Безграничье. Часть 2. Пирамида Силы

Суетившиеся волшебники даже не сразу успели заметить вошедшую Нуару, увидев же, добродушно заулыбались, совершенно не пугаясь и не падая в поклоны. Девушка часто здесь бывала, потому все уже давно привыкли. Ей нравилось наблюдать за готовкой, иногда Нуара даже пыталась помогать, пусть и не совсем удачно. На кухне почти не пользовались магией, от такой еды волшебники уже давно отказались, она либо была невкусно, либо не утоляла голод. Иногда лишь заговаривали ножи и ложки, которые устраивали для слуг настоящую битву за жизнь, носясь по кухне, как резвые стрелы.

— Нари Нуара, — нерешительно улыбнулся ей поваренок восьми торов. — Вы вовремя, сейчас как раз торт поспеет, мы с ребятами будем украшать, хотите с нами?

Девушка ласково потрепала его по непослушному загривку, который мальчик еще не успел спрятать под белой полотняной шапочкой, что вертел в руке.

— Нет, спасибо, Джер, хотя очень хотелось бы. Но я тут с несколько воровскими целями. Хочу похитить парочку эклеров и кувшин яблочного сока. Соберешь мне?

Поваренок кивнул, но затем нерешительно оглянулся на главную кухарку и нервно сглотнул:

— А тларит Вила не будет ругаться? Я в прошлый раз съел малююююсенькое печенько, так у меня до сих пор синяк на... — мальчик покраснел и поспешно замолчал, вспомнив, что подобное место неприлично упоминать в обществе, тем более императорской дочери.

— Джер, негодник, а ну живо собрал госпоже Нуаре то, что она просила, — командный голос Вилы невозможно было спутать с кем-то другим.

Мальчик испуганно подпрыгнул на месте, а в следующий миг исчез в дымной завесе, учиненной молодой девушкой, по неосторожности спалившей лук, и к которой теперь широкими шагами подбиралась кухарка. Но напротив Нуары она остановилась и совсем по-матерински улыбнулась девушке:

— Джер — непослушный мальчишка. Пока бессовестно грыз миндальное печенье, гороховый суп, за которым я просила присмотреть, не только успел сбежать, но и сгореть на плите. А ты не смотри на меня, милочка, — это уже было адресовано служанке, — живо начистила новый лук и если еще раз сгорит, больше не появляйся на моей кухне.

Нуара скрыла смешок в ладони, боясь обидеть бледную, перепуганную девушку, так быстро кинувшуюся за новой порцией лука, что дочь императрицы боялась, как бы она не снесла возникшую на пути стену.

Запыхавшийся Джер через мгновение уже стоял возле Нуары, держа в руках тяжелый поднос:

— Может, я помогу вам его отнести, госпожа?

— Нет, спасибо, не нужно, — девушка взмахнула рукой со знаком Теу, поднос послушно выскользнул из рук Джера и завис перед ней в воздухе. — Иди, я уже чувствую запах торта, медовый мой любимый, да? — Нуара взяла самый большой эклер с тарелки и под недовольно-насмешливым взглядом Крикливой Вилы вручила его мальчику. — Держи. Только не забудь поделиться со своими друзьями.

Джер уже собиравшийся откусить добрую половину пирожного со стоном отвел его в сторону, но тут же спохватившись согласно закивал.

Под новые грозные крики Вилы, Нуара выскользнула в небольшой коридорчик и по черной лестнице поднялась на третий этаж. И вот она уже стояла перед белой дверью Фэналин, нерешительно покусывая губу. Она не знала, поступает ли правильно, но слушалась веление сердца. Вздохнув, тихо постучала.

— Наташа, ну что там еще? — послышался голос Фэналин из-за двери. — Я ведь уже пообещала, что не буду жестокой с тобой на уроке магии, — двери открылись. — Что я... Нуара?

— Привет.

Баронесса нервно сглотнула и испуганно уставилась на волшебницу.

— Я тут... а... — нерешительно улыбнулась Нуара, — пришла с твоими любимыми эклерами... кхм... и вообще... кхм... хотела сказать, что очень скучала по тебе, Фэналин. Очень скучала по нашей дружбе.

