Безграничье. Часть 2. Пирамида Силы

Протянув руку, Санма нащупала на столе, стоящем в реальном мире, флаконы с зельем. Когда волшебница стиснула их в ладонях, они тут же отразились в мире чувств, и Санма, не теряя ни мгновения, бросила первым зельем в Луания. Но темный маг лениво вскинул руку и оно взорвалось, не успев преодолеть и половины расстояния. Санма стала забрасывать его остальными зельями, надеясь, что хотя бы одно сможет пробить защиту и поразить Луания. Но темный маг отбивал их так легко, словно это была не великая магия, а чары воанс.

— Ты слишком слаба, — безмятежный голос темного мага еще больше напугал Санму. — Понадеялась, что сможешь самостоятельно убить меня. Хотела стать великой спасительницей. Хотела отомстить. Но ты найдешь здесь только свою смерть и ничего больше.

Маг взмахнул сильной рукой и к Санме метнулся сизый дым. Заклятие еще не было сформировано, потому волшебница не могла создать ответные чары и, когда из дыма вырвался огромный черный волк, не успела защититься. Волк толкнул ее когтистыми лапами и женщина полетела сквозь марево туманного коридора в черную пропасть. Острые клыки были у самого ее лица, едко-желтые глаза угрожающе смотрели в ее глаза.

— Луаний...

Волк зарычал, а затем резкими движениями лап вспорол какой-то знак на ее груди и животе. Было так больно, что Санма даже не смогла вскрикнуть. Волк же дико взвыл. Визг темного мага проникал в само ее естество и словно протыкал тело ядовитыми иглами. Санма чувствовала как что-то страшное и черное накрывает ее, пытаясь унести с собой.

Это был клич смерти. Луаний призывал ее.

Санма созвала всю свою силу, вернее те крохотные осколки, свои воспоминания, страдания и, вскричав подобно волку, ворвалась рукой ему в грудь. Ее пальцы сомкнулись на бешенно стучавшем сердце.

Но прежде чем успела исполнить возмездие, Санма вновь оказалась в туманном коридоре. Напротив нее стоял темный маг. Он был зол, тяжело дышал.

Рана Санмы горела огнем, кровь струилась по груди, животу, ногам и летела в далекую пропасть, в которой едва не исчезла сама волшебница.

Луаний не был ранен, ведь волк являлся лишь его магической проекцией, но капельки пота, мерцавшие на хмуром лбу, и мертвенно бледный цвет лица указывали, что и для него их сражение не прошло бесследно.

— Олсеро! — крик Луания заполонил все вокруг, прокрался в туман чувств, окрасил его черным цветом смерти, а после проник и в тело Санмы, ядовитой болью отозвавшись в ране.

Со смирением волшебница следила за тем, как движется к ней дым смерти. Она уже ничего не могла изменить, волшебство едва теплилось в ней, сил едва хватало, чтобы стоять на ногах. Осталось только покориться...

Рука Санмы нащупала что-то твердое и холодное, пальцы судорожно стиснули гладкую ручку, и перед взором Санмы возник нож, перевязанный сверкающими волосами Юлэары.

Вот оно спасение! Любовь Юлэары и боль страданий Санмы.

Больше интуитивно, чем осознанно, Санма выставила перед собой нож, и он разрезал пополам черный дым смерти. Заклятие обогнуло женщину с двух сторон, но все же задело плечи и руки. Кожа покрылась черными язвенными бороздами, а кусочки горелой шелковой ткани с рукавов, въелись в нее, только усиливая боль.

Воспользовавшись удивлением темного мага, Санма метнула нож. И с ужасом наблюдала, как тот по самую ручку вошел в горло Луания. Точно так же, как когда-то в ее воспоминании.

Маг издал хриплый крик. Его рука потянулась к ножу, но прежде чем Луаний успел вырвать его, блестящие нити волос Юлэары соскользнув с лезвия, обвили его горло удушающими объятьями. Из ножа вырвались маревые тени воспоминаний и накинулись на темного мага, точно дикие и голодные звери на жертву.

— Шша, — прошептала Санма и в следующий миг увидела лица Оданы и тетушки Инад.

