — не слишком холодный, но уже никак не летний.
А лето, похоже, кончилось. Насовсем. Даже не верилось, что еще несколько дней назад жителей Амалеры мучила жара. Остывшая земля холодила пятки, вызывая печальную уверенность в том, что теперь уже все, тепло ушло, ушло надолго, и до следующего мая не вернется, и ближайшие месяцев восемь, а то и девять, нам придется как-то сосуществовать бок о бок с утомительным холодом, дождями, снегами и морозами.
Но прежде чем листья облетят, пройдет сентябрь, и половина октября, а за это время надо постараться привыкнуть и смириться... Ну подумаешь — зима. В первый раз, что ли?.. Переживем. Мы все переживем. Мы такие...
Ладно, давай думать, что у нас есть, и что с этим делать.
У нас есть две версии покушений. Первая — кто-то не хочет, чтобы Мораг прошла обряд и сделалась настоящей эхисерой. Кого-то это пугает настолько, что выход он видит в смерти принцессы.
Вторая версия — этот "кто-то" не кто-нибудь, а Вран, и покушения не являются покушениями, а... черт его знает, чем они являются. Райнара, конечно, впала в маразм и ослабела, но все равно осталась чародейкой. И в ее бредовых словах вполне может таиться истина. Или доля истины. Нет, Райнару скидывать со счетов рано, но доказать ее версию невозможно... разве только поговорить с Амаргином, но еще не факт, что он захочет отвечать или вообще что-то знает об этом.
Стоп. Есть еще одна версия. Совмещающая первую и вторую. Я предполагала сперва, что кто-то в свое время убил Райнару и Каланду, а теперь охотится на Мораг. Почему бы этому "кому-то" не свести Райнару с ума, таким образом обезвредив. И, кстати говоря, это ответ на вопрос — почему за Мораг началась охота именно сейчас, а не раньше, ведь она в любой момент могла пройти обряд и превратиться в могущественную волшебницу. Дело в том, что раньше ее тоже пытались свести с ума! Ибо что такое эти ее бесчинства, это "выворачивание наизнанку", как не временное помешательство? Но у Мораг крепкая голова и отличные мозги — у этого "кого-то" просто не вышло сделать ее окончательно безумной. Не вышло! Поэтому он пустился во все тяжкие и затеял убийство.
Ага! Это уже похоже на правду!
Но. Повторяю вопрос — почему "кто-то" решился на убийство сейчас, а не раньше? Почему он, два десятка лет (или больше, или меньше, не важно) планомерно сводил принцессу с ума, а на убийство пошел только сейчас, причем в спешном порядке?
Как говорит Хелд — что из энтого следовает? А из энтого следовает, что сейчас у принцессы появился дополнительный шанс пройти обряд. Настолько явный, что...
Ищем шанс. Что может быть этим шансом? Где-то всплыла книга? Не та, что у безумной Райнары под подушкой, а настоящая? Или появился человек, способный провести обряд? Неужели это...
Я?
Неужели — я?
Так. Когда было первое покушение? Я уже вернулась из Сумерек или нет?
Когда? Холера черная, почему я не додумалась спросить, когда была возможность?
Погоди, погоди... Ютер об этом говорил. Он говорил — неделю назад. Он говорил "неделю назад" в ночь Святой Невены.
Да. Сходится. Где-то именно в это время я и вернулась.
Ничего себе! Вот это скорость, вот это действенность! Хотя, если это Вран... Значит так: если это Вран, то все складывается. Если это не Вран, то чародей, который пытается вывести Мораг из игры, обладает способностью просто насквозь видеть. Он узнает обо всем мгновенно, как только происходит какое-то событие. Я знаю только одного такого чародея-человека.
Амаргина.
Я остановилась на неудобном скользком склоне. Ноги сейчас же поехали вниз.
Ну вот, додумалась! Ну, спасибо, дорогая голова, мне от этих мыслей сразу все стало ясно и понятно, и, главное, легче на сердце.