Баронесса поначалу словно не могла понять смысл слов Нуары, а затем с тихим всхлипом подалась вперед и дрожащими руками обняла подругу:

— Спасибо, Нуара. Спасибо. Прости меня за все...

* * *

13-й день арка Медоцветия,

Cеверо-западная граница Акваи.

В противовес словам Дроака, Воющие топи остались позади далеко за полночь и волшебник едва удержался от того, чтобы с радостью припасть губами к твердой, местами даже каменистой почве, предвестника скорых скал. Обернувшись, юноша с неподдельным ужасом оглядел бескрайние просторы топей и при мысли, что сегодня они пленили новую жертву, сердце его сжалось от вины. Он знал, что ему есть оправдание, знал, что, возможно, ни в чем не виноват... но так же знал, что смерть Лесандра всегда останется в его сердце тяжелым осколком.

Обустроившись в небольшой впадине, укрытые от ветра широкими ветками ясеня, волшебники, побросав сумки, наскоро перекусили лепешками и тут же улеглись спать. Тис засопел буквально через несколько мгновений, но Дроак как ни пытался не мог уснуть и рассерженный уставился в ясное небо, усыпанное мириадами звезд, освещенное серебристым светом луны и разноцветьем Шураты и тусклой Каристы.

Чтобы не думать о смерти раста, Дроак прокручивал в голове разговор с Лесандром, пытаясь понять хоть что-нибудь о себе. Кто же он, если так нужен тайному врагу, что за сила в нем, если мать ради этого согласилась загубить свою жизнь с Лофом. Кто этот незнакомый ему Дроак?

Закрыв глаза, волшебник попытался возобновить в своей памяти далекое воспоминание детства. И понемногу картинка стала приобретать очертания и краски... а вскоре и вовсе зажила в голове...

Дроак лежал на мягкой пуховой перине, в резной колыбели, и перед его глазами в удивительном и каком-то загадочном хороводе вились хрустальные и деревянные игрушки-подвески. Он весело смеялся и тянул свою маленькую ручку, надеясь поймать неуемных танцоров.

Колыбель качнулась, промелькнула серо-белая тень, кто-то опустился рядом и в лицо Дроаку ткнулась любопытная морда с розовым носом. Мальчик снова засмеялся, когда носик этого неведомого, но любимого существа, кажется, мама называла его котом, коснулся его носа своим холодным влажным кончиком. Удовлетворенно облизнувшись, четвероногое и хвостатое создание осторожно прилегло рядышком, положив свою мордочку Дроаку на грудь, и блаженно прикрыло серо-желтые глаза.

Некоторое время маленький волшебник с интересом разглядывал пушистое существо, а после, вдоволь насмотревшись, протянул руку и ткнул пальцем в закрытый глаз. Коту почему-то совсем не понравилось такое внимание, он что-то сердито мяукнул и обозлено уставился на Дроака.

Мальчик же радостно улыбнулся и снова потянулся руками к интересным глазам кота, но тот, кажется, не был намерен выступать подопытным Дроака. Рявкнув, поднялся и с трудом развернувшись на месте, улегся к мальчику другой стороной и, устало вздохнув, затих.

Увидев перед собой серый хвост, Дроак, довольно вскрикнув, ухватился за эту интереснейшую вещь и потянул ко рту, намереваясь попробовать на вкус. Кот взвизгнул так, что Дроак даже испугался, взлетел в воздух и едва не снес с ног маму, тихо подкрадывающуюся к колыбели.

— Талт! — вскрикнула она, взмахнув руками, и обернулась в след коту, расположившемуся теперь на окне. — Дроак, милый, — улыбнулась сыну волшебница, — ты снова издеваешься над Талтом? Так же нельзя, ему ведь больно.

Но Дроак не обратил никакого внимания на слова Ларелии и указал пальчиком в сторону кота:

— Хочу!

— Нельзя, Дроак! — взяла его на руки мама и прижала к себе. — Ну что, будем ходить, малыш, а?