Она сумела вернуться в реальность, но и здесь ее не покидала боль. Волшебница умирала.

— Санма, дорогая, — вскрикнула дэрати Инад. — Ты вернулась.

— Тттет...ттеттушка, — заикаясь, но выговорила Санма.

— Молчи... Береги силы.

— Ннн...ннет. Тте...темный ммаг... Эттт...этто Лл... это Луаний.

После, Санма наконец-то позволила себе провалиться в забытье, но вместо темноты перед ее глазами возник Луаний, а она вновь стала малышкой, которую с интересом рассматривал волшебник.

— Моя дочь, ты права.

— Луаний, — не веря своему счастью, выдохнула Юлэара. — Да. Наше дитя. Наша дочь.

Волшебник с какой-то странной улыбкой посмотрел на Юлэару, а затем снова на Санму. Черные глаза на миг блеснули желтым огнем.

— Но мне не нужен этот выродок.

В этот самый миг, кто-то схватил Санму за обожженные смертью плечи, и утащил в серые клубы тумана...

* * *

*

Фэналин проснулась очень рано, почти что с Талой, но чувствовала себя на удивление хорошо, пусть и проспала не более двух миртов. Казалось бы, волшебница должна сейчас злиться, кричать, но на самом деле вчерашняя ссора наоборот принесла какое-то странное умиротворение и поставила точку в ее терзаниях. Теперь, Фэналин знала, что в том волшебнике, который на балу отказался от своей дочери, не осталось ничего от ее отца. Но и ниточки, что может заставить его вернуться к себе настоящему, тоже не осталось. Граф самолично ее уничтожил. Фэналин пугало другое. То, что власть Зотны распространялась теперь и на братьев. Девушка даже боялась представить, что то же самое произошло с бабушкой и дядей Ордарком. Они оставались единственной надеждой для волшебницы. Если от нее отвернутся и они, как тогда Фэналин сумеет все исправить?

Волшебница отправила служанку, не желая терпеть сейчас рядом чье-либо присутствие, неспешно умылась холодной водой, наслаждаясь чувством свежести, что она дарила. Облачившись в свободное домашнее платье, с равнодушием обвела взглядом медный поднос, уставленный блюдцами с едой, пузатый чайничек, с тонким рисунком на белом боку, небольшую чашку ему в пару и хрустальный графин с ее любимым тафом. Налив себе полный бокал тафа, Фэналин медленно выпила сладковатую жидкость до последней капли.

— Нуара, — задумчиво прошептала баронесса, прикусив уголок граненой чаши бокала. — Может?..

Фэналин поспешно поставила бокал на стол, кажется, он упал, покатился, но не разбился, и выскочила из комнаты. Дверь хлопнула громко, и девушка зашипела на себя, но кажется, никто не проснулся, по-крайней мере было тихо. Волшебница пересекла коридор и постучала в двери Нуары, после еще раз, пока по ту сторону не послышался недовольный девичий голос. Двери резко отворились, и в проеме показалось заспанное сердитое лицо волшебницы.

— Доброе утро, — несколько наигранно проворковала Фэналин. — Мир уже давно цветет и поет, а ты все еще спишь.

— Доброй ночи, — зевнула дочь императрицы, кажется, позабыв, что этикету положено прикрывать рот ладонью.

— Ты впустишь меня? Это некрасиво держать гостей на пороге.

Нуара поджала губы, всем своим видом выказывая, что совершенно не рада подобным гостям, но все же отступила в сторону, пропуская Фэналин.

— Нуара, мне нужна твоя помощь, — уже серьезно проговорила Фэналин. Ее взгляд остановился на портрете императора, задумчивое лицо которого освещала свеча. Фигурка Плачущей Шаргории все так же стояла рядом, будто защищая императора. — Помоги мне, пожалуйста, вернуть моего отца.

Нуара выглядела встревоженной.

— Но... Но как я могу помочь?

— Погадай мне. Я должна узнать ответ на свой вопрос.

Нуара задумалась на миг, а после кивнула:

— Если мое гадание поможет.

— На счет Риазы ты оказалась права, так почему здесь можешь ошибиться?