Амаргин, это опять твои заморочки? Опять опыты над несчастной ученицей или кем там я являюсь... Э-э, стой. Ты хочешь сказать, что Амаргин двадцать лет издевался над принцессой, а до того убил Каланду и лишил разума Аму Райну? Никогда не поверю. Слишком это для него... злобно, что ли? Бесчеловечно? Он — не Вран, который бесчеловечен по природе. Он, конечно, издеватель и насмешник, но он не убийца. Да и зачем ему бояться какой-то новой молодой волшебницы? Как бы она не оказалась могущественна — Амаргина ей не переплюнуть. Ближайшие триста лет — не переплюнуть. Как, собственно, и мне...
Тогда это и не Вран. По той же причине. Слишком долговременный это процесс — Каланда, Райнара, Мораг... возиться, колупаться... Хотя, что для Врана время? Может, он ото всех них что-то брал, как взял от принцессы, и в итоге — смерть, безумие, и еще раз безумие... почти...
Нет, про Врана думать — голову сломаешь. Не понимаю я его логики. Нет у него логики — человеческой. Да и вообще я как-то не заметила, чтобы его интересовали люди.
Ладно, возвращаемся к тому, в чем хоть как-то возможно разобраться. К версии о шансе. Если я — шанс Мораг, то мне следует поспешить. И опередить охотника. Опередить!
Как?
Оказалось, что я стою на бережку какого-то ручья. Огляделась. Ложбина между холмами, болотистый ручей, заваленный деревьями, крапива, ежевика... Здрасте, забралась! Как вылезать-то отсюда намерена? И где я вообще нахожусь?
Ладно, посижу вот тут, на коряге, отдохну маленько, потом обратно полезу.
Опередить охотника. Найти описание обряда и провести его. Какая-то жертва для этого нужна. Не кровавая, слава Небу, какая-то другая. Что за жертва? Где ее искать?
Вспомнить. Вытрясти, черт побери, обряд из Райнары. Сымитировать свадьбу... чего она вообще привязалась к этой свадьбе? Объявить Мораг мертвой? Ждать "вороненка"?
Бред несет Райнара. "Кто-то" узнает все сразу, как только оно случается. Вряд ли его удастся обмануть.
Рассказать Амаргину, может, посоветует?.. Пригрозить Райнаре ножом? Разыграть сцену, что мол убью Мораг, то есть Каланду, если не скажешь в чем обряд состоит?
Эх, Каланда, ну почему ты умерла? Госпожа моя добрая, как же тебя угораздило? Ты бы сказала, помогла дочери родной, спасла бы ее...
Мертвые не говорят?
Не говорят? Это с людьми они не говорят, хотя ходят слухи... есть способы. У меня тоже есть способ. Каррахна, у меня есть способ! Есть!
Ты слышишь, убийца? Слышишь, проклятый?
Слышу.
Меня аж подбросило на ноги.
— Кто здесь?
Я. Я слышу тебя. У тебя есть способ. Какой, Лессандир?
Я заозиралась. В зарослях грустно, глухо шумела листва. Журчала вода — тоже грустно и глухо. По воде кружил желтый лист, цепляясь за ветки.
Лесс. Извини. Ты очень громко думала. Похоже, я неловко пошутил.
— Эрайн?
Лесс.
— Где ты? Выходи!
Нет.
Пауза. И еще раз, гораздо тверже:
Нет.
— Почему? Я пришла за тобой. Я искала тебя. Выходи, Малыш.
Нет. Прости, но я... не доверяю себе. Пока.
Чудовище, по глаза заляпанное кровью, остервенело пляшущее на лошадином трупе. Ошметки плоти, летящие в разные стороны. Предсмертный визг. Сверкающий веер лезвий, наотмашь шаркнувший Мораг по лицу...
Да. Поэтому.
— Эрайн, что это было?
Это был... не я. Это был Дракон.
— Дракон?
Он во мне сейчас. Мы с ним... одно целое. Теперь так — или он, или я.
— Откуда он в тебе взялся?
Он не взялся. Он всегда был. Это я взялся.
— Ты оказался в теле чудовища?
Не совсем так. Я еще не понял. Знаешь, Лесс... Не ходи пока ко мне. Я должен с этим справиться. Один.
"Он сказал — ты должна все сделать сама, и мне нельзя помогать тебе. Он сказал, очень важно, чтобы ты все сделала сама."
