Помойник. Мистический триллер

— Ты что, еврей?

— От еврея слышу, — парировал я.

— Если бы ты, Вован, не застал меня врасплох, то я бы тебе показал, — подал голос с заднего сиденья Фролик, осторожно прикладывая носовой платок к разбитому лицу.

— Это я бы переломал тебе тогда в бутике все рёбра, если бы ты не застал меня врасплох.

— Гадина, — прошипел он.

— Охладись, Фролик! Это по твоей вине мы вляпались в эту историю! Всё покоя тебе нет! Вован, не обращай на него внимания, — сказал Алекс. Достал, обернувшись, дипломат, лежащий сзади на сиденье, вынул из него чистый лист бумаги и вместе с шариковой ручкой протянул мне.

— На чьё имя писать? — поинтересовался я.

— На имя этого... Как, чёрт, его?.. Ну, на имя начальника отделения милиции, — поразмыслив, ответил он и принялся диктовать текст заявления.

Прежде чем отдать ему исписанный текст, я попросил мне дать сто долларов.

— Гоните, гоните, — поторопил я.

— Ты и наглец, — отреагировал Фролик.

— Но мне казалось, что твой четвёртый вариант исключает деньги, — напомнил Алекс.

— Верно, исключает. Но мой четвёртый вариант здесь не причём. Эта сотня за моё потраченное время. Я обещал любимой женщине, что приду домой через десять минут. А не через два с лишним часа, как сейчас. Поэтому я должен подарками загладить перед ней свою вину.

— Ладно, мы не обеднеем. Но давай-ка я быстрее отвезу тебя домой. Пока у твоей мадам не разыгрался аппетит на подарки, — произнёс Алекс, включая зажигание.

Глава восьмая

Я давно понял, жизнь сложна ровно настолько, насколько ты сам её себе усложняешь. Усложняешь в собственном воображении. И по мере сил старался этого не делать. Что получалось, к сожалению, далеко не всегда.

Можно сказать, что у нас с Татьяной был медовый месяц.

За это время узнаешь друг о друге много нового и интересного. Например, вскоре выяснилось, что хозяйка из моей избранницы никакая. Точнее, она не любила заниматься домашним хозяйством. Просто оно её не волновало — это была не её стихия.

Иногда, правда, Татьяну обуревала неуёмная страсть к наведению чистоты и порядка. Тогда она, предварительно выкурив подряд две сигареты, надевала передник и принималась за уборку. Всего в течение нескольких минут ей удавалось перевернуть квартиру буквально вверх дном. Но её порыв так же внезапно затухал, как и возникал. Она уставала и отправлялась отдыхать на кресло перед телевизором. Завершать начатую уборку приходилось обычно мне.

Не обладала Татьяна и кулинарными способностями. Предпочитала готовить блюда простые и незатейливые. Они же, как известно, были самыми здоровыми для организма. Если, конечно, не подгорали или не переваривались.

Но я и не рассчитывал найти в её лице домработницу и повариху.

Словом, не стоило всё усложнять. В своём воображении — тем более.

Раза два к нам заходил сосед Марек, одетый в парадный костюм, сохранившийся, вероятно, со времён его работы заведующим на свиноферме. Он был непривычно чисто выбрит. И от него пахло одеколоном, а не как всегда — сивухой.

С собой Марек приносил бутылку самого лучшего самогона из собственных запасов. Сидел на кухне и рассказывал забавные истории из своей комсомольской юности. Много шутил и отпускал комплименты в адрес Татьяны. Определённо, что ему хотелось понравиться и наладить с ней добрые отношения. Но та держалась с ним подчёркнуто сухо и сдержано.

— Володя, не приучай Марека к нашему дому, — попросила она после его очередного визита.

— Почему? — удивился я.

— Скользкий он тип.

— Пожалуйста.

— Спасибо.

* * *

Через неделю к нам пожаловала моя старшая сестра со своим мужем. Чтобы посмотреть, как я устроился здесь, в посёлке Вихляево. О чём она заявила сразу же с порога. И, едва сняв верхнюю одежду, принялась с сосредоточенным видом, рысцой, обегать квартиру, разглядывать каждый угол и комментировать то, что увидела.

