В зал, один за другим, входили люди, отряхивая у порога плащи и шапки — снаружи начался дождь. Фиолетовый с компанией шумно веселились у окна, напрочь позабыв про неприятности с котом. На меня они даже взгляда не бросили — и слава Богу. Хоть рядом сидел Эльго, мне все равно было не по себе. Путешественники с охраной ушли, с ними ушел голорукий ваденжанин. Ящик для угля, когда я очередной раз бросила на него взгляд, оказался пуст.
Я допила согревшееся пиво и вытерла рот рукавом.
— А кошка убежала. Я хотела сказать, Эдельвейс, наверное, вышла.
— Она ждет нас у крипты. Пойдем.
— Вы что, умеете мысленно разговаривать?
Грим не ответил, только рукой махнул. Мы с ним выбрались из-за стола и направились к двери.
Снаружи действительно моросил дождь, в круге фонаря над крыльцом мягко расплывался ореол оранжевого света. На сырых перилах, опровергая легенду о нелюбви к воде, устроился рыжий кот с белой грудкой. Шерстинки на спине его слиплись и блестели как иголочки. Проходя мимо, я погладила его — ладонь сделалась мокрой.
По скользкой черной брусчатке мы пересекли площадь, прошли мимо распахнутых дверей церкви, из которых еще выходили припозднившиеся прихожане. Эльго провел меня вдоль ограды, через незапертую калитку, во внутренний двор. Из будки, гремя цепью, вылезла здоровенная собака и молча проводила нас взглядом. Больше во дворе никого не было. Мы обошли церковь с тыла, у темной громады алтарной апсиды Эльго остановился.
Из тени навстречу нам вышла женщина.
— Здравствуй, Эльви.
— Доброй ночи, сосед. Доброй ночи, девочка. Чем обязана?
У нее оказался мягкий нежный голос. Лицо под накинутой от дождя шалью почти невозможно было рассмотреть. В темных пятнах глазниц тлело знакомое свечение, но не алое, как у Эльго, а светло-зеленое, звериное, котовье.
— Доброй ночи, госпожа, — поздоровалась я, переминаясь от холода с ноги на ногу. — У нас просьба к тебе. Пожалуйста, разреши нам посетить королевскую крипту.
— Зачем?
— Задать вопросы мертвым. Не Лавенгам, — поспешила уточнить я. — Лавенгов тревожить мы не будем.
— Хм... — Женщина перевела взгляд на монаха. — А скажи мне, сосед, ты объяснил девочке, на что она идет?
— За кого ты меня принимаешь? — обиделся тот. — Я же не прохиндей какой. Мы все уладили.
— Добиваться истины любыми путями чревато, милая. Ты действительно можешь обрести ее. Подумай, что ты тогда будешь с ней делать?
— Э-э... это не для меня. То есть, это нужно не мне. То есть, не совсем мне. — Я оглянулась на Эльго, но он помалкивал, предоставляя мне самой разбираться с хозяйкой крипты. — Это нужно принцессе Мораг, а я обещала ей помочь.
— У нашей разлюбезной принцессы возникли вопросы к предкам? — Эдельвейс вздернула голову, хотя голос ее остался таким же мягким и ровным. — Или это очередной взбрык? Может, она хочет побаловаться некромантией? — Я замотала головой, Эдельвейс фыркнула. — Очень, знаете ли, в духе Мораг. А если она затеет в крипте разгром? Боюсь, тогда мне ее не удержать.
— Что ты, Эльви, — умиротворяющее загудел грим. — А я-то на что? Я прослежу, чтоб ни-ни. Да там все серьезно, сдается мне. Вон, Леста говорит...
— А где сама Мораг?
— Должна скоро подойти.
Женщина вздохнула и покачала укрытой шалью головой.
— Мораг опасна и непредсказуема, и если бы она тогда не вытащила из огня Мелину, я бы и слушать о ней не стала.
— Какую Мелину? — не поняла я.
— Мать Эстора. Прислуга в кабачке зовет его Пиратом. Пойдемте.
Она повернулась и канула в тень.
Эльго подтолкнул меня между лопаток. За апсидой, в стене обнаружился низкий квадратный проем, словно из фундамента вынули блок. Из мрака показалась маленькая рука и ухватила меня под локоть.
— Осторожно.