— Погоди. Амаргин говорил, что вы учились вместе у этого... у Стайга. Ты... ты еще ученик?
Да. А Геро уже нет?
— Нет. Он давно не ученик. И Вран тоже. Амаргин сказал, ты очень долго спал в подземном озере, и у тебя сместилось время.
Вот оно как... А где Стайг?
— Он сражался с Изгнанником и погиб. Мне сказали... погибли все, кто участвовал в этой битве.
Все?
Пауза.
И Королева?
— Нет, Королева жива. Я видела ее. Она жива.
Изгнанник... тоже? Он мертв?
— Мне сказали, что да. Полночь не выпустит его.
Пауза. Желтый лист застрял в торчащих из воды голых ветках. К нему на помощь спешил собрат.
— Эрайн?
Я здесь. Да, я понял. Все погибли. Стеклянной Башни больше нет. Я слишком долго спал. Все изменилось.
— Стеклянная Башня стоит!
— Теперь это просто куча камней. Ворота сломаны. Стайг... Шелари... Черный Лис, Ибур Тополь, Чайка... никого из них больше нет. Мальчишки взрослые стали. А я... все еще ученик. У которого нет учителя.
— Эрайн. Что будем делать?
Ничего. Тебе ничего не надо делать. Я должен справиться сам. Это... мое испытание.
— Амаргин велел не спускать с тебя глаз. Малыш, тебе надо вернуться в грот. Амаргин придет и отправит тебя домой, в Сумерки.
Геро так сказал?
— Ну... я так думаю. А как же иначе?
Как угодно, Лесс. Вряд ли он вернет меня домой. Дело в том... дело в том, что я сам должен вернуться.
— Почему?
Неожиданно засвербело в горле — короткий горький смешок.
Ты и впрямь зеленая. Совсем зеленая.
— Пусть зеленая. Объясни мне, раз я зеленая. Почему Амаргин не вернет тебя домой?
Потому что я этого хочу. Маг никогда не выполнит желание ученика. Ученик на то и ученик, чтобы учиться самому исполнять свои желания. Советую запомнить это и принять к сведению. На будущее.
Я уныло покивала. Эту закономерность я уже ощутила на собственной шкуре. Волшебник! Смотри и завидуй. Отличный стимул для учебы. Или для стуканья головой об стенку.
— Эрайн, тебе все равно следует вернуться. Тебя видели в лесу. Тебя будут преследовать.
Я постараюсь не попасться. Буду осторожен.
— А если тебя убьют?
Значит, я проиграл.
— Что за дурацкий настрой? Я не хочу, чтобы ты погиб!
Думаешь, я этого хочу?
— Вернись, пожалуйста! Я привезу тебе из города любую еду! Сколько попросишь. Какая тебе разница, где сражаться с драконом? Там ты хоть в безопасности будешь.
Нет. Я не вернусь. Не упрашивай.
— А если ты кого-нибудь убьешь? Я понимаю, что не нарочно, но если...
Зубы стиснулись. Сжались кулаки. Вспышка раздражения, тотчас поспешно задавленная.
Убиваю не я.
— Малыш, не передергивай. Ты знаешь, о чем я говорю.
Я не собираюсь позволять ему взять верх. Я сильнее его. Должен быть сильнее. Он поймал меня врасплох. Больше это не повторится.
— Но ведь ты не можешь дать слова...
Молчи. Не желаю об этом разговаривать.
— Я обещала...
Но я не обещал.
— Я боюсь...
Опять смешок.
Овладей своим страхом. Маг должен держать страх в узде. Учись.
— Ты смеешься!
Лесс, я уже прошел твой путь. Я, конечно, не учитель, но я не сделаю того, что ты хочешь. Иди домой. Я найду тебя, когда мое испытание закончится.
Я вскочила с коряги и решительно полезла в крапиву.
— Мне это не нравится! Где ты? Я сейчас до тебя доберусь!
Иди домой.
— Эрайн!
...
— Эрайн!
Молчание. Ни шороха, ни всплеска, был — и не стало. Может, он и не ушел никуда, а так и остался сидеть в своей захоронке — да поди найди его в этих зарослях...