И, несмотря на протест, опустила его на дрожащие разъезжающиеся ноги. Дроак схватился железной хваткой за мамину руку, но помня как это интересно ходить все же сделал осторожный шаг вперед, затем еще один. Вдруг почувствовав уверенность в своих силах, разжал свои пальчики и сделал несколько неуверенных, но самостоятельных шагов.

— Дроак! Какой же ты молодец!

Нога немного подвернулась, но волшебница вовремя подхватила сына, не дав ему упасть. Мальчик уже было полез к ней на руки, но в этот момент его внимание привлек покачивающийся серый хвост. Дроак радостно всплеснул руками и уверенно зашагал к Талту. Кот, почувствовав опасность, поджал хвост и, зажавшись в угол окна, с ужасом смотрел на приближающегося мучителя.

В торрге от окна, мама со смехом подхватила Дроака и закружила по комнате. Но этот маневр волшебницы не смог сбить мальчика с толку и, когда она остановилась, он направил палец на вновь вольно разлегшегося на подоконнике кота и твердо сказал:

— Хочу!

— Ну и вредный же ты, сынишка! — покачала головой Ларелия и взглянула на взъерошившегося кота. — Не бойся, Талт, Дроак у нас добрый, он не будет тебя обижать.

Талт с большим сомнением поглядел на мальчика и, видимо решив не играть с судьбой, в один прыжок оказался возле приоткрытых дверей и поспешно выскользнул из комнаты.

— Хочу! — вскричал Дроак, готовый разреветься, что не может получить желаемое, и мама нежно поцеловала его в покрасневшую щеку:

— Не вредничай, милый.

Странный свет позади Ларелии привлек внимание Дроака и в его мягком, теплом сиянии возникли три высоких фигуры, сомкнувшие руки на большом белом амулете. Мама испуганно вздрогнула, но, оборачиваясь к незваным гостям, выглядела спокойной, словно заранее знала об их приходе.

Дроак, оказавшийся спиной к 'гостям', извернулся в руках Ларелии и теперь с интересом, но и страхом, рассматривал волшебников. По центру стоял самый старший из артаритсов (сейчас по происшествии времени Дроак уже знал, кем были те незнакомые волшебники) не менее семиста торов. Его рыжие, уже соседствующие с седыми волосы спускались ниже пояса и были зажаты вир-гуатовым обручем, сплошь усеянным резными рунами. На лбу обруч расходился тонкими веточками, которые в свою очередь сплетались изображением волчьей головы. Волк испокон веков был символом артаритсов. На груди волшебника поблескивал в солнечных лучах уже знакомый белый амулет, опоясанный вир-гуатами — еще одно указание на высокое положение мужчины в иерархии артаритсов. Индиговая мантия кольцами стлалась вокруг ног, длинная накидка, расшитая серебром, полумесяцем лежала позади.

По правую руку от старшего артаритса стояла красивая черноволосая девушка, по левую — русоволосый юноша. Оба волшебника еще не перешагнули и сто-двадцати торов и стояли на низшей ступени иерархии, о чем свидетельствовали белые мантии и тонкие, украшенные лишь несколькими рунами, обручи.

Рыжеволосый волшебник выступил вперед и устремил на Дроака мудрые черные глаза, в которых горел интерес и даже будто промелькнуло уважение.

— Мы пришли за вашим сыном, нари Ларелия. Наступило его время.

— Вы ошибаетесь, гроу Верлис, — спокойно ответила волшебница, но руки, державшие Дроака, все же дрожали.

Верлис почтительно кивнул, отдавая дань дару Ларелии, но не был намерен отступать.

— Место Дроака среди артаритсов. Когда-то ваш сын займет одну из наивысших ветвей в нашем древе и поможет сделать еще один шаг на пути к возрождению Акваи.

— Нет, гроу Верлис, вы снова ошибаетесь. Место Дроака не среди вас, его ждет иная судьба. В руках моего сына не только будущее Акваи, но и всего Безграничья.

— Элгарис может найти себе другого хранителя, артаритсы же не имеют права терять столь ценную жизнь.

— В этот раз у элгарис не будет выбора, хранителя убьют, и он не успеет выбрать еще двух приемников. Но даже в случае имеющегося выбора, элгарис окутает Дроака своей тенью. Лишь он один рожден для ее силы.