Дочь императрицы с грустью улыбнулась.

— Лучше бы я ошиблась.

Фэналин ответила ей сочувствующей улыбкой, но решила промолчать. Утешающие слова редко помогают, наоборот, чаще только бередят рану. Да и что она могла сказать, подруга детства была права.

— Возьми в ящике лист и рубус, — сказала Нуара, поведя плечами, сбрасывая оцепенение, и принялась освобождать стол для гадания. — Напиши свой вопрос.

Пока Фэналин доставала письменные принадлежности, Нуара вызвала волшебные шахматы и вскоре на огсовой доске уже нетерпеливо вздрагивали две воинствующие армии.

— Готово? — спросила она и когда Фэналин кивнула, уселась за стол. — Тогда приступим. Опусти лист в центр доски и прочитай свой вопрос.

Девушка занесла руку над шахматной доской и со злостью заметила, что она дрожит:

— Как освободить отца от чар богини Аорриллы и моей мачехи Зотны?

— Я не знаю, какими из шахматных фигур будете вы с граф с графиней. Просто нужно следить за игрой и главные лица проявят себя сами, — объяснила Нуара, в то время как белая пешка сделала первый ход своей армии, шагнув на две клетки от короля. Черная пешка тут же сделала ответный, но принадлежал он защитнице королевы, которая стала под бой сопернице. Белая фигура на мгновение задумалась, решая не ловушка ли это, но после резким ударом копья сокрушила противницу, заняла ее место и направила оружие в сторону королевы.

Фэналин напряженно следила за происходящим, сцепив руки на коленях и, осознав это, вытерла покрывшиеся испариной ладони о юбку, зло фыркнув.

Угроза белой пешки была недолгой, черная королева с диким криком столкнула убитую фигуру и гордо выпрямилась на светлой клетке. Конь белых тот же час бросился атаковать королеву. Ферзь не собиралась бежать, легким грациозным прыжком она отступила на один косой ход, встав напротив короля войска-противника. Бесстрашный отважный офицер закрыл собой короля, приняв на себя угрозу черной королевы. Тот же час на помощь своей королеве бросились кони, но и белые, не страшась сражения, грозно наступали, стремясь занять центр боевого поля и если не уничтожить, то хотя бы оттеснить недруга. Черная королева же не теряла ни единого шанса поставить конец войне и белому королю.

— Это Зотна, — с ненавистью следя за черной королевой, процедила Фэналин.

Как будто услышав слова девушки, или может так и есть, королева подняла свою головку и угрожающе взмахнула мечом.

— А где мой отец, Нуара? Он белый, да? Не зря же Зотна так охотиться за ним.

— Да, это он. Но, мне кажется, здесь не все так просто. Волшебные шахматы воссоздают реальность, а в реальности твой отец...

— Черный, — закончила фразу баронесса, когда волшебница угрюмо замолчала.

Нуара бросила на Фэналин тревожный взгляд, но все же кивнула.

— Потому и шахматы должны отобразить это. Ситуация изображена двояко, реальность переплетается с чувствами, борьбой твоего отца. Я думаю, что здесь оба короля — граф Иревд. Белый — прежний граф, черная королева еще не пленила его своей магией, а вот черный — отражение настоящего.

— А где я?

— Пока не знаю. Ты еще не вступила в игру или пока держишься в тени.

Но вскоре Фэналин проявила себя. Обе девушки без труда распознали в белой туре с темной клетки дочь графа Иревда. Тура с агрессией ворвалась в бой, буквально снося все на своем пути. Подчас она совершала умные ходы, например, отвоевала у черной армии одного из коней, но чаще мешала своим же союзникам.

— Вижу, я представлена шахматами во всей своей красе.

Нуара разумно промолчала, но от Фэналин не укрылась быстрая улыбка, мелькнувшая на ее губах.

Тура наступала на черную королеву, словно не понимая, что в одиночку не сможет сразить фигуру такой силы. Храбрые белый конь и офицер, как могли, сдерживали натиск черных тур и ферзя, но силы были неравны. Белый король прятался за двумя пешками, испуганно постукивая зубами, а его противник, вальяжно выглядывая из-за спин своих стражей, следил за расчетливой игрой черной королевы и ее помощниц. Одна из черных тур все же нарушила продуманную стратегию глупым легкомысленным ходом и попалась в вилку коня, при этом поставив под угрозу и свою королеву, которая оказалась в опасности на другом конце ловушки. Тура была вынуждена принять смерть, но за ней вскоре последовал и белый офицер, пораженный мечом другой туры. Оставшийся белый конь отчаянно защищал своего короля и громко кричал, привлекая внимание белой туры, которая, почему-то внезапно изменив свою тактику, обездвижено, стояла в стороне и только с грустью следила, как враги пытаются уничтожить ее короля.

— Нуара, этого не может быть! Почему я не пытаюсь бороться? — разгневалась Фэналин, но императорская дочь осталась холодна к ее крикам.

— Ты хотела узнать ответ? Ты узнаешь его, просто следи за игрой. Шахматы покажут тебе правильный путь.

Белая тура не отозвалась на зов коня, и ему не оставалось иного, как в одиночку противостоять врагам. Пешки пытались помочь, но опасались бросить короля беззащитным, потому только и могли, что страховать коня. Неудивительно, что черным удалось пробиться. Не прошло и нескольких палов, а королева уже стояла перед белым королем, на месте холодно убитой пешки. Это был мат. Конец войны.

Но внезапно, нарушая все правила игры, белая тура бросилась к черному королю и, столкнув с белого квадрата стоявшую перед ним пешку, опустила под ноги врагу свой меч. Неужели она сдавалась, предавая свою армию?

Фэналин едва сдержалась от недовольного комментария, но промолчала, вовремя вспомнив, что обвинять Нуару в происходящем глупо и бесполезно.

Черный же король удивительно, но не поднял свое оружие, оставаясь стоять под шахом. Тогда, все так же продолжая угрожать белому королю, черная королева, скользнув по диагонали, резким взмахом меча рассекла пополам туру. Черные король и королева долго смотрели друг на друга, что-то важное решалось между ними, а затем, внезапно выхватив свой меч из ножен, король пронзил свою королеву в самое сердце. Шагнув на клетку, где прежде стоял ферзь, черный король обернулся лицом к своему белому отражению.

Шахматная доска вспыхнула алым волшебным огнем и исчезла, оставив удивленных ее ответом девушек.

— Я должна умереть, чтобы вернуть его? — еле слышно прошептала Фэналин.

Несколько мгновений Нуара молчала, обдумывая, что сказать, а потом взглянула в бледное лицо Фэналин.

— Ты должна понять ответ шахмат. Они указывают тебе путь, но обыграть его в жизни можешь только ты сама и устанавливать правила тоже будешь только ты. Воссоздай эту сцену правильно, тогда получишь решение.

Баронесса с сомнением покачала головой и поднялась с места.

— Спасибо за помощь.

Нуара вскочила с места и преградила ей путь.

— Не торопи время. Постой пока в стороне, события сами нагонят тебя, как и белую туру. Будущее предоставит тебе шанс. И тогда ты поймешь, что именно хотели сказать шахматы и как ты должна поступить. Сейчас, как и тура, ты должна дать событиям развиваться самим, а когда шанс будет на твоей стороне ты и сделаешь свой шаг. Пожалуйста, послушай меня.

Фэналин задумчиво посмотрела на девушку.

— Извини меня за все. Я очень сожалею о своих поступках. Я была плохой подругой.

Нуара только ласково улыбнулась.

— Обещай мне.

— Пусть это и будет трудно для меня, но я обещаю.

Глава 4

Золотые цветы

1-й день арка Медоцветия,

Cеверо-запад Акваи.

Глаза резали, словно были полны песка, а голова болела, точно кто-то монотонно пронзал ее острыми иглами. Дроак едва чувствовал свои ноги, но все равно продолжал упорно шагать вперед. Он не желал останавливаться. Правду говоря, он боялся останавливаться. Дроаку казалось, что Лоф где-то рядом, буквально за спиной и может нагнать в любое мгновение. Дроак не мог этого допустить. Он должен спешить.