За Шурой, словно собачка на поводке, неотступно следовал Гера. Кивал и во всём с ней соглашался. За то время, что мы с ним не встречались, он разительно изменился. Сейчас это был совсем другой человек, чем прежде. Гораздо мягче и послушнее. Вот так Шура! Она сумела усмирить буйный нрав мужа и приспособить его под себя.

При осмотре квартиры моя сестра высказала множество советов, замечаний и предложений. Но в целом осталась довольной. Во всяком случае, на словах.

Шура и Татьяна занялись на кухне приготовлением обеда. Что, как правило, позволяет женщинам лучше узнать и понять друг друга. Мы же с Герой уединились в комнате, служившей гостиной. Стало быть, для мужского общения. Он скинул тесноватый пиджак и повесил его на спинку стула. Расстегнул две верхние пуговицы и облегченно вздохнул. Потом долго и опасливо устраивался в кресле, словно боясь, что из него выскочит пружина и вонзится ему в зад.

— Ну, ты как, Володя? — спросил он на правах старшего, разглядывая стену напротив себя, с висевшими на ней картинами.

— Ни шатко ни валко.

Честно, я никогда не испытывал к Гере особой симпатии, и, по-моему, совершенно взаимно. Он был обычным, ничем не примечательным мужиком. Со своими тараканами в голове. С минусами и плюсами. Но главным для меня было то, что он муж моей сестры.

— Ну и как тебе житуха в этом посёлке?

— Я уж с ней свыкся, — ответил я. — Отсюда и нужно танцевать.

— Понимаю. Я как бы твой родственник и того... желаю тебе одного добра.

— Мне известно.

— Кстати, что это за девица у тебя в доме? — оживившись, поинтересовался Гера. — Раньше я почему-то её не видел.

— Это — Татьяна. Я же представлял вас друг другу в коридоре. Ты ещё пожимал ей руку. Или забыл? Мы познакомились, когда вместе лежали в больнице.

— Ничего не скажешь, Володя. Нашёл подходящее место для знакомства, — заметил он.

— В театре, конечно, знакомиться лучше, — согласился я.

— Она, случайно, не хворая?

— Была, теперь нет. Поправилась.

— Приезжая? То есть, откуда она родом?

— Из Красноярска.

— Ух ты, не ближний свет. Сибирь. Но ты с ней только того... не сильно расслабляйся. Мало ли чего, — неопределённо поводил рукой в воздухе Гера. — Сейчас с приезжими необходимо соблюдать крайнюю осторожность.

— Думаешь, кто-нибудь позарится на эту квартиру в посёлке рядом с городской свалкой?

— Ещё как позарится! Ты просто плохо знаешь людей. Некоторые за копейку готовы убить. Убить, и не перекреститься, — авторитетно заявил он. — А как она вообще?

— Вообще? Вполне прилично.

— Ты меня не понял, Володя. Я имею в виду, гм, в чисто женском плане?

— У Татьяны красивый голос.

— Я обратил внимание. Голос у неё и впрямь красивый. А то бывает такой, что живого в гроб вгонит. Как железом по стеклу, — вздохнул Гера. Видимо, у него имелся печальный опыт на этот счёт. — А какая у Татьяны профессия?

— Она — дикторша.

— Смотри-ка! Наверное, денежная профессия?

— Это точно. Деньги лопатой гребет. Но пока Татьяна сидит дома. Слушай, Гера, а как ты? Как у тебя с работой? — спросил я, устав отвечать на его вопросы.

— Знаешь, нормально. Я ведь ушёл из железнодорожного депо. Надоело, понимаешь, горбатиться за гроши. Которые к тому же не всегда выплачивают в срок. Шура тебе говорила, что мы купили садовый участок за городом? Ближе к лету переберусь туда жить. Хочется на старости лет пожить в своё удовольствие.

— Отличная новость. Я рад, — сказал я. — А как у вас с деньгами?

— Обыкновенно. Крутимся-вертимся. Как все, — ответил Гера. Взгляд его блуждал по комнате, перескакивая с предмета на предмет.

— Если тебе что-то понравилось, то можешь взять. Не стесняйся. Сестра, по-моему, оставила мне слишком много дядиных вещей.

— Это не моё дело, Володя. Пускай решает Шура.

Прервав нашу затянувшуюся беседу, нас позвали обедать на кухню. Признаться, эта беседа мне изрядно наскучила и начала тяготить. Да и Геру под конец тоже. Бедняга с трудом сдерживал зевоту.

За столом говорила в основном Шура. Извинялась за незатейливые блюда, приготовленные на скорую руку, рассказывала последние новости своего городка. Восхищалась нынешней ранней весной. Жаловалась на частое нарушение графика движения пригородных электричек. Хвалила меня за мой выбор, то есть за Татьяну. Поскольку в доме без женщины не обойтись, а без такой рукодельницы — тем более. Шура договорилась даже до того, что теперь, дескать, ей было не страшно и умереть. Было на кого меня оставить.

Не проронивший до этого мгновения ни звука, Гера не сдержался и громко высморкался в салфетку. Естественно, мужик обиделся, что его совсем не принимали в расчёт. Вроде бы он здесь совсем лишний и посторонний.

Но Шура не прореагировала на эту наглую выходку мужа. В настоящий момент мою сестру гораздо больше занимала Татьяна и её поведение.

Сама же Татьяна была, как никогда, внимательной и услужливой.

— Хорошо, что сейчас есть, кому присмотреть за Володей, — сказала ей Шура. — Он редкий шалопай. За ним нужен глаз да глаз.

— Ну, ты наговоришь, — заметил я.

— Разве я не права?

— Но ты преувеличиваешь.

— Какое там! Вспомни, как я провожала тебя в школу. Один ты до неё, случалось, не доходил. Шлялся где-то. А сколько раз ввязывался в драки? Не счесть!

— Добавь ещё, Шура, что меня до сих пор помнят в школе. За то, что я её спалил.

— Чего не было, того не было. Слава Богу, школу ты не поджигал. Да и вообще не всегда хулиганил. Бывали просветы. Посещал даже кружок танцев.

После обеда Шура сказала, что хочет сходить в магазин. Купить чего-нибудь сладкого к чаю, а заодно прогуляться. Меня она попросила её сопровождать.

Что и говорить, посёлок был сейчас малопригоден для пеших прогулок. Везде текло и капало. Дороги превратились едва ли не в сплошное грязевое месиво. Но здешних поселян это обстоятельство нисколько не смущало. Они натягивали сапоги и смело шлепали, куда того желали. Иное дело — я. На улице Шура сразу вцепилась в мою руку и тесно к ней прижалась, затрудняя тем самым мне возможность для маневра в огибании луж и куч талого снега. Поэтому я был вынужден прыгать в своих кроссовках горным козлом с одного сухого места на другое.

— Извини, Володя, что я назвала тебя шалопаем, — сказала она, щурясь от яркого солнца.

— Я не обиделся.

— Молодец. Но это, действительно, так. За тобой нужно присматривать, — покачала Шура головой. — Твоя Татьяна симпатичная девушка. Но хозяйка из неё так себе. Поверь моему женскому взгляду. За квартирой следит плохо. А то, как она готовит — лучше вообще не видеть.

Я промолчал. Что я мог ответить, если это было правдой? Но любые наши слова не прибавят Татьяне кулинарных и хозяйских способностей. Они лишь распалят нас.

— У неё артистическая натура. Но со временем она научится готовить. Научится следить за квартирой, — заметил я после паузы.

— Возможно. Ну да ладно. Важнее всего, что она тебе нравится, — произнесла Шура, замедляя шаг. — Меня больше волнует другое. Насколько хорошо ты её знаешь?

— Вопрос по существу. Я знаю, что она приехала из Красноярска, ушла от мужа и работала диктором на вещевом рынке. Вот, пожалуй, и все, — ответил я. — Кстати, это же у меня спрашивал и Гера.

— Видишь, Володя. Нас волнует одно и то же. Мы боимся, что ты попадёшь в лапы какой-нибудь мошенницы.

— С Татьяной я познакомился в больнице. Не думаю, что она попала туда с мошенническими целями.

— Народ сейчас очень ловок. Впрочем, будем полагаться на твою интуицию, — заметила Шура. — Только как обычно делают нормальные люди? Какое-то время они присматриваются к человеку и потом уже начинают жить с ним вместе. А не наоборот.

— Прости. У меня получилось не как у нормальных людей.

— Да, с Мариной было намного проще. Но тебе, по крайней мере, следует быть осторожнее с этой Татьяной. Не раскрывать перед ней всех своих карт. Нам же неизвестно, что на уме у твоей новой женщины.

— Что за карты ты имеешь в виду? — спросил я.

— Не игральные карты, Володя. Не игральные, — вздохнула Шура. Дать мне полностью исчерпывающий ответ она не успела. Мы подошли к огромной луже перед магазином и принялись огибать её по периметру.

Как выяснилось, Юля прекрасно знала мою сестру. Она тут же расплылась в широкой радостной улыбке, сверкая при этом своим золотым верхним передним зубом.

— Добрый день, тётя Шура! — произнесла рыжеволосая продавщица. — Что-то давно тебя не было видно в наших краях. Куда ты запропастилась?

— Здравствуй, Юлечка! Здравствуй, моя красавица! Понимаешь, завертелась как белка в колесе. Но вот выбрала денёк и приехала навестить своего брата-шалопута.

— Привет, Володя! — заметила она и меня. — Как поживаешь, дорогой?

— Привет! Устроили бы перед магазином паромную переправу, что ли? А то, наверное, тонут люди.

— Обязательно. Но если ты пойдёшь паромщиком.

— Да, Юля, расскажи, как он у вас в Вихляево себя ведёт? — попросила Шура.

— Володя-то? О, он в нашем посёлке не скучает. У него множество развлечений. Ходит на мусорный полигон. Дружит с бомжами. Устраивает кулачные разборки со всеми подряд. Опять же, крутит безумный роман с этой расфуфыренной фрей. По имени Татьяна. Прямо вылитый Евгений Онегин. В общем, твой брат развил у нас здесь кипучую деятельность, — заключила она.

— Тебя, Юля, послушаешь, так хоть смирительную рубашку на меня надевай, — буркнул я.

— Ну, смирительную рубашку, может, и рано надевать. Но приструнить тебя следует.

— Ладно, Юля. Мужчинам надо прощать их маленькие слабости, — резонно заметила Шура.

— Вот так маленькие! — воскликнула та.

— Мужчины ничего не смыслят в жизни. Но зато мнят себя очень умными. Поэтому, Юля, прошу, присматривай за ним. Пока он не отмочил чего-нибудь похуже.

Мы купили просроченную на полгода коробку зефира в шоколаде, пакетик леденцов и полкило сушек. Попрощались с рыжеволосой продавщицей — я коротким кивком, а сестра поцелуем в щёку — и вышли на улицу.

— Замечательная девушка эта Юля. Весёлая, расторопная, услужливая — прелесть, — сказала Шура, поправляя платок на голове.

— Ага, прелесть. За всеми тут следит и наблюдает, — дополнил я.

— Ты к ней чересчур строг. Просто она старается быть в курсе происходящего в посёлке.

— Кстати, Шура, вопрос в тему. Ты была в курсе того, что этот магазин раньше принадлежал дяде Виктору? — поинтересовался я.

— Да, была, — выдержав небольшую паузу, ответила она. — Ты, конечно, можешь обижаться, что я тебе этого не сказала. Но что б изменилось? Да ничего! Всё равно у нас нет на магазин никаких документов. Но если б даже они и были... Хорошо, предположим, что были бы. Ты знаешь, каково ходить по кабинетам чиновников и добиваться права на вступление во владения любого наследства? На право же владения магазином — и подумать страшно! Сколько для этого требуется сил и здоровья! Нет, благодарю покорнейше. Я уж вдоволь находилась, когда оформляла на себя квартиру дяди.

— Представляю, — кивнул я. — С нашими чиновниками лучше не связываться.

— Точно, Володя. Поэтому давай с тобой жить спокойно и не связываться с ними.