Я спрыгнула вниз, едва не налетев на Эльви. Она отстранила меня, дождалась, пока спрыгнет монах, и поводила в воздухе рукой, будто замазывая дыру в стене чем-то невидимым. Синий квадрат проема беззвучно исчез. Нас окружила кромешная тьма.
Меня взяли за запястье, под ладонью моей оказались складки шали и хрупкое женское плечо.
— Держись, девочка, — шепнула Эльви. — Здесь винтовая лестница.
Мы сделали два полных оборота, прежде чем звуки моих шагов (грим и Эльви двигались совершенно бесшумно) не сменили глухой шелест на гулкое эхо. Изменился и запах: из воздуха пропала сырость, но добавилась какая-то сухая щемящая горечь, как если бы здесь жгли полынь. Пространство тьмы ощутимо раздвинулось — мы находились в большом помещении.
Пауза. Мы постояли немного во мраке, слушая странную подземную тишину.
Здравствуйте, подумала я. Нет, не так. Приветствую вас, Мораны. Приветствую вас и прошу позволения войти в ваше обиталище.
Несколько шагов по пыльному полу, и я бедром наткнулась на каменный выступ. Под шарящими пальцами проступили завитки резьбы. Саркофаг?
— Сюда идут, — шепнула Эльви, увлекая меня куда-то вбок.
Шаги — четкие, уверенные — донеслись совсем не с той стороны, откуда мы пришли. По стене метнулся оранжевый отблеск, потом из-за поворота вынырнул фонарь, осветив лицо и руку вошедшего.
Принцесса остановилась в арке входа, на три ступени выше нас, разглядывая двойной ряд прямоугольных возвышений с мраморными саркофагами на них. В левой руке принцесса держала фонарь, в правой — меч. Мы стояли у стены, за широкой колонной, где свет нас не доставал.
— Выходи, — грозно потребовала Мораг, водя фонарем из стороны в сторону.
Чья-то ладонь мягко толкнула меня в спину и я послушно шагнула в проход между могилами.
Принцесса передернула плечами, нахмурилась:
— Это еще что за козявка? Не двигайся. Кто такой?
— Мораг, это я, Леста. — Я поспешно сорвала шляпу и тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам.
Меч вернулся в ножны. Мораг шагнула со ступеней в крипту. Гигантские ломкие тени побежали по стенам впереди нее.
— Привет, малявка, — голос ее заметно смягчился. — Что это за карнавал?
— Потом расскажу. Хорошо, что пришла.
— Что ты затеяла?
Глядя на жесткое ее лицо, изуродованное шрамом, я как-то вдруг засомневалась. А вдруг ей не по нраву придется идея беспокоить дух умершей матери? Зачем я ее вообще сюда зазвала, мы вполне могли и без Мораг справиться...
— Будем задавать вопросы, — я невольно понизила голос. — Каланде. Со мной мои друзья. Они не люди, они... э-э, они обитатели той стороны.
Взгляд Мораг скользнул мне за плечо. Она вдруг фыркнула.
— Я вижу, что они не люди.
Огромный черный пес вышел в проход справа от меня. Слева, на один из саркофагов, прямо на грудь лежащей каменной фигуре вспрыгнула полосатая кошка.
— Это Эльго, грим, страж городского кладбища. Он умеет говорить с мертвыми. Это Эдельвейс, она хозяйка крипты и кошачий бог. Эльго, Эльви, это принцесса Мораг.
— Да мы, в общем-то, знакомы, — грим вывалил язык и часто, по-собачьи задышал. — Только нас не представлял никто.
Он сел и подал принцессе лапу — длинную, мослатую, похожую на копыто.
Паршивец рассчитывал на эффект, и эффект ему удался. Мораг не взвизгнула, не уронила фонарь, даже не попятилась. Она остолбенела на несколько долгих мгновений, и надо знать Мораг, чтобы понять, насколько ее проняло. И голос, когда она наконец проговорила "очень приятно" указывал на то же. Проняло нашу принцессу. Еще как!
— Очень приятно, — выдавила Мораг и пожала протянутую лапу.
Эльви же просто уселась поверх сложенных рук лежащей статуи и принялась умываться. Похоже, забавы грима ее не слишком привлекали.
— Ну что, подруги. — Эльго встал. — Не будем в долгий ящик откладывать, да? Покажите мне могилку и приступим.