— Нари Ларелия...

— Я знала, что вы будете противиться моим словам, и потому прошу увидеть то, что мой дар позволяет видеть мне. Надеюсь, тогда вы поймете, что жизнь Дроака еще более ценна, чем даже артаритсы могли предположить.

Верлис испытующе посмотрел на Ларелию, словно читая ее мысли, а затем кивнул. Волшебница положила Дроака обратно в колыбель, но он тут же сел и, ухватившись пальчиками за деревянные стенки, со страхом следил за мамой, готовый расплакаться в любой момент.

Ларелия вложила свою ладонь в тонкую сухую руку старшего артаритса, он накрыл ее сверху амулетом и что-то тихо шепнул.

Двое других артаритсов не менее насторожено, чем Дроак следили за Ларелией и Верлисом, вероятно ожидая какого-то подвоха с ее стороны.

Мама первой открыла глаза, следом рыжеволосый волшебник. На его губах играла загадочная улыбка. Склонив голову перед Ларелией, будто признавая ее правоту, артаритс медленно подошел к Дроаку. Он долго смотрел на мальчика, а тот даже не мог пошевелиться под его всевидящим взглядом, хотя хотелось и кричать, и плакать одновременно. Но вот волшебник протянул к нему руку, осторожно кончиками пальцев коснулся левого виска и прошептал так тихо, что только один Дроак и мог слышать бархатистый голос:

— Ло тареле тав мор чарила орний...

— Лар Верлис-дарите, — вполголоса проговорила девушка-артаритс.

— Да, да, — покачал головой волшебник и повернулся к Ларелии. — Великая, но столь же тяжелая судьба. У артаритсов его ждало безмятежье, мудрость, магия, но судьба предопределена и теперь вашего сына ждут тернии и испытания. Дарую вам свое благословение, прекрасная нари Ларелия, и преклоняюсь перед вашими мужеством и силой. Но знайте, что вы станете для сына одним из наибольших испытаний.

Мама печально кивнула и посмотрела на Дроака. В ее глазах мерцали слезы...

Дроак открыл глаза, спохватившись сел и, схватив свою сумку, разыскал в ней чистый лист и рубус. Пока слова артаритса еще звучали в ушах, записал их прямо так аквайскими символами и негромко позвал рекурта.

Не прошло и мгновения, как слуга уже сидел возле него, преданно заглядывая в глаза.

— Вирас, ты знаешь язык магии?

— Да, хозяин, ведь это сама магия. Моя кровь.

— Тогда переведи мне эти слова: Ло тареле тав мор чарила орний.

— Вспомни себя, когда ее меч засияет.

Объяснение рекурта совершенно ни о чем не сказало Дроаку, и он задумчиво закусил губу. О ком мог говорить артаритс? Кто эта она? И меч... Он будет сражаться с кем-то? Тайным врагом? Тем, что сейчас преследует его? Но Лесандр говорил, что это мужчина. Хотя, раст также говорил, что не видит того волшебника. И что значит 'вспомни себя'. Как Дроак может забыть себя?

— А элгарис? Что это?

— Простите, хозяин, я не знаю. Но это очень могущественное слово, даже покоряющее...

— Элгарис, — словно пробуя на вкус, повторил Дроак и ощутил какую-то далекую, но великую силу. Волшебник попытался проникнуть в ее невидимый, но пронизывающий свет, но неведомая боль пронзила тело огненным разрядом, остерегая от следующего шага.

— Что с вами, хозяин? — воскликнул Вирас, услышав тихий стон елве.

— Все в порядке. Не волнуйся.

Рекурт с неверием посмотрел на волшебника, но увидев сверкнувшее в глазах Дроака раздражение, виновато потупился.

— Где он, Вирас?

— Рядом. Но он не хочет пока нападать, будто выжидает чего-то.

Дроак задумчиво взглянул на черное небо. Он не мог понять, что происходило вокруг и это просто сводило с ума. Единственное, что волшебник знал наверняка, он не должен останавливаться. Нужно идти вперед и исполнить задуманное, получить свою свободу.