— Она предпоследняя в ряду. — Подняв фонарь повыше, принцесса двинулась по проходу вглубь помещения. — Вот эта.
Трепещущий круг света упал на скульптуру лежащей женщины со сложенными на груди руками. Я подошла поближе, нагнулась, всматриваясь в мертвое белое лицо. Полированный мрамор маслянисто блестел под тонким слоем пыли. Тяжелый головной убор, венец, складки покрывала, драпирующие шею и плечи. Изысканная резьба, блекло-белая глухая поверхность камня, гладкая словно ледяная горка, взгляд скользит, отскакивает, теряет равновесие и падает, больно ушибая локти и колени... Не за что уцепиться. Не могу понять — она, не она...
— Вот эта могила, — глухо выговорила принцесса. — Здесь лежит Каланда Моран, урожденная Аракарна, королева Амалеры.
Я повернулась к гриму:
— Нам отойти, погасить свет? Что вообще мы с Мораг должны делать?
Черный пес медленно подошел к саркофагу. Поглядел на него, на меня. Потом на Мораг. У меня возникло ощущение, что он озадачен.
— Вы уверены?
— В чем, Эльго?
— Что ваша королева лежит здесь.
— Мораг? — я повернулась к принцессе.
— В чем дело?.. — она проглотила ругательство и обвела нас мрачным подозрительным взглядом. — Хотите сказать, я перепутала могилу матери с какой-то другой?
Бесшумным прыжком из темноты возникла Эльви. Уселась на грудь мраморной женщины.
— Каланда Моран никогда не лежала в этой могиле, — объявила она, и мы с принцессой одинаково вздрогнули. — Здесь вообще никогда никто не лежал.
Глава 24
В крипте
— То есть, как? — не поняла я. — А где же она тогда лежит?
— Понятия не имею. — Эльви прошлась по статуе туда-сюда, оставляя в пыли цепочку аккуратных следов. — Кроме Моранов и Лавенгов у меня тут двое Аверганов-северян, есть Макабрин, есть даже какой-то церковный чин из Маргендорадо, я уже не говорю о женщинах. В основном мертвые тела, имеется также несколько урн с прахом. Но этот саркофаг не занят. Правда, Эльго?
— Угу, — грим кивнул песьей башкой. — Уж поверь нам с Эльви.
Мораг отставила фонарь и угрожающе сощурилась. Постучала пальцем по краю саркофага.
— То есть, вы пытаетесь убедить меня в том, что могила пуста? Что вот в этом гробу никого нет?
— И не было никогда.
— Каррахна! — рявкнула принцесса. — Да почем вы знаете, умники? С какого такого бодуна я должна вам верить?
— Мораг, — я дернула ее за рукав. — Поосторожней. Ты не с людьми разговариваешь.
Удар локтем в грудь отшвырнул меня на соседний саркофаг.
— Отлипни, сопля! Ты привела сюда этот помойный сброд...
Грим припал к земле и зарычал. Лязгнул меч — пламенный отблеск взлетел по лезвию на самое острие. Я увидела как горбит спину полосатая кошка и заорала что-то бессвязное.
Блик соскользнул с кончика меча — рука с оружием опустилась. Принцесса сделала шаг назад. Прислонилась крестцом к краю соседней могилы. Она тяжело дышала, левая рука комкала одежду у горла.
Пауза.
Грим, я и Эльви настороженно переглянулись. "Я предупреждала!" — горели зеленью глаза Эльви. Я покачала головой. Это не взбрык, Эльви. Это чья-то злая воля.
— Не злите меня, — сквозь зубы выговорила принцесса. — Не злите, слышите? Голова кругом от таких заявлений.
— Да ладно, что там... — согласился добродушный грим. — Вот за меч ты зря схватилась. Убери его, не место ему тут.
Я подошла поближе, потирая полученный синяк.
— Мораг.
Она угрюмо взглянула на меня.
— Они говорят правду, Мораг. Никто тебя намеренно не злит.
— Иди в задницу. — Она помолчала, морщась. Перевела взгляд на материнскую могилу. — Каррахна... Послушайте, вы... и ты, вампирка, тоже. Я стояла здесь, на этом самом месте, когда гроб опускали в саркофаг и задвигали крышку. Я видела тело. И еще пропасть народу тело видели, кого угодно спросите. — Мораг рывком вскинула голову. — Если здесь пусто, значит тело выкрали! Кто бы это ни был, он знал, что мы сюда придем!
Эльви как-то очень по-человечески покачала головой:
— Ошибаешься, принцесса. Здесь никогда не было тела. Ни Каланды Моран, ни кого-либо другого.
— Ну-ка, пусти! — Мораг бесцеремонно спихнула кошку в проход.
Оперлась ладонями о край, поднатужилась, закусив губу... Послышался жуткий скрежет, от которого заныли зубы, и толстенная плита вместе со всей своей резьбой, со скульптурой и фонарем на ней медленно поехала в сторону, открывая черный провал каменной коробки.
Я едва успела подхватить фонарь.
— Осторожнее! Расколотишь ведь к чертям... Мораг! Ну что ты делаешь!
— Посвети мне!
Мраморная доска ткнулась в соседний саркофаг, перекрыв боковой проход. Мораг нагнулась, запустила обе руки в дыру, шаря по боковинам стоящего внутри гроба.
— Не надо, Мораг, пожалуйста...
Не то, чтобы я не верила Эльви и гриму... Ну а вдруг? Я не хочу, не могу на это смотреть!
Эльви с гримом помалкивали. Просто молча наблюдали. Пальцы Мораг соскользнули, она снова выхватила меч и сунула кончик в щель, выламывая замки. Я вдруг заметила как дрожат у нее руки.
По верхней доске побежала трещина, волнами разгоняя легкую, как пудра, пыль. Что-то внутри гроба лопнуло. Крышка подпрыгнула и отлетела прочь в облаке пыли.
— Фонарь! Держи крепче!
Белое-белое. Гроб словно был полон снега, словно облако лежало там внутри. Пляшущий круг света раздался, расширился, усиленный мягким маслянистым сиянием драгоценного шелка. В шелковых волнах терялись очертания лежащей фигуры, но она там была, я видела, она там была... Мгновение спустя я поняла, что шелк не белый, а желтоватый, в коричневых старческих пятнах, и в складках скопился невесомый, неведомо как попавший сюда мусор, и пыль, поднятая вторжением, медленно оседает на закутанном теле.
Через силу я подняла глаза, ища мертвое высохшее лицо... или череп, или что там остается от человека через двадцать лет...
Ни лица, ни черепа, ни оскаленных зубов, ни пустых глазниц. Какая-то бурая труха, пеплом осыпающаяся от сотрясения воздуха. Какая-то волокнистая темная масса... словно комок прелых водорослей, завернутых в шелковое покрывало.
— Что это, Высокое Небо?
— Какая-то дрянь.
Дочь Каланды бестрепетно протянула руку, откинула край савана. Испачканные пылью пальцы цапнули рыхлый ком, я успела подумать только: ну и выдержка у нашей принцессы!
— Это гнилая солома. — Она вытерла руку о штаны.
Пауза. Я глупо таращилась и грызла губы. Грим и Эльви сидели у кромки тени совершенно неподвижно.
— Не понимаю, — голос Мораг упал до хриплого шепота. — Я же видела ее. Гроб стоял на хорах трое суток, и трое суток ее отпевали. Потом мы прощались, каждый подходил и целовал ее в лоб. А я не пошла. Я не хотела дотрагиваться до нее... холодной. Я помнила ее теплой, живой, зачем мне запоминать этот холод? — Мораг вздернула подбородок, слепо глядя во мрак поверх моей головы. — Помню, мне тогда казалось что здесь, в деревянной коробке, не мама, а какая-то... какая-то подделка. Кукла... Муляж... А все думают — это она. Меня ругали потом, я молчала. Как объяснить? Я видела, как опустили крышку. — Взгляд ее бессильно соскользнул, будто не смог удержаться навесу, зацепился за мое лицо. В глазах плавал недоуменный интерес, с таким интересом, наверное, можно разглядывать собственные внутренности во вскрытом животе. — Закрыли крышку, — она говорила все медленнее, все тише. — Закрыли крышку и отнесли гроб сюда, вниз. Положили в каменный ящик и задвинули плиту, тогда еще скульптуры на ней не было. Потом меня увели, а отец остался. Потом... я несколько дней его почти не видела. Ему, конечно, не до меня